[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ФЕВРАЛЬ 2010 ШВАТ 5770 – 2(214)
ПРАЗДНИК ПУРИМ
Йосеф-Ицхак Шнеерсон
Предлагаем нашим читателям фрагмент речи шестого Любавичского Ребе, рабби Йосефа-Ицхака Шнеерсона. Он по-новому осветил события, которые привели к установлению этого праздника, и связал их с актуальными проблемами еврейской жизни нашего времени[1].
Праздник Пурим – это увековеченная память о физическом спасении всего еврейского народа, которое произошло таким образом, что все-все увидели: это – Б‑жественное чудо.
Каждое спасение избавляет от какой-то определенной беды, а каждая беда, постигающая евреев, – это наказание за какие-то определенные нарушения Торы. Когда евреи совершают тшуву, то есть раскаиваются в том, что нарушили волю Всевышнего и исправляют свое поведение, Он посылает им спасение. Таким образом, Он не только снимает с евреев наказание, но осчастливливает их Б‑жественным спасением. Значит, по мере проступков – наказание, а по мере тшувы – спасение.
Эстер. Иллюстрация из Мегилат Эстер. XVII век
* * *
В 3392 году от Сотворения мира[2], во время вавилонского изгнания, еврейский народ был рассеян по многим странам, в том числе входившим в империю персидского царя Ахашвероша. С тех пор как был разрушен Иерусалимский Храм, прошло уже более пятидесяти лет, и все это время евреи были оторваны от своей священной родины, не видели более чудес в Храме, не слышали речей пророков. В одних странах с евреями обращались дурно, в других – признавали и ценили их достоинства, а также готовность служить во благо государства, где они жили.
Царь Ахашверош отличался неустойчивостью характера, легко поддавался влиянию, а вместе с тем был очень самолюбив и вспыльчив. В нем странно соединялись хорошие и дурные черты. По словам наших мудрецов, «Был он царь прозорливый, был он царь-дурак» (Мегила, 12а).
Еще при отце Ахашвероша, Дарьявеше (Дарии), евреи заняли выгодные должности в странах Персидской империи, весьма успешно занимались торговлей и богатели. Однако необходимость постоянно контактировать с неевреями постепенно оказывала на них отрицательное воздействие: они привыкли к светской жизни, стремились к роскоши и наслаждениям, отдалились от Торы и заповедей. Суббота для них уже не отличалась от будней, кошерность пищи и питья потеряла значение, они пренебрегали соблюдением чистоты семейной жизни. Позабыв, что они – народ, избранный Всевышним и возвышенный Им над всеми народами, евреи предпочли вести привольную веселую жизнь, «как у всех народов».
Мордехай, глава Сангедрина, и пророк Малахи многократно предостерегали евреев, говоря, что Всевышний не терпит такого поведения и в конце концов пошлет наказание за него. Они старались разъяснить, что, если, не дай Б‑г, гнев Всевышнего обрушится на евреев и на их семьи, им не помогут ни знакомства в правительственных верхах, ни богатство и т. п. Однако заплывшие жиром сердца не вняли честным и справедливым речам, и, хотя Мордехай занимал важную должность при царском дворе и был человеком весьма уважаемым, все его усилия были тщетны.
Аман. Иллюстрация из Мегилат Эстер. XVII век
* * *
Ахашверош вел войны с разными странами. Евреи в его империи много трудились для удовлетворения военных нужд, но зато и хорошо зарабатывали, получали множество наград и занимали важные посты в правительстве. Однако одновременно с ними в высший государственный совет вошел человек весьма низкого происхождения. В прошлом он был брадобреем при бане, но, отличаясь непомерными амбициями и не брезгуя никакими ухищрениями, стал одним из царских советников. Звали его Аман, сын Гамдаты.
Одержав решительную победу над всеми своими недругами и вернувшись в столицу, царь устроил грандиозный пир для всех своих подданных. Евреи тоже были приглашены во дворец, и Ахашверош, желая, чтобы его гости насладились сполна, распорядился: пусть каждый из них ест и пьет только то, что захочет сам.
