[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ФЕВРАЛЬ 2008 ШВАТ 5768 – 2(190)
Как пришли евреи в ТОмск и отЧего остались
Илья Карпенко
Город Томск на реке Томь. В прошлом – столица Западной Сибири, административный центр Томской губернии – огромного края, включавшего в себя территории нынешних Новосибирской, Кемеровской и Томской областей. А также Алтайского края, Восточно-Казахстанской области и часть Красноярского края. Когда в XIX веке строили Транссибирскую магистраль, город оказался в стороне от железной дороги и со временем утратил свою столичную роль, оставаясь притом областным центром и крупнейшим в регионе университетским «оазисом».
История государства Российского показывает, что чем больших размеров был тот или иной город, тем больше евреев в него устремлялось. Несмотря на постоянные и непрекращающиеся попытки загнать все иудейское население империи в штетлы (а также маниакальное упорство в «переделывании» еврейских мальчиков в кантонистов), обойтись без евреев империя не могла.
Существовали специальности – портные и ремесленники всех мастей, акушерки и врачи разных специализаций, крупные купцы и мелкие торговцы, – которыми владели в основном евреи. Нельзя сказать, чтобы они сами не стремились в большие города. Стремились, причем всеми правдами и неправдами. Из этих противоречивых тенденций и рождался своеобразный «еврейский контингент» российских мегаполисов.
«Способнейшее место в тамошней стране»
Томск, недавно отметивший 400-летие, начинался с крепости. В 1604 году Борисом Годуновым был дан наказ сургутскому голове Гавриле Писемскому и тобольскому боярскому сыну Василию Тыркову строить в татарской земле Томский город, завести вокруг него государеву пашню и привести в подданство российскому царю окрестные народы.
Крепость построили на правом берегу Томи, в 60 километрах от ее впадения в Обь, недалеко от устья таежной речки Ушайки. 7 октября (27 сентября) 1604 года воевода Постник Бельский послал в приказ Казанского и Мещерского дворца «отписку», в которой указал, что «город сделали со всеми крепостцами». В то время он был важным военным центром, отражавшим набеги кочевников. Историк Миллер восклицал: «И по долговременном искании лучшего и способнейшего места в тамошней стране найти не можно бы было!»
А уже через четыре года, в 1608-м, в Томск были присланы из Москвы 35 «опальных» крестьян для создания государевой десятинной пашни. Они стали первыми ссыльными Томского края. Позже Томск попадался на «ссыльном» пути Абраму Ганнибалу, Михаилу Бакунину, Николаю Эрдману, Густаву Шпету, Владимиру Короленко, Константину Станюковичу, Николаю Клюеву, а также будущему «отцу всех народов» Иосифу Джугашвили-Сталину, в 1912-м сосланному на север Томской губернии, в Нарым. В составе казачьих отрядов ссыльные участвовали в покорении Сибири.
Границы русских владений отодвигались все дальше от Томска, и в ХVIII веке благодаря удобному географическому положению он становится стратегически важным пунктом торговли. Как на Запад, так и на Восток все торговые пути пролегали через Томск – по Сибирскому тракту и по сибирским рекам. Город продолжал развиваться и как центр ремесленничества.
В 1804 году Томск становится столицей огромной губернии. Не утрачивая роли главного торгового центра Западной Сибири, в середине ХIХ века город переживает «золотую лихорадку». На золотопромышленном буме население Томска активно росло, а открытие первого в Сибири университета сделало город основным центром образования, культуры и науки для этих огромных территорий.
«Сибирским Сент-Франциско» называл Томск бывший здесь в ссылке декабрист Гавриил Батеньков. Элизе Реклю во «Всемирной географии» ставит его в один ряд с другими городами Европейской России «по архитектуре домов, роскоши магазинов, оживлению главных улиц». Но неожиданно фортуна Томску изменила…
Резные наличники бывшей Солдатской синагоги на улице Фрунзе, 15.
Как «Чугунка» Томск обошла
Как уже было упомянуто, во второй половине XIX века при строительстве Транссиба место для моста через реку Обь было выбрано южнее Томска. В результате в районе этой переправы образовалось поселение, которое со временем стало городом Новосибирском. Томск же оказался в стороне от железной дороги, причем магистраль обошла его в каких-то 70 верстах. Попытки построить томскую «дугу» – однопутную железную дорогу от станции Болотной через Томск до станции Яя – также не увенчались успехом. И хотя в 1896-м до Томска была проложена ветка от станции Тайга, она явилась «тупиковой». Город потерял значение транспортного узла и важного центра транзитной торговли.
