Вместо соревнований по петанку

Прелести одного маленького фестиваля

Давид Гарт

Вот блоггеры жалуются, что «в этом 15‑миллионном городе происходит примерно такой же перечень событий, как в каком-нибудь американском городе-миллионнике <…>. Тут событием является выставка из 10 фотографий какого-нибудь французского фотографа <или> концерт стариков (под фонограмму). <…> Тут никто не слышал об озелененных крышах, массовых некоммерческих соревнованиях по стритболу, петанку или пляжному футболу. Тут нет положенных на 15‑миллионный город с преобладающим белым населением 200–300 ежедневных курсов (дотируемых муниципалитетом) по лепке горшков, оперному пению, стрижке собак или размножению сенполий. <…> Нет сквотов, стихийных выставок, блошиных рынков, велосипедных дорожек и всего прочего, что отличает европейский город от азиатского и африканского».

Да, курсов лепки горшков у москвичей нет, зато есть фестиваль израильского кино, уже, можно сказать, ежегодный («35 мм», 11–17 июня). И хотя собственно фестивальных элементов (премьер, конкурсной программы, встреч с режиссерами, пресс-конференций) в нем явно не хватает, а беззастенчивая незамысловатость церемониальных речей не сравнится даже с конфузным открытием юбилейного ММКФ, зато показали семь хороших фильмов – а это уже не хуже разведения сенполий (такие фиалки, кто не знает). Некоторые из них даже вполне веселые и жизнелюбивые – в отличие от морбидной еврейско-израильской линии на том же ММКФ (Холокост, терроризм, война, Холокост), – но не все.

О фильме открытия фестиваля – документальном мультфильме «Вальс с Баширом», поднимающем проблему ответственности израильтян за уничтожение ливанскими фалангистами лагерей палестинских беженцев, – «Лехаим» уже писал (№ 4 за этот год). Политическая окраска отличает еще один фильм фестиваля – «Долг» (2007, режиссер Асаф Бернштейн) с блистательной Гилой Альмагор в главной роли, построенный по классической схеме израильских боевиков и триллеров: агенты «Моссад» vs. нацистские недобитки; в «Долге» трое агентов на пенсии собираются исправить прокол, допущенный ими тридцать с лишним лет назад, и покарать преступника под страшным прозвищем Хирург из Треблинки.

Два других фильма – прославленный «Нудл» (2007, режиссер Айелет Менахеми), снискавший призы Израильской киноакадемии и Монреальского фестиваля, и менее известный «Династия Шварц» (2005, режиссеры А. и Ш. Хасфари) – могут быть отнесены к категории злободневного социального кино: проблема гастарбайтеров в первом случае (стюардесса «Эль-Аля» вынуждена воспитывать ребенка своей китайской домработницы) и религиозной диктатуры в израильском обществе – во втором.

Мы же с вами остановимся на трех других картинах.

 

Режиссеры: Шира Гефен, Этгар Керет

Медузы

В ролях: Сара Адлер, Николь Лейдман, Гера Сандлер и др.

Израиль–Франция, 2007

 

Фильм «Медузы» производства супру­же­ско-творческого союза Этгара Керета и Ширы Гефен получил два года назад в Каннах Приз молодого жюри и премию «Золотая камера» за лучший дебют, а также удостоился премии Французского союза кинематографистов, что в совокупности было воспринято ангажированной критикой и публикой как большая победа израильского кинематографа. Фильм, между тем, сложно назвать выдающимся, но нельзя и отказать ему в определенном шарме.

Три девицы в Тель-Авиве живут своей незамысловатой жизнью: заторможенная официантка, требовательная новобрачная и безропотная филиппинка. У них на троих целый короб всяких историй: протекает потолок, хозяин повышает квартплату, бросает бой-френд, на свадьбе захлопывается дверца туалетной кабинки, привязывается бездомный ребенок, в отеле воняет канализацией и из окна не видно моря, увольняют с работы и проч., и проч. К каждой главной героине добавляется еще по одной второстепенной: фотограф на свадьбах, разъезжающая на мотоцикле и бросающаяся с кулаками на своего начальника дама, снявшая номер-люкс в отеле, чтобы совершить самоубийство, и актриса, играющая Офелию в авангардной постановке «Гамлета».

