Уроки Дней трепета

Адин Штейнзальц

Десять дней еврейского календаря между двумя великими праздниками Рош а-Шана и Йом Кипур называются «Ямим нораим» (т. е. «Дни трепета»). Замечу, что, хотя название праздника Рош а-Шана традиционно переводится как «Новый год», этот перевод неадекватен; он не только не соответствует буквальному смыслу ивритских слов, но и неправилен по сути. Рош а-Шана – это скорее начало, главный день года («рош» на иврите – «голова», а «шана» – «год»). День, когда на Небесах происходит суд и решается судьба всего сущего на предстоящий год. А Йом Кипур – это День Искупления, пост, в который Всевышний прощает наши грехи.

Рош а-шана

Пожалуй, Ямим нораим – самый проблематичный для осмысления период еврейского календаря. Однозначно его нельзя назвать праздничным, учитывая этимологию этого слова в русском языке, хотя он соседствует с двумя главными праздниками года. В эти дни еврей преисполнен трепета, ибо ожидает окончательного решения своей судьбы, поэтому для него они, прежде всего, время раскаяния и самоанализа. С другой стороны, в отличие от других памятных дат еврейского календаря эти дни не связаны ни с какими историческими событиями.

Последнее замечание нужно уточнить. Рош а-Шана, еврейский Новый год, все-таки годовщина вполне определенного исторического события, хотя и столь отдаленного, что даже многие отмечающие этот праздник не помнят о нем. Рош а-Шана – годовщина сотворения первого человека, Адама. Важно отметить: не мира, а именно человека! Если угодно – день рождения человечества. В этой точке еврейского календаря встречаются два основополагающих фактора: общечеловеческая память и индивидуальный самоанализ. В идеале Рош а-Шана должен быть днем самоотчета – как для всего человечества, так и для каждого индивидуума.

Человечеству из года в год необходимо находить время и силы для размышления над фундаментальными вопросами: для чего оно, собственно, создано и оправдывает ли свое существование?.. Но чтобы ответить на них, следует, прежде всего, задаться другим вопросом: ради чего создан я сам. И здесь ни в личном, ни в общечеловеческом аспектах не поможет «мелкая бухгалтерия», учет баланса между двумя колонками: слева – «грехи», справа – «добрые дела». Хотя очень важно подвести итоги прошедшего года и, образно выражаясь, выяснить состояние своего счета (в плюсе я или в минусе), для каждого из нас и для всего человечества в целом этого все же недостаточно, чтобы ответить на кардинальный вопрос: а стоило ли Всевышнему создавать нас.

Вероятно, именно здесь следует сказать несколько слов об уникальном еврейском понимании категорий времени и истории. Обращая взор в прошлое, к истокам человеческой истории, к прародителю всего человечества, Адаму, мы не просто вглядываемся в глубину времен. С еврейской точки зрения, в рамках традиционного восприятия мира, прошлое не исчезает с течением времени, превращаясь в воспоминание, а существует и в настоящем. Его присутствие, хотя и не столь очевидное, как ныне происходящие события, вполне ощутимо. Порой события давно минувших дней влияют на нас значительно сильнее, чем то, что совершается в наше время. Источник такого типа восприятия прошлого восходит к тайной части Торы, к классическому еврейскому наследию.

Каббала не рассматривает время как непрерывный поток, истоки которого в прошлом, а устье – в будущем. С точки зрения каббалы время дискретно и каждый его момент – это повторяющийся вновь и вновь независимый акт Творения. Таким образом, каждый миг прошлого, настоящего или будущего создает особую – вневременную – реальность. Если отнестись к этой концепции серьезно и принять ее как основополагающую, история предстанет перед нами не в виде единого последовательного процесса, а как совокупность событий разной степени важности, причем независимо от того, случились ли они уже – давно или недавно, или же им только предстоит произойти.

Но и на более поверхностном уровне восприятия видна актуализация минувшего. Для еврейской традиции каждый праздник – это воспроизведение прошлого в настоящем. Другими словами, это значит, что Рош а-Шана не столько годовщина сотворения человека, сколько сам день Творения, когда человечество создается заново – в прямом смысле слова.

