[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ АВГУСТ 2008 АВ 5768 – 8(196)
ЛЮБОВЬ В САМЫЙ МОМЕНТ РАЗРУШЕНИЯ
Йоэль Кан
Известно, что ангелы-«крувы», изваянные на крышке Святого ковчега, стоявшего в самом святом помещении Храма, Святая святых, служили «индикатором» отношения Всевышнего к Своему народу. Когда евреи прилежно исполняли волю Творца и Он благоволил к ним, «крувы» смотрели друг другу в лицо. Однако когда евреи нарушали волю Его – небрежно исполняли заповеди, недобросовестно изучали Тору и плохо относились друг к другу – и потому Всевышний сердился на них, «крувы» стояли на Ковчеге, понурив головы от стыда.
Но во время первой в истории еврейского народа Катастрофы, разрушения первого Храма, враги, ворвавшись в Святая святых, увидели несомненное свидетельство благоволения Всевышнего к Своему народу. Ангелы-«крувы» на священном Ковчеге с великой любовью смотрели друг другу в лицо!
Возможно ли, чтобы в тот самый миг, когда Всевышний излил всю силу Своего гнева на Израиль, Он одновременно выражал к народу Свою любовь?! И от этого вопроса мы переходим к следующему: если возможно столь невероятное объединение двух противоположностей, то, может быть, и суть Катастрофы – не гибель и уничтожение, а что-то другое? Тогда что же именно?
ДлЯ Чего мы постимсЯ?
В связи с законами об общественных постах, обязательных для всех сынов народа Израиля, Рамбам пишет (Мишне Тора, Законы о постах, 5:1): «Есть дни, в которые все сыны Израиля постятся из-за бедствий, происшедших в те дни. Цель этих постов – пробудить сердца, открыть пред ними пути к раскаянию и исправлению. Также – чтобы служить нам напоминанием о наших дурных поступках и делах наших отцов, которые были подобными нашим делам теперешним, приведших к тому, чтобы стать причиной этих бедствий и для них, и для нас. И нужно, чтобы, побуждаемые памятью об этих событиях, мы вернулись к добру – как сказано (Ваикра, 16:40): “И исповедаются в грехе они своем и в грехе своих отцов...”»
Мы видим, что сущность поста – побуждение к тшуве, то есть раскаянию в своих нехороших поступках и их исправлению. Кроме того, каждый из этих постов должен заставить нас вспомнить о событиях, в память о которых этот пост установлен, и задуматься об их причинах и следствиях. А главное из последствий тех бедствий – изгнание, в котором мы находимся сегодня. Осознав его горечь, заставив себя почувствовать, скольких благ мы лишены из-за него, придется признать, что мы очень часто ведем себя не так, как хочет того Всевышний. Ведь если бы мы совершили настоящую тшуву, уже давно пришел бы Машиах и было бы покончено с изгнанием. Значит, самая насущная необходимость – поскорее совершить полную, истинную тшуву и удостоиться Избавления – окончательного, истинного и полного!
На Что намекает молитва?
В сказанном также суть поста Тиша бе-ав, Девятого ава, и такова же его цель. Исходя из этого, можно было бы предположить, что все, соотнесенное с постом – законы, обычаи и, конечно, молитвы, – должно вести к той же цели. Но взглянем в молитвенник, начнем читать Слихот[1] для Семнадцатого тамуза (поста, непосредственно предшествующего Тиша бе-ав и связанного с ним[2]) и сразу же остановимся в удивлении. Как обычно в Слихот, в самом начале приводится несколько цитат из Танаха, имеющих внутреннюю связь с содержанием данного поста. И вот какие цитаты открывают цикл Слихот в пост Семнадцатого тамуза: «Не давайте покоя Ему, пока не утвердит Он и не сделает Иерусалим хвалой всей земли! (Йешаяу, 62:7.) Ибо у Тебя – источник жизни, в Твоем свете увидим мы свет (Теилим, 36:10)». И далее: «Б-г наш! Стыдно нам от наших дел, смущены мы грехами нашими!»
