Случай Сапиро

Лиза Плавинская

Месье Бенуа Сапиро, основатель галереи «Минотавр» в Париже и совладелец галереи «Минотавр» в Тель-Авиве, исключительно тонкий ценитель искусства авангарда и активный бизнесмен, – один из тех европейских галеристов, который отважился серьезно разыгрывать карту самой восточной из европейских столиц, то есть Москвы.

Бенуа Сапиро

Коллекция его галереи сплошь состоит из бриллиантов: имен и произведений русского и восточноевропейского авангарда, а также художников-нонконформистов, или мастеров так называемого второго авангарда. Некоторые из этих имен – Марк Шагал, Наталья Гончарова, Серж Поляков, Серж Шаршун, Мохоли Наги – вызывают прямую зависть: привилегия европейских галеристов работать с вещами, которые мы, здесь в Москве, видим только в музеях. Другие – удивление и восхищение: Иссахар Рыбак, Жорж Мишур, Цви Мерович – первоклассные художники, революционные достижения искусства ХХ века в работах которых так наглядны. Просто непонятно, как они могли быть неизвестны у нас до пришествия галереи «Минотавр» в Москву. И наконец, Михаил Гробман, Юрий Куперман, Владимир Янкилевский, Эдуард Штейнберг, Илья Кабаков – созвездие ныне живущих мастеров второго авангарда – слава и достоинство русского искусства второй половины ХХ века.

Бенуа Сапиро родился в Париже, в возрасте десяти лет был увезен родителями в Израиль. Получать высшее образование вернулся в Париж, в Сорбонну. Говорит на обворожительном французском, английском и иврите. Бенуа Сапиро получил образование в области коммуникации, науки совершенно не известной и не преподаваемой в России, но очень популярной в современной Европе. Его отец Антуан Сапиро – коллекционер и дилер искусства парижской школы, и Бенуа Сапиро поступает в обучение к критику Жоржу Будаю, что, по словам самого Сапиро, становится одной из важнейших встреч в его жизни. Это было приобщением к основным ценностям старейшей в мире школы арт-критики. В 1992–1995 годах Сапиро сотрудничает с первым легендарным аукционным домом, работающим с русским искусством, Отелем Друо. Этот путь нельзя назвать простым. Не так уж часто критики переходят от теории к практике, – скорее наоборот, как в спорте, когда спортсмены впоследствии оказываются комментаторами. Ныне Бенуа Сапиро – эксперт Французской ассоциации антикваров по Андрею Ланскому и Сержу Шаршуну. И это, конечно, справедливо.

Галерея под пассионарным названием «Минотавр» на парижской улице Изящных искусств свое имя получает в наследство от 1920‑х годов, занимая место бывшего книжного магазинчика, собравшегося вокруг журнала сюрреалистов «Минотавр». Бенуа Сапиро объединяет два супермифа, столь непохожих пластически, но существовавших единовременно, – европейский сюрреализм и поздний русский авангард в Париже, – нисколько не смущаясь тем, что сюрреализма в русском искусстве не было. Его не было в 1920‑х, и быть не могло, так как это место было занято футуристами, будетлянами и биостроителями, смотревшими не в свои галлюцинации и потенции, как европейские сюрреалисты, а непосредственно в отдаленное будущее. Под знаком парижских 1920‑х Бенуа Сапиро складывает обратно здание русского – не политизированного – ХХ века.

На самом деле не сюрреалистическая, а скорее мистическая составляющая в русском искусстве все-таки была, но она была запрятана там, где вряд ли кто-нибудь стал бы ее разыскивать. Мы говорим об искусстве еврейском. У галереи, как сказано, есть филиал в Израиле, и его программа поражает своей насыщенностью и вписанностью в современную жизнь изобразительного искусства страны. Вместе со своим партнером в Тель-Авиве Яроном Лавицем Бенуа Сапиро ведет большую работу по восстановлению и популяризации наследия художников Культур-Лиги: Эля Лисицкого, Иссахара Рыбака, Бориса Аронсона и других художников «идишленда», как называли Галицию. Сейчас Бенуа Сапиро активно занимается периодом возрождения идишской культуры, начиная с 1916 года, готовит каталог-резоне Иссахара Рыбака вместе с Фондом этого большого художника.