Каждый из нас считает собственное существование чем-то само собой разумеющимся, не требующим ни оправданий, ни доказательств. Вспомним мидраш, приведенный в «Берешит раба»; он рассказывает о том, что еще в ту пору, когда Всевышний собрался сотворить человека, между ангелами, разделившимися на две группы, разгорелся спор: одни считали, что человек должен быть сотворен, а другие – что не должен.

Мы привыкли воспринимать Рош а-Шана как День суда лишь в том смысле, что он подводит итог прошедших двенадцати (а в високосный год – тринадцати) месяцев и в этот день выносится вердикт о том, жить нам или умереть. И лишь в том случае, если чаша весов склоняется на сторону «жить», возникает тема качества жизни – если жить, то как? Но в действительности в эти дни рассматривается куда более значительный вопрос: о целесообразности существования всего мироздания. И с этой точки зрения важен не только баланс заслуг и преступлений, но и более общий аспект соответствия исходной цели Творения. Лейтмотив молитв в Рош а-Шана – тема сомнения человека в целесообразности своего существования. Я бы даже сказал, его изумления тем, что, несмотря на многочисленные грехи, он продолжает существовать. Мы говорим: «Ма энош ки тизкерену у бен адам ки тефкидену!» («Кто такой человек, что ты помнишь его, и кто такой сын Адама, чтобы ты обращался к нему!») Есть ли ответ на этот вопрос?

Одна из трех серий трубных звуков шофара (рог, в который мы трубим в Рош а-Шана) во время молитвы мусаф в Рош а-Шана называется «Коронация». Этот фрагмент молитвы – признание человеком власти Всевышнего. В нем ответ на вопрос, следовало или не следовало его создавать, тайна его существования, – и великая надежда на то, что он не напрасно ходит по этой земле, и жизнь каждого из нас и всего человечества в целом имеет вселенский смысл.

Из всех творений этого мира только человек способен сознательно подчиниться власти Всевышнего. Все сущее кроме него – животные, растения и неживая природа – принимает царскую власть Творца как данность. Другим творениям недоступны духовные поиски и сомнения, вера и отчаяние, «игра в прятки» с Творцом. Даже ангелы, духовные сущности, обычно воспринимаемые как более высокая ступень в сравнении с человеком, в этом смысле более ущербны, чем каждый из нас. Ведь они, как и животные, не знают сомнений. Для них существование Творца и Его власть – единственная и очевидная реальность. И никому, кроме человека, не дано искать Б‑га и находить Его, сомневаться в Его существовании и отрекаться от Него, бороться с Ним и подчиняться Ему, любить Его и бояться, убегать от Него и возвращаться к Нему. В этом смысле никто не способен заменить нас в сотворенном мире, и мы можем с гордостью сказать, что Творец не создал ничего более совершенного, чем человек.

Человек способен постигать Б‑га. Не всегда он реализует эту возможность, да и не каждый ищущий обретает Его. Хасидизм учит, что разница между ищущими и не ищущими Его определяется вовсе не теми признаками, какими обычно оценивают религиозность. Многие из тех, кто ведет традиционный образ жизни и входит в религиозные общины, остаются при этом совершенно чуждыми диалогу с Б‑гом. А есть люди, которые объявляют себя атеистами, да и живут соответственно, но при этом думают о Б‑ге и живут с Ним повседневно, даже восставая против Него.

Упомянутая «Коронация» – первая из трех частей праздничной молитвы мусаф, сопровождаемых трубными звуками шофара. Она возглашает о том, что мы принимаем власть Всевышнего, Творца Вселенной. Вторая часть называется «Воспоминания» (или «Напоминания»). При внимательном прочтении текстов, сопровождающих трубные звуки, видно, что вспоминающий здесь не человек (вернее, не столько человек), а Всевышний. Он, отвечая коронующему Его человечеству, вспоминает о заслугах наших предков, об их служении, о духовной составляющей бытия. Духовность же подразумевает свободу выбора, поэтому возможна только для человека, ибо он склоняется пред Его величием, хотя имеет право отречься от Него, в отличие от всех прочих тварей, безоглядно принадлежащих Творцу.