Юрий Михайлович Лозинский, активный член местной общины, много сделавший для возрождения идишкайта в Томске, поясняет:
– Раньше по Сибирскому тракту шла очень бурная торговля, ведь российская металлургия начиналась в Томске – в XIX веке здесь было несколько металлургических заводов. Но с появлением железной дороги томским купцам стало трудно конкурировать: металл на лошадях возить стало неэффективно.
Почему же обошла Томск железная дорога? Есть версия, что томские купцы пожалели денег на «чугунку». На самом деле и власти, и купцы, и промышленники не жалели ни сил, ни средств. В результате двух экспедиций были предложены два основных маршрута. Николай Меженинов, начальник работ по сооружению Средне-Сибирской железной дороги, в объяснительной записке заявлял: «Томск, как центр сибирской промышленности и торговли, будет и должен быть центром железнодорожной линии». Константин Михайловский, статс-секретарь Управления казенной железной дороги, полагал возможным провести трассу, минуя купеческий и университетский Томск.
С целью опровержения маршрута Михайловского городские власти на свои деньги организовали две экспедиции по Сибири, отправили солидные делегации «ходоков» в Петербург, но «пробить» бюрократическую стену им так и не удалось.
Вторая «народная версия»: все случившееся – это просто козни соседей! Мол, купцы из Иркутска, Красноярска, Омска дали большую взятку, чтобы железная дорога прошла мимо Томска. Во всем виноваты конкуренты!
Дом купца Голованова по улице Красноармейской, 71.
В краю меда и молока
Историки считают, что первые евреи появились в Томске в период войны с Польшей 1632–1634 годов в составе ссыльных. Давид Кижнер, специалист по еврейской истории Томска, говорит: «В составе томских служилых людей наряду с русскими находилась и группа “литовского списку”, чаще называемая “литва”. Это были ссыльные военнопленные или добровольно перешедшие на сторону русских “иноземцы”. В архивных записях сообщается, что в августе 1633 года сюда прислали 150 “литовских людей”». Первые евреи в Сибири наверняка были и среди этих угнанных в плен жителей западных городов и деревень.
Историк Григорий Турецкий подтверждает такую версию: «Первые упоминания о евреях в Сибири относятся к началу второй четверти XVII века. В деле Сибирского приказа за 1635 год о возвращении из Сибири военнопленных, сосланных “в службу” и “на пашню”, упоминаются “литовские, немецкие люди и жиды”».
Так что временные рамки «иудейской экспансии» за Урал придется расширить. Получается, через какие-нибудь четверть века можно отмечать юбилей: «Сибиряки и евреи – 400 лет вместе»…
После установления в конце XVIII века черты еврейской оседлости в течение многих лет евреи попадают в Сибирь в основном как ссыльные и каторжане. Попытка «еврейской колонизации» Сибири в 1836 году была пресечена Николаем I – в итоге до таежных мест добралось всего около полутора тысяч евреев-переселенцев. Остальных «завернули» в херсонские степи.
Первые «официальные» иудеи появились в Томске в первой половине XIX века. Об этом свидетельствуют архивные записи, из которых следует, что в 1837 году здесь проживало 35 иудейских семей, не считая 10 холостых евреев. Ими было подано заявление о создании общины – устройстве молитвенной школы и утверждении в должности раввина Нухима Фраймовича, переехавшего из Каинска. Томский губернатор, обращаясь к генерал-губернатору Западной Сибири, рекомендовал сие прошение удовлетворить:
Если евреям не дозволить иметь правильную школу, то, судя по привязанности их к обрядам своей веры, они непременно тайно собираются где-нибудь. Следовательно, сие запрещение невольно приводит их к нарушению закона.
Однако в 1837 году появились печально знаменитые николаевские «Правила, заключающие в себе меры против переселения евреев в сибирские губернии», и томским евреям как в регистрации общины, так и в утверждении раввина было отказано.
Лишь в начале 1850-х годов община смогла приобрести дом у дочерей титулярного советника Соколова в районе Песков, на Магистратской улице. Вначале деревянный, позже перестроенный в небольшой одноэтажный каменный. Первую томскую синагогу так и называли – Каменной. Раввином Томска в течение почти полусотни лет, с 1860 по 1908 год, был легендарный Бер Израилевич Левин – могилевский II гильдии купец. Томский губернатор Александр Озерский его кандидатуру поддержал, указав: «Еврей Берка Левин поведения примерного, богобоязнен и придерживается правил еврейской веры. <...> Изучал русскую грамоту».
В XIX веке население Сибири активно растет. В Западной Сибири численность евреев возросла с 4962 человек в 1874 году до 11 611 человек в 1897 году, то есть в 2,4 раза. В Томской губернии еврейская колония была одной из самых многочисленных – к концу XIX века здесь проживало уже 7696 евреев.
