К чему эти штучки

Борис Клин

Некоторое время назад позвонил мне приятель, посетовал. Мол, чтобы он мог заниматься в спортзале Московского еврейского общинного центра, от него требуют доказательств еврейского происхождения. Причем требования такие же, как в израильском посольстве при репатриации. Но если к посольству вопросов нет (все-таки речь идет о людях, получающих гражданство на особом, весьма специальном основании и не за заслуги перед государством), то история со спортивным клубом меня просто изумила. Вот представьте себе, что в Москве кто-нибудь откроет такое заведение «только для русских»… На самом деле это не единственный повод русским евреям задуматься над собственным воспитанием и уважением к окружающим.

Так уж исторически сложилось, что среди моих друзей в бане я единственный еврей. Русские есть, украинец, молдаванин. Однажды в наш тесный круг попали случайные люди, приятель одного из завсегдатаев пришел с женой. Хлебнув пивка, женщина, уже не помню в какой связи, объявила, что не нравятся ей «евреи, хохлы и молдаване». Но особенно евреи. Тут воцарилась «красноречивая» тишина. Присутствующие с изумлением разглядывали ее. Никто не спрашивал: а почему, собственно? И не вступал в дискуссию, мол, и евреи бывают хорошие… Для всех (включая ее мужа) было ясно, что произошло нечто… Видимо, если бы она испортила воздух, реакция была бы такой же. Потом один из нас кратко заметил: у нас тут вообще-то и еврей, и молдаванин, и украинец, а если тебе кто-то не нравится, так тебя сюда и не звали. Вскоре эта пара ушла и больше в нашей жизни не появлялась.

Мне кажется, это нормальная реакция здоровых людей, среди которых оказался один нравственный урод. Тут же отторгнутый. Я с горечью должен заметить, что подобные реплики в еврейских компаниях воспринимаются куда как снисходительнее.

Вот сидит за столом компания. Почти все евреи. Дело происходит спустя пару недель после смерти патриарха Алексия II. И вот пожилой человек, зная, что в сферу моих профессиональных интересов входит жизнь религиозных организаций, задает вопрос об одном из возможных кандидатов на патриарший престол. Задает его так: «А вот у этого антисемита (называет имя) шансы велики?» Я аж поперхнулся:

– С чего это вы его в антисемиты записали?!

– Так он все время о русских говорит. Русские, русские… Словно больше никто в России не живет! (Нервное подергивание плечами.)

Человек этот отнюдь не хам. Воспитанный человек. За столом не пукает. Руки моет, сходив в туалет. Интеллигентной профессии. И пьян не был.

– Э, простите, а то, что мы с вами по-русски говорим, вас не оскорбляет? – поинтересовался я. В ответ он лишь брезгливо рукой махнул.

Вот что это такое, а? Иврита этот дедушка не знает, из идиша помнит лишь «Киш мир ин тухес» и «Аз ох ун вей». Тору, даже изданную на русском языке и бесплатно полученную от ФЕОР, он в руки не брал ни разу в жизни. Надо же, как его национальное чувство задели… Напоминание о том, что в стране более 80% – русские, крещеные и обращаться к ним для православного священнослужителя дело вполне естественное, – все мимо. И уж тем более слова о том, что за последние 20 лет Русская православная церковь более других сделала для межнационального мира в стране.

Кто-то сейчас скажет: да мало чего один дурак брякнет, а автор тут целые концепции выстраивает… На пустом месте. Не на пустом. И мой собеседник вовсе не одинок.

Главный раввин России Берл Лазар недавно дал мне интервью. Оно было опубликовано в «Известиях». Я спросил его про спортклуб «только для евреев». Наш главный раввин был крайне изумлен и сказал, что в детстве все друзья его, с которыми он играл, были неевреи.

Русофобия среди национальных и религиозных меньшинств присутствует. Именно как фобия, как боязнь. Точнее, как комплекс неполноценности. И периодически он прорывается. И в быту, и в общественной деятельности, и в политике.

В быту – в самых разнообразных формах. От таких вот застольных разговоров до охов-вздохов и выражения соболезнований вступившим в брак с русскими.

