[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ИЮЛЬ 2009 ТАМУЗ 5769 – 7(207)
Телесные наказания в алахе
Арье Ольман
Бить или не бить? Как в наше время, так и во времена наших благочестивых прадедов, ответ на этот вопрос для многих и многих евреев был совершенно очевиден. Но дело в том, что эти очевидные ответы – теперешний и прежний – противоположны. В наше время родитель или учитель даже и помыслить не смеет о том, чтобы взять в руки розгу или ремень, а в те давние годы отказ от использования этих инструментов воспитания мог быть приравнен к халатности в исполнении педагогических обязанностей.
Начнем наш обзор с наиболее древних источников[1].
Вся апология телесных наказаний в иудаизме опирается на стихи из книги Мишлей, такие, как: «Глупость привязана к сердцу отрока, но нравоучительная розга отдалит ее от него» (22:15). И не следует бояться переборщить: «Не воздерживайся от наказания отрока! Если побьешь его розгой, он не умрет. Ты розгой побьешь его и душу его спасешь от преисподней» (23:13, 14).
С другой стороны, существует общее правило: евреев бить нельзя. Так пишет Рамбам: «Всякий бьющий еврея, взрослого или ребенка, нарушает запрет, как сказано: “...пусть не бьет его (виновного) больше, чем положено...” (Дварим, 25:3). Если виновного нельзя бить больше, чем положено, то невиновного – тем более!» (Мишне Тора, «Законы о наносящем ущерб», 5:1). В «Книге заповедей» («Запрещающие заповеди», 300) Рамбам выводит это из другого библейского стиха: «Запрещено бить любого еврея: если нельзя бить грешника, то обычного человека – тем более. И даже угрожать побоями нельзя, как учили мудрецы (Сангедрин, 58б): “Всякий, кто поднимает руку на своего ближнего, называется злодеем, как сказано: „И сказал [Моше] злодею: Почему ты бьешь своего ближнего?“ (Шмот, 2:13)”».
Более того, Тора предписывает человеку, нанесшему ближнему побои, возместить ему нанесенный ущерб. А ущерб этот бывает пяти видов: ухудшение физического состояния, расходы на лечение, вынужденный простой в работе, боль и позор от побоев. Так вот, Рамбам предписывает человеку возместить эти виды ущерба даже своим детям, если он их побил! «Если человек нанес ущерб своим детям, и они не зависят от него экономически, то взрослым детям он немедленно должен выплатить сумму штрафа, а несовершеннолетним должен на эту сумму купить землю, и они будут есть ее плоды. Только если его дети зависят от него экономически, он ничего не должен им выплачивать» (Мишне Тора, «Законы о наносящем ущерб», 14:19).
А почему в этом последнем случае побитым детям не полагается компенсация? Потому ли, что они составляют с отцом единую экономическую единицу и платеж фактически будет перекладыванием денег из кармана в карман? Нет. Так пишет другой великий мудрец средневековья Рамбан: «“Если его дети зависят от него экономически, то он ничего не должен им выплачивать” – это полезный закон, ведь нет человека, который не бил бы своих детей или учеников. Иногда он бьет их больше, чем нужно, и если мы отдадим его за это под суд, между ним и детьми возникнет вражда, и он не будет их кормить» (Мильхамот а-Шем к Бава кама, 86:2, лист 31:1 в «Законах Рифа»). Логика Рамбана такова: он опасается того, что частые суды детей с родителями из-за возмещения за побои приведут к ослаблению родительской любви, что в конечном счете плохо скажется на детях. А суды эти будут частыми, в этом Рамбан не сомневается: ведь все родители бьют детей, и все учителя бьют учеников. Все. Такова была реальность в дни рава Моше бен Нахмана. Его младший современник Рош[2] также констатирует этот факт, описывая принятую практику: «…так бьют детей и таскают их за уши» (к Моэд катан, 3:94).
Не кажется ли вам, что в словах Рамбана есть внутреннее противоречие? С одной стороны, он не оспаривает изначальный закон Рамбама, предписывающий отцу, ударившему сына, выплачивать ему компенсацию. С другой – констатирует, что «бьют все», также не оспаривая правомерности этого обычая!