Несмотря на то что большая часть еврейских художников и художников-евреев – выходцы из бывшей Российской империи, на их прародине этот феномен долгие годы был представлен одним-единственным именем, а именно – парижанина Марка Шагала, стилистически всегда относившегося в первую очередь к событиям классического авангарда и уже потом к визуализации культуры еврейских местечек.

Естественно, появление на российском рынке такой галереи, как «Минотавр», спровоцировано постепенным изменением мировой геополитики в области искусства, заставившей вспомнить Европу о том, что в ней есть не только Запад, но и Восток. На поверхности все выглядит очень логично, но это логика, требующая не только немалой смелости, но и недюжинной изобретательности. Русское уравнение со всеми неизвестными, числовые коэффициенты которых зачастую стремятся к нулю, представляется возможным для решения только экспертам и людям, генетически связанным с этой культурой. Бенуа Сапиро счастливым образом сочетает в себе все эти качества. Он представляет собой тот уникальный случай, когда потомственный парижский арт-дилер – к тому же потомственный русский и укорененный еврей. Последнее особенно интересно, так как в хитросплетениях русской и еврейской культур обычно разобраться бывает практически невозможно, столь глубоки и прочны в этих областях связи и взаимовлияния.

Галерея «Минотавр» открыта в 2002 году и представляет собой галерею нового поколения: это большое культурное предприятие, работающее одновременно как крупный коллекционер, влиятельный ученый-исследователь, музей и, конечно, маршан.

Обычные процедуры участия в ярмарках и сотрудничества с крупнейшими музеями в случае галереи «Минотавр» становятся реальной лептой восстановления биографий отдельных художников, а вместе с ними и целых пластов искусства. Пример тому – выставка и каталог Сержа Шаршуна, подготовленные совместно с Государственным музеем изобразительных искусств имени Пушкина в 2006 году.

Бенуа Сапиро из тех галеристов, кто пробует отнестись к Москве как к городу, в котором искусство является актуальной частью современной жизни, в роли уважительного равного партнера, которому небезразлична судьба каждого из представляемых художников, и именно из этого человеческого и эстетического небезразличия складывается конфигурация действительно большого, а не спекулятивно раздутого арт-бизнеса.

Стенд галереи «Минотавр» в Москве на Всемирной ярмарке изобразительных искусств в 2007 году дарил сразу два малознакомых нам и таких возвышающих ощущения: это уровень презентации ныне живущих классиков как больших музейных ценностей и все еще поражающая здесь, в России, возможность частного владения исключительными произведениями мастеров музейного уровня – утонченного абстракциониста середины ХХ века русского француза Николя де Сталя и восхитительного представителя интеллектуального кубизма Сержа Полякова.

Бенуа Сапиро, решившись работать с российским, почти не существующим рынком, столкнулся с тем, что русское искусство, которое хорошо бы продавать русским покупателям, практически не существует ни как единая система внутри страны, ни как целостный сегмент европейского искусства. И, как Никита Лобанов-Ростовский для русского театра времен авангарда, а Георгий Костаки для русского абстракционизма, так Бенуа Сапиро стал «крестным отцом» русского сегмента Эколь де Пари: Серж Шаршун, Леон Тутунджян, Леопольд Сюрваж, Иссахар Рыбак, Пинхус Кремень, Жюль Паскин, Иван Пуни, Марк Шагал.

