[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ИЮНЬ 2008 СИВАН 5768 – 6(194)
ОТ ЧЕЛОВЕКА К Б-ГУ
Александр Шафран
Выводы, к которым приходит наука путем исследований, формулируются с предельной осторожностью и точностью, не дают полной картины реальности мира, даже открытой для нас. Ученые нашего времени уже осознают это. В сущности, они допускают: область их прогнозов (которые они стараются делать чрезвычайно объективно) перекрывается несравненно более широкой сферой, простирающейся далеко за пределы видимого или поддающегося исследованию мира. Весьма и весьма вероятно, что параллельно миру материи простирается мир антиматерии, и именно их сопоставление разрешит загадку существования материи.
Мышление науЧное и мышление каббалистиЧеское
Постижение исследуемого нами мира – вовсе не логическое следствие накопленных знаний. Ни одну из нынешних теорий мы не можем признать истинной. Мир (олам) прячется (неелам) от нас. Как пишет Джулиан Хаксли в своей книге «Человек и реальность», и самый выдающийся ученый все еще не знает «даже хотя бы кое-чего о природе духа, наполняющего суть всего сущего». Овладев этим «кое-чем», мы соединили бы доступную нам сторону жизни с той, которую не воспринимают наши органы чувств, хотя она, как мы справедливо подозреваем, безусловно существует. Эту проблему обсуждает Адольф Портман, один из видных ученых нашего времени, в своей книге «Вопросы биологии». Жизнь материального мира, зависящая от миров нематериальных, не поддается определению в терминах земной науки. Человек, представляющий собой итог сотворения мира, одаренный острым взглядом и дерзостью исследователя, не в состоянии дать определение даже самому себе, своей «скрытой мысли» (по терминологии «Зоара», см.: ч. 3, 68б; Зоар хадаш, 44б). Так же, как мир, человек не исчерпывается никакой дефиницией. Сократовский принцип «познай самого себя» в наше время утратил свое значение, поскольку применим лишь в очень ограниченных сферах психологии и нравственности (как выяснилось, и сами эти сферы ускользают от более углубленного исследования). Следовательно, система Сократа не позволяет полностью постичь реальность, хотя сам он, по словам Платона, утверждал, что достиг полного постижения.
Человек не поддается определению не только потому, что его истинная сущность выходит далеко за рамки материального существования (см.: Танья. Ч. 1. Гл. 29. С. 36б). По сути дела, то же относится к любому другому живому существу. Такие выдающиеся биологи, как Джулиан Хаксли и Адольф Портман, вполне отдают себе отчет в том, что каждый раз, когда они постигают что-то в весьма ограниченной части сущего, область неизвестного беспредельно расширяется, и неизмеримое количество явлений ускользает от их взгляда. Масштабы того, что покрыто тайной, по словам Портмана, несравнимы с доступным нашему исследованию. Поэтому то, что вчера было зафиксировано и определено, сегодня внезапно становится неопределимым. Согласно Портману, то, что не поддается определению, выше того, что поддается, и второе зависит от первого.
По отношению к миру мы занимаем то же положение, что и Моше-рабейну, которому было сказано: «Ибо издалека увидишь страну ту, но туда не придешь» (Дварим, 32:52). Различие лишь в том, что Моше рабейну видел страну «издалека»: он вперил взгляд в ту сторону и подробно рассматривал ее, веря в Б-га, Который показывал ему эту страну. Наши же современники отворачиваются от мира тайн, полагая, что им не дано проникнуть в этот мир, и тем самым лишают себя преимущества увидеть его даже «издалека». Если они и подозревают, что именно там скрыто истинное величие Творца, то не живут тайной Святого, благословен Он, создавшего это величие и скрывающего Себя в нем и являющегося Сутью всего сущего.
Даже материя – конечное выражение мира, воспринимаемого органами чувств, – распадается при попытках исследовать ее внутреннее строение, как свидетельствуют Эрвин Шредингер, Вернер Гейзенберг, Нильс Бор, Макс Борн и Луи де Бройль, самые авторитетные ученые в области ядерной физики. Они утверждают: современная наука носит чисто поверхностный характер и не способна объяснить, что происходит внутри атома. В этом причина их приверженности к исследованиям ядра материального атома (того, что каббала называет «внутренней сутью всего») и страстного стремления построить квантовую теорию Космоса. Это значит, что они уже заменили механику Ньютона квантовой, или волновой, механикой.