Последовательность этих молитвенных возгласов совершенно непонятна. Как будто бы очевидно, что, если, по нашим словам, суть поста – побуждение к тшуве, начать нужно было бы с исповеди: «Б-г наш! Стыдно нам... смущены мы... из-за наших дурных дел и совершенных нами нарушений Торы». Затем следовало бы выразить надежду и уверенность в том, что Всевышний примет нашу тшуву и даст нам «увидеть свет», и только в последнюю очередь требовать от Него, чтобы Он привел Избавление!
Почему же порядок здесь – обратный?
Изгнание аналогиЧно посеву
Дело в том, что здесь мы получаем намек на внутреннюю суть того, что такое изгнание и Катастрофа. Внешне они выглядят как наказание – невероятно тяжелое и страшное – за грехи наших отцов. Но по сути своей они – нечто иное. В учении хасидизма бытует такое выражение: «Спуск – необходимое условие подъема». Так и этот спуск необходим для того, чтобы затем подняться выше, чем та высота, с которой спустились. Конечная цель изгнания – грядущее Освобождение, полное и истинное, которое принесет наш праведный Машиах, восстановление Храма, который несоизмеримо превзойдет и первый Храм, и второй, а также исполнение всех заповедей Торы в их полном объеме, наилучшим образом.
Сокровенная сущность изгнания – очищение и освящение мира. Всевышний рассеял народ Израиля по всей земле для того, чтобы евреи находили разбросанные по всему миру искры Святости и возвращали обратно в их сферу. Каждый еврей, изучая Тору, исполняя ее заповеди и используя все, что окружает его и чем он владеет, «во Имя Небес», то есть для служения Всевышнему, воздействует на свой участок мира и подготовляет его к грядущему откровению бесконечного Б-жественного света. А весь народ Израиля делает то же самое в масштабах всего мира и превращает его в форму, пригодную для восприятия грядущего Б-жественного откровения.
Достижение столь высокой цели оправдывает страдания еврейского народа в изгнании. Талмуд (Псахим, 87б) сравнивает изгнание с посевом. Комментируя стих «и посею Я ее для Себя в этой земле» (Ошеа, 2:25), Талмуд спрашивает: «Разве человек не сеет сеа[3] лишь для того, чтобы собрать потом несколько коров?[4]» А ведь на первый взгляд посев – это уничтожение зерна. Берут сеа высокосортной пшеницы и, вместо того чтобы употребить ее в пищу, закапывают в землю, а она там портится и разрушается. Однако каждому ясно, что на самом-то деле это вовсе не бессмысленная трата зерна, потому что, когда оно прорастет и выбросит колосья, с них можно будет получить в несколько десятков раз больше пшеницы, чем количество посеянной.
Так же обстоит дело с изгнанием: внешне – оно бедствие, ущерб и разрушение, однако по внутренней сути своей оно «посев», из коего вырастет в будущем освобождение всего еврейского народа и избавление от изгнания, чудесный и дивный подъем.
Внешне – Ярость и гнев, внутри – милосердие и любовь
Приведенное сравнение помогает нам найти ответ на один острый вопрос. Талмуд (Бава батра, 99а) приводит два, казалось бы, противоположных мнения о том, в какую сторону были обращены лица ангелов-«крувов» на крышке Святого ковчега: друг к другу или к Ковчегу. Но на самом деле противоречия здесь нет: каждое из мнений относится к другой ситуации. А именно: «когда сыны Израиля исполняли волю Вездесущего», «крувы» смотрели друг на друга (как комментирует Рашбам, «подобно любящим друг друга мужчине и женщине, взглядом выражающим свое чувство»); «а когда сыны Израиля не исполняли волю Вездесущего», они отворачивались друг от друга. В трактате же Йома (лист 54а) сказано: «Когда сыны Израиля приходили (в Храм) на праздник, откидывали завесу (закрывавшую вход в Святая святых) и показывали им “крувов”, словно влюбленных друг в друга, и говорили: “Смотрите, сколь велика любовь к вам Вездесущего – подобно любви между мужчиной и женщиной!”»