В последующие годы приток евреев в Сибирь увеличился, главным образом за счет политических ссыльных и каторжан. А с началом первой мировой войны сюда попадают несколько тысяч беженцев и высланных из прифронтовой территории.
В Сибири, особенно в сельской местности, антисемитские настроения были слабее, чем в европейской части России. Однако антисемитский характер власти (начиная от министров внутренних дел Игнатьева, Дурново, Плеве и заканчивая генерал-губернатором Москвы великим князем Сергеем Александровичем) и проводимой ею политики порождал замкнутый круг. Дискриминационная политика властей по отношению к евреям, угнетенное их положение порождали в среде российского еврейства революционные настроения, течения и движение, а большое количество революционеров-евреев в свою очередь способствовало росту антисемитизма. В целом в Сибири ситуация с черносотенным движением ненамного отличалась от той, что царила в начале XX века по всей России.
Октябрьские события 1905 года не обошли стороной и Томск. Погром, продолжавшийся три дня, по количеству жертв был одним из самых кровавых в стране: погибло несколько десятков человек, ранены были сотни. Многие еврейские магазины, лавки, дома были разграблены и разрушены. Причем пострадали в этих бесчинствах не только евреи.
И все-таки, несмотря на все трудности жизни и многонационального сибирского «сожительства», в XIX веке евреи называли Сибирь «краем меда и молока». И неудивительно. По сравнению с нищетой и безработицей черты оседлости эта страна, несмотря на холода и снега, давала возможность жить. А убогое бытие большинства штетлов – лишь право умирать…
В «роковые сороковые» эта Империя холода обернулась для многих Страной спасения – сколько жизней евреев, по воле судьбы попавших сюда из зоны фашистской оккупации, сохранила эта далекая Сибирь?
«Закоренелые евреи»
Каменная, Хоральная, Каминерская, Солдатская… Это – названия синагог, о которых сохранились достоверные исторические сведения.
На Магистратской, 36, на месте Каменной синагоги (или синагоги «1-го прихода»), основанной в 1850 году, в начале ХХ века была построена новая Хоральная синагога. Ее освящение состоялось 15 сентября 1902 года.
Историк Ирина Сальникова разыскала в архивах материалы, повествующие об истории закрытия в 1929 году Хоральной синагоги. Оказывается, этому предшествовала большая «разъяснительная работа», которую проводил некий товарищ Жуховицкий. По его подсчетам, еврейское население Томска состояло из 4400 человек, а религиозное общество – из 221-го, причем из них 120 были «лишенцами»!
«Собрание евреев» требовало от горсовета закрыть синагогу и приспособить ее для обслуживания «культурных нужд населения». Одновременно просили «Общество воинствующих безбожников» и ОЗЕТ устроить антирелигиозный вечер и воскресник (хорошо хоть не субботник!), а заработанные на нем средства передать «на постройку самолета Бери-биджан и танка воинствующих безбожников».
При советской власти в здании размещались госучреждения, последним из которых был областной суд. В 1999 году здание отдали еврейской общине – в пользование на 49 лет.
Синагога 2-го прихода, или «временная молитвенная школа», находилась в центре города, во дворе собственного дома Каминера, а потому так и называлась – Каминерская. Купец II гильдии из города Канска Михаил Григорьевич Каминер основал ее в 1859 году. Эта синагога при Советах действовала дольше всех – вплоть до 1947 года.
История Солдатской синагоги связана с именем Герцеля Янкелевича Цама, как утверждают историки, единственного российского еврея, получившего в XIX веке офицерский чин. Прослужив в армии 41 год, Цам не поддался давлению и так и не принял православия. Цам дослужился до фельдфебеля, сдал экзамен по программе юнкерских училищ. Все офицеры полка ходатайствовали о присвоении ему офицерского звания. Тогда специальным указом Александра II Герцель Цам был произведен в прапорщики. Затем в чине штабс-капитана он командовал ротой, которая при нем стала образцовой. Однако все ходатайства командира полка о присвоении ему чина капитана оставались безуспешными. Цам стал капитаном лишь при выходе в отставку. Рассказывает Давид Кижнер:
– Почти вся жизнь этого незаурядного человека, старосты так называемой Солдатской синагоги, была связана с Томском. Родился Герцель Цам в 1835 году, в восьмилетнем возрасте был схвачен «хапунами» и отдан в кантонистскую школу. Кантонистские годы Цама протекали в Волынской губернии. В 1854 году оттуда в Томск прибыли две партии евреев – до 350 человек. Среди них был Герцель Цам.
Г.Я. Цам.
Многие из тех солдат перешли в православие, но часть волынских кантонистов сохранила веру отцов – их называли «закоренелые евреи». Некоторых из «закоренелых» с 1855 года стали оставлять на службе в 8-м Томском пехотном полку.
