[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ АПРЕЛЬ 2008 НИСАН 5768 – 4(192)
Музеи вместо евреев
Михаил Не-Коган
Это называлось гордо: Второй Международный фестиваль искусств «Традиции и современность». Два десятка государственных флагов. Гипсовая скульптура генерала Скобелева, отличимая от бронзового Жукова лишь наклоном конского хвоста. Имитация искусства в имитации Манежа. Разгул салонного китча, словно сейчас с Арбата. В общем, вот они, наши традиции и такая же современность.
Но слева от входа – островок подлинности: небольшая выставка экспонатов из коллекции Российского еврейского музея (Музея толерантности). Перевязи для свитков Торы XVIII века, верхняя часть Арон Кодеш, ханукии, бсамим (сосуды для субботних благовоний), парохет (занавес для Арон Кодеш) и синагогальные подсвечники века XIX-го, несколько картин А. Лаховского, А. Марковича, Мане-Каца и ксилографии С. Юдовина XX столетия… Всего двадцать предметов. Об этой выставке уже рассказывал в прошлом номере журнала ее организатор и создатель коллекции музея Григорий Казовский.
Еврейские музеи давно стали неотъемлемой частью мирового культурного ландшафта: к настоящему времени они есть во множестве крупных и не очень крупных городов Европы, Америки, не говоря уж об Израиле. В России же судьба этих музеев столь же прихотлива, сколь и судьба страны. В 1916–1929 годах в Петербурге-Петрограде-Ленинграде, на 5-й линии Васильевского острова, находился Музей еврейского историко-этнографического общества (МЕИЭО), созданный на основе выставки, работавшей с 1913 года. Основу экспозиции составляли материалы, собранные на Украине в 1912–1914 годах этнографическими экспедициями под руководством общественного деятеля, писателя, «отца еврейской этнографии» С.А. Ан-ского. Коллекция музея, содержавшая больше тысячи экспонатов, была уникальна именно своим этнографическим характером. Она превосходно представляла быт, культуру и искусство штетлов черты оседлости. После расформирования музея в рамках борьбы с «еврейскими буржуазными структурами» значительная часть коллекции оказалась в Музее этнографии. Долгое время этот музей был единственной организацией, проводившей выставки на еврейские темы. До Великой Отечественной войны там существовал еврейский сектор, который в 1939–1941 годах умудрился организовать большую выставку «Евреи в царской России и в СССР».
А. Лаховский. На утреннюю молитву. Еврейский квартал Люблина. 1900-е годы.
После падения советской власти попытки организовать еврейские музеи в России возобновились. В Петербурге эти инициативы носят светский характер и осуществляются под эгидой Центра «Петербургская иудаика». Он располагает своими обширными коллекциями, проводит выставки, ведет активную образовательную, исследовательскую и издательскую деятельность и активно участвует в мировом еврейском музейном движении. Впрочем, и нынешнее время не свободно от политического форс-мажора: недавнее закрытие Европейского университета в Петербурге, с которым тесно сотрудничала «Петербургская иудаика», вызвало бурю протестов, правда, пока безрезультатных.
В Москве инициатива создания еврейского музея исходила от еврейских религиозных организаций и реализовывалась в атмосфере конкуренции. Общины КЕРООР в 2003 году учредили Общественный совет по созданию музея во главе с раввином А. Шаевичем, но не смогли найти подходящее помещение. К этому времени в распоряжении Марьинорощинской общины уже находился Бахметьевский гараж – памятник архитектуры русского конструктивизма, построенный в 1926 году Константином Мельниковым и Владимиром Шуховым и переданный общине в 2001 году для организации учебно-воспитательного и спортивно-досугового комплекса. Однако манежная архитектура гаража идеально соответствует стандартам выставочного зала, да и коллекция уже насчитывает не одну тысячу единиц. К тому же концепция Российского еврейского музея, предложенная ФЕОР, шире концепции Музея истории московского еврейства, выдвинутого КЕРООР.
Ханукия. Белый металл. Моравия, середина XIX века.
Оба проекта – московский и петербургский – получили одобрение высших российских властей. Питерский был поддержан президентом В. Путиным на встрече с тогдашним премьер-министром Израиля А. Шароном в ноябре 2003 года, а московский – на встрече Путина с Берлом Лазаром в июне 2007 года. «Я обещаю, что перечислю в фонд строительства этого музея свою зарплату за один месяц», – заявил президент. У общественности кровь стыла в жилах при одной мысли о том, что семья того, кто называет себя «русским националистом», целый месяц перебивается с хлеба на квас – и все для того, чтобы евреи открыли, наконец, свой музей.
В том, что такой музей, и не один, в обозримом будущем все-таки появится, сомнений нет. Но и радостного в этом, как ни парадоксально, тоже мало.
Да, сама идея еврейского музея появилась еще в середине XIX века, когда Хаскала, еврейское просветительство, встретилась с коллекционерством. Да, первые музеи такого рода возникли на рубеже XIX–XX столетий. И все же полного развития, наивысшего расцвета эта концепция достигла после Холокоста, когда европейское еврейство в том виде, в каком оно существовало веками, практически исчезло. Живых евреев не стало – вместо них возникли еврейские музеи.
А. Маркович. У постели больного раввина. 1920-е годы.
Зловещим символом такой подмены служит судьба одного из самых знаменитых еврейских музеев – Пражского. Он, как известно, был основан в 1906 году. Нацисты закрыли его после оккупации Чехословакии, однако в 1942 году неожиданно открыли вновь. Более того, его коллекции интенсивно пополнялись во время второй мировой войны. По инициативе сотрудников музея немцы свозили в Прагу ценности из собственности уничтоженных на чехословацкой территории еврейских общин. Если в 1939 году в стенах музея размещалось всего около девятисот экспонатов, то в 1945-м их число превышало 213 тыс. Группа музейных сотрудников тщательно описывала коллекцию. Ими была создана целая система сортировки и регистрации всех собранных в Праге экспонатов. В ноябре 1942 года гестапо даже разрешило провести в здании закрытой пражской синагоги выставку еврейских книг и рукописей. А год спустя в другой столичной синагоге прошла выставка, посвященная еврейским религиозным традициям и обычаям.
Чем объяснить политику нацистов? Оказывается, все очень просто: они планировали создать после войны в Праге «Музей истребленной расы», для которого и собирали такое огромное количество экспонатов. Кстати, судьба истребленной расы постигла и сотрудников музея, большинство из которых, составив каталоги, отправилось в концлагеря. Еврейские артефакты нужны – евреи нет.
И это далеко не единичный случай. И дело не только в особом цинизме нацистов. Вот еврейский музей в Амстердаме. Он размещается в самом центре еврейского района в четырех больших ашкеназских синагогах, от которых во время Холокоста остались одни стены. Еврейская община, ослабленная численно и материально, не могла сама привести их в порядок и в 1956 году продала здания муниципальным властям. Те рассудили, что в этих зданиях должен находиться еврейский музей, который и открылся после тридцатилетней реконструкции зданий. Музей есть – а синагог и тех, кто в них молился, уже нет.
Еще двадцать лет назад в тогдашнем Советском Союзе было, по разным оценкам, не меньше полутора миллионов алахических евреев и двух миллионов смешанных. Сейчас на территории России их в три-четыре раза меньше. Да, возрождается национальное и религиозное самосознание, знание языка, культуры, традиций. И тем не менее возникновение еврейского музея – знак того, что здесь были евреи. Когда-то были.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.