[<<Содержание] [Архив]        ЛЕХАИМ  ДЕКАБРЬ 2009 КИСЛЕВ 5770 – 12(212)

Монументы разобщению

Матвей Ганапольский

Выбрать эту тему для статьи меня заставило одно событие, которое случилось не вчера. Но время снова и снова подбрасывало новые факты на эту же тему, так что было не отмахнуться.

Демонтаж памятника 26 бакинским комиссарам. Баку

Все началось с Эстонии, где решили сносить памятник советским воинам-освободителям. Это был первый болезненный удар по российскому самолюбию. Ответная пропагандистская кампания была сокрушительна: эстонское руководство объявили врагом России, их посольство пикетировали «Наши» с плакатами. Потом вдруг выяснилось, что памятник переносят ближе к кладбищу, – просто эстонцы не хотят видеть в центре своей столицы монумент, который для них оскорбителен, ибо Советскую армию они считают освободительницей только наполовину. Почему? Всем, кто изучал историю, хорошо известно.

Памятник был перенесен, останки бережно перезахоронены, контрпропаганда стихла, но неприятный осадок остался.

Потом это случилось снова в некоторых рес-публиках Средней Азии. Тут реакция была потише, так как они поставляют в Россию газ и вообще там трудности с русскоязычным населением, поэтому обострять ситуацию пикетами Москва не хотела. Даже в подмосковных Химках возникла необходимость переноса памятника, и по этому поводу было много шума. Потом в Баку решили убрать из центра города монумент 26 бакинским комиссарам. И так случилось, что именно мне нужно было написать по этому поводу комментарий.

С первого взгляда и с пропагандистской точки зрения ситуация понятная: авторитарное руководство, забыв о славной истории своей страны, хочет снести монумент героям революции, видимо намереваясь построить на этом месте какой-нибудь отель или бизнес-центр.

Но когда я стал разбираться в ситуации, все оказалось сложнее. Появились вопросы. И самый важный вопрос, на который нужно было ответить: а что, собственно, этот монумент символизирует в 2009 году?

Как ни странно, ответить будет сложно. Он символизирует, наверное, то, что когда-то была революция, и эти 26 бакинских комиссаров были героями, которые за эту революцию полегли. Но не дай Б‑г начать в этой истории копаться. Тут же выяснится, что среди похороненных были не только революционеры, но и их охранники. Потом выяснится, что часть усопших были настоящие живодеры, виновные в массовых репрессиях мирного населения. А потом вообще узнаешь, что герои позорно бежали из Баку, бросив ими же созданное большевистское правительство.

Я намеренно не уточняю фамилии комиссаров и кому что инкриминируется фактами истории, не хочу оскорблять их подозрениями. Более того, готов выслушать длинную лекцию историков, что все факты против комиссаров – ложь. И с ними я тоже соглашусь. Но это только подтвердит для меня очевидное: монумент людям или явлению, вокруг которого существует кровавый непроясненный исторический след, в центре города стоять не может. Там, к примеру, не может гореть вечный огонь, туда дети не должны носить цветы, потому что история не поставила окончательную точку в вопросе – эти цветы героям или убийцам. Можно сказать – для кого как, история дама неоднозначная. И тут соглашусь, потому что это еще одно подтверждение моей мысли: в центре города не может стоять монумент разобщению. Вот почему я внутренне согласился, что памятник комиссарам должен переехать на мемориальное кладбище, где к нему будут приходить те, кто видит в усопших святых, но не видит на памятных камнях капли крови их жертв. Например, коммунисты.

Однако именно им, профессиональным плакальщикам по всяческим тиранам, можно напомнить слова их фаворита Сталина, которые он, по воспоминаниям Шепилова, сказал о комиссарах: «Бакинские комиссары не заслуживают положительного отзыва. Их не нужно афишировать. Они бросили власть, сдали ее врагу без боя. Сели на пароход и уехали. Мы их щадим. Мы их не критикуем. Почему? Они приняли мученическую смерть... И мы щадим их память. Но они заслуживают суровой оценки… И когда пишется история, нужно говорить правду. Одно дело чтить память. Мы это делаем. Другое дело правдивая оценка исторического факта…»

Думаю, это один из немногих случаев, когда Сталин прав, и прав не только относительно данных комиссаров. А раз товарищ Сталин предлагает нам щадить память, но прибегать к суровой оценке, грех его ослушаться. Последуем его совету.

Красивый памятник Дзержинскому сковырнули с Лубянки на революционной волне ельцинского прихода. Но всем известно, что портреты «самого человечного из комиссаров ВЧК» висят в здании ФСБ в различных служебных кабинетах.

Конечно, Дзержинский заботился о беспризорниках. Но откуда взялись эти беспризорники, кто-нибудь в советское время спрашивал? Нет, потому что первый же «разбор полетов» все ставит на свои места и выясняется, что все это сделали не «кулаки-живодеры», а сам Дзержинский сотоварищи. Это делал большевизм. Возможно, это было непонятно тогда, в 1920‑х. Но монументы-то стоят сейчас.