Крещение кантонистов, как известно, достигалось разными «методами». Во многом это зависело от «усердия» местного военного и духовного начальства. После года «увещеваний» многие кантонисты согласились перейти в православие. В своих воспоминаниях Герцель Цам приводит список евреев-кантонистов Томского полубатальона – всего около пятидесяти человек.
Только в 1905 году появился указ Николая II о том, что «лица, числящиеся православными, но в действительности исповедующие ту нехристианскую религию, к которой принадлежали до присоединения к православию они или их предки, подлежат по желанию исключению из православия».
Толчком для основания собственной солдатской синагоги послужила обида, нанесенная кантонистам в Каминерской синагоге, которую они посещали, пользуясь ее близостью к казармам. Давид Кижнер рассказывает:
– У солдата Моисея Гуревича родился сын, и в одну из суббот ему должны были сделать обрезание. Гуревич и его друзья-солдаты, пришедшие в Каминерскую синагогу, должны были призываться для чтения Торы. Но сын Каминера, исполнявший обязанности габая, предложил им провести чтение в раздевалке. Случай этот оскорбил солдат, и они решили создать свое отдельное молитвенное общество.
Сначала томские евреи-военные собрали деньги на свиток Торы, который летом 1865 года был освящен и внесен «на хранение» в Каменную синагогу. После получения разрешения властей осенью 1865 года был открыт 3-й приход. Это был временный молитвенный дом в Затеевском переулке, в доме чиновницы Новокрещеновой.
В начале 1870-х годов решили построить собственное здание для военной молитвенной школы. Инициатором стал кантонист Исайя Качерец, земля была куплена на имя Герцеля Цама. Эти двое да еще Яков Зайд руководили строительством, открытие состоялось в 1872 году.
В сентябре 1906 года молитвенная школа сильно пострадала от пожара, и община решила ее перестроить «с прибавлением в ширину и высоту». После долгих перипетий, связанных с попытками объединить 2-й и 3-й приходы, прихожане солдатской школы, несмотря на недостаток средств, решили перестроить здание сами, без помощи со стороны.
В августе 1907 года новое здание с тремя куполами, изображением свитка Торы на входных дверях, деревянной резьбой на окнах и дверях было готово. В память об организаторах 3-го прихода и строителях сгоревшей военной молитвенной школы решено было назвать его синагогу Солдатской.
В 1930 году здание синагоги, расположенной по адресу: улица Фрунзе, 15, у «общины 3-го прихода» было отобрано и переоборудовано под общежитие научных работников Томского государственного университета.
«ЗастывшаЯ музыка» ФишелЯ
Несмотря на повальное уничтожение в Сибири памятников деревянного зодчества, в Томске сохранилось много великолепных зданий – и деревянных, и каменных. Это «заслуга» большевиков, лишивших город столичных функций: благодаря этому его лицо не было изуродовано урбанистическими «социалистическими переменами».
Вот потрясающий «дом с шатром» по улице Красноармейской, 71, – бело-голубой особняк, украшенный дивной деревянной резьбой, дом купца Голованова (1902). Сегодня в нем – немецкий культурный центр, что спасает здание от разрушения.
Здесь же, на Красноармейской, – другие замечательные деревянные строения. Увы, большинство из них – в удручающем состоянии.
А вот прекрасное каменное здание – театр «Скоморох» имени режиссера Романа Виндермана, в прошлом – Дом науки (1911–1912 годы).
Если архитектура – это застывшая в камне музыка, то в ней много еврейских нот. На эту мысль наводят изумительные здания старого Томска, построенные в XIX – начале ХХ века.
Автор многих из них – одессит Товий Лазаревич Фишель, работавший в Томске в период с 1905 по 1912 год. Постройки этого архитектора отличает общая романтическая окраска, использование особого «северного орнамента».
Рожденный в 1868 году в семье одесского колониста, после окончания Одесской рисовальной школы Фишель учился в Петербурге, в Императорской академии художеств, был помощником знаменитого Александра фон Гогена – автора многих архитектурных шедевров в Санкт-Петербурге, Одессе, Нижнем Новгороде и других городах.
Затем последовала его работа в Одессе, где Фишель спроектировал и построил несколько приметных зданий, в том числе – великолепный «Пассаж» на Дерибасовской (1899 год). Но с Одессой пришлось расстаться. В 1905 году, незадолго до начала страшных одесских погромов, Фишель приезжает в Западную Сибирь. Сюда на должность городского архитектора его пригласила Городская управа Томска.