Достоинство нашего относительного, ограниченного и поверхностного знания о нас самих и об окружающем нас мире состоит в том, что благодаря ему картина мира представляется нам неким упорядоченным целым. Отталкиваясь от него, мы обретаем возможность унестись мыслью в более высокие сферы, находящиеся за пределами нашей Вселенной. Этот путь познания, направленный к совершенству, выводит нас за пределы мира форм и дает некоторое представление о возможности существования форм иного порядка: не скрывающих, а открывающих таящуюся в них сущность. Но их красоту «ни один глаз не увидел» (Йешаяу, 64:3), и потому мы абсолютно не способны представить себе ее.
Однако для исследователя этот конечный вывод – не более чем логический, приемлемый для его духа. Он, этот вывод, не оказывает ни малейшего влияния на его жизнь. Исследователь не желает воспринять весть, которую содержит вывод, сделанный им самим: «Б-га бойся и заповеди Его соблюдай, ибо в этом – весь человек» (Коелет, 12:13).
Джулиан Хаксли.
Б-г философии и Б-г каббалы
Человек, жаждущий познать Б-га и Его деяния, не начинает с сомнения. Он не идет по пути создания гипотез и не старается найти окончательную формулировку. Он не рассматривает объекты своего исследования издалека – напротив, стремится максимально приблизиться к Б-гу. Б-г зовет человека – и тот отвечает на зов. Он помнит, что вышел на поиски кого-то «Другого» – Того, Чьи слова побуждают его к осознанию самого себя. Его поиски Б-га оправданы лишь тем, что он вполне убежден в несомненности существования этого «Другого». У этого человека не возникает сомнений в том, что услышанный зов обращен именно к нему. Поэтому он также без колебаний признает, что его собственное существование имеет некую цель, ибо знает: оно целиком зависит от этого «Другого». Он жаждет все более и более глубоких знаний о своем Творце, чтобы благодаря им понять истинный смысл своей жизни как жизни представителя человеческого рода.
Так же как человек не способен одарить жизнью самого себя, он не способен познать собственную сущность. Его родители не могут дать ему ключ к этой запертой двери, так как они, в свою очередь, тоже дети своих родителей. Человек знает, что родители – не единственный источник его существования: они связаны с Тем, «Другим», и, произведя его на свет, исполнили волю Творца. И лишь Он – Тот, «Другой», – может раскрыть человеку истинный смысл его появления в этом мире.
Человек, убежденный в существовании Б-га, ощущает: его собственное существование – истинное. Он не ищет причины, следствием которой оно могло стать, точно так же, как не требует «космологического» доказательства существования Причины всех причин. Просто-напросто он горит желанием узнать своего Творца – Того, Кто предопределил конечную цель его жизни.
Этот человек хочет понять намерения Всевышнего не для того, чтобы удовлетворить любопытство, он жаждет лучше и совершеннее исполнить волю своего Творца. Ему нужно знать Б-жьи пути, чтобы следовать им. А чем больше он узнает о Боге, тем сильнее становится его желание приблизиться к Нему (ср.: Зоар. Ч. 3. С. 278а).
