[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ НОЯБРЬ 2008 ХЕШВАН 5769 - 11(199)
Искусство строить мосты
Издательству «Мосты культуры/Гешарим» – 18 лет
Михаил Эдельштейн, Игорь Губерман
«До этого графа подлинного мужика в литературе не было», – по преданию сказал однажды Владимир Ильич Алексей Максимычу. Имея в виду, понятное дело, Льва Николаевича.
Точно так же не было подлинного еврея на российском (тогда еще советском) книжном рынке, до того как в 1990 году новый репатриант из Москвы Михаил Гринберг создал издательство «Мосты культуры/Гешарим». Собственно говоря, и с возникновением «Гешарим» (будем для краткости называть издательство так) подлинный еврей на этом самом рынке появился не сразу. Несколько лет ушло на оценку ситуации и пристрелку. Кто помнит отечественное книгоиздание того периода, тот согласится, что важную статью дохода тогдашних издателей составляли всевозможные репринты хорошо – и, казалось, навсегда – забытого старого. Не стали исключением и «Гешарим».
Но прежде чем рассказывать об этапах большого пути, надо, пожалуй, поговорить о личности создателя и идеолога «Гешарим» Михаила Гринберга. Ибо в данном случае издатель и его детище – практически одно, и трудно понять «Гешарим» в отрыве от фигуры отца-основателя.
Пропустим уральское детство нашего героя, отметим лишь, что семья его имела мало общего с привычным образом ассимилированной еврейской ячейки многонационального советского общества. Родители Гринберга женились под хупой, в семье отмечали еврейские праздники, а дед с бабушкой соблюдали все, что положено соблюдать евреям, в их доме даже собирался миньян. Может быть, поэтому и сам Гринберг с 17 лет осознал себя не просто евреем, но евреем верующим. А осознав себя таковым, оказался в сознательной, хотя и невольной конфронтации с системой. В 1970 году его исключили из комсомола, в 1973-м, за четыре месяца до защиты диплома, выгнали с исторического факультета Рязанского педагогического института. За серьезное, надо сказать, несоответствие моральному облику советского студента – Михаил и его жена Берта по родительскому примеру поставили хупу.
Но диплом Гринберг все же получил, поступив через полтора года после рязанской истории в Московский заочный пединститут. По окончании же решил стать… шохетом. Чтобы не было проблем с кошерным мясом. Завел несколько сотен кур, индюков, гусей, уток, сдал экзамен хабадскому раввину из Америки. А в 1981 году написал книгу… «Жизнь и деятельность епископа Андрея (князя Ухтомского)», ставшую своего рода самиздатским бестселлером. Ровно десять лет спустя издательство «Терра» выпустило ее тиражом в 50 тысяч, который разошелся с непредставимой сегодня, но естественной по тем романтическим временам скоростью.
Позволим себе лирическое отступление. Один из авторов этой статьи хорошо помнит защиту Гринбергом диссертации по этой книге – в Московском государственном открытом педагогическом институте на Таганке (ныне Московский государственный гуманитарный университет им. М.А. Шолохова, заведение с весьма благоуханной репутацией). Стоит человек в традиционной еврейской одежде – из-под пиджака цицит выглядывают – перед залом, состоящим по преимуществу из ушедших в подполье научных коммунистов, атеистов тож, и лекторским тоном рассказывает им о разных течениях в русском православии XX века и сложных взаимоотношениях между ними. Звучат слова «старообрядчество», «обновленчество», «иосифлянство»… Как ему степень дали – до сих пор непонятно. Наверное, очень напуганы и растеряны были все эти неандертальцы в то время. Сейчас, пожалуй, могли бы и завалить – отбоялись свое, повылезали, обозленные, из нор и опять командуют кое-где парадом.
Пик «еврейской» активности Гринберга приходится на середину 1980-х годов – тогда он восстановил малаховскую синагогу, успешно занимался поиском и реставрацией могил цадиков на пространстве от Фрунзе до Западной Украины, издал двуязычную книгу-альбом «Могилы цадиков в России». В 1988 году совершил алию. Тогда же Гринберг начал заниматься издательской деятельностью, сначала в издательстве «Шамир». Приехал на работу в Москву, стал ректором созданного им Еврейского университета. И понял, что для нормального функционирования еврейского высшего образования необходимо рывком преодолеть то отставание в русскоязычной иудаике, которое накопилось за годы советской власти. Ведь у первых студентов и преподавателей Еврейского университета не было не то что необходимых монографий, но даже элементарных учебников и учебных пособий, не говоря уже о своем периодическом органе, без чего также немыслимо мало-мальски серьезное учебно-научное заведение. Так определилось одно из основных направлений деятельности возникшего незадолго до того издательства «Гешарим».