Пир продолжался полгода. Столы ломились от яств, категорически запрещенных Торой; для увеселения гостей устраивали дикие оргии. Однако евреев это не отпугивало, напротив: они старались не упустить ни одного из наслаждений.
Получив огромные прибыли от военных поставок, а от царя – благодарственные грамоты и щедрые вознаграждения, они, опьяненные своими материальными успехами, обитали в больших прекрасных дворцах и упивались полной свободой – без субботы, без кашрута, без микве, без тфилин и прочих заповедей. Они жаждали получить от жизни все блага, которые она может предоставить. Слова тех, кто пытался пристыдить их, они с презрением отвергали, а на евреев, посвятивших жизнь изучению Торы, и раввинов не только взирали с высокомерным презрением, но и доставляли им всяческие неприятности.
* * *
С тех пор прошло пять лет. Царицей стала еврейка Эстер, двоюродная сестра Мордехая. По его совету она тщательно скрывала от всех свое происхождение и национальность. За это время евреи стали жить еще лучше и роскошнее и еще более отдалились от Торы, от соблюдения ее заповедей.
На Мордехае лежало множество обязанностей, связанных с его высокой должностью при царском дворе. Один из самых видных людей в городе Шушане, столице империи из ста двадцати семи стран, он вместе с тем поддерживал постоянную связь со всеми знатоками Торы во всех местах еврейского изгнания и, конечно, с мудрецами Страны Израиля. И несмотря на крайнюю занятость, все эти годы отдавал много сил воспитанию еврейского юношества. Как духовный руководитель своего поколения, Мордехай знал, что суть и основа иудаизма – воспитание детей в духе Торы, и поэтому необычайно важно, чтобы преподавателями были благочестивые евреи. Он основывал хедеры, и там учителя делали все, чтобы поселить в детских сердцах веру в Б‑га, любовь к Торе и готовность жертвовать собой ради еврейства.
В ту пору, когда в высших светских кругах еврейства чрезвычайно распространилась ассимиляция, Мордехай и преданные ему меламеды вырастили множество евреев, которые глубоко знали Тору, скрупулезно исполняли заповеди, а при этом были очень озабочены судьбой своих детей и старались дать им истинно еврейское воспитание.
Между тем Аман с сатанинской ловкостью стал одним из самых приближенных сановников, «видящих (во всякое время) лик царя», и использовал свое положение для того, чтобы подняться на еще более высокую ступень иерархической лестницы. Залогом успехов Амана было его огромное богатство: он нашел много кладов и не раз выручал правительство, оказывая ему щедрую финансовую поддержку. Хорошо известно, что выскочка больше всего ценит почести. Так и Аман, подчеркивая свои огромные заслуги перед государством, постоянно добивался все новых и новых знаков отличия. В конце концов Ахашверош, назначив Амана своим первым министром, даровал ему уникальную привилегию: все – в том числе и высшие сановники – должны были падать перед ним на колени и кланяться ему до земли. Только это удовлетворило амбиции подлого злодея Амана.
* * *
Настоящее название еврейского народа, отражающее его происхождение, – иврим[3], как сказано: «И пришел беглец к Аврааму-иври…» (Берешит, 14:13). Так называли себя евреи со времен Авраама, поскольку смысл этого звания в том, что они – дети Авраама, первого человека, от которого все племена земли узнали о Б‑ге как едином Творце вселенной, управляющем ею по Своей воле. И Авраам был первым, кто, пренебрегая угрозой для собственной жизни, начал обучать людей служению этому Б‑гу.
Звание иврим – славный венец, которым увенчан еврейский народ. Оно указывает на великую готовность к самопожертвованию ради сохранения святой Торы и осуществления ее заповедей во все времена и во всех точках мира. И этому званию соответствовал образ жизни евреев – мужчин и женщин, старых и молодых – на протяжении многих поколений, вплоть до того времени, когда образовались два царства: Иудейское и Израильское. Только тогда неизменное до тех пор исполнение Торы и заповедей стало ослабевать и появился новый тип иври: иври политический.