Ключ к устранению этого противоречия – в сопоставлении родителей и учеников. Отец, по мнению средневековых еврейских мудрецов, имеет право бить ребенка, если он подобен учителю, то есть таким образом учит или воспитывает его. Еще Рамбам дал отцу полное право учить детей посредством физического принуждения: «Если человек побил своего сына, обучая его Торе, науке или ремеслу, и сын умер – отец не подлежит наказанию» (Мишне Тора, «Законы об убийцах и о самосохранении», 5:5). Рамбам опирается в этом на гаонов Вавилонии: «Без порки детей не научить» (респонсы рава Натроная-гаона, 256).
Алтер Ребе в своем алахическом кодексе расширяет сферу применения этого закона, включая в нее не только обучение, но и воспитание: «Можно бить маленьких детей не только для того, чтобы научить их Торе и заповедям, но и просто для того, чтобы наставить их на путь истинный, так как родитель желает им добра и их воспитание зависит от него. Если дети не слушаются отца, можно бить их даже для собственной выгоды, так как человек должен приучать детей к послушанию, как им заповедано. Если же дети послушны отцу, нельзя бить их не ради их пользы, так же как запрещено бить других людей» (Шульхан арух а-Рав, «Законы телесного и духовного ущерба», 4). Так сказано и в книге Мишлей: «Жалеющий розгу ненавидит своего сына, а любящий его наказывает его пораньше (13:24)» – и по мнению Раши, и ибн Эзры[3], комментирующих этот стих, «пораньше» – это каждое утро. Заметьте, не вечер, а утро, когда ребенок еще не успел ничего натворить. Стих, таким образом, говорит не столько о наказании, сколько о воспитании.
Даже в ХХ веке рав Меир-Симха[4] из Двинска утверждал: «Розга полезна для воспитания, как плуг для земли» (комментарий Мешех хохма к Дварим, 8:5). Другой великий учитель ХХ века рав Моше Файнштейн[5] согласен с ним: «Есть разница между отцом и учителем. Учитель может бить ученика только за провинности, касающиеся учебы, а отец – и за дурное поведение» (Игрот Моше, Йоре деа, 4:30). Так же считал рав Хаим-Давид а-Леви[6]: «Учитель имеет право легко побить ученика только за лень, а бить его за то, что он плохо себя ведет, имеют право только его родители» (Асе леха рав, 1:76, а также 5:25).
А рав Моше Исерлес[7], на чей комментарий опирались все ашкеназские мудрецы в Новое время, расширил сферу применения телесных наказаний почти до бесконечности: «Любого, кто в твоей власти, ты можешь бить, чтобы уберечь его от нарушения закона, и не нужно вести его в суд» (Мапа к кодексу Шульхан арух, Хошен мишпат, 421:13, от имени Трумат а-дешен, 318). Ему в наши дни вторит рав Моше Файнштейн: «Из слов Рамбама (“Книга заповедей”, “Запрещающие заповеди”, 300) следует, что если один человек бьет другого не в ссоре, а для того, чтобы уберечь его от нарушения заповедей, а также, если отец бьет ребенка, чтобы воспитать его, – это не запрещено» (Игрот Моше, Хошен мишпат, 1:3). Обратите внимание: во второй половине ХХ века в сверхполиткорректной Америке рав Файнштейн признает право человека бить другого человека – не ребенка и не ученика, – чтобы уберечь его от нарушения еврейских заповедей! Однако Маарша[8] уточняет: «Это право дается только человеку, известному своей праведностью, который делает это во имя Небес, а иначе всякий бездельник будет бить людей, ведь нет человека, который не грешил бы и не заслуживал порицания» (Ям шель Шломо, Бава кама, 3:9).
Средневековые педагоги с учениками не церемонились. В книге Йевен а-мецула[9] порядок учебы в общинах Украины XVII века описан так: каждый четверг успехи детей проверяли, а если они плохо знали материал, считали, что «...их следует пороть большими розгами и стыдить для улучшения памяти». Порку учеников по четвергам предписывает и устав общины Вормса в XVI веке. А в протоколе об обучении общины Франкфурта-на-Майне того же времени после аналогичной инструкции о проверке по четвергам – «выпороть в меру необходимости» – добавляется: «и позорить его, надев на голову дурацкий колпак или вымазав лицо черной краской и т. п., чтобы другие остерегались». Вот такие педагогические методы были приняты в еврействе триста лет назад.