По проектам Товия Фишеля в Томске были построены Еврейское училище имени И.Л. Фуксмана, торговый корпус на Гостинодворской площади, Владимирское училище («в память открытия первой Государственной Думы»), пристройка к больнице имени И.М. Некрасова, Гоголевское мужское и Юрточное женское училища, городской ломбард и другие здания. В Томске архитектор много внимания уделял живописи, преподавал, писал статьи в местные газеты, вел общественную работу.
К сожалению, творческое содружество Томска и Товия Фишеля длилось недолго – в 1911 году архитектор подал прошение об отставке, а в 1912 году вернулся в родную Одессу. А через два года в Томске с прискорбием узнали о смерти зодчего – творца неповторимого «северного орнамента» этого сибирского города.
Театр «Скоморох» им. Романа Виндермана.
«Сибирские евреи носили кепкИ»
С течением времени и под влиянием местных условий образовалась в Сибири своеобразная группа евреев с совершенно иным складом жизни, создался особый тип – сибирские евреи. Такая незначительная группа евреев, разбросанная по обширной территории среди многомиллионного русского и инородческого населения, не могла, конечно, не поддаться влиянию окружающей среды, и, естественно, она переняла у нее немало местных обычаев и нравов. Этой внешней ассимиляции способствовала также отдаленность означенных групп от своих единоверцев в Европейской России и невозможность вследствие действующих ограничительных законов получать от них культурные силы, хотя бы в виде учителей и раввинов. Но, теряя постепенно свои прежние черты, евреи в Сибири все же строго придерживаются религиозных традиций и верований своих отцов.
(Ю. Островский. «Сибирские евреи: Очерк правового, экономического и культурного положения».)
Председатель томской общины Борис Ромацкий показывает большое двухэтажное деревянное здание по улице Фрунзе (бывшей Нечаевской), в котором угадываются очертания той самой Солдатской синагоги. Увы, от куполов не осталось и следа, здание сильно обветшало. Но сохранились резные оконные наличники в виде звезд Давида, изящно вплетенных в растительный орнамент.
Ромацкий – томич «с родословной». Оказывается, его дед Менахем-Йосеф был шамесом Солдатской синагоги. В подвале этого дома, рассказывает Борис, размещались печи, в которых пекли мацу.
Рядом с Борисом – его неразлучный друг, габай томской синагоги Давид Кижнер. Споря и перебивая друг друга, они стараются как можно красочнее и полнее рассказать нам о еврейской истории Томска.
«Сибирские евреи никогда не носили кипы, а только кепки», – говорит Ромацкий. Действительно, почему-то не шапки, что было бы логично для Сибири, не фуражки и не шляпы. А именно модные кепи заменяли, оказывается, сибирским евреям традиционную кипу. Борис Михайлович сообщает об этом с гордостью. Это – не дань моде, а подчеркивание своей сибирско-еврейской «особости».
Даже юмор сибирских евреев неуловимо отличим от юмора «континентального» – в нем меньше самоиронии…
Хоральная синагога на улице Розы Люксембург, 38.
На Магистратской
Мы на улице Розы Люксембург (бывшей Магистратской), 38, перед нами здание Хоральной синагоги города Томска. Во дворе сохранилось здание бывшей ешивы, а также красно-кирпичное здание бывшего дома призрения. На втором этаже – затертая, но различимая надпись на иврите.
Эта богадельня, считавшаяся в свое время лучшей в Сибири, была построена в 1910 году на средства купца Быховского. А потому именовалась «Домом призрения для престарелых евреев обоего пола имени Исаака и Лидии Быховских». Существовала она исключительно на добровольные пожертвования: еврейское общество ежегодно выделяло на ее нужды 3 тыс. рублей.
Сегодня в здании богадельни Быховского расположен детский сад, в нем три года назад раввину Красноярска удалось открыть еврейскую группу – больше 20 детей. Сделали ремонт, купили красивую мебель, игрушки, аппаратуру.
Жена томского раввина Гита показывает нам тесноватые, но уютные владения детского сада «Ор Авнер»: «Нам предлагали другое здание, – говорит она, – но мы хотим оставаться именно здесь. Это историческое место!»
С ребятишками занимаются психолог, логопед, проводят уроки английского языка, математики и музыки.
Гита рассказывает:
– Я веду иврит и еврейские традиции. У нас в садике дети от двух до шести лет. Мы стараемся, чтобы они получили все необходимое. Здесь на кухне готовится кошерная еда. Все отдельное – посуда, шкаф. Курятину привозим из Новосибирска, мясо и молоко – из Москвы. У нас хорошо, единственная проблема – места мало.
Ребецн Гита.
Томский раввин Леви Каминецкий говорит:
– В Томск многие приезжают учиться, поэтому здесь много евреев, порядка 6 тысяч человек. Коренных не очень много, около 80 процентов – приезжие. По окончании вузов многие здесь оседают. Я не думаю, что Томск будет как Москва или Днепропетровск, но у нас можно строить, открывать программы, создавать общину.