А далее (Йома, лист 54б) рассказано, что «когда ворвались чужаки в Чертог, увидели они “крувов”, словно влюбленных друг в друга. Вынесли их наружу и закричали: “Вот <...> сыны Израиля, благословение которых приносит благословение, а проклятие приносит проклятие, занимаются такими вещами (то есть поклоняются этим идолам)?!”»
Произошло это Девятого ава, в день взятия Иерусалима вавилонянами и разрушения первого Храма. Ясно, что эти ужасные события с очевидностью свидетельствовали о том, что Всевышний был в страшном гневе на народ Израиля и изливал на него Свою кипящую ярость. А «крувы» – о чем свидетельствовали они? О великой любви Всевышнего к Своему народу. Разве первое полностью не исключает второго? Разве наказание – выражение любви?!
Но учение хасидизма разъясняет, это непостижимое сочетание открывает нам сокровенный и истинный смысл изгнания. Действительно, внешне оно выглядит как нечто, диаметрально противоположное любви: откровение гнева Всевышнего, жестоко наказывающего грешников. Однако именно в момент разрушения Храма началась подготовка к его восстановлению Машиахом. Парадокс, потрясающий человеческое воображение, заключается в том, что именно благодаря Своей бесконечной любви к Израилю Всевышний разрушил Храм и отправил Свой народ в изгнание. С какой целью? Ради цели, выше которой ничего нет: всеобщего, истинного и полного Освобождения и воздвижения нового вечного Храма. Внешне – Катастрофа, а ее внутреннее содержание – «разрушение ради того, чтобы строить». Чтобы воздвигнуть Храм, который будет намного больше и великолепнее предыдущего. (А иначе незачем разрушать!)
Опять перед нами «спуск ради последующего подъема». Опять перед нами бедствие – разрушение и уничтожение, таящее в себе новый результат, совершенно несоизмеримый с начальным положением. Внешне – гнев и ярость, внутри – милосердие и любовь. Вот почему в самый момент Катастрофы «крувы» так любовно смотрели друг на друга.
Все приметы уже налицо!
В свете сказанного получает объяснение также последовательность этапов изгнания. Если видеть в нем только наказание за грехи и способ их искупления, то с точки зрения здравого смысла с течением времени евреям должно становиться все легче и легче. Ведь когда наказывают преступника, с ним обращаются именно так: сначала сажают его в тюрьму с самым строгим режимом, создают ему самые тяжелые условия жизни, а затем постепенно допускают все больше и больше послаблений. Вплоть до того, что, когда до срока освобождения остается немного, образ жизни заключенного становится уже совсем близким к условиям жизни на воле. Так и изгнание: с течением времени остается все меньше и меньше грехов, которые не получили искупления, поэтому условия жизни должны изо дня в день становиться легче и приятнее. А на деле мы видим воочию, что происходит обратное: изо дня в день изгнание становится все тяжелее и ужаснее. В начале его евреи пользовались относительной автономией (в Двуречье) и имели самоуправление. Жили во множестве великие, Б-жественные личности: танаи (создавшие Мишну), амораи (создатели Иерусалимского и Вавилонского Талмудов), затем гаоны; гонения на еврейство были относительно редки и не слишком тяжелы. Но чем дальше – тем более мрак изгнания сгущается, откровения Б-жественного становятся все реже, а гонения – все более жестокими и страшными. Вплоть до того, что совсем недавно, чуть больше полувека назад, все евреи Европы оказались под угрозой поголовного уничтожения (не бывать этому никогда!). Так что чем ближе к концу изгнания и приходу Машиаха – тем хуже и тяжелей...
В конце трактата Сота перечисляются приметы прихода Машиаха: наглость возрастет; продукты вздорожают; «монархия превратится в ересь»; никто не будет терпеть упреков; «суд станет публичным домом»; обедневшие люди будут бродить из города в город, и никто их не пожалеет; «мудрость ученых провоняет, боящиеся греха станут внушать отвращение, а Истина скроется»; юнцы будут оскорблять старцев, а те – вставать перед малолетними; «сын презирает отца, дочь поднимается на мать, невестка – на свекровь; враги человека – его домочадцы»; «лицо поколения – словно морда собаки»...