А это слова одного из столпов мусара[10] рава Элияу Деслера[11]: «Говорил мне мой двоюродный брат рав Зисл, что он видел в одной из авторитетных книг такие слова: “Даже если ребенок слушается родителей, стоит найти повод, чтобы все же побить его, хотя бы немного”» (Михтав ме-Элияу, 3, с. 360–362). Эти же слова приводит рав Авраам Шталь в книге «Семья и воспитание детей в восточных общинах» (Иерусалим, 1993, гл. 40) от имени «раввина, жившего лет сто назад».
Современный сефардский мудрец сетует: «Есть дурной обычай: когда ведут ребенка в школу, просят учителя не бить его, и ребенок слышит это и не обращает внимания на учебу. Древние поступали не так: если ребенок жаловался родителям на то, что учитель побил его, они давали ему подарок, чтобы он отнес его учителю, и сами они благодарили учителя за это. Так поступали они всякий раз, и не только по отношению к учителю, но и к постороннему человеку, который наставил их ребенка на путь истинный. А сейчас, если учитель побьет ученика, отец грозит учителю и забирает своего сына от него, а если посторонний человек – отец ругается с ним и говорит: “Кто тебя просил наставлять моего сына?”» (Црор хаим, с. 16).
Теперь, чтобы картина не казалась такой мрачно-средневековой, расскажем, когда начали ограничивать в иудаизме право воспитателя бить воспитуемого. Первые попытки такого рода предпринимали в сфере педагогики.
«Сказал Рав раву Шмуэлю, сыну Шилата (учителю): “Когда ты бьешь ребенка, бей его только ремнем от сандалии (мягко, чтобы не причинить вреда. – Раши)”. <…> Сказал Рава: “Учителя и писцы считаются изначально предупрежденными (и если они причинили кому-то вред, их можно уволить без дополнительного предупреждения. – Раши)”» (Бава батра, 21а, б).
Итак, по Талмуду, учитель может бить учеников, но в определенных пределах, не причиняя вреда. Рамбам с этим согласен: «Нельзя бить учеников плетьми или палками, но только небольшим ремнем» (Мишне Тора, «Законы об изучении Торы», 2:2). Этот закон повторяет и Шульхан арух (Йоре деа, 245). Опасность от нанесения побоев признает Шульхан арух и в другом месте: «Не следует бить учеников в три недели траура, с 17 тамуза по 9 ава, так как эти дни чреваты опасностью» (Орах хаим, 551:18). Турей заав[12] добавляет: «Даже ремнем». Три недели траура по разрушенному Храму считаются в еврейской традиции «неблагоприятным временем», когда не следует начинать рискованные предприятия или дела, связанные с опасностью для жизни и здоровья. Поэтому побои в эти дни могут, даже против воли наказывающего, плохо кончиться для наказуемого.
Однако ограничение права на побои принималось далеко не всеми: «Был учитель, которого рав Аха безвозвратно отстранил от преподавания за то, что он плохо обращался с учениками, но Равина вернул его на работу, потому что никто не учил так точно, как он» (Гитин, 36а).
В Новое время законоучители даже стали обязывать учителя возмещать ущерб, нанесенный в процессе педагогической деятельности: «Учитель, который рассердился на ученика и побил его так, что причинил ему ущерб, вообще-то свободен от наказания, потому что выполнял заповедь. <…> Но не стоит учителю часто поступать так, ибо “сердитый не научит” (Авот, 2:5) и “гнев – свойство глупцов” (Коелет, 7:9), поэтому я обязал учителя оплатить расходы на врача» (Швут Яаков[13], 3:140).
«Если учитель побил ученика и сломал ему ногу <…> Учитель получает деньги, среди прочего, и за то, что оберегает учеников от всякого вреда, в том числе от вреда, который он сам может нанести. Верно, учителю дается право “наставлять учеников”, как сказано в мишне (Макот, 2:2), но именно “наставлять”, то есть наказывать их мягко, ремнем, а этот учитель отступил от правила, а всякий отступающий от правила остается в убытке. И в любом случае эта мишна говорит только об ответственности за случайное убийство ученика, а не о возмещении ущерба. Поэтому учитель должен полностью возместить ущерб» (Кирьят Хана[14], 22). Это первое ограничение права учителя бить детей посредством истолкования такого древнего источника, как Мишна, в современном духе: респонс издан в 1753 году.