По словам рава Леви, на большие еврейские праздники приходят 500–600 человек, газету «Менора» получают более 1000 человек. Есть задача – привлечь как можно больше евреев: «Когда я приехал в Томск, база данных у нас была очень маленькая – 250 семей. А сейчас уже 1500 семей, адресов».
В качестве посланника Любавичского Ребе рав Леви приехал с женой в Томск в ноябре 2004 года. Здесь были две общины, но люди толком никуда не ходили. К тому времени евреям было возвращено здание синагоги, но, говорит томский раввин, «приходить в синагогу было невозможно – не было условий».
Сегодня работает воскресная школа, есть женский клуб, интернет-кафе, столовая, библиотека. Выходит общинная газета, работает образовательный центр. Каждое лето дети выезжают в лагеря в Новосибирск или Омск. «Наша проблема – помещение, – говорит рав Леви. – Когда-то в этих трех зданиях были: синагога, еврейская школа, дом престарелых. Наша мечта все это отреставрировать, чтобы еврейская община жила, как 100 лет тому назад. У нас есть план – закончить ремонт синагоги, расширить садик, открыть еврейскую школу, построить общинный центр. То, что вы видите, – это только начало!»
В суровую зиму 2006 года в одну из суббот ударил мороз в 53 градуса. Рав Леви вспоминает, как добирался до синагоги, как волновался, соберется ли миньян. Каково же было его удивление, когда он увидел около пятидесяти человек, ожидавших его в синагоге. Среди них был 78-летний член общины.
«Я спросил его, зачем он вышел из дома в такую погоду, рискуя здоровьем? Он мне ответил: “Душа еврея согреться может только в синагоге”», – рассказывает томский раввин.
STARS в союзе с Торой
Томская община представляет собой, несмотря на относительную «компактность», разнообразное сочетание людей всех профессиональных устремлений и возрастных категорий. Здесь активно работает проект STARS («Звезды») – «Студенческий союз Торы для русскоговорящих». Учатся ребята от 17 до 28 лет, в основном студенты – и томичи, и те, кто приехал из Новосибирска, Иркутска, Новокузнецка и других городов.
Занимаются проектом Юрий Лозинский, Борис Ромацкий и рав Леви.
Юрий Михайлович – координатор проекта – говорит: «Мы изучаем праздники, традиции, историю, еврейский взгляд на мир. В ближайшей перспективе – лекции о Талмуде, Танахе, “Евреи и христианство”, “Евреи и ислам”».
По программе «Звезды» занимается Женя Сафарова – председатель Молодежного клуба. Женя больше трех лет жила в Израиле, хорошо знает иврит, но говорит, что на занятиях в STARS за пару месяцев узнала больше, чем за все годы, проведенные в Эрец-Исраэль: «Там я не ставила перед собой задачу стать религиозной, а здесь заинтересовалась, учусь с большим удовольствием». Заседания Молодежного клуба проходят в клубе «Звездочка». Поскольку летом молодежь разъезжается, ребята ежегодно отмечают открытие клуба и определяют, что именно каждый из них хотел бы здесь видеть.
В Томске активно работает Еврейская национально-культурная автономия (ЕНКА) во главе с Юрием Зельвенским – человеком, много сделавшим для того, чтобы возродилась синагога на Магистратской и томская еврейская жизнь вообще. Кроме ЕНКА, Юрий Давидович возглавляет попечительский совет религиозной общины. В рамках автономии функционирует «Джойнт» с его разнообразными программами.
Ю. Зельвенский.
Есть в Томске и «взрослый» еврейский университет – СИЕИТ, Сибирский институт еврейской истории и традиций. В Общинном центре на проспекте Фрунзе два раза в месяц читают лекции, доклады, организуют семинары. Работу ведет Давид Кижнер – постоянный участник конференций «Евреи в Сибири и на Дальнем Востоке», автор многих публикаций. Среди лекторов декан факультета международных отношений ТГУ Савелий Вольфович Вольфсон, доценты истфака ТГУ Олег Владимирович Хазанов, Ирина Владимировна Нам, Наталья Ивановна Наумова, преподаватели других томских вузов, журналисты и просто энтузиасты.
Например, неугомонный Израиль Соломоник, хоть и не историк, тоже участвует в работе СИЕИТа. Его профиль – занятия по… растениеводству. Ведь Соломоник в Сибири увлекается выращиванием винограда, дынь, арбузов!
И. Соломоник.