Каббалист тоже задает вопросы о смысле и цели своей жизни, однако они совсем иного рода, чем подобные вопросы философа или теолога. В отличие от Сократа, каббалист не ищет целесообразности в различных природных явлениях, чтобы использовать ее как доказательство существования «архитектора», выстроившего всю Вселенную в соответствии со Своей исключительной мудростью. Каббалист не нуждается в интеллектуальных заключениях по аналогии и экстраполяциях для подтверждения существования Б-га, в чем он и без того совершенно уверен. Не нужны ему и онтологические доказательства, ибо онтология, признавая существование «Существа совершенного и бесконечного», отрицает возможность того, что человек, несовершенный, ограниченный временем и пространством, может быть целью сотворения мира. Нравственное самосознание каббалиста опирается на нравственные принципы, существующие вне его и независимые от него. То, что философы называют «Первопричиной», «совершенным и бесконечным Существом», или «первичным Разумом», каббалист связывает именно с фактом Его совершенства и определяет им. Поэтому каббалист не видит никакого смысла в интеллектуальных усилиях философов, начиная от Августина и кончая Декартом. Онтологическое доказательство существования Б-га, в сущности, сводится к простому утверждению: «Б-г – есть». Космология добавляет к этому лишь гипотезу о появлении мира в результате развития по принципу «причина – следствие». Но как бы там ни было, любая философская теория Б-жественного ничуть не изменяет первоначального допущения, на котором покоится, и уж безусловно ни в коей мере не обязывает к практической деятельности человека, добравшегося до конечных выводов этой теории.
Какую ценность, по сути дела, можно приписать таким доказательствам существования Б-га – рассуждениям, убеждающим лишь в одном: человек склонен создавать гипотезы и любит заниматься этим? Допустим, настанет день, когда человечество, отвергнув все старые доказательства существования Б-га, решительно откажется искать новые: подвергнет ли это опасности само существование Б-га? Ньютон, например, видел в допущении того, что Б-г существует, логическую необходимость. Лаплас в целом придерживался системы Ньютона, но, в отличие от него, для построения своей космогонии в гипотезе о существовании Б-га не нуждался (о чем не без гордости заявил Наполеону). Не имеет значения, принимает ли человек свое субъективное представление о Б-ге за истинное или ищет ему подтверждений объективного характера, считает ли, что Первопричина всего существует за пределами природы, или (если этот человек склоняется к пантеизму) полагает, что она тождественна природе: в любом случае Б-г для него – лишь некая идея, «Первопричина». Он не обладает личной реальностью, оказывающей влияние на человека, размышляющего о Нем. У такого «Б-га» нет «Я», в образе которого Он мог бы явиться человеку. Он ничего не открывает человеку и не проявляет к нему доброты. Ему вообще нет дела ни до человека, ни до его судьбы. Этот «Б-г» – лишь абстрактный термин, отражающий некую метафизическую идею. Только от человека зависит, дать ли этой идее имя «Б-г» или любое другое название. В крайнем случае, человек воздает хвалу этому Высшему Совершенству, но воля такого Высшего Существа обращена на Него самого, Оно самодостаточно, и между Ним и человеком нет никакой связи.
Это Б-г в образе «Мирового Разума», каким он предстает в философии от Аристотеля до Канта и Гегеля. Он якобы пребывает вне нашего мира, и между Ним и человеком нет никаких личностных отношений (хотя, по Канту и Гегелю, этот Б-г все же «вмешивается» время от времени в историю). Он также Б-г Истины, и потому источник Истины, однако для Него неважно, примет ли человек Его Истину или нет.
Б-г в таком представлении – вовсе не Тот, Кого человек находит в религии. По мнению Канта, те, кто связывает идею Б-га с религией ради желания сблизиться с совершенным Высшим Существом, действуют по собственному произволу. Б-г, существование Которого доказывают философы, отнюдь не личностный Б-г. Человек действительно склонен признавать превосходство Б-га, однако не испытывает страстного желания «прилепиться» к Нему (в отличие от того, чему учит религия). Человек отдает себе отчет в том, что Б-г – совершенство добра и нравственности, но не спешит следовать Его путям или подражать Его поведению с людьми, так как не получает от Б-га никакого знака, обращенного лично к нему. Такой Б-г совершенно не похож на Б-га Авраама, всемогущего и заключающего с человеком союз при условии, что тот «пойдет перед Ним и будет совершенным» (см.: Берешит, 17:1). Такой Б-г абсолютно не схож и с Б-гом сынов Израиля, готовым пребывать в их среде и требующим от них: «Святыми будьте, ибо свят Я – Г-сподь, Б-г ваш» (Ваикра, 19:2).