В этом смысле можно сказать, что первая часть молитвы, «Коронация», направлена снизу вверх, от человека к Б‑гу, а вторая – «Воспоминания» – сверху вниз, от Б‑га к человеку. Третья же часть – «Шофарот» (мн. число от слова «шофар»). Само это название связано, прежде всего, со звуками шофара, которые сыны Израиля слышали у горы Синай. Эта часть молитвы замыкает цикл движения снизу вверх и сверху вниз рассказом о Даровании Торы, о событии, благодаря которому человечество встретилось с Б‑гом лицом к лицу, когда Творец спустился к человеку, а человек поднялся к Нему. В этом наш ответ на вопрос, достойны ли мы существования, правильным ли было решение сотворить человечество. И этот ответ, как всегда в еврейской традиции, двойственен. С одной стороны, человечество обладает потенциалом, с которым несравнимо ничто в сотворенном мире. Поэтому оно достойно сотворения. Но это нужно доказывать каждый прожитый день, каждым поступком и помыслом.

Прошлое не только сосуществует с нами в настоящем, сопровождая нас на пути к будущему. Без него их просто не будет ни у индивидуума, ни у народа, ни у человечества в целом. Человек отличается от животных тем, что наделен мышлением, языком и речью, свободой выбора. Но ведь и память отличает человека от всех прочих созданий. Хотя то, что у животных есть память, и не подвергается сомнению, так же как их способность учитывать случившееся с ними и делать из этого выводы, осмелюсь утверждать: человеческая память представляет собою феномен. И Рош а-Шана как «День памяти» (еще одно название этого праздника в еврейской традиции – Йом а-зикарон) требует от человека мобилизации именно этого, очень сложного душевного ресурса – памяти.

Уникальность нашей памяти в постоянном переосмыслении прошлого. Оно – не багаж, который мы тащим за собой, не склад, набитый ветхими вещами. Мы постоянно анализируем, перепроверяем, перетряхиваем все накопленное нами. Впрочем, «постоянно» – слишком громко сказано. Человек не может совершать столь сложный и ответственный духовный процесс на ходу. Переосмысление прошлого требует свободного времени, а это значит, что мы должны остановиться и прервать повседневный марафон. Поэтому календари всех народов – и еврейский календарь в частности, а может быть и в особенности – посвящены созданию таких островков памяти, своеобразных стоянок, созданных для переосмысления прошлого, его актуализации – переноса прошлого опыта в настоящее.

Наша память не только хранит прошлое, используя его по мере необходимости, но и переписывает из года в год, предавая целые пласты забвению, искажая, фальсифицируя смысл. Как различно звучит рассказ человека о себе самом в разные периоды его жизни, как услужливо наша память выделяет одни события и поглощает без остатка другие, делая трудным, а то и невозможным достоверный анализ прошедшего. Память и забвение идут рука об руку, и очень часто непросто понять, где кончается одно и начинается другое. Как спастись из этой ловушки?

Мудрецы Талмуда поставили перед человеком задачу на первый взгляд невыполнимую. Впрочем, если не абсолютизировать ее, она может стать мощным средством для самосовершенствования. Мудрецы предлагают человеку уподобиться Всевышнему, о Котором сказано: «Тот, Кто помнит забытое». Человек должен время от времени заставлять себя вновь и вновь вспоминать то, что ему хотелось бы забыть навсегда. И когда Рош а-Шана, День памяти, заставляет нас заново осмыслить свой опыт, воскресить прошлое, нужно не потакать себе, вспоминая то, что приходит на ум само, но направить память именно туда, куда она всячески противится идти, – туда, где царствует забвение.

Объяснить эту идею можно почти любым примером. История из личной жизни ничуть не хуже, а возможно, и лучше любой другой. Мы прекрасно помним романтические встречи, «медовый месяц», совместный отдых. К сожалению, хорошо запоминаются и конфликты, нервно истощавшие нас. Но это не та память, которая помогла бы нам уподобиться Всевышнему, «помнящему забытое». Попробуйте вспомнить будни: утренний подъем в дождливый осенний день, беглые взгляды и вскользь сказанные слова, сборы детей в школу, дорогу на работу… Все то, что мы называем житейскими мелочами и что составляет нашу повседневную жизнь. Заставив себя помнить об этих мелочах, мы не позволим нашей памяти быть фрагментарной, избавимся от подтасовок и искажений, спасем нашу жизнь от забвения. Именно таким способом можно превратить Рош а-Шана в настоящий День памяти, распахнуть перед нами позабытое прошлое. Подлинное, а не искаженное прошлое, не фальсифицированное, не сочиненное избирательной памятью. И лишь на основе этого воссозданного прошлого нам удастся понять истинный смысл настоящего и проложить путь в завтрашний день.