Израилю Шоломовичу 87 лет, он – ветеран Великой Отечественной. Сержант Соломоник сначала ополченцем, а потом зенитчиком прошел всю войну – от Кингисеппа до Праги, был ранен, награжден. О своей жизни в городе старожил говорит так: «Мы с женой махнули сюда в начале 50-х. Потом уехали многие, но не мы. Я преподавал в Политехническом на кафедре радиотехники, создавал ТУСУР – Томский государственный университет систем управления и радиоэлектроники, написал четыре книги по специальности. Я не жалею, что остался».
Д. Кижнер и Б. Ромацкий.
Благословение Эфраима Дондо
Среди членов томской общины есть и те, чьи корни уходят глубоко в сибирскую землю. Лия Вениаминовна Дондо. Несмотря на почтенный возраст (через год ей предстоит перешагнуть вековой рубеж), Лия Вениаминовна сохранила удивительную бодрость и потрясающую память. Она рассказывает о своей семье коренных евреев-сибиряков: о маме Деборе, урожденной Гусис, из Черемхово Иркутской губернии, и об отце – Биньямине-Вульфе Дондо, родом из Мариинска. Один из братьев отца, Абрам Дондо, имел мясную лавку – висела надпись золотыми буквами: «Дондо». Абрам был самым богатым, имел большой дом (сейчас здесь располагается филиал библиотеки имени Пушкина). В 1912 году он стал старостой Хоральной синагоги.
Л. Дондо.
Когда в 1929 году закрыли Хоральную синагогу, евреи стали молиться в доме Дондо:
– Собирались на нашей квартире в той части города на берегу Ушайки, которая называлась Болото. Даже письма писали: «Акимовская, 12, на Болото, собственный дом Дондо». Почта находила. В 1924 году мы оттуда переехали. Жили в избушечке, где я и брат родились, а с другой стороны была лавка, которую сдавали. У входа в дом была мезуза.
В 30 километрах от Томска в деревне Нелюбино с 1929 по 1941 год существовал еврейский колхоз «Найгебурт» («Возрождение»).
– Председателем был Иосиф Аронович Иосифович. Его жена Сара Соломоновна работала животноводом. Он поставил дело, а в 1937 году его расстреляли. Потом еврейский колхоз влили в русскую артель «Свободный труд», потому что многих на фронт призвали, кого-то арестовали и расстреляли. Последним председателем была Сара Кофман. Папа мой, тогда уже в годах, работал сторожем в колхозе. Брат Григорий до 1942 года там же работал пахарем.
Летом 1915 года дед Лии Вениаминовны Эфроим Яковлевич Дондо тяжело заболел. «Перед смертью он нас с сестрой благословил. Сестра была моложе, сначала он ей положил руку на голову и сказал что-то по-еврейски, а потом мне. Женю он благословил на многодетство – у нее было три сына и две дочери, а меня – на долгую жизнь…»
РазведЧик, спортсмен, ветеран…
Все это «титулы» Леонтия Вениаминовича Брандта. По духу он, кажется, самый молодой член томской общины, несмотря на «официальное летоисчисление» – 1924 год рождения. Подтянутый, веселый, всегда улыбающийся, с неизменной шуткой и любовью к розыгрышам.
Мундир Леонтия Вениаминовича украшают четыре десятка орденов и медалей – Красной Звезды, Отечественной войны, Славы, «За отвагу», «За взятие Праги» и многие другие. Брандт с гордостью показывает еще одну: Федерацией еврейских общин России он был награжден Медалью Спасения – в память о спасении человечества от фашизма.
Леонтий Вениаминович родился в Томске, с началом войны оказался в Белоруссии, два месяца добирался до дома, потом, в 1941-м, работал на производстве. А в январе 1942 года, в 17 лет, пошел добровольцем в легендарную 150-ю Сибирскую стрелковую добровольческую дивизию, «для убедительности» представив в военкомат значок ГТО. На фронте сибиряков ценили и очень уважали, а потому Брандта взяли в разведку. Леонтий Вениаминович ходил в тыл к немцам, брал «языков», проводил «разведку боем». Прошел всю войну, «хлебнув» по полной. Два раза был ранен. Победу встретил в Праге.
Л. Брандт.
Когда освобождали Польшу, Леонтий Брандт в составе разведгруппы одним из первых вошел в лагерь смерти Освенцим. Он рассказывает об одном из самых страшных своих впечатлений о минувшей войне:
– Это было в январе. Когда мы вошли в лагерь смерти, печи еще дымились. Народу было уже мало – те, кто мог двигаться, разбежались. Они все что-то кричали нам на разных языках, одеты были в полосатое рванье. Там располагались большие бараки, длинные ряды бараков. А рядом находилось домики, где размещалась охрана. Там все было в роскоши – цветущие палисадники, спортплощадки, плавательные бассейны.
