[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ИЮЛЬ 2008 ТАМУЗ 5768 – 7(195)
У Черного морЯ...
Давид Гарт
Режиссер М. Левитин
Золотой теленок, или Возвращение в Одессу
Театр «Эрмитаж»
Главный режиссер театра «Эрмитаж» Михаил Левитин поставил спектакль по пьесе Валерия Семеновского, написанной, понятное дело, по мотивам романа «Золотой теленок». Как и соавторы-романисты, драматург и режиссер – одесситы, и «в цветущих акациях город» проникает и в название, и в сюжет, вытесняя исходный Черноморск как место действия и, в какой-то мере, даже Рио-де-Жанейро как «хрустальную мечту детства». Герои счастливы, только въехав в город и омыв в Черном море колеса своего «лорен-дитриха», и дальше с их языка не сходит Дюк, и знаменитая лестница, и Ланжероновская, и Ришельевская, и поет свой сентиментальный гимн Утесов, и все поголовно в белых штанах – прямо как в солнечной Бразилии.
Отступлений от романа можно сыскать еще немало. И начинается действие уже при въезде в Черноморск/Одессу – никаких вам детей лейтенанта Шмидта, ни Арбатова, ни автопробега. Также мы теряем и пародию на журналистско-писательскую братию в литерном поезде из третьей части романа. Неожиданно образуют пару обитатели Вороньей слободки Гигиенишвили и Люция Францевна Пферд, именуемая теперь Лючико; будущий муж Зоси, жгучий брюнет Фемиди, появляется с самого начала и составляет серьезную конкуренцию тайному миллионеру; героический летчик Севрюгов, сгинувший в ледяной пустыне, сценически активен и то и дело жалуется из-под потолка на голод и холод, но в конце концов, в отличие от романа, фортуна так и не улыбнется ему.
Вопреки заявлению журналиста Паламидова из литерно-литературного поезда о том, что евреи в стране есть, а еврейского вопроса нет, в спектакле последний ставится и щедро развивается. Из тирады Митрича об Айсберге-Вайсберге-Рабиновиче вырастает целый эпизод народного антисемитизма в исполнении жителей Вороньей слободки, состоящий из изрыгания пьяных проклятий в адрес кровопийц и распевания доморощенных куплетов про народ, которому плевать на скорбь русских и который чтит только свои законы.
Впрочем, юдофобские куплеты – далеко не единственная находка Семеновского-Левитина. Творцы спектакля (включая, конечно, и художника – Гарри Гуммеля) крайне изобретательны и щедры на всевозможные прибамбасы и аттракционы. Это и Черное море, раскинувшееся в форме мелкого бассейна вокруг сцены, и лодки, в которые рассадили первые ряды партера, и интермедии в фойе: Паниковский выгуливает гуся, Козлевич кадит кадилом, санитары из дурдома ловят бухгалтера Берлагу, бомжеватого вида жители Вороньей слободки таскают у зрителей деньги.
Некоторые художественные находки предоставляют определенный простор для интерпретаций. Так, например, служащие «Геркулеса», включая Серну Михайловну, секретаршу и содержанку Полыхаева, обладают гигантскими телесами, поролонового или надувного происхождения. Оные телеса охотно демонстрируются – в имитации офисного секса в кабинете начальника или же в ходе вполне натурального купания в вышеупомянутом бассейнике. В этих дутиках можно видеть просто одно из выражений общей гротесковости спектакля, или символ фальшивости любой бюрократии и конкретно «Геркулеса», или же аллюзию на «Трех толстяков».
Еще один эпизод, поддающийся вариативному толкованию, – это концовка. Вместо честного фиаско, которое постигло в финале романного Бендера, решившего с горя переквалифицироваться из графов Монте-Кристо в управдомы, спектакль (на исходе трех с половиной часов) завершается довольно двусмысленной и малоправдоподобной сценой. Остап понимает, что не в деньгах счастье и «не имей сто рублей, а имей сто друзей», бросает чемодан с миллионом в воды Черного моря (откуда его тут же вылавливает расторопный Корейко), и вся четверка, распивая шампанское «Ich sterbe», радостно отправляется в новые странствия. Так и ждешь, что они бравурно запоют: «Тем, кто дружен, не страшны тревоги // Нам любые дóроги дорóги!» Но все не так просто: команда собралась в старой «Антилопе» в полном составе несмотря на безвременную кончину Паниковского, «человека без паспорта», благодаря тому, что последний воскрес или же остальные тоже умерли. По крайней мере, все четверо – в белом, и остается только гадать, каким бескорыстием и коллективизмом здесь попахивает – коммунистическим или уже ангельско-целестиальным, или просто – в солнечном городе у Черного моря все поголовно ходят в белом.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.