[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ИЮНЬ 2008 СИВАН 5768 – 6(194)
Рабби Шнеур-Залман из ЛЯд
Самуил Городецкий
Окончание. Начало в № 3, 5, 2008
7.
После победы над внешним врагом, когда р. Шнеур-Залман вернулся домой, у него появился новый, теперь уже внутренний враг – его прежний товарищ р. Авраам из Калиска. После смерти р. Мендла из Витебска Калискер занял место покойного и продолжал получать финансовую поддержку от р. Шнеура-Залмана из России точно так же, как получал ее прежде Витебский ребе. Время от времени Калискер слал автору Таньи дружеские письма и призывал белорусских хасидов со всеми вопросами идти к р. Шнеуру-Залману, ибо «он чудесный советник, и всякий, у кого есть нужда спросить о чем-то, пусть к нему обращается, а уж он укажет истинный путь – путь Всевышнего. К нему обращайтесь!»[1] Р. Шнеур-Залман искренне верил в дружеские чувства р. Авраама из Калиска, отвечал ему взаимностью и призывал хасидов деньгами поддерживать хасидское «представительство» на Святой земле, как это делалось при жизни р. Мендла из Витебска: «Вы ведь знаете и слышали о важности заповеди поддерживать еврейское пребывание в Стране Израиля – столь велико ее значение, что даже приобретение там одного дома оттесняет серьезные запреты святой Субботы, и уж тем более следует даровать пропитание многим чистым душам, служащим Всевышнему в чистоте и святости, которые приобретают святость и чистоту от святости и чистоты святого учителя и наставника р. Авраама, священника первого над братьями своими, равного покойному учителю в познании Торы и в Б-гобоязненности»[2].
Когда за пределами России разразился скандал из-за того, что р. Авраама заподозрили в несправедливом распределении получаемых денег, р. Шнеур-Залман выступил в его защиту: «Считающие себя мудрецами, мыслящие себя правыми, готовы разрушить Святую землю (да отстроится!) и понапрасну выступают против правления учителя нашего р. Авраама, великого коэна». В конце концов обида р. Авраама на р. Шнеура-Залмана стала явной, он больше не мог спокойно смотреть на то, что распределение всех средств ведется через р. Шнеура-Залмана, и выразил желание, чтобы пожертвования на хасидов Святой земли передавались напрямую его посланцам, без посредничества р. Шнеур-Залмана. Дело кончилось тяжкими взаимными обвинениями: р. Авраам обвинял р. Шнеура-Залмана в том, что тот далеко не все деньги пересылает в Страну Израиля, а р. Шнеур-Залман, в свою очередь, указывал на многолетнюю дружескую переписку, которая была бы невозможна, если бы обвинения были справедливыми. Тогда Калискер повторил свои обвинения в письме рабби Леви-Ицхаку из Бердичева. Тот в ответном послании напомнил, что покойный Магид из Межерича высоко ценил р. Шнеура-Залмана, что сам р. Шнеур-Залман полностью усвоил стиль и манеру учителя и делает важнейшее дело: распространяет Тору и внедряет исполнение заповедей, считая это первейшей обязанностью раввина и духовного руководителя. Кроме того, р. Леви-Ицхак возложил вину за разгоревшийся скандал на р. Авраама, указав, что это он начал распространять слухи о недостойном поведении человека, чья праведность общеизвестна. Кончилось все тем, что р. Шнеур-Залман разослал хасидам послание, в котором предлагал своей пастве прекратить общение с посланцами «раввина из Тверии и не вступать с ними ни в какие споры и пререкания».
Еврейское кладбище. Меджибож.
