[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ МАРТ 2009 АДАР 5769 – 3(203)
ПОПЫТКА ЭНЦИКЛОПЕДИИ
Давид Гарт
Режиссер Валерий Тодоровский
Стиляги
Россия, 2008
Мама сказала: надо бы мне посмотреть новый фильм младшего Тодоровского. Стиляги, буги-вуги – это же моя молодость.
Молодость середины 50-х в оном фильме показана в диалектическом противостоянии жлобов – комсомольцев, одинаково одетых, одинаково думающих и шагающих плечом к плечу, и стиляг – чуваков и чувих, чья фронда ни разу не идеологична и заключается исключительно в life-style: невозможных расцветок одежда, шузы на манке, щедрая косметика и поставленные клеем коки, праздные прогулки по «Бродвею» (ул. Кое-кого) и танцульки под джаз.
В центре картины – история одного юного жлоба, который по большой (первой) любви к чувихе перешел во вражеский лагерь, приобретя на черном рынке все необходимые аксессуары и более того – саксофон, заделался джазменом, был исключен из комсомола и под конец своего двухчасового жизнеописания продолжает хранить верность новоприобретенным идеалам, хотя существование его совсем не буги-вуги: не шибко любящая его жена, чужой ребенок, теща – истеричка и партработник, да еще друг и «крестный отец» по новой жизни приезжает из Штатов и заявляет, что на настоящем Бродвее их бы не поняли и, наверное, отправили бы в психушку. Иными словами, что стиляжничество – милая, но дурацкая придумка убогих советских комсомольцев, а на вожделенном Западе все занимаются делом и одеваются совсем как жлобы – разве что сукно подороже.
Зритель имеет удовольствие столь долго любоваться этой нехитрой историей, потому что фильм – мюзикл и наполовину состоит из песен, причем, поскольку у стиляг не было своей музыки – они слушали и играли западную, выбраны были хиты групп «Кино» и «Ноль», «Колибри» и «Наутилус Помпилиус». За исключением музыки перед нами благонамеренная попытка познакомить молодежь с реалиями и трендами советской жизни 50-х. Эта задача выполняется и на сайте фильма, содержащем энциклопедические справки: про джаз, подпольную запись музыки на рентгеновских снимках («буги на костях»), комсомольские значки, автомобиль «Хадсон» и прочие артефакты старины глубокой. Культурологический тезаурус фильма пополняется и вечными темами: отношения родителей и детей, мальчиков и девочек, большинства и меньшинства. Не обошлось здесь и без еврейского вопроса. Лакримозный монолог доктора Стойтера, обращенный к сыну-стиляге, напоминает нам о таком немаловажном событии эпохи 50-х, как «дело врачей», и в то же время является образчиком стереотипической еврейской покорности, осторожности, если не сказать трусости, мнительности и, конечно, скорби, слегка скрашенной горькой иронией:
В стране, где нельзя даже громко чихнуть, чтобы не попасть под Уголовный кодекс, он «просто танцует»! В конце концов, статью за преклонение перед Западом никто не отменял. <…> У этого молодого человека приятная наружность работника НКВД. <…> Дядя Адольф сидел только потому, что у него политически неправильное имя. А тетю Фиру забрали, потому что она повесила портрет Сталина напротив туалета. Мне они вообще не смогли объяснить, из-за чего я сижу. И этих впечатлений мне хватит до конца моих дней.
В квартире Стойтеров у двери всегда стоит чемоданчик, в котором – «все, что нужно человеку в камере предварительного заключения». Нужно ли говорить, что этот чемоданчик Стойтеру-младшему пригодится. Потому что «еврейское счастье». И потому что еврейские родители всегда знают лучше.
Мама посмотрела фильм «Стиляги». До конца, правда, досмотреть не смогла. Нет, говорит, это не моя молодость – это чья-то другая молодость.
Фальшивая получилась энциклопедия. Из интервью режиссера Тодоровского мы узнаем, что энциклопедия, оказывается, и не планировалась:
Я категорически не хотел делать исторический фильм, потому что <…> сегодня это никому не интересно. Я не стремился к особенной правдоподобности. <…> Для меня уже неважно, какими были реальные комсомольцы. Важно, что это наша вечная тема: ходить строем с одинаковыми значками – или против всех и в зеленых носках.
Тезаурус-то был липовый, состоящий из одних условностей: условная крутая тачка, условная шикарная хата, условные евреи, условные 50‑е, наконец, живущие под музыку 90‑х. А все потому, что – решил Тодоровский – «каждый режиссер должен хоть раз в жизни сделать фильм, доступный всем без исключения».
Но если не энциклопедия, тогда зачем? Зачем столько зеленых носков и прочей дребедени? Про нонконформизм, любовь и предательство и конфликт поколений можно было снять гораздо короче, лучше и точнее. Пересмотрите «Завтра была война».
Это, кажется, тот случай, когда режиссер хорошо знал, что хотел сказать, и хотел он сказать вещи тонкие и правильные, да только стремление сделать кино легким, доступным и народным возобладало, и все тонкости и правильности растворились в этой тягомотной мельтешащей эклектике, украшенной несколькими удачными музыкальными номерами.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.