ЙОМ КИПУР

«День Искупления» – так переводят название одного из важнейших праздников в еврейской традиции, поста Йом Кипур. Нужно сразу же отметить, что иудейская и христианская традиции по-разному трактуют слово «искупление». Если для евреев возможно только персональное искупление, которое подразумевает очищение от грехов того или иного человека, то в христианстве, с его концепцией первородного греха, отвергаемой иудаизмом, есть и идея всеобщего искупления. С нашей точки зрения, у всего человечества не может быть общих грехов. У каждого из нас – свои собственные, их-то и нужно искупать.

В общественном сознании возникла некая путаница с ответом на вопрос, в чем суть дня Йом Кипур. Возможно, эта мысль кому-то покажется парадоксальной, но искупление – «капара» – не следует путать с раскаянием – «тшува». «Тшува» (буквально: «возвращение» или «ответ») – деятельное раскаяние человека, то есть единственно позитивная и конструктивная реакция на грех. Искупление же – процесс совершенно иного порядка. Он не имеет непосредственного отношения к заслугам искупаемого. Искупить, то есть простить грех, может только Всевышний, и, как ни странно, в Йом Кипур искупление приходит само по себе, без приложения каких-либо усилий со стороны искупаемого, лишь потому, что Творец именно таким образом устроил наш мир, время и календарь.

В отличие от искупления, тшува – способность и готовность человека исправить прошлое. Вероятно, это лучшее и величайшее из возможных деяний человека. Ведь искупление – дело Всевышнего, в котором человеку отведена пассивная роль. Он должен лишь обрести такое душевное состояние, когда сможет, словно сосуд, принять искупление, дарованное ему Всевышним, подготовиться к нему.

Интересно, что если на когнитивном уровне мы склонны путать раскаяние с искуплением, то на уровне эмоциональном человек прекрасно различает их. Тшува всегда связана с глубокими переживаниями, с печалью, порой с депрессией, следствием невозможности продолжать прежнюю жизнь, как это описал царь Давид в Книге псалмов: «Грехи мои передо мною всегда». Прощение же приходит к человеку извне и, как правило, сопровождается радостью и оптимизмом.

Сказанное вовсе не означает, что тшува и искупление не связаны между собой. Тшува – одно из условий искупления (см. Рамбам, Гилхот тшува, 1:3). Но разница между раскаянием (как делом человека) и искуплением (как делом Всевышнего) столь значима для еврейской традиции, что Алтер Ребе, основатель любавичского хасидизма, подчеркивает: «Покаянную молитву (видуй), которая является важной частью молитвенного ряда в Йом Кипур, следовало бы произносить перед началом этого дня, а не во время него» (Шульхан арух а-Рав, 607:2).

Хасидские учителя прошлых поколений, люди, отличавшиеся особой остротой мысли, говорили, что «никто не должен отбирать работу у Всевышнего». То есть даже из самых лучших побуждений человеку не следует принимать на себя те функции, которые Всевышний отвел Самому Себе. Сказанное верно и для акта искупления. Йом Кипур для нас – день полной пассивности. Отказ от еды, питья и многого другого – непременное условие этого дня, важный момент в формировании праздничной и свойственной только этому особому дню пассивности человека.

Суть праздника полнее всего раскрывается в молитвах этого дня. В Йом Кипур специфически праздничная часть молитвы начинается с благословения, в котором утверждается уникальная особенность Дня искупления, когда человек должен не предаваться воспоминаниям о совершенных им грехах, не впадать в отчаяние, но с радостью ожидать искупления и очищения, которых он удостоится в этот день по воле Творца.

Тема раскаяния и возвращения к Всевышнему – тема тшувы – в этой молитве вторична. Это своего рода «прослойка» между двумя напоминаниями об искуплении, даруемом Всевышним, – дважды повторяющейся цитатой из пророка Йешаяу: «Стер Я, как тучу, преступления твои и, как облако, грехи твои; вернись ко Мне, потому что Я освободил тебя» (44:22).