«Помню я человека, который был опекуном малолетних детей и в час своей кончины велел провозгласить в синагоге, что он просит прощения у всех этих детей, если он бил их не за дело и сверх меры <…>, потому что, без сомнения, маленьких детей и учеников можно бить только за дело, мягко, по ногам (понятный эвфемизм. – А. О.), и без гнева, но не по тем местам, где удар может быть опасен для здоровья» (Пеле йоэц[15], глава «Побои»).
Современные раввины согласны с такими ограничениями права на побои: «Если в результате расследования стало ясно, что отец или учитель побили ребенка в гневе, что не служит целям воспитания, они подлежат ответственности как всякий нанесший ущерб» (рав А. Шерман[16], Тхумин, 16, с. 162).
«Мы нуждаемся в учителях сильных духом, которым не нужно будет прибегать к побоям» (рав Авраам-Ицхак Кук[17], Мегед йерахим).
Есть и другой аспект проблемы. Телесные наказания – часть еврейского права, но, чтобы наказать, нужно обладать уверенностью: наказуемый проступок действительно был совершен. В этом отношении ребенок не отличается от взрослого.
«Нельзя бить ученика на основании подозрения. Можно наказывать его, только если учителю достоверно известно, что он провинился, потому что никого нельзя наказывать на основании подозрения: для любого наказания требуются показания свидетелей. Учитель освобожден лишь от необходимости искать подходящих свидетелей, но не от необходимости выяснить истину. А если у учителя есть какие-то подозрения, он должен усовестить учеников, говоря им слова, приближающие их к Торе и отдаляющие от греха. И нельзя наказывать отлучением от занятий, поскольку само отлучение от изучения Торы – большое зло, а польза от такого наказания весьма сомнительна» (Игрот Моше, Йоре деа, 2:103).
А если неправедные побои все же имели место и ребенок уверен в том, что его наказали несправедливо? Есть ли управа на родителя-драчуна?
«Если отец поступает неправедно, суду надлежит позаботиться об интересах детей» (Зихрон Йеуда[18], 35).
«Если отец сильно бьет детей, так что их здоровье в опасности, нельзя возвращать их отцу, так как нам заповедано спасать жизнь и здоровье всех евреев. Более того, даже если сейчас опасности для здоровья нет, но существует опасность, что из-за побоев у детей возникнут различные физические и психические нарушения, каждому заповедано увести детей от такого отца и поместить их в надежное место, где они будут воспитываться в духе Торы и заповедей и в атмосфере любви. А если отец прикрывается утверждением, что он наказывает детей в воспитательных целях, то нужно знать, что его поведение лишило его права воспитывать детей» (рав Г.-А. Рабинович[19], «Проблема детей, избиваемых родителями», «Алаха ве-рефуа [Ковец Регенсбург], 1», 1985, с. 338–340). «Суд не может решить, где ребенку лучше находиться, не проконсультировавшись со специалистами, поскольку положение может измениться в любой момент» (Пискей-дин рабаниим[20], 11, с. 153). В некоторых случаях детей могут забрать от бьющего их отца и отдать опекунам. Положение об опекунстве существует в еврействе уже многие века: «Опекуном назначают верного и достойного человека, умеющего добиваться выгоды для сирот, радеющего об их пользе и знающего, как вести дела» (Шульхан арух, Хошен мишпат, 290:2).
Что же делать, если родители чувствуют, что не могут удержаться от рукоприкладства, а самовоспитание не приносит пользы? По мнению рава Моше Файнштейна, таким людям – пока их психика неустойчива – нельзя заводить новых детей. Вдумаемся в это решение. Контрацепция – одна из самых сложных и чувствительных областей еврейского права, разрешение на нее раввины дают весьма неохотно, обычно в случае опасности для здоровья матери. А в приведенном ниже случае рав Файнштейн разрешает контрацепцию, чтобы родителям в будущем не пришлось бить детей:
«Вы писали, что воспитание детей причиняет вашей жене и вам столько неприятностей, что вы их бьете, хотя всем ясно, что от этого нет никакой пользы, а только дополнительные трудности в их воспитании. Значит, это нервная болезнь, вследствие которой вы не можете удержаться от этого глупого и жестокого действия. А ведь вы знаете, что бить людей нельзя, если вы делаете это не в воспитательных целях, и что в пылу гнева вы можете ударить ребенка по какому-нибудь жизненно важному органу, и его жизнь окажется в опасности. Поэтому я разрешаю вам пользоваться противозачаточными средствами – и не только кремом, но и диафрагмой – в течение двух лет со дня родов. Это разрешение я даю на том основании, что по поведению вашей жены видно, что у нее расстроенное здоровье и трудности ухода за маленькими детьми могут привести к ухудшению ее состояния» (Игрот Моше, Эвен а-эзер, 4:68).