С первого дня, когда Авраам был удостоен высоко чтимого звания иври, его потомство считалось народом Всевышнего. Все без исключения – даже Амалек, злейший враг Израиля, – знали об этом. Однако, когда появился иври политический, положение изменилось. Политический иври объявил, что мнение Торы не так уж неоспоримо, а к некоторым сторонам жизни вообще не относится; отдельные разделы Торы и многие заповеди он заменил собственными нововведениями и, подведя под них политический фундамент, повел речь как бы о совсем ином народе, который, тем не менее, по-прежнему назывался иврим.
Вот почему, между прочим, на вопрос, кто он такой, пророк Йона ответил: «Иври я, но Г‑спода, Б‑га небес, я боюсь – Того, кто создал море и сушу» (Йона, 1:9). То есть я называюсь иври, но не смешивайте меня с иври политическим: я – истинный иври, «Г‑спода, Б‑га небес, я боюсь».
В конце концов, не в силах долее выносить того, что фальшивые иврим открыто оскверняют святость, евреи, оставшиеся верными Торе и заповедям, приняли иное название: йеудим[4]. Оно обозначало всякого еврея, который отвергает политиканство, предписывающее служить любым идолам и кумирам, от коих политические иврим надеются получить поддержку своему богохульству. Званием йеуди стали обозначать способность к самопожертвованию, диктуемому самой сутью иудаизма, искоркой еврейства в сердце: самопожертвования ради Торы и заповедей, а вместе с тем ненависти к мерзостям, творимым теми, кто отрекается от нашего Б‑га, Его законов и Его Торы, от того конечного Избавления, которое Он, в доброте Своей и справедливости, обещал и предсказал нам.
Мордехай. Иллюстрация из Мегилат Эстер. XVII век
* * *
Злодей Аман – как один из царских советников – имел много знакомых в среде политических иврим и был с ними в прекрасных отношениях. Они вместе ели, пили и развлекались, так что Аман не ощущал по отношению к себе никакого антагонизма. Ничто не свидетельствовало об их еврейском происхождении, а того, что в своем узком кругу они разговаривали на иврите, он не знал. Все политические иврим вставали на колени перед Аманом-злодеем, не обращая внимания на то, что им инспирированы антиеврейские религиозные гонения.
Но Аман не понимал, почему Мордехай не такой, как другие иврим. Ведь он, Мордехай, тоже политик и к тому же, как выдающийся знаток иностранных языков, постоянно находится в обществе высших членов правительства – так почему же он отличается от других иврим?! Он не находил ответа на эти вопросы до тех пор, пока его услужливые подданные не рассказали ему, что Мордехай не иври, а йеуди, и не объяснили различие между этими двумя названиями. Они сказали Аману, что иври может быть заклятым врагом еврейской религии, может придерживаться другой религии, в частности, может верить любым банальностям, если их произносит человек высокопоставленный. Более того, иври с готовностью соглашается с тем, что такая-то страна принадлежит такому-то народу независимо от его происхождения и религии. А вот йеуди – это еврей совершенно иного рода: он верит в Б‑га, благословляет Имя Его, учит Тору, исполняет заповеди и ради них с величайшей готовностью и поразительным мужеством жертвует собой.
Вот тогда злодей Аман, прежде питавший вполне дружеские чувства к политическим иврим, осознал, что истинный йеуди способен только ненавидеть его. Лишь тогда он заметил, что Мордехай игнорирует его: не только не встает перед ним на колени, но даже не кланяется ему (Эстер, 3:5). Аман, упоенный и опьяненный своим величием, все же понимал: все, кто воздает ему высшие почести, делают это не потому, что признают его превосходство, а только из страха перед неограниченной властью, которой наделил его царь Ахашверош. Но Мордехай не встал перед ним на колени, и это показало Аману, что он – честный и искренний человек. Более того, Мордехай не побоялся показать свое отношение к Аману, и это свидетельствовало о том, что он истинно верующий и во всем полагается лишь на Всевышнего. В горькое и мрачное время изгнания, когда фальшивые иврим нагло утверждают, что они представляют еврейский народ, когда Аман, злейший враг евреев, – лучший друг и советник повелителя всего мира, Мордехай-йеудим бодр и исполнен Б‑жественной силы. Аман понял, что не только разум Мордехая отвергает его «государственную мудрость», но даже тело Мордехая пренебрегает опасностью наказания. Вот тогда и запылало подлое и лютое сердце Амана: «…уничтожить, перебить и сгубить всех йеудим – от юноши до старца, малых детей и женщин...» (Эстер, 3:13). Сознание того, что йеудим существуют, терзало Амана, кровь Амалека и Агага, врагов евреев, кипела в нем, и он не находил покоя. И Аман направил всю свою энергию на то, чтобы уничтожить «всех йеудим, народ Мордехая» (Эстер, 3:6). За горсточку йеудим, рассеянную по всем странам царства Ахашвероша, Аман, зная силу денег, предложил царю 10 тыс. «кикаров серебра» и получил от того разрешение искоренить во всем мире соблюдение субботы и праздников, а также исполнение прочих заповедей Торы.
