[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ АВГУСТ 2008 АВ 5768 – 8(196)
ПРАВДА ВЫМЫСЛА
Анна Исакова
Книга Цви Янная «Твой Сандро»[1] была удостоена в мае текущего года премии Сапира – главной литературной награды Израиля (150 тыс. шекелей и перевод книги на любой избранный автором иностранный язык). И вот что странно: премия присваивается за достижение в художественной литературе, а перед нами богато документированная автобиография, интересная и увлекательная, но явно попадающая под определение «нон-фикшн», «нехудожественная литература», за которую данная премия не выдается. Не означает ли это, что речь идет не о мемуаре, а о своего рода мистификации или умелом синтезе мемуаристики и прозы, факта и вымысла, столь характерном для современной изящной словесности?
Оба предположения могут оказаться верными, но есть и третий вариант: нынешняя жизнь порой так затейлива, что превосходит в изобретательности вымысла самую изощренную писательскую фантазию. Не раз хочется сказать, выслушав очередное повествование «из жизни»: даже в книгах так не бывает, слишком причудливо все выдумано.
Как бы то ни было, автору нельзя отказать ни в художественном вкусе, ни в композиционном мастерстве. Только дидактики, пожалуй, многовато, иных претензий к повествованию нет.
Содержание книги таково: автор, семидесятилетний пенсионер, наконец находит время для приведения в порядок семейных дел. По ходу действия выясняется, что дела эти, в свое время отставленные в сторону как несущественные, являются причиной душевного беспокойства автора-героя, его многочисленных комплексов и идиосинкразий. Заполнить дыры в семейной истории и собственной биографии означает пройти курс автопсихотерапии, и поскольку Яннай – автодидакт, не имеющий даже школьного аттестата зрелости, но сумевший достичь высоких должностей и всеобщего признания, поставленная задача кажется ему вполне выполнимой.
Автор родился в Италии от бродячего эстрадного певца, то ли венгра, то ли цыгана, и танцовщицы, сбежавшей с ним из отчего дома в Гарце. Мать танцовщицы явно еврейского происхождения, относительно происхождения отца, как сказано выше, существуют сомнения. Цви Яннай предполагает, что он сам появился на свет вне брака, как и две его старшие сестры, Фиоренца и Лизетта. Кроме того, он смутно помнит, что должен был быть еще один ребенок, мальчик по имени Ромоло, которого по какой-то причине где-то потеряли или оставили.
Отец сбежал от семьи в середине второй мировой войны; насколько автор помнит, уехал из Италии в родную Венгрию. Впрочем, ходил и слух, что отец пропал в русском плену. Мать умерла через год с небольшим после исчезновения отца; как и почему – автору неизвестно. Трое детей остались на попечении итальянской няни, которая их не бросила, несмотря на суровость расовых законов. Все они были крещены в католичество, прошли через полагающиеся таинства и стали верующими христианами. Кроме того, Цви Яннай, которого тогда звали Сандро, успел побывать в рядах фашистской молодежи, безгранично преданной дуче Муссолини.
Пережив голод, холод и бомбежки союзников, дети попали в руки солдат Бригады (еврейского подразделения британских войск, сформированного, в основном, из евреев Палестины) и были отправлены к дяде, жившему в Хайфе, который передал их на воспитание в близлежащие кибуцы. Цви Яннай отрекся от своего прошлого, приложив к тому немалые усилия, и стал стопроцентным израильтянином, да еще левого толка, что испортило его отношения с дядей-ревизионистом.
Однако погребенное под ворохом новоприобретенных представлений и навыков прошлое невыносимо давило, вызывая фобии и немотивированные поступки. Так, автор не мог заставить себя поехать в Италию, слушать оперную музыку и воспринимать европейский образ жизни. Смелое решение восстановить в памяти семейное и личное прошлое, найти объяснение поступкам отца и матери, понять, кем они были и почему действовали так, как действовали, заставило автора собрать все существующие письменные свидетельства, а также направить запросы в различные итальянские, венгерские, австрийские и английские службы и встретиться наконец с итальянской няней и другими лицами, игравшими существенную роль в его судьбе.