Впечатление было страшное. Немецкая пунктуальность доходила до абсурда: в больших бараках лежали бумажные мешки, в которых для отчета складывалась одежда казненных. Мы были ошарашены, увидев горы женских волос разного цвета и длины, подошвы от различной обуви, в том числе и от детской. В сундуках валялись пенсне, поломанные часы и мелкие украшения. Отдельно – человеческая кожа, из нее они делали сумочки, пояса. Особо ценилась кожа моряков с наколками.
После войны Брандт окончил три вуза. Сначала служил в армии, а потом пошел на томское НПО «Контур», где работает уже больше 45 лет. Кроме того, Леонтий Вениаминович – активист еврейской общины Томска, ветеранских организаций. В свои 83 года Брандт продолжает ходить на лыжах, ездить на велосипеде, жить активно и деятельно. В Израиле у Леонтия Владимировича внучка и три правнука, но он туда не едет: «Во-первых, там нет зимы, а я без лыж не могу; во-вторых, там жара, а я люблю холод; в-третьих, я невыездной. Я начальник отдела оборонного предприятия».
Побывав дома у ветерана и спортсмена, начинаешь понимать основы его жизненной «непотопляемости». Конечно, в первую очередь – это его собственный характер, неизменный оптимизм, занятия спортом. Но ведь у каждого Рыцаря есть Дама сердца!
Знакомимся. Софья Исааковна Брандт (урожденная Бернштейн) – супруга Леонтия Вениаминовича. Филолог, преподаватель и очень светлый человек. Вместе они душа в душу прожили больше полувека, справив золотую свадьбу...
В офисе Майофиса
Несмотря на молодость, Аркадий Майофис и Юлия Мучник уже академики. Правда, не научной Академии, а телевизионной. Возглавляемая с 1990 года Майофисом томская телекомпания «ТВ-2» была признана одной из самых профессиональных и динамично развивающихся в России, а Аркадий был назван «Лучшим медиаменеджером России – 2005». Есть в активе «ТВ-2» и четыре ТЭФИ, и другие весомые премии. А с 1998 года Аркадий Майофис является президентом «Томской Медиа Группы» – холдинга, объединяющего три телекомпании, несколько радиостанций, рекламных агентств и изданий.
А. Майофис и раввин Л. Каминецкий.
То, что делает Майофис со своими ребятами, можно назвать модным словечком «креатив». И хотя занимаются они этим делом уже более 15 лет, их продукция по-прежнему нова. Доказательство – данные «Гэллапа», показывающие, что подавляющее большинство томичей предпочитают новостные передачи «ТВ-2» как аналогичной продукции ОРТ, так и томским «Вестям», выпускаемым ВГТРК.
Фантазия «медиагрупповиков» неисчерпаема, количество оригинальных программ исчисляется десятками. Так, «Томское собрание» проводит благотворительные акции (помогали детскому дому, строительству синагоги, Иверской часовни и т. д.), «ТВ-2» делает новостные («Час пик»), утренние («Успеваем»), а также аналитические, развлекательные и авторские программы, организует марафоны помощи под названием «Обыкновенное чудо», массовые спортивные турниры. В общем, как говорит Аркадий, они делают «местный, в хорошем смысле провинциальный канал». Но не только: во время обеих чеченских войн там побывали журналисты «ТВ-2»; единственное интервью с Ходорковским в 2003 году, во время атаки на ЮКОС, – заслуга Юлии Мучник.
Авторитеты от журналистики говорят, что работа на «ТВ-2» – это строчка в резюме, которая практически гарантирует устройство на любой из московских телеканалов. Им можно верить: за эти годы в Останкино «сбежали» человек двадцать…
Сибирские Афины
Умственный центр Сибири, Сибирские Афины – именно так называют Томск, «вместивший» в себя около ста образовательных и научных учреждений.
Сегодня в Томске функционируют шесть государственных университетов, военно-медицинский институт, научно-исследовательские институты Томского научного центра Сибирского отделения РАН и других академий, отраслевые НИИ и проектные институты. Пятая часть населения города, порядка 100 тыс. человек, – студенты вузов и средних профессиональных учебных заведений.
Марта 5 дня 1896 года. Сегодня я вычеркнул ассигнования на броненосец и передал их на основание Томского технологического института.
(Из дневника министра финансов С.Ю. Витте.)
Юрий Лозинский с гордостью показывает свою alma mater – Томский политехнический университет, ТПУ, бывший ТТИ. Здесь в разное время учились генеральный конструктор вертолетов, Герой СоцТруда Михаил Миль; механик, член-корреспондент АН СССР Матвей Капелюшников; радиотехник, лауреат Госпремии СССР Марк Райзман; здесь преподавали профессора и академики, известные ученые: химик Николай Кижнер, физик Борис Вейнберг, металловед Владимир Мостович и многие другие.
Юрий