В Новое время в алахическую дискуссию вмешалась педагогика. Алахические авторитеты задумались над последствиями и эффективностью побоев. Изменились воспитуемые, изменились и воспитатели:
«Нельзя бить совершеннолетнего сына, и не только побои, но и любое другое принуждение может привести к обратным результатам, как доказала современная педагогика» (Сридей эш[21], 3:95).
«А если вы приведете стих из книги Мишлей “Жалеющий розгу ненавидит своего сына...” (13:24), то я на это приведу вам стих из Книги Зхарьи: “...и взял я себе две палки, одну назвал „Приятность“, а другую назвал „Увечья“”...» (11:7). Есть и «палка приятности»: похвалить ребенка за то хорошее, что он сделал, улыбнуться ему и сказать доброе слово – это тоже «палка», побуждающая его следовать по пути добра, и в наше время она более действенна, чем «палка увечья» (рав Ш. Вольбе[22], «Психиатрия и религия», «Бе-швилей а-рефуа», 5).
«Побои – из тех вещей, которых чем меньше, тем лучше, поскольку от них много дурных последствий, и тем более если учитель бьет в гневе» (Нетивей хинух[23], приведено в Тхумин, 17, с. 158).
Нынешняя молодежь не приемлет бесспорный родительский авторитет, даже подкрепленный ремнем, и воспринимает побои не как заслуженное наказание или средство воспитания, а как агрессию. Впрочем, такое было еще в талмудические времена.
«Служанка дома Раби увидела человека, который бил своего совершеннолетнего сына, и сказала: “Этот человек достоин отлучения от общины, потому что он нарушает заповедь „перед слепым не ставь препятствие“ (см. Ваикра, 19:14. Раши: потому что из-за этого сын невзлюбит отца и нарушит заповедь почитания родителей)”» (Моэд катан, 14а). Ритва[24] дополняет: «Не только совершеннолетнего, но и всякого, кто понимает и способен ругать отца, не стоит бить, но надо усовестить его словами».
Вспомним еще, что угрозы действуют на психику сильнее, чем побои на тело. Эту меру воздействия Алаха тоже знает и категорически отрицает.
«Однажды сын Горгия убежал из школы. Отец показал на его ухо (угрожая надрать уши), а тот испугался отца, пошел и утопился в колодце. <…> Однажды мальчик из Бней-Брака разбил чашку, и отец показал на его ухо (угрожая надрать уши), а тот испугался отца, пошел и утопился в колодце. <…> Тогда сказали мудрецы: “Нельзя угрожать ребенку, но либо побить сразу же, либо ничего не говорить”. Рав Шимон бен Эльазар говорит: “Ребенка и женщину надо одной рукой отталкивать, а другой – приближать”» (Смахот[25], 2).
«Если маленький ребенок, который еще не понимает, за что его наказывают, сидит возле отца, а перед отцом священные книги, и ребенок собирается сделать по-маленькому или по-большому, нельзя кричать на него за это, потому что он не понимает, что ему запрещают делать это из-за священных книг, и будет сдерживаться, не отправляя свои потребности, и заболеет от этого» (Сефер хасидим[26], 919).