М. Гринберг, А. Гладкова (главный редактор издательства «Время»), А. Архангельский.
В конце 1992 года появился первый номер «Вестника Еврейского университета в Москве» – теперь это вполне солидный академический журнал, с устоявшейся репутацией, за 16 лет вышло уже три десятка выпусков. Начали выходить книги – о Нахманиде, о Жаботинском, воспоминания Менахема Бегина, серия «Флавиана», посвященная, соответственно, Иосифу Флавию и его эпохе. Монографии, худлит, мемуары, религиозные издания, альбомы и исследования по искусству – тематический и жанровый спектр издательской продукции с годами только расширялся. Параллельно шел процесс формирования читателя и покупателя подобной литературы – люди привыкали к мысли, что еврейская книга на русском языке вновь существует, что этим можно интересоваться, следить за новинками, спрашивать в магазинах. Сам Гринберг главной заслугой своего издательства неоднократно называл как раз создание аудитории читателей еврейской книги в России, на «русской улице» в Израиле, в других странах. Одновременно вокруг «Гешарим» возникало сообщество людей, готовых работать с еврейской книгой, – от авторов и переводчиков до верстальщиков и корректоров. В 1998 году была создана московская редакция, которую бессменно возглавляет Инна Аблина.
К концу 1990-х «Гешарим» утвердились в качестве вполне солидного интеллектуального издательства средней весовой категории, выпускавшего в среднем по 30–40 книг в год: переводы наиболее значимых трудов по иудаике, оригинальные исследования русско-еврейской истории и культуры, комментированные издания Торы, Танаха, еврейская классика, современная еврейская словесность, переводы классических произведений ивритской литературы. Эти книги оформлялись модными художниками, сотрудничавшими и с основными издательскими «монстрами». Читательская аудитория «Гешарим» росла (кстати, в значительном количестве она состояла из неевреев – еврейская тема была в центре внимания российских интеллектуалов), рос и интерес «общественности» к выпускаемым издательством книгам.
Работа «Гешарим» вкупе с общим процессом возрождения еврейской культуры в России и странах СНГ дала – не могла не дать – свои плоды. К началу нового столетия-тысячелетия рынок еврейской книги на постсоветском пространстве так разросся количественно и изменился качественно, что возникла необходимость создать специальное издание для обзора и систематизации происходящего в этой области. И символично, что решение этой задачи вновь взяли на себя «Гешарим». Так возник «Еврейский книгоноша», первый номер которого появился в 2002 году. Он задумывался и первоначально издавался как ежеквартальник, а с некоторых пор выходит в качестве одного из разделов «Лехаима», став таким образом ежемесячником.
С развитием еврейского книгоиздания на территории бывшего СССР «Гешарим» оказались в двойственном положении. С одной стороны, стало очевидно, что дело Гринберга и Ко живет и побеждает – нормой еврейской книги стали качественная полиграфия, приличный дизайн, в последнее время даже переводчики с редакторами и комментаторами, как правило, ведут себя относительно пристойно, и уже мало кто печатно путает Иисуса Навина с его христианским тезкой. То есть еврейское книгоиздание в целом подтянулось к тому уровню, который задало издательство «Гешарим», – если не с самого начала своего существования, то по крайней мере за последние 10–15 лет.
С другой стороны, очевидно, что в этой победе, как и в любой другой, заложена крупица поражения. «Гешарим» постепенно утрачивают свое монопольное положение в этом сегменте рынка, которое еще несколько лет назад казалось вполне прочным. На рубеже 1990–2000-х было очевидным, что если в прессе, будь то специальное рецензионное издание, интернет-СМИ или глянец, появляется рецензия на книгу еврейской тематики, то, скорее всего, речь идет о книге, выпущенной «Гешарим». Исключения были редки и случайны. Сейчас ситуация поменялась, а конкуренция значительно усилилась. И если Гринберг-просветитель накануне 18-летия своего проекта имеет все основания торжествовать, то Гринберг-издатель – едва ли.
И все-таки есть нечто, позволяющее «Гешарим» даже в этой усложнившейся ситуации оставаться лидером – и не только за счет былых заслуг, так сказать, honoris causa. И сейчас самое время попытаться это «нечто» выявить и обозначить словами – благо, есть и повод в виде юбилея.