Говорят, большое видится на расстоянии. А большое преступление на расстоянии видится еще лучше.

Книга Юрия Борева «Сталиниада» попала мне в руки в 1990 году. Я ее прочитал, и волосы у меня встали дыбом. Прошло много лет, но Юрию Борисовичу Бореву я дозвонился только сейчас. Он замечательный писатель, замечательный искусствовед, потрясающий человек, который, помимо разных произведений, написал, может быть, главную свою книгу, «Сталиниаду».

В телефонном разговоре он сказал мне, что в 1990 году книга вышла не полностью, была цензура. Книга Борева построена на свидетельских показаниях. Вот фрагмент.

«...В конце 50‑х годов, учитывая возраст и литературоведческую бесплодность, научного сотрудника Института мировой литературы Ивана Ивановича Чичерова отправили на пенсию. В этом Чичеров видел вопиющую несправедливость к нему – старому большевику. В числе пережитого Иван Иванович вспоминал, как он, молодой коммунист, по партийному призыву поехал в деревню проводить коллективизацию. При нем был небольшой вооруженный отряд. Они выгоняли всех, кого считали кулаками и подкулачниками, из изб и отправляли в гибельную ссылку. В этих насильственных действиях, по мнению Чичерова, была жесткая классовая необходимость. Выселение сопровождалось еще более ужасным событием. Обреченные на испытания люди понимали, что младенцы не выдержат мытарств. В ночь перед высылкой матери задворками пробирались к сельсовету и клали детей на крыльцо в надежде, что их – невинных – вырастят односельчане, чужие люди или государство. Этих детей, рассказывал Чичеров, собирали у порогов всех окрестных сельсоветов, свозили в самую большую комнату самого крупного сельсовета и клали там на пол. Умевшие ползать ползали, не умевшие лежали на половицах в чем мать родила или в чем принесла. Послали “наверх” запрос, что делать с младенцами. Вскоре получили распоряжение: не позволять ни кормить, ни брать детей, так как, во-первых, младенцы классово чуждые, а во-вторых, следует пресечь порочную эксплуататорскую практику кулаков подбрасывать своих детей государству или беднякам. Какое-то время дети жалобно плакали, потом уставали и лишь изредка судорожно всхлипывали и, наконец, угасали от голода. Их хоронили в общей могиле. Именно за созерцание этого ужаса строитель нашей государственности и борец за классовые интересы Чичеров требовал к себе милосердного отношения». Я часто читаю и привожу этот фрагмент книги публично. Реакция соответствующая. Но обязательно находится часть аудитории, которая требует, чтобы я не верил этим фактам, чтобы предоставил дополнительные подтверждения. Некоторые называют Чичерова лгуном, заявляя: «Такого просто быть не может!..» Они не знают, лгун ли он. Они просто не хотят в это верить.

В связи с этим возникает вопрос: может ли в центре Москвы стоять памятник Дзержинскому.

Если знаешь только о том, что он боролся с контрой и опекал детские дома, – можно. Но если вдумаешься в смысл слова «контра» и прочитаешь воспоминания Чичерова – вряд ли. То есть если будет стоять монумент Дзержинскому, он обязательно расколет общество на тех, кто считает его героем, и тех, для кого его присутствие оскорбительно.

Та же история со Сталиным. В одной из программ я упомянул, что Сталин подписал документ, согласно которому высшую меру наказания можно применять к детям, начиная с 12‑летнего возраста.

Сторонники Сталина заявили, что это ложь. Тогда противники его режима привели следующий официальный документ:

«...Ввиду поступающих запросов в связи с постановлением ЦИК и СНК СССР от 7.IV с. г. “О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних” разъясняем:

1) К числу мер уголовного наказания, предусмотренных ст. 1 указанного постановления относится также и высшая мера уголовного наказания (расстрел).

2) В соответствии с этим надлежит считать отпавшими указания в примечании к ст. 13 “Основных начал Уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик” и соответствующие статьи уголовных кодексов Союзных республик (22 ст. УК РСФСР и соотв. ст. УК других союзных республик), по которым расстрел к лицам, не достигшим 18‑летнего возраста, не применяется.

3) Ввиду того, что применение высшей меры наказания (расстрела) может иметь место лишь в исключительных случаях и что применение этой меры в отношении несовершеннолетних должно быть поставлено под особо тщательный контроль, предлагаем всем прокурорским и судебным органам предварительно сообщать Прокурору Союза и Председателю Верхсуда СССР о всех случаях привлечения к уголовному суду несовершеннолетних правонарушителей, в отношении которых возможно применение высшей меры наказания.

4) При предании уголовному суду несовершеннолетних по статьям закона, предусматривающим применение высшей меры наказания (расстрела), дела о них рассматривать в краевых (областных) судах в общем порядке...»

А вот данные по Бутовскому полигону, где похоронены репрессированные:

Год рождения	Год смерти	Возраст	Количество казненных
1920	1937	17 лет	34
1921	1937	16 лет	11
1921	1938	17 лет	14
1922	1938	16 лет	6
1923	1938	15 лет	2

Всего казненных несовершеннолетних: 69.