Разрыв между р. Шнеур-Залманом и цадиками Украины еще усугубился после его встречи с р. Барухом из Меджибожа, внуком Бешта. Ореол дедовой славы делал р. Баруха одной из самых почитаемых фигур в хасидском мире. В 1808 году по указу властей многие евреи были высланы из деревень, где они раньше проживали. Многие лишились средств пропитания, а некоторые оказались в заточении[3]. Это бедствие тронуло сердце р. Шнеура-Залмана, и он отправился в поездку по всему краю собирать средства в помощь изгнанным и для «выкупа пленных». В ходе поездки он посетил и некоторые места, находившиеся в пределах территории властвования р. Баруха из Меджибожа, который резко воспротивился посягательствам чужака. В одном из писем р. Шнеур-Залман оставил нам описание встречи этих двух духовных пастырей:
– Зачем вам все это нужно, когда вы можете отменить небесные приговоры, проведя рукой по лбу и лицу? – спросил р. Барух.
– Так и наш праотец Яаков мог отменить небесные приговоры, но все равно сказал: «Откуплюсь от него дарами»[4]. А по правде говоря, нужно и небесные приговоры отменять, и дары Эсаву посылать.
– И разве приличествует вам самому колесить по местечкам?
– А разве я выше р. Пинхаса бен Яира, который всю жизнь разъезжал, выкупая плененных?..[5]
После этого я спросил его, правда ли то, что передают от его имени, будто моя «Книга Средних»[6] поучительная книга? Он признал, что это так. Тогда я спросил его:
– И почему же вы гневаетесь на меня?
– А почему вы прибыли в мою страну?
– Два ответа. Во-первых, сказано в псалме (24:1): «Г-споду земля и все наполняющее ее». А во-вторых, не мог я стерпеть страдания людей, изгнанных со своих мест, из своих деревень, брошенных без пропитания и пухнущих с голода.
– А вам-то что, что они умирают? – ответил он.
– Похоже, что вы поверили клеветникам из Палестины, – отвечал ему я.
Потому что до 1802 года мы были в добрых отношениях, а теперь их посланцы[7] распространили обо мне клевету, и он, похоже, поверил ей, как поверил Шауль клевете о Давиде. А потому я отвечал, как отвечал Давид Шаулю:
– «Рассудит Г-сподь между мною и вами»[8].
Рассказывают, что прежде, чем навестить р. Баруха, р. Шнеур-Залман завернул к правнуку Бешта, р. Нахману Брацлавскому, и тот, услышав о планах р. Шнеура-Залмана обсудить с дядей общественные дела, ответил, что дядю он знает хорошо, и заключил: «Фетер бойх – фетер Бурих»[9].
8.
Приблизительно в 1802 году р. Шнеур-Залман оставил родное Лиозно и переехал в городок Ляды[10] – оттого его и прозвали Ребе из Ляд. В прошлом, побуждаемый стремлением к миротворчеству, р. Шнеур-Залман не сумел устроить встречу с главой миснагедского течения Виленским гаоном. Теперь же, когда страсти улеглись, он смог навестить раввинов из соседних местечек, в том числе побывал в гостях у великого своей талмудической ученостью р. Йеошуа Цейтлина[11]. Ребе из Ляд удалось убедить всех, с кем он беседовал, в своих глубоких талмудических познаниях, и он приложил массу усилий, чтобы показать, что в хасидском учении нет отступлений от законов Торы. По одному из актуальнейших вопросов того времени – споре о законности применения остро заточенных (без зазубрин) ножей для забоя скота – ему удалось убедить оппонентов из миснагедского лагеря, что в хасидском обычае пользоваться такими ножами нет отклонения от закона Торы, и во многих общинах, даже и в Стране Израиля, и «многими из сефардов» такой обычай принят. Более того, даже р. Хаим из Воложина в 1803 году оповестил от имени своего учителя Виленского гаона, что, «согласно закону Талмуда и мнению авторитетов, нет никакого запрета на забой скота отточенными ножами. И если тот признал это запрещенным, то с единственной целью отмежеваться от наших людей, подобно прочим постановлениям, что вышли по ошибке из уст владыки в 5532 году и отделяют нас, словно еретиков, “коих сталкивают, но не вытаскивают”. Теперь, по прошествии многих лет после смерти праведного Гаона, – добавляет в своем письме р. Шнеур-Залман, – его учение осталось в силе, и все его последователи больше не хотят напрасного кровопролития. Истина открылась всем, и все ясно видят, что нет в нашем движении даже ничтожной крупицы ереси. Таким образом, колена могут вступать в брак друг с другом, и таким образом полностью отменены ошибочные постановления 5532 года». Свое письмо он подписал: «Ищущий мира и стремящийся к миру»[12]. Сам р. Шнеур-Залман и его глубокое знание Талмуда произвели столь сильное впечатление на миснагедских раввинов, что он был приглашен на «съезд края для обсуждения многих разных вопросов», который состоялся в Шклове, том самом городе, где раньше проходило собрание, предавшее анафеме хасидов и хасидизм.