Из бумаг у него в руках оказались: связка писем, полученных покойной матерью от бабушки Луизы из Гарца, где наряду с рецептом еврейского холодца из свиных ножек и советами, как прекратить нежелательную беременность, можно было найти разгадку многих семейных тайн; письма и документы из архива покойного дядюшки Пали в Палестине; кое-какие официальные послания из различных организаций и посольств и небольшая пачка фотографий.
На основании этого материала автор восстанавливает ход событий, происходивших с момента побега матери из отчего дома и вплоть до ее смерти: легкомысленная молодая женщина, поначалу готовая ради сохранения любовных уз даже на отказ от только что рожденного сына, оказывается в конце повествования несчастной, любящей и преданной матерью. В письмах матери к брату и бабушки к матери Яннай находит достаточно материала и для воссоздания забытого образа отца, человека жесткого, вспыльчивого, невезучего, но не лишенного человечности. Лучше всего описана в романе бабушка Луиза, пытавшаяся поставить сына и дочь на ноги после смерти мужа, но не сумевшая предотвратить бегство одного в Палестину и безумные приключения другой в Италии. Бабушка без конца беспокоится о судьбе сына, дочери, внуков, в том числе и брошенного Ромоло, парализованной сестры и дальних родственников, остается одна-одинешенька во время аншлюса и заканчивает жизнь в печах крематория под Люблином. Ее письма, полные заботы, любви и житейской мудрости, окончательно примиряют автора с его прошлым и заставляют размышлять о предопределенности и случайности, о Б-ге, судьбе и теории эволюции. Эти размышления читатель может опустить без существенного ущерба для себя.
Яннай компонует отрывки из писем и документов достаточно произвольно и комментирует их по собственному усмотрению в стиле дедуктивного расследования, оставляя читателю широкое поле для внутреннего спора с автором и собственных выводов, не обязательно совпадающих с выводами Янная. Это умение войти с читателем в своего рода литературную игру, сделать его сорасследователем семейной истории, позволить ему сложить пазл по-своему и стать таким образом соавтором ненаписанной, но остающейся в памяти книги поистине удивительно. Подобная игра вполне соответствует нынешней литературной моде, но в данном случае мы имеем дело с исключительно искусной манипуляцией, почти незаметной и очень увлекательной.
Остается прибавить, что в Израиле автор отнюдь не анонимен. Цви Яннай – бывший генеральный директор Министерства науки, заложивший основу для электронизации всей страны, создатель и редактор необычайно популярного интеллектуального журнала «Махшавот» («Мысли»), автор серии популяризаторских научных передач на израильском телевидении и весьма импозантный телеведущий, литературный критик и даже своего рода политтехнолог, одна из видных израильских общественных фигур. И еще: он офицер в отставке, спортсмен-парашютист, любитель других экстремальных видов спорта, неутомимый путешественник и любимец женщин. Все вместе взятое – от невероятных семейных приключений до сложной и яркой личности автора – придает повествованию особый блеск и загадочность.
А если и этого недостаточно, сообщим, что повествование ведется в виде писем к чудесным образом обнаруженному брату Ромоло, ставшему известным итальянским профессором-биологом, который как бы вмешивается в ход расследования, знакомящего его с историей доселе незнакомой ему собственной семьи, и пытается понять, почему он был брошен родителями на произвол судьбы и разыскан младшим братом только в почтенном пенсионном возрасте.
Истинное существование брата вызывает сомнение, тем более, что он уже на первых страницах отказывается от публикации своих писем-ответов, а в конце мистически исчезает, не оставив даже фотографии. Подлинность личности брата – не единственная сомнительная деталь в книге, которую иначе, чем романом, назвать трудно. Надо отдать автору должное: даже если некоторые письма из случайно сохранившейся пачки выглядят придуманными, поскольку точно заполняют заранее обозначенные пустоты, стилистически они полностью совпадают с подлинными или якобы подлинными. В конечном счете, сложно решить, жила ли на свете бабушка Луиза или она литературный персонаж, вставленный в коллаж из фотографий семейного альбома, – уж слишком эта фигура выверена и выстроена. Зато личность дяди Пали, сумеречная, неразгаданная, описываемая автором с искренней неприязнью, вполне жизненна и достоверна именно в силу своей непрописанности.
Как бы то ни было, идет ли речь о мистификации, хитроумном литературном вымысле или мастерской обработке подлинной истории, художественность этой прозы сомнению не подлежит, и премию она получила по праву.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.