* * *
Если злодей Аман действительно различал иврим и йеудим и намеревался уничтожить только народ йеудим, а не фальшивых иврим – политических блюдолизов и низкопоклонников, то сыны Амана и иже с ними не видели никакого различия между йеудим и иврим. Они ненавидели и притесняли и тех и других, с позором гнали их со всех должностей и указывали им на дверь, когда они приходили. Не помог никому из иврим их вольный образ жизни, а их лесть вызывала лишь презрение. У иврим забрали все их капиталы, золото, серебро и драгоценности, их оплевали и выставили из принадлежащих им дворцов. Им постоянно напоминали об их происхождении, о котором они так стремились забыть и от которого так стремились освободиться. Настала общая беда для всего потомства Авраама – исчезло различие между йеудим и иврим.
И вот в это горькое время Мордехай бросил все силы на воспитательную работу. В столице Шушане он собрал 22 тыс. детей, которые учили Тору и исполняли заповеди. Они были готовы к самопожертвованию и гордились тем, что они – йеудим. Все евреи-йеудим – мужчины и женщины, стар и млад, независимо от того, хорошо ли они знали Тору, – преисполнились готовностью к самопожертвованию. Все они согласились бы, чтобы их убили за то, что они соблюдают субботу, кошерность пищи и питья, чистоту семейной жизни и возлагают на себя тфилин. Великие в своей гордости за еврейство, они смеялись над своими притеснителями.
Вот тогда и те, кто считал себя светскими иврим, поняли истинный смысл речей Мордехая, который в течение многих лет убеждал их не полагаться ни на политические связи, ни на богатство, ни на знакомства. На собственной шкуре они познали, что одним Своим гневным дуновением Святой, благословен Он, превращает величайшего политика в последнего из дураков, а богатейшего человека – в беднейшего из бедных. Неколебимая решимость евреев, готовых к самопожертвованию, пробудила чувство причастности к еврейству и у евреев-иврим, и это чувство стало той искрой, которая порой только тлеет, но никогда не гаснет. И они тоже обратились к истинному «источнику живой воды» – полной, безраздельной вере в Б‑га, изучению Торы и исполнению заповедей. Почти все они расстались с фальшивым идеалом «еврея без Б‑га, Торы и заповедей», отказались от своих политических амбиций и стали соблюдать субботу, законы о кашруте и чистоте семейной жизни и т. д.
Все еврейство в целом – как в Шушане-столице, так и во всех ста двадцати семи странах империи – было охвачено страстным желанием пожертвовать собой за Тору и заповеди.
Аман, вообще-то, знал, что еврейский народ очень дорог Всевышнему. Однако надеялся, что, сильно разгневавшись на грешников, которые пренебрегали основными заповедями Торы, Он все-таки позволит ему, Аману, привести в исполнение его ужасные планы. Но Аман просчитался, недооценив любовь Всевышнего к Своему народу, который называется Его первенцем (Шмот, 4:22). И так же неверно он оценил величие еврейского сердца, наполнившегося готовностью к самопожертвованию. И уж, конечно, Аман не мог понять, какой переворот в небесах совершили тшува евреев-иврим и всеобщая готовность евреев к самопожертвованию.
Видя всеобщую тшуву, в совершении которой объединился весь еврейский народ, Всевышний, благословенно Имя Его, послал великое чудо Пурима: спасение тела еврея вместе с его душой.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.