В 1812 году наполеоновские войска шли в наступление через Белоруссию, а потом через нее же отступали. Многие жители края пережили тяжкие времена, особенно досталось евреям. В той войне Ребе из Ляд занял сторону императора Александра. Вот что он писал тогда р. Мойше Майзелю[13]:
В первый день Рош а-Шана было мне видение, что если победит Бонапарте, умножится богатство Израиля и будет ему почет, но вместе с тем отделится сердце народа от Отца Небесного. Если же победит наш владыка Александр, умножится нищета Израиля и положение наше станет еще более униженным, но сердца Израиля станут крепче привязаны к Отцу Небесному. И вот тебе знамение: в ближайшее время отберут «отраду очей ваших»[14], а еще через какое-то время начнут брать в армию братьев наших, сынов Израиля[15].
Р. Шнеур-Залман также говорил: «Основа еврейской религии может во всей силе сохраниться только под властью Его Величества Императора, ибо он верит в единство Всевышнего и искренне желает блага слугам Всевышнего и стремится поддержать еврейскую веру». Наполеон же, наоборот, «есть олицетворение Сатаны, он стоит во главе сил зла в их борьбе с силами добра. Он стремится лишь ко всему, что противостоит милости Всевышнего, он на стороне зла и смерти, и вся его жизнь – водворить зло. Его сущность можно описать в двух пунктах: 1. Смерть, убийство и гибель бесчисленного количества людей ради войны до победного конца или до полного самоуничтожения. 2. Его гордыня и уверенность в своей мудрости и силе, уверенность в своем таланте полководца. Но даже когда он стоит на вершине славы своих побед, стоит помнить, что именно о таком пишет пророк (Овадья, 1:4): “Если даже ты взлетишь высоко, как орел, и среди звезд устроишь гнездо свое, то и оттуда Я низрину тебя, – говорит Г-сподь”. А про Хизкияу сказано (Диврей а-ямим, 32:25): “За то, что возгордился в сердце своем”. Ведь всякий, кто в гордыне своей ставит все происходящее себе в заслугу и говорит: “Своими силами, собственными руками”[16], отрицает Провидение, и веру в Б-га, и об этом сказано (Теилим, 52:9): “Вот герой, не считавший Б-га своею крепостью, а полагавшийся на великое богатство свое, коварство силой своей считавший”. Низвергнет его Всевышний, кинет в бездну, чтобы явить всем, что Г-сподь дает силы и мощь». Р. Шнеур-Залман надеялся, что, несмотря на русский антисемитизм, «когда Всевышний дарует победу Его Величеству Александру, и падут его враги, он, конечно же, вспомнит евреев, и найдет им достойное место среди остального народа, и дарует вечные свободы»[17].