В сложившемся в итоге внушительном конгломерате эпизодов возможно узреть идеологическую нагрузку: сатиру на современное искусство (театр), семейную психологию (конфликт отцов и детей) и социальную критику (проблема гастарбайтеров), – но делать этого не стоит. Скорее, перед нами столь характерные для творческой манеры Керета обыденные истории из серии «пустяки, дело житейское», проникнутые добродушной и даже жалостливой иронией в адрес недотеп-персонажей и включающие стабильное настроение «грустно и смешно». Не обошлось тут и без фирменного керетовского абсурдизма (героиня, лежащая на сцене утопшей Офелией, пересмеивается со своей матерью, сидящей в зале) и фантастики (бездомная девочка с неснимаемым надувным кругом оказывается ихтиандром). И опять же, вполне в духе керетовской малой прозы, сюжет представляет собой нагромождение сценок и не получает цельного развития. Зритель ждет-пождет, пока параллельные истории, происходящие на одной территории, от набережной до площади Дизенгоф, как-нибудь пересекутся, – и две из них действительно пересекаются, но исключительно топографически-механически, без всякой пользы для сюжета. Венчает всю эту трапециевидную пирамиду пришитый белыми нитками катарсис – явление пляжного мороженщика, персонажа из наскоро помянутого и не слишком убедительно романтизированного детства.

Предотвращая возможные упреки в фабульной недоразвитости и недораскрытии образов персонажей, создатели фильма заявили, что главным героем ленты является город – Тель-Авив. Но на оммаж Тель-Авиву, излюбленному топосу израильского кинематографа, картина однозначно не тянет: не хватает видеоряда, портретов города и населения, не передана тель-авивская красочность и жовиальность, притягательное сочетание мегаполисной стремительности с приморской расслабленностью. Так что это отнюдь не Tel-Aviv, je t’aime, нет-нет, это – «Медузы»: безвольные, бесформенные и бесцветные, в скоплении, однако, приобретающие яркость и определенную привлекательность, а при стимуляции волнами начинающие даже светиться.

 

Режиссер Пол Шредер

Воскресший Адам

В ролях: Джефф Гольдблюм, Виллем Дефо, Айелет Зорер, Дерек Джейкоби и др.

Германия–США–Израиль, 2008

Снятый по одноименному роману израильского прозаика Йорама Канюка, вышедшему сорок лет назад (1968) и снискавшему бурную похвалу критики (вплоть до сравнений с Г. Гарсиа Маркесом, исходящих в том числе от Сьюзан Зонтаг), фильм Пола Шредера был встречен крайне скептически: «Картина настолько дурна, что заставляет думать, будто книга Канюка вообще непереводима на язык кинематографа» (New York Times). Рецензенты упрекают сценарий в неестественности, сам фильм – в фарсовости и цинизме, места действия (концлагерь и психбольница) в крайней «неаппетитности» и, наконец, Джеффа Гольдблюма, который «в менее урожайный год мог бы рассчитывать на “Оскар”» (Los Angeles Times) – в хромающем немецком акценте. «Фильм не делает ничего, чтобы пригласить зрителя в свой мир» (Variety) – таков примерно общий вердикт, с которым позволю себе не согласиться.

Адам Штайн (Джефф Гольдблюм), «самый смешной человек в [предвоенном] Берлине» – артист кабаре, метатель ножей, клоун, экстрасенс и, наконец, директор цирка, в начале 1960‑х оказывается в израильской психиатрической лечебнице для выживших жертв Холокоста. Он безумен и гениален: виртуозно управляет своей соматикой, вызывая кровотечение из любого органа, пугает главврача и нарушает все правила заведения, крутит страстный роман со старшей медсестрой и является признанным кумиром остальных пациентов. Ответ на вопрос, что произошло между теми, черно-белыми, 1930‑ми и нынешними, цветными, 1960‑ми, мы узнаем, когда в лечебницу поступает мальчик, считающий себя собакой и ведущий себя соответственно.

Адам с семьей оказывается в концлагере, где комендантом – давний поклонник его циркового таланта. В то время как его жена и дети вместе со всеми попадают в бараки, Адам развлекает коменданта, исполняя роль собаки, и ночует в будке на пару с его псом. Вполне естественная надежда купить подобной службой спасение семьи оказывается тщетной – его жена и младший ребенок гибнут в крематории, Адам же еще вынужден игрой на скрипке сопровождать их в последний путь. На исходе войны комендант завещает любимой «собаке» свое состояние, и вторую половину 1940‑х бывший клоун проводит в мрачном германском замке, мучаясь комплексом вины выжившего и постепенно сходя с ума.

