Местечко Каплана

Евгения Бродская

Если бы галерее «Веллум» не удалось договориться с дирекцией ЦДХ об участии в проекте 26-го Антикварного салона, многие так бы и не узнали, кто такой Анатолий Каплан. В конце февраля открылся 26-й Антикварный салон, собравший галереи, которые, как всегда, продавали живопись, графику, а также декоративно-прикладное искусство: здесь были и французские импрессионисты, и собрание антикварного оружия, и работы неизвестных учеников Репина. Среди всего этого великолепия расположилась галерея «Веллум».

Цветы и портрет. 1964 год

Она занимается возрождением самых разных еврейских художников, а также просто забытых мастеров, выводит их в свет. На сей раз на выставке были представлены работы Анатолия Львовича Каплана (наст. имя Танхум Лейвикович), художника, который пришел в искусство через еврейскую традицию.

Изначально проект предполагалось разместить на первом этаже ЦДХ, но по не зависящим от «Веллума» причинам все пошло не так. В результате на первом этаже разместилась выставка «Традиция и современность».

Директор галереи «Веллум» Любовь Агафонова всячески подчеркивала, что собранные в ЦДХ произведения Каплана достойны музейных собраний, как, впрочем, и все творчество Каплана. Но его полотна теснились в маленькой комнатке, обтянутой зеленым сукном. Видно, таковы приоритеты у организаторов из ЦДХ, предоставляющих площади.

Несмотря на то что выставленной оказалась только малая часть наследия Анатолия Каплана, это и графика, и живопись, и керамика, и даже работы – довольно редкие – темперой на холсте, которых всего-то существует не более двадцати (на выставке было представлено две), отображен каждый из периодов творчества художника.

Анатолий Каплан – великолепный график (учился у Г.С. Верейского, чьи литографии русских писателей украшают чуть ли не каждую школу). Он из тех художников, что наделены не только редчайшим чувством линии – это для графика естественно, – но и цвета. Каплан умеет вплести в почти что монохромную работу всплеск цвета, который меняет всю картину. Он попадает в цвет как в мишень. Часто его работы выстроены на одном оттенке. Цвета в его работах мало – но он дышит, его можно потрогать.

Как художник Анатолий Львович состоялся, создавая цветные литографии. Каждая работа Каплана – своеобразное послание, которое может расшифровать тот, кто не чужд еврейской культуры и читает эту традицию. Сама цветовая гамма его работ тесно связана с еврейской цветовой символикой. То есть он приоткрыл самобытную культуру, делая ее узнаваемой и доступной. Среди его произведений – иллюстрации, развертывающиеся в целые циклы на темы Шолом-Алейхема («Касриловка», 1941; «За­кол­­дованный портной», 1957; «Тевье-молочник», 1961; «Стемпеню», 1968), и серия «Еврейские народные песни» (1963). Также он создал цикл работ под названием «Ленинград в дни блокады» (1944–1949) и цикл офортов, посвященных его родному городу Рогачеву.

Вновь и вновь Каплан возвращается к теме влюбленных. Каждый раз это другая, но все та же история любви. Мужчина и женщина: то они держатся за руки, то обнимаются, то разговаривают – и в карандашных рисунках, и в литографиях, и в исполненных разнообразными красками работах, и в керамике, которую он освоил уже в весьма солидном возрасте. Акцент, который делает Анатолий Каплан, – это всегда взаимодействие, беседа между образами. Это могут быть и два стула («Комната», 1966–1967), и пара животных (еврейская народная сказка «Козочка», 1961). На них работает вся картина: каждая ветка, птица, дом, шкаф – неслучайны. Каждая свеча в праздник горит столько, сколько нужно («Субботняя молитва», 1967).

Подобное взаимодействие двух фигур создает правильное напряжение и ритм, на котором держится вся работа. Искусство Каплана – это синтез очень разных традиций: интенсивный открытый цвет как у Матисса, струящиеся фигуры, напоминающие Модильяни, средиземноморская чувственность и при этом чисто еврейская лаконичность, где деталей немного, но они рельефны, цвет – радостный, а форма – проста. Орнаментальность во многом свойственна Анатолию Каплану как графику. Также бросается в глаза одна его характерная особенность: использование слова, чаще фразы по рамке картинки. Это не случайность, если подумать о Торе. Тора есть слово, а слово задает рамку этого мира. Мир осуществляется словом. Каплан же просто напоминает об этом.

Его подчас сравнивают с Марком Шагалом. И пожалуй, их можно рассматривать параллельно, хотя у них были разные школы, учились они у разных мастеров и манера у каждого своя. Работы Шагала находятся в постоянной динамике. Они все время куда-то движутся, в них все время что-то происходит. Тогда как для Каплана характернее замершая в пространстве фигура или предмет, они просто есть. И художнику этого достаточно.

Как и Шагал, Каплан пытается запечатлеть эту местечковую еврейскую культуру, которая оказалась просто уничтожена XX веком. Они пишут память. Если вы хотите лучше понять Каплана, посмотрите на него сквозь призму Шагала и наоборот. И тот и другой воссоздают местечковую еврейскую традицию. И тот и другой очень разные, но их картины дышат одним воздухом. Известный художник В. Немухин как-то сказал, что «Каплан после Шагала первый». На самом деле неважно, кто первый, – это подсчет, который давно уже ведет история культуры. Но она все равно расставит все по своим местам. Важно, что в памяти остались оба художника.

Каплан всю жизнь прожил в Ленинграде: пережил блокаду, борьбу с космополитизмом. У него были сложности с работой, с востребованностью. Принадлежа к истинным хранителям традиции, он был достаточно мудр, чтобы не «бодаться» с властью, а уйти в сторону и сохранить свое «я», работая на стекольном заводе с 1950 года и до смерти Сталина. Тем более что когда пришла «оттепель», он смог вернуться к своему творчеству и продолжил развивать еврейскую тему, создавая циклы и серии прекрасных работ.

Это уже не первая выставка работ Анатолия Каплана. Два года назад его представлял Русский музей, а после, в том же 2007 году Музей личных коллекций.

К сожалению, только после смерти Каплан входит в сознание зрителя не только в качестве графика, оформляющего книги и перебивающегося с заказа на заказ, обходя бесконечные «нельзя»,  но и как художник, приоткрывший особый мир, показавший традицию так, как ее видит он и только он.

Комната. 1966–1967 годы

 

Канун субботы (фрагмент).1958–1961 годы

 

Еврейская народная сказка «Козочка». Фронтиспис.1961 год

 

Из серии «Рогачев». Жестянщик. 1978 год

 

 

Шолом-Алейхем. «Стемпеню». Невеста. 1965 год

 

  добавить комментарий

<< содержание 

 

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.