Рав Моше Файнштейн наложил на педагогические угрозы однозначный запрет: «Нельзя угрожать ребенку или ученику, а также всякому, кто в твоей власти, что ты побьешь его потом, потому что ребенок воображает наказание, которое хуже смерти. И тем более чужой человек не должен угрожать ребенку, ибо ребенок уверен, что отец его любит и сильно наказывать не будет, а о чужом человеке он этого сказать не может. Логично было бы предположить, что запрещена только неопределенная угроза, а угрожать определенным наказанием можно, так как это не так пугает. Но стоит все же запретить любые угрозы, чтобы это не вошло в привычку. Можно, однако, выгнать ученика из класса и потребовать привести родителей или сказать ученику, что, если он совершит проступок, получит три-четыре удара – символическое наказание. И стоит сказать ему, что, если он пообещает больше так не делать, учитель простит его. И нельзя не только бить учеников палкой, пусть даже легко, но и держать ее в руке, однако учитель может держать возле себя ремень» (Игрот Моше, Йоре деа, 4:30).
Так бить или не бить? И если бить, то как?
Раввина Каменецкого, главу ешивы «Тора ве-даат» в Америке, спросили, можно ли шлепать ребенка. Он рассказал в ответ, что однажды внук рава Баруха-Бера Лейбовича[27] зажег электрический свет на исходе субботы, не сказав благословение «Отделяющий субботу от будней». После молитвы дедушка подозвал его и спокойно сказал: «Я тебя очень люблю и желаю тебе долгих и счастливых лет, но сейчас ты нарушил постановление мудрецов и тебе полагается шлепок».
«Если вы способны шлепать вот так, спокойно и с любовью, – закончил рав Каменецкий, – вам это можно».
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
[1] В этом обзоре мы будем опираться в основном
на статью рава Нерьи Гутеля «Жалеющий палку ненавидит сына
своего? Телесные наказания в Алахе»/ «Би-сде хемед». 2000. № 43.
[2] Рабейну Ашер бен Йехиэль
(1250–1327) – один из ведущих законоведов.
[3] Рав Авраам ибн Эзра (1089–1164) – знаменитый
комментатор Танаха, поэт, грамматик.
[4] Рав Меир-Симха а-коен из Двинска (1843–1926) – известный
комментатор Пятикнижия и кодекса Рамбама Мишне Тора.
[5] Рав Моше Файнштейн (1895–1986) – законовед,
светоч американского еврейства, автор респонсов Игрот Моше.
[6] Рав Хаим-Давид а-Леви
(1924–1998) – раввин Тель-Авива.
[7] Рав Моше Исерлес (1525–1572) – автор
комментария Мапа к алахическому кодексу Шульхан арух, имеющего такой же авторитет,
как и сам Шульхан арух.
[8] Рав Шмуэль-Элиэзер Эдельс (1555–1631) – законовед
и знаменитый комментатор Талмуда.
[9] Книга рава Натана-Ноте
Ганновера, где описана жизнь евреев Украины в середине XVII века и страшные разрушения,
которые принесла хмельнитчина.
[10] Мусар – еврейское этическое движение, побуждавшее
людей к самосовершенствованию. Зародилось в XIX веке в Литве.
[11] Рав Элияу Деслер (1892–1953) – наставник английского
еврейства в ХХ веке.
[12] Комментарий рава Давида а-леви Сегаля
(1586–1667) к кодексу Шульхан арух.
[13] Респонсы рава Яакова Рейшера (1670–1733).
[14] Респонсы рава Гершона Кобленца, XVIII век.
[15] Моралистическая книга рава Элиэзера Папо
(1770–1828).
[16] Один из ведущих раввинов Главного раввината Израиля.
[17] Раввин А.-И. Кук (1865–1935) – главный раввин Страны
Израиля, основатель религиозного сионизма.
[18] Респонсы рава Йеуды бен Ашера (1270–1349), сына
Роша.
[19] Крупный современный законовед, Монастырищеский ребе.
[20] Издание постановлений Главного раввината Израиля.
[21] Респонсы рава Йехиэля-Яакова Вайнберга
(1885–1966), одного из руководителей европейского еврейства ХХ века.
[22] Один из современных религиозных авторитетов.
[23] Книга рава Ш.-Н. Бразовского, Слонимского ребе,
1991.
[24] Рав Йом-Тов из Севильи (1250–1330), комментатор
Талмуда и законовед.
[25] Один из «малых талмудических трактатов».
[26] Собрание нравоучительных изречений и советов, созданное
в кругах «хасидов Ашкеназа» в XII–XIII веках.
[27] Глава ешивы «Слободка» перед первой мировой войной,
ученик рава Хаима из Бриска.