Еще один сквозной мотив молитв этого дня возвращает нас к идее святости – одной из основных в иудаизме. Освящение, то есть выделение подобного из общего ряда для реализации высоких целей, приходит как свыше, так и благодаря служению человека. Б‑г избрал один народ из всех народов мира, одну землю из множества стран. В этом же ряду стоит и освящение островов святости во времени, что связано, прежде всего, с идеей субботы, днем духовного созидания и отказа от активности в физическом мире. А Йом Кипур назван «Субботой суббот», ибо он свят даже по отношению к святому.

Ко Дню искупления человек должен прийти подготовленным, способным принять прощение от Творца и быть достойным этого. Раскаяние, самоанализ – процесс, начавшийся в Рош а-Шана (а лучше – в дни чтения слихот, последние дни месяца элул, а еще лучше – с начала этого месяца, а еще лучше – в течение всего года), – вот путь к этому состоянию. В Йом Кипур каждый из нас должен остановиться, прервать свою неуемную активность и ждать прощения. И оно неминуемо придет, если человек, со своей стороны, сделал все от него зависящее. Придет не потому, что он полностью очистил себя от скверны прошлого, а потому, что такова воля Всевышнего в этот день.

Долгий и нелегкий путь раскаяния можно условно разделить на три ступени, три этапа, соответствующие трем уровням человеческой души: нефеш, руах, нешама.

Человеку, отдалившемуся от Всевышнего и пытающемуся вернуться к Нему, нужно, прежде всего, осознать собственные грехи, определить их – для самого себя, а не для окружающих, – и исправить. На этом этапе, уровне нефеш, речь идет об устранении внешних признаков заболевания. Начальный этап можно уподобить первой помощи раненому, когда следует найти повреждение и остановить кровотечение, наложив жгут. Эту стадию называют исправлением действий, поступков.

Второй этап – исправление мыслей. Формально человек вполне благополучен, он больше не грешит, исправился, устранил последствия содеянного. Но… только материальные. Если человек не творит зло, свидетельствует ли это об уровне личности? Можно ли назвать эту личность в полной мере достойной? Этому уровню исправления соответствует второй уровень души – руах. Именно он – первый специфически человеческий, а не животный ее уровень. Исправляя его, человек занимается субстанциями куда менее осязаемыми, чем на первом этапе раскаяния; речь уже идет не о преступлениях и добрых делах, но о сферах более тонких, духовных, которые трудно определить словами. Вот почему этот этап для многих не просто труден, но практически непреодолим. Однако следует помнить, что Всевышний не ставит перед человеком невыполнимых задач и как Творец Он знает, на что способны Его создания.

Поэтому каждый из нас может пройти по пути раскаяния все этапы, исправить не только дела, но и мысли. Лишь после этого наступает черед третьего этапа – исправления на уровне нешама, самом верхнем уровне души. Если на первых двух этапах речь шла об исправлении, которое можно считать возвращением к норме, то третий этап – это, скорее, создание новой реальности. На уровне нешама человек вообще не способен грешить. Именно этот уровень мы имеем в виду, говоря, что душа «чиста», «не подвержена осквернению». Даже греша, мы не в состоянии осквернить этот уровень своей души, он лишь оттесняет ее, отдаляет от себя. В отличие от него предшествующие два уровня могут – из-за приземленности и греховности человека – погрязнуть в трясине материального мира. Исправление третьего уровня – это восстановление внутренней гармонии в человеке, воссоединение души.

Такая высшая степень раскаяния обладает парадоксальным свойством: при этом преступления и грехи, даже умышленные, превращаются в заслуги человека. Иными словами, у нас есть способ реально изменить, переписать заново свое прошлое. В Йом Кипур мы произносим длинную и утомительно подробную исповедальную молитву – видуй, в которой перечисляются все мыслимые и немыслимые грехи именно потому, что в этот день у нас есть все возможности, все шансы для того, чтобы начать жизнь заново, с чистого листа. Стереть прошлое нельзя, хотя мы так часто мечтаем об этом в глубине души, но его можно изменить, обновить, переписать заново. И былые ошибки останутся в нашей памяти, но пятна в биографии подвергнутся конструктивному переосмыслению, поэтому темные страницы нашей жизни будут побуждать нас лишь к добру.

<< содержание 

 

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.