Практически все компоненты этой картины зрителю хорошо знакомы. Не говоря уже о том, что «Воскресший Адам» вписывается в богатую традицию холокостного кино, зачастую двухпланового, подающего события 1940‑х сквозь призму болезненных, но неизбывных воспоминаний, несложно проследить и остальные мотивы. Богоборчество, особенно – еврейское богоборчество после Катастрофы. Клоунада и трагизм как ее неизменная оборотная сторона. Призрак-двойник, предлагающий герою убить себя, чтобы избавиться от него и, соответственно, излечиться от безумия («Бойцовский клуб»). Маугли, мальчик-собака, enfant sauvage, которого приручают и излечивают. BDSM-эротика с элементами pet-play. И наконец, психбольница со всем набором разработанных – в том числе в кинематографе – топосов. Несостоятельность психиатрии и, соответственно, совсем иная, нелекарская, роль медперсонала. Зыбкость границы между душевной болезнью и здоровьем, а также между безумием и гениальностью, даже связь между ними и утрата второй вместе с излечением от первого. Мессианского рода лидерство одного из пациентов («Полет над гнездом кукушки», «Планета Ка-Пэкс»).

То, что «Воскресший Адам» являет собой комбинацию элементов, вполне разработанных в кинематографе, не дало ему снискать наград от взыскательных и пресыщенных критиков, однако для зрителя это не помеха: фильм динамичен и – благодаря блистательной игре актеров, прежде всего Гольдблюма, – держит в напряжении и вызывает эмпатию, что, согласитесь, для кино о Холокосте, снятого в 2008 году, уже очень неплохо.

 

Режиссер Одед Давидофф

С кем бы побегать

В ролях: Бар Белфер, Йонатан Бар-Ор, Юваль Мендельсон, Цахи Град и др.

Израиль, 2006

Как и предыдущие герои нашего обзора, фильм «С кем бы побегать» основан на произведении ведущего израильского прозаика. Тот же сценарист, что и в «Воскресшем Адаме», Ноах Столман, переработал роман-бестселлер Давида Гроссмана (в 2004 году вышедший по-русски и чрезвычайно пафосно обруганный рецензентом в «Лехаиме», № 4, 2005), местами даже улучшив его, согласно признанию автора. Гроссман, кстати, сам снялся в фильме – он единожды появляется в массовке; задачка для внимательного зрителя не пропустить этот момент.

Место действия – Иерусалим, что редкость для светского израильского кино. Не Иерусалим «черных» кварталов или достопримечательностей – здесь нет ни одной синагоги, нет Купола скалы и Старого города, нет даже мельницы Монтефьори. Этот город туристу незнаком, это Иерусалим неформальный, Иерусалим фалафельных и пиццерий, узких улочек и парковок, монастырей и заброшенных арабских деревень, где тусуются русские маргиналы.

По этому Иерусалиму в двух временных пластах перемещаются двое подростков: решительная стриженая девочка с собакой и добрый, славный, длинный-длинный подросток с той же собакой, только месяц спустя. Им обоим, равно как и зрителю, приоткрывается калитка в теневой Иерусалим, по которому ходят гопники с финками и наркодилеры, а гадкий небритый дядька в майке содержит притон для бездомных юных дарований-наркоманов. Зритель, не ожидавший ничего подобного от «города трех религий», возможно, шокирован, а ребята держатся молодцом, демонстрируя завидную стойкость, смелость, любовь и преданность.

«С кем бы побегать» пополняет обширный список сюжетов о попадании подростка в дурную среду и – факультативно – спасении оттуда: от Диккенса до перестроечного нуара. Иного рода аналог – из современного молодежного кино – «Питер FM», с двойными перемещениями по городу по модели «мальчик ищет девочку» и тщательно выстраиваемой романтикой городского пространства. От разнообразных прототипов и параллелей израильский фильм отличают квазидетективный сюжет, бодрый экшн и совершенно детская чистота, прямота и непосредственность. Это история про борьбу Добра со Злом намеренным и Злом ненамеренным, в ней действуют однозначно плохие парни и однозначно хорошие ребята, и заканчивается она полным и несомненным (и, скажем, для российского или европейского кино просто неприличным) хэппи-эндом, которого израильские режиссеры вообще не стесняются (ср., например, «Звезда Шломи» из области подросткового кино или «Прогулки по воде» из совсем другой области). Впрочем, sancta simplicitas сюжета и другие особенности, способные не столько умилить, сколько раздражить требовательного зрителя, с лихвой искупаются хорошей игрой чрезвычайно симпатичных и обаятельных молодых актеров. Не претендуя ни на какие глобальные выводы, позволю себе завершить тем оптимистическим наблюдением, что на данном этапе развития израильского кинематографа человеческий материал – его главный козырь.

  добавить комментарий

<< содержание 

 

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.