Каждый найдет доказательства того, что все это уже осуществилось – да еще в каких формах! Но, с другой стороны, именно такое положение подтверждает, что шаги Машиаха уже слышны. Конечная цель изгнания – показать всему миру, что «Его царская власть над всем владычествует» (Теилим, 103:19), чтобы Всевышний «стал царем над всей землей» (Зхарья, 14:9) благодаря тому, что «вся земля» очистится и одухотворится в результате работы сынов Израиля на протяжении всего времени изгнания.
И изменения в процессе изгнания
соответствуют этапам этого очищения и освящения мира. Вначале оно касалось самых высоких уровней мира и поэтому не было особо тяжелым. Однако постепенно в работу включались все более и более низкие уровни, очищение которых требует серьезных усилий, и, соответственно, работа становилась все труднее. В самом конце же изгнания, когда приходится трудиться над самыми низкими и нечистыми уровнями, затрачивают максимальные силы. Но знание о конечной цели наших трудов помогает и само дает силу выстоять во всех испытаниях. Слава Б-гу, мы уже дожили до времени, когда вот-вот работа завершится и появится праведный наш Машиах!
Иерусалим, окруженный полками Невухаднецара.
«Не давайте покоЯ Ему!..»
Теперь пора дать ответ на вопрос, поставленный нами в самом начале: о последовательности обращений к Всевышнему в начале Слихот Семнадцатого тамуза. Поскольку мы уже знаем, что конечная цель изгнания – Избавление, о нем мы и упоминаем сразу же: не оставляйте Всевышнего в покое до тех пор, пока Он не приведет Освобождение!
Правда, тут возникает новый вопрос. Но ведь это Сам Всевышний навлек на нас разрушение и отправил в изгнание! И разве не Его закон – закон Торы – предписывает нам скорбеть и соблюдать траур между Семнадцатым тамуза и Девятым ава, в дни, непосредственно предшествовавшие Катастрофе? В качестве ответа следует вторая цитата: «Ибо у Тебя – источник жизни, в Твоем свете увидим мы свет». Именно потому, что Всевышний, источник жизни, доброты и милости, Сам наслал на нас бедствие, ясно, что сокровенная суть его – истинное добро (то есть грядущее освобождение). И лишь после этого мы начинаем каяться в своих грехах, чтобы пробудить в себе стремление совершить тшуву, ускоряющую приход Избавления.
«Цион правосудием будет искуплен, а пленники из него – праведными делами» (Йешаяу, 1:27). Эти слова дают нам указание, на что следует обратить особое внимание в течение этих трех недель между Семнадцатым тамуза и Девятым ава. Более углубленное и интенсивное изучение Торы и «праведные дела» – в первую очередь цдака (помощь бедным и изучающим Тору) – вот что способно ускорить и приблизить день Освобождения.
Слово «правосудие» намекает также на Алаху, ибо суть ее – верное суждение обо всем и направляемое им действие. Поэтому в эти дни надлежит расширить изучение Алахи, и в особенности (как многократно подчеркивает Любавичский Ребе Менахем-Мендл Шнеерсон) тех законов, которые связаны с Храмом и приходом Машиаха. Это главы 40–43 из книги пророка Йехезкеля, трактат Мишны «Мидот» и «Законы об Избранном строении (то есть Храме)» Рамбама. Ибо мысленное, то есть духовное построение Храма приближает восстановление его в материальной сфере этого мира.
И конечно, помимо всего этого нужно сделать особый акцент на молитвах. Это указание дает нам первый стих Слихот: «Не давайте покоя Ему!» Нужно больше, более вдохновенно и страстно молиться об освобождении из изгнания, приходе Машиаха и восстановлении Храма. Любавичский Ребе энергично подчеркивает, что у каждого еврея есть право не только просить, но и требовать, чтобы Всевышний как можно скорее – сейчас же, немедленно! – послал нам Машиаха вместе с истинным и полным Освобождением!
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.