Русские генералы, расквартированные в тех местах, были осведомлены о позиции р. Шнеура-Залмана и его огромном влиянии на хасидские массы, а потому при приближении французов они предложили рабби и его семье эвакуироваться во внутренние районы России. Сам престарелый рабби призывал домочадцев быстро собираться и немедленно оставить дом, говоря: «Лучше умереть, чем жить под его (Наполеона) властью. Пусть не увижу я горестей народа своего». Стремительность его сборов невозможно описать. Он был уже стар и немощен, зимние морозы и тяготы пути были ему не по силам, но он не хотел оставаться и одного дня под его властью. Осенью 1812 года рабби и его домочадцы – «двадцать восемь человек, включая детей, на двух телегах» – бежали. По совету генерала, стоявшего в Лядах, они сначала направились в Смоленск, но затем часто переезжали. Р. Шнеур-Залман «приказал ехать в Субботу, сказав, что это дозволено, ибо заповедано спасать себя от врагов». Так они скитались от города к городу. «В праздник Рош а-Шана[18], – рассказывает его сын в приводимом тут письме, – он собрал нас и попытался утешить: “Сегодня во время молитвы мне было видение, что несмотря на то, что враг возьмет Москву, он не сможет оправиться, и победа будет за нами, потому что сегодня на Небесах подписано это <…> В Субботу перед Йом Кипуром, перед молитвой Мусаф, он позвал меня и послал за рабби Мендлом и начал плакать. Слезы катились по его щекам, когда он воскликнул: “Горе, ибо вся Белоруссия будет разорена отступающим врагом! Таково воздаяние за Хмельницкого, которого в Белоруссии не было, а только на Волыни и Украине”. <…> Я сказал ему: “Он еще не вошел в Москву, а если он ее возьмет, то, может быть, повернет в другую сторону”. На что он ответил: “Москву, он, конечно, возьмет в ближайшее время. Но силы его подорваны, и он уже как будто умер, ибо его великая победа его и убьет. Он войдет в Москву[19], но отсюда начнется его падение, не имеющее себе равных. Он не сможет задержаться в ней и начнет отступление через Белоруссию, а не через Малороссию”. Перед Йом Кипуром мы прибыли во Владимир, и тогда же через Владимир бежал Сенат[20]. Когда я увидел, как несутся их кареты, я прибежал к нему и, показывая на то, что творилось за окном, сказал: “Смотри, папа, как бежит Сенат! Где твое обещание, что сразу после падения Москвы он падет?” Отец обнял меня и сказал: “Видишь, на мне тфилин, а потому не обману тебя: видит Б-г, не пройдет он через Москву, но вскоре уйдет оттуда, и пойдет не на Петербург, а будет возвращаться через Беларусь, в поисках пищи. Но не найдет он там покоя и падет окончательно. Верь мне!” Тогда и мы двинулись оттуда. Мы проехали через рязанские деревни, Тамбов, Орел, вплоть до Курска – всего 12 сотен верст. Дело было в начале зимы, при жутком морозе и голоде. Мы с трудом доставали хлеб и воду. Это было страшное путешествие. Во всех деревнях нас проклинали, и только покровительство помещиков спасало нас от бед. Так мы прибыли в деревню Пены. Слабость отца стала невыносимой. Его начало рвать желчью, и за пять дней он угас. На исходе Субботы главы Шмот, 24 тевета[21] прошлого года он умер. После его кончины мы отвезли его в город Гадяч Полтавской губернии и там, на местном кладбище, в перелеске, похоронили его. Над могилой поставили добротное деревянное надгробие, соорудили кирпичную стену вокруг, как у могил его предков, и великие цадики приходят туда молиться в час беды своей».
Охель р. Шнеура-Залмана в Гадяче Полтавской области.
На каменном надгробии р. Шнеура-Залмана из Ляд выбиты следующие слова:
Здесь предан земле священный ковчег
Великого Б-жественного учителя,
скромного праведника,
святого и чистого. Глава изгнания Ариэля,
венец Торы и источник мудрости –
справедливость Б-жию он творил, суд
во Израиле,
многих отвратил он от греха.
Наш учитель и наставник
Шнеур-Залман сын р. Баруха
(да пребывает в Раю) –
он возжелал святости и вернул Б-гу
душу
на исходе Субботы 24-го дня месяца
тевет
5574 года от Сотворения мира.
Перевод с иврита Меира Левинова
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.