В феврале на семинаре в МЕОЦе выступал главный раввин Берл Лазар. Он затронул тему смешанных браков. Рассказал, как к раввину пришел молодой человек и сказал, что любит нееврейку, и она его любит, и они хотят пожениться. И старый раввин ответил молодому человеку: «Я завидую тебе, потому что Б‑г не послал мне такого испытания – любить нееврейку. Если ты сумеешь его выдержать, тебя ждет великая награда, мне такую не получить». Понятно, что речь шла о выполнении заповеди, запрещающей смешанные браки, о преодолении искушения. Понятно, что раз есть заповедь – ничего принципиально иного раввины сказать не могут. Но меня поразила реакция зала – аплодисменты. Что вызвало такой бурный восторг? Они все преодолели это ужасное испытание, вот таки буквально все? И все знали про эту заповедь? Да помилуйте, абсолютному большинству хлопавших уже за 50, и когда они женились, то не только про заповеди не слышали, но и про Тору тоже, а от слова «синагога» пугались, как от слов «антисоветская агитация» и ночного стука в дверь. А женились на еврейках, потому что мамы говорили, что иначе жена тебе в случае семейной ссоры непременно напомнит, что ты – еврей, ведь все вокруг антисемиты…

На эту тему у Эфраима Севеллы есть чудный рассказ «Исключительный случай». Богатая еврейская тетушка в Париже кормит обедом дальнего родственника, нищего эмигранта, и говорит ему, что все французы – страшные антисемиты, а жандарм, предупредивший ее о предстоящей облаве во время немецкой оккупации, и семья, которая прятала ее, рискуя собой, и соседка, которая, умирая с голоду, сберегла ее севрский фарфор и серебряные ложки-вилки, все это – исключения. Заканчивается рассказ тем, что, приговаривая про то, что все евреи – родня, она не приглашает своего нищего родственника пожить в просторной квартире, и он отправляется к приютившей его бесплатно французской семье.

В общем, говорить о повальном антисемитизме походя, оскорбляя окружающих, – для евреев дело обычное. Иначе бы не стала эта черта предметом литературного исследования. Ведь литераторы рассматривают типичные явления.

Мой покойный дед, проживший большую жизнь, говорил мне: «Не знаю, как в других странах, а у нас для еврея хуже нет, чем начальник-еврей. И чем он более выраженный, тем хуже». Почему? А будет давить, боясь, что кто-то подумает, будто он «своего наверх за собой тащит, типа, кагал устраивает». Дед был прав. Действительно боятся. Кого? Русских. Но вдумайтесь, что этот страх означает? Откуда он? От неуважения к сослуживцам. От уверенности в том, что у них мозгов не хватит оценить талант коллеги, способности воздать ему должное, оценить его заслуги по достоинству. Окружающих априори подозревают в антисемитизме, зависти и прочих пороках. Без всяких на то причин. Только из страха.

Не страх ли толкает еврейских лидеров сопротивляться преподаванию в школах «Основ православной культуры»? Он. Вдруг еврейских детей «перевербуют» и они пойдут креститься. Все ведь вокруг православные, давить будут. Не бойтесь, не перевербуют. Если в семье была заложена вера, то внешнее давление ее поколебать не сможет. Я учился в советское время, и атеизм был государственной политикой. И было у нас двое учеников, христиан. Так и не вступили они в детскую коммунистическую пионерскую организацию. А уж как их ломали! И не их одних. Любой верующий любого вероисповедания старше 35 лет может рассказать, как тогда руки крутили – и учителя, и вожатые, и одноклассники. Не отрекались ведь, сохраняли веру. А если ее нет в душе, в сердце, если из-за чьего-то косого взгляда готовы ее сменить, так лучше пусть сменят. Меньше фальши, чище воздух. В конце концов, школа должна учить не только алгебре и геометрии, она еще должна учить отстаивать свою точку зрения, не предавать свои идеалы, даже оказавшись в меньшинстве.

В уже упомянутом интервью я спросил главного раввина России: отличаются ли евреи особой терпимостью? Р. Берл Лазар ответил: не более чем другие народы. Раввин прав. Но евреи по понятным причинам отличаются особой активностью в борьбе за толерантность среди других народов, особо щепетильным подходом к этой проблеме. Раз так, не мешает задуматься о своем отношении к окружающим, об уважении к их чувствам. Такая требовательность к себе полезна и в бане, и за столом, и в общественной жизни. В 2006 году я стал лауреатом премии ФЕОР «Человек года». Я горд этой наградой. Вручали ее в Театре Российской армии. Все было устроено торжественно и уютно. Последующие церемонии были перенесены в Кремлевский дворец съездов. Место неудобное (припарковаться негде), неуютное – из-за особого режима пропуска давка и длинные очереди на входе, дико дорогой буфет. Помпезно! «Вот мы и в Кремле», – сказал один из лауреатов в ответной речи. Напоминает историю одного революционера. Во время революции 1905 года он пробил дырку в царском портрете, сунул туда голову и ходил так по городу, крича: «Теперь я ваш царь». Начальник Киевской охранки Кулябко выслушал, поморщился и спросил: «Зачем? Царем-то вы от этого не стали». «Ну, в Кремле, и что, евреи хотят сказать, что царями стали?» – спросил меня один знакомый. Он иронизировал. Другие возмущаются. Скромнее надо быть, и люди к вам потянутся.

  добавить комментарий

<< содержание 

 

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.