Конечно, в ответ я услышал требование показать подпись Сталина под приказами о расстрелах, требование доказать, что эти дети не совершили уголовно наказуемых преступлений, и предположение, что все это ложь, написанная и подброшенная в хрущевское время, а также и такое объяснение, что, дескать, было сложное предвоенное время…

Подобные факты и подобные оценки ставят все тот же вопрос: как будут относиться граждане к большому монументу Сталина в центре города, не станет ли этот монумент фактором общественного разобщения? Ответ однозначен – станет!

Ибо одни считают Сталина строителем великой советской империи, а другие – живодером и людоедом.

И только отгремели дискуссии по поводу результатов телевизионного проекта «Имя России», где Сталин долго лидировал и весьма туманно проиграл, как его имя вновь в центре скандала: на открытой после реконструкции вестибюля станции московского метро «Курская-кольцевая» пассажиры Московского метрополитена читают слова сталинского гимна СССР: «Нас вырастил Сталин на верность народу, на труд и на подвиги нас вдохновил».

Результат: Православная церковь, которая обычно не вмешивается в подобные вопросы, осудила реконструкцию, а главный архитектор Москвы Кузьмин сказал, что в этом нет ничего страшного – это просто реконструкция. И для ее законченности неплохо бы поставить в вестибюль, как и было, небольшой бюст генералиссимуса.

Демонтаж памятника Ф. Дзержинскому. Москва

Про бурю эмоций среди общественности и правозащитников я уж и не говорю.

Как же относиться к этому двоемыслию, к тому, что значительная, скажем прямо, часть населения ассоциирует со Сталиным исключительно позитивное и величественное?..

Наверное, относиться надо спокойно. Тем, кто не видит и не слышит, не покажешь и не объяснишь.

Но остается самый главный вопрос: а как на все это реагирует власть? Должна ли реагировать? Наверное, должна. Конечно, сталинизм отличен от фашизма в части тотальной агрессии и планов полного уничтожения целых народов. Но с точки зрения уничтожения собственного населения сталинизм превзошел всех. Раскулачивание, выселение целых регионов, уничтожение собственной армии, уничтожение интеллигенции, «дело врачей», и последний аккорд – планировавшееся выселение евреев в новую, теперь уже сибирскую черту оседлости. План, который не осуществился только из-за смерти тирана.

Ведь это все было, а раз было, можно ли спокойно и равнодушно наблюдать за народным двоемыслием?

Конечно нет, ибо оправдание преступлений прошлого – это прямой путь к их повторению. Нужна постоянная, смелая прививка против сталинизма, идущая от власти.

Думаю, для многих, как и для меня, было во-одушевляющим неожиданное обращение президента Дмитрия Медведева 30 октября 2009 года, в День памяти жертв сталинских репрессий.

Неожиданное, потому что не к круглой дате, неожиданное, потому что до этого момента власть старательно не желала ставить точку в своем отношении к сталинизму.

Дмитрий Медведев называет репрессии «одной из величайших трагедией в истории России»:

«30 октября – День памяти о миллионах искалеченных судеб. О людях, расстрелянных без суда и без следствия, о людях, отправленных в лагеря и ссылки, лишенных гражданских прав за “не тот” род занятий или за пресловутое “социальное происхождение”. Клеймо “врагов народа“ и их “пособников” легло тогда на целые семьи. <...> Сегодня можно услышать, что эти жертвы были оправданы “некими высшими государственными целями”. Я убежден, что никакое развитие страны, никакие ее успехи, амбиции не могут достигаться ценой человеческого горя и потерь. Ничто не может ставиться выше ценности человеческой жизни. И репрессиям нет оправданий».

Я так понимаю, что последние слова – это уже пассаж к сегодняшним, которые либо молятся на тирана, либо желают видеть его органической частью российской истории. Убийца собственного народа не может быть его органической частью, иначе что это за народ.

Казалось бы, Медведев просто сказал слова, не более. Но в политике, особенно в российской политике, все начинается со слов. И часто эти слова разворачивают в новом направлении всю страну. Обращение Медведева значимо тем, что оно, хоть и не прямо, дает оценку понятию «сталинизм», выделяет его в отдельную категорию, предлагает не смешивать достижения страны и кровавые преступления режима.

Однако закончим тем, с чего начали: что же делать с монументами?

Подобные монументы я называю памятниками разобщению. И хотя большинство из них давно убраны либо свалены кучей в лесопарковой зоне – не они опасны. Гораздо опаснее другие, которые помпезно стоят на площадях или воздвигнуты в собственной душе, вокруг которых нет общего мнения, кому именно стоит этот памятник – гению или злодею.

Памятник Высоцкому – это просто памятник. Оценка этой личности – однозначна.

Но монументы политикам – это памятники разобщению нации, ибо от них – из какого бы великолепного камня их ни ваяли – идет дурной запах.

Запах их неоднозначных деяний.

<< содержание

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.