Б-г – «Мировой Разум» – не открывает человеку тайны. А не давая откровения, Он не может претендовать на то, что обретет реальность для человека, как справедливо замечает Карл Ясперс. Впрочем, Ясперс признает, что множество людей убеждены в существовании Б-га, хотя и не мечтают удостоиться Его откровения. Наиболее «интеллектуальным» философам – таким, как Плотин или Спиноза, – существующий, однако не вступающий с человеком ни в какое общение Б-г представляется интеллектуальной душой, наполняющей мир, организующей миропорядок и поддерживающей его неизменность.
Как Б-г трансцендентальный, так и Б-г имманентный, разлитый в природе и отождествляющийся с ней, в равной степени отстраняются от соприкосновения с человеком. Следовательно, человек – одинок и бессилен, несмотря на интеллект, полученный им, как он знает, от «Мирового Разума». Человек не может рассчитывать ни на какую помощь от такого Б-га: взывая к Нему или даже восхваляя Его, он не получает от Него никакого ответа. Б-г Спинозы – так же как и Б-г Платона – готов позволить человеку любить Себя, однако вовсе не отвечает ему любовью. «Интеллектуальный Б-г – любовь» Спинозы абсолютно равнодушен к человеку.
Ни «Мировой Разум», ни «Б-г – природа» не могут предложить человеку того, чем одаряет его Б-г религии: объединения со своим Творцом. В рамках религии человек оказывается «компаньоном» Б-га в деле созидания, сохранения и совершенствования мира. Роль человека в мире обретает значение и ценность не благодаря тому, что он получает от Б-га главным образом, это зависит от того, выполняет ли он свои обязанности, чтобы исполнить волю Творца. Б-г налагает на человека ответственность за состояние мира, и тот справляется с ней как положено лишь в том случае, если деяния оправдывают его существование.
В представлении о Б-ге как о «Мировом Разуме» в наши дни можно увидеть пережиток деизма, распространенного в Европе в XVIII столетии. Пантеистическое представление о Б-ге как о «Природе» возрождается в пробудившемся интересе к индуизму. Однако ни то, ни другое не в состоянии заместить Б-га религии.
Современный человек признает, что не в силах жить без Б-га личностного. Понимает он и то, что в доказательствах существования Б-га нет ничего, позволяющего ему приписать Б-гу реальность, которая имеет для него личностное значение. Поэтому наш современник предпочитает обожествлять или свой разум (чему способствует волновая теория), или, подобно Шлейермахеру, свои эмоции, или воображение, подобно Фейербаху, или, наконец, материю – подобно Марксу. Но, испытав раз за разом разочарование в своих кумирах, он начинает приближаться к общему самообожествлению, хотя сам готов первым признать, насколько это абсурдно.
Наконец, современный человек уясняет, что все попытки спастись от одиночества и забыть об ограничениях, которыми опутала его жизнь в современном обществе, тщетны. Он стоит лицом к лицу с разрушительными последствиями чрезмерного рационализма, слепого иррационализма, туманной сентиментальности, звериного материализма и запятнанного кровью расизма. Он пытается приподняться над самим собой и достичь уровня «сверхчеловека» в понимании Ницше или, напротив, опуститься на ступень «недочеловека» в понимании Дарвина. Когда же в конце концов он убеждается в том, что падает в бездну отчаяния, ему остается только воззвать к Г-споду, своему Б-гу.
«Из теснин воззвал я к Г-споду – ответил, дав мне простор, Б-г» (Теилим, 118:5). Потонув в пучинах отчаяния, попав в твердокаменные теснины, человек вспоминает о возможности обратиться к Б-гу. «Прежде чем дойти до величия, нужно упасть до самого низкого состояния», – говорят хасиды. «Каждый раз, когда хотят подняться на новую, более высокую ступень, необходимо спуститься вниз. В этот момент человек находится в величайшей опасности, пока не исчезнет занавес, отделяющий мрак прошлого от света будущего, и тогда спуск обратится подъемом» – так учит рабби Нахман из Брацлава…
Прежде чем открыть, что можно воззвать ко Всевышнему и получить от Него личное «послание», человек должен преодолеть кризис – религиозный кризис. И этот кризис – та веха жизни, когда человек от страха переходит к вере.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.