В «Мире книги “Гешарим”». Иерусалим. 2007 год.
Но сначала об одном часто звучащем тезисе. Распространено мнение, которое высказывалось в том числе и печатно, что, дескать, само существование специализированных еврейских издательств в сегодняшних условиях – это явный анахронизм. В 1990-х – да, тогда еврейской темой мало кто занимался, и чисто еврейские издательства были необходимы. Но сегодня израильская или американская еврейская беллетристика, да и нон-фикшн, связанный с иудаикой, все чаще печатаются издательствами широкого профиля, и дальнейшее развитие этой тенденции ставит под сомнение смысл существования издательств вроде «Гешарим».
На поверхностный взгляд, своя правота в таком подходе присутствует. Но, увы, лишь на поверхностный взгляд. Увы – потому что с нарисованной картинкой мы, в общем-то, солидарны. И благие намерения ее рисующих всецело разделяем и поддерживаем. Вот только, еще раз увы, картинка эта имеет до обидного мало общего с реальностью. Причем это касается отнюдь не только иудаики, но и других отраслей гуманитарного знания.
Возможно, такая ситуация и впрямь была бы идеальной: издательство зарабатывает миллионы на Донцовой, Дашковой и адвокате Астахове, а потом старается искупить свою вину и на вырученные деньги издает историю русского гуссерлианства или исследования новгородских берестяных грамот. Только отчего-то не вспоминаются серьезные издания по философии, литературоведению, истории, выпущенные «Эксмо», «Риполом» или, прости Г-споди, «Олмой». Вот и приходится маленьким и бедным – «Новому литературному обозрению», «Дмитрию Буланину», «Ростку», «Мiру» и прочим – отдуваться за больших и богатых, решая проигнорированные старшими товарищами проблемы.
Конечно, АСТ, «Амфора», «Азбука» и прочие действительно выпускают еврейскую литературу: Филипа Рота, Амоса Оза, Исаака Башевиса Зингера и прочих. Не говоря уже о литературе не столь очевидно еврейской, но отношение к еврейству все же имеющей, как Кафка или, скажем, Вуди Аллен. Еврейская тема уже и в отечественный трэш проникла, и на прилавках любого более или менее крупного магазина нетрудно найти «Рулетку еврейского квартала» Аллы Дымовской или романы Елены Колиной с маген Давидами на обложке. Так и создается впечатление интереса больших и богатых к еврейской проблематике. Так и возникает в неспециализированных головах вопрос: а зачем нужны сегодня «Гешарим» и ему подобные?
Но дело в том, что все вышеперечисленное, даже Зингер, при всем к нему уважении, даже Кафка, при всей к нему любви, по отношению к еврейскому книгоизданию – скорее все же гарнир, нежели основное блюдо. Но что же тогда основное? Для ответа на этот вопрос как раз и нужно поговорить о «Гешарим» и присмотреться попристальнее к их ассортименту.
Показательно, что именно с беллетристикой дела у «Гешарим» особо не заладились. Серия «Литература Израиля» не задалась сразу, «Поэзия и проза» – тоже. Это не значит, что в них не выходили хорошие книги. Вполне себе выходили – и замечательный сборник новелл Шмуэля-Йосефа Агнона, писателя безусловно великого, но по непонятным причинам не избалованного вниманием российских издателей; и рассказы Дана Цалки, прозаика, может быть, не первого ряда, но выделяющегося на фоне других израильских литераторов лица необщим выраженьем; и «Лето на улице Пророков» Давида Шахара – по-настоящему серьезный и многослойный роман, не получивший, увы, должного отклика. То есть дело было не в книгах, точнее, не только в них. Просто сразу было ясно, что это для «Гешарим» все же периферия, что центр не здесь. И серии постепенно заглохли.
Та же участь постигла вся
ческие актуалии, которых одно время издательство выпускало весьма много. Серии «Израиль: война и мир» или «Сионизм» были составлены из книг вполне качественных – и рассказ Идо Нетаньяху об операции «Энтеббе», и «Шестидневная война» Рэндольфа Спенсера Черчилля читались с интересом и не без пользы. Но и эти серии довольно быстро прекратили свое существование. А попытки их продолжения носят характер заведомо одноразовый и не рассчитаны на постоянное пополнение – как, например, состоящая из трех недавно изданных книг юбилейная серия «Израилю 60 лет».