Эпоха парижской школы, или Эколь де Пари, – 20-е годы XX века, когда в столице мирового модернизма работали и жили художники из самых разных стран, – является базовым историческим временем для коллекции галереи Бенуа Сапиро. Именно в это время в Париже росли и формировались художники, сложившие культурную основу нового искусства своих стран. И здесь галерея «Минотавр» не ограничивается только лишь выходцами из Российской империи, в ее поле зрения попадают также представители центральноевропейских стран, жившие в Париже: Альфред Рет, Бела Кадар, Мохоли Наги, Френсис Купка, Уго Шайбер.

Для строительства здания русского искусства Сапиро собирает буквально из руин части, друг к другу никакого касательства, в общем-то, не имеющие. И, странным образом, конструкция выходит настолько убедительной, что добавление в созвездие имен первого авангарда конгломерата художников второй половины века смотрится естественным продолжением одной и той же истории. Имена Михаила Гробмана, Владимира Янкилевского, Олега Целкова, Эдуарда Штейнберга легко и естественно монтируются с именами Андрея Ланского, Ивана Пуни, Сержа Шаршуна и Осипа Цадкина. Собственно, художники второго русского авангарда всегда декларировали эту связь, но им мало кто верил.

Бенуа Сапиро представляет высочайший класс того, что научились ценить парижские маршаны в течение ХХ века и что отличает их разительно от всех остальных: мы имеем в виду хрупкое и нестандартное в том, что называется предметом искусства, то, чего было так много в 1910‑х, 1920‑х и что, по понятным причинам, исчезло. О том, что эти странные вещи могли существовать, например, в период второй мировой войны, никто вообще не подозревал. А в «Минотавре» можно воочию увидеть настоящие контррельефы из дерева и металла Леона Тутунджяна и объекты из бетона (!) времен оккупации Парижа, выполненные Альфредом Ретом.

На наш вопрос, кто или что повлияло на формирование его художественных вкусов, Бенуа Сапиро ответил: встречи с критиком Жоржем Будаем, художником Михаилом Гробманом и коллекционером Питером Людвигом. Михаил Гробман – художник-нонконформист, многие годы живущий в Израиле. Уже в 1960‑х годах не только активный участник, но и теоретик нонконформизма, по многим источникам, автор термина «второй авангард», человек, организующий вокруг себя зоны активной турбулентности и структурного взаимовыстраивания разрозненных творческих импульсов, а главное, человек, общение с которым дает ощущение причастности к самому процессу рождения искусства. Очевидно, что большая программа коллекционирования, изучения и пропаганды еврейского искусства и искусства нонконформизма советского периода, осуществляемая Бенуа Сапиро совместно с Яроном Лавицем, а также открытие филиала галереи «Минотавр» в Тель-Авиве «намагничены» влиянием Михаила Гробмана.

Питер Людвиг, в просторечии художественной общественности «шоколадный король», – выдающийся коллекционер искусства второй половины ХХ века, лет за двадцать до английского коллекционера Чарльза Саачи применивший для формирования своей коллекции метод огромных денежных инвестиций. В результате Музей Людвига в Кельне стал важнейшей точкой на европейской карте современного искусства. Возможно, методы формирования коллекции галереи «Минотавр», о которых злые языки в Париже говорят, что «Бенуа Сапиро покупает все подряд», сформировались под непосредственным влиянием «шоколадного короля». Но в результате «Минотавр» оперирует не только знаменитыми именами, и не отдельными произведениями, что является несомненной удачей, а целыми наследиями художников, представляющих прекрасные, сложные и далеко не всегда изученные эпохи в развитии восточноевропейского искусства, что придает деятельности галереи размах большого музея, о чем обычно галереям остается только мечтать.

Композиция. Серж Шаршун. 1922 год

 

Синагога в Пьянове. Иссахар Рыбак. 1920-е годы

 

Скрипач и деревня. Марк Шагал. 1924 год

 

Цирк. Уго Шайбер. 1930 год

 

Конструкция. Мохоли Наги. 1921 год

 

Композиция. Серж Шаршун. 1916–1917 годы

 

Автопортрет. Уго Шайбер. 1933 год

  добавить комментарий

<< содержание 

 

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.