Гордостью «Гешарим» вполне заслуженно считается «Библиотека Иудаика» – пять десятков книг, подготовленных в сотрудничестве с Еврейским университетом в Иерусалиме и отвечающих основной «исходной» задаче издательства: засыпать пропасть между российской и мировой иудаикой, дать русскоязычным читателям представление о наиболее актуальных тенденциях в этой науке за последние десятилетия. Здесь и введение в еврейскую философию Рафаэля Йошпе, и история евреев Вавилонии Йешаяу Гафни, и опыт интерпретации Библии методами современного литературоведения Меира Вайса, и многое другое – на самые разные темы, но неизменно высокого качества.
И все же, все же, все же… Иудаика – наука многокнижная, по ней библиотеки написаны, все в любом случае не переведешь, как ни старайся. Даже основных сборников и монографий, без которых исследователю совсем уж никуда, – и то слишком много для одних «Гешарим». Да и не ставят себе, честно говоря, гуманитарные издательства сегодня такой цели – переводить научную литературу, написанную на других языках. Потому что современные требования к ученому предполагают знание тех иностранных языков, на которых выходят основные исследования по его предмету. Усилия, необходимые для адекватного перевода Талмуда на русский язык, неизмеримо больше усилий, требующихся человеку для того, чтобы овладеть ивритом на уровне, который потребен для чтения Талмуда в оригинале, как резонно постулировал кто-то из раввинов.
Еще интереснее – и важнее, на наш вкус, – серия «Алеф», посвященная изысканиям в области еврейской мистики. Ее открывал классический труд Гершома Шолема «Основные течения в еврейской мистике», изданный с таким научным аппаратом и в таком полиграфическом исполнении, что знаменитый «мистиковед» и ученик Шолема Моше Идель, повидавший переводы книг своего учителя на самые разные языки, назвал русское издание безусловно лучшим из всех существующих. Затем были книги Бубера о хасидских учителях и Артура Грина о Нахмане Брацлавском, ни по уровню подготовки, ни по полиграфии Шолему не уступающие.
Важно отметить, что параллельно с «Алефом» выходит ее «дублер» – серия «Каббала и еврейская традиция», включающая чуть более популярные книги, рассчитанные на чуть менее подготовленного читателя. Это проявление характерного для «Гешарим» стремления решать одну и ту же тему на разных уровнях, в расчете на разные категории потребителей. Другой пример той же тенденции – почти параллельное издание монографии Михаила Вайскопфа «Покрывало Моисея: Еврейская тема в эпоху романтизма» и антологии «Евреи и жиды в русской классике», включающей «еврейские» произведения русских писателей.
Перечислять заслуги «Гешарим» можно долго. Тут и многочисленные сборники чрезвычайно важных архивных документов, и собрание еврейских хроник времен Хмельничины, и хазароведческие штудии, и трехтомный свод свидетельств о евреях и иудаизме греческих и римских языческих авторов (оригинальные тексты с переводом). Особняком стоят два грандиозных проекта – переиздание 10 томов «Всемирной истории еврейского народа» Семена Дубнова и две «эпопеи» Феликса Канделя: «Книга времен и событий» (шеститомник об истории евреев России) и «Земля под ногами. Из истории освоения и заселения Эрец Исраэль».
И все же главное направление деятельности «Гешарим» – это тот «уголок» иудаики, который можно обозначить как «иудеороссику». Здесь смысл и оправдание существования «Гешарим», здесь то, что отличало и будет отличать их от других еврейских издательств. Не случайно еще 18 лет назад Михаил Гринберг назвал свое детище «Мостами культуры». Смысл этого названия в полной мере раскрывается, когда смотришь на «гешаримские» книги о тех или иных аспектах истории и культуры русского еврейства – воспоминания Саула Борового, вышедшие еще в 1993 году, новаторские, несмотря на всю методологическую спорность, монографии Леонида Кациса о деле Бейлиса и о Мандельштаме, уже упоминавшееся исследование Вайскопфа, «Еврейский мир в славянской культуре» Ольги Беловой и Владимира Петрухина, сборник материалов о Чуковском и Жаботинском, подготовленный Евгенией Ивановой, мемуары Александры Азарх-Грановской и многие, многие другие. Безусловно, понимают это и сами «гешаримцы». Оттого в их портфеле сегодня – воспоминания эсера Моисея Кроля и художника Амшея Нюренберга, сборник филологических новелл Романа Тименчика, монография Владимира Хазана о Пинхасе Рутенберге – революционере, убийце Гапона, а впоследствии видном израильском инженере и общественном деятеле. И многое другое.
Удачи вам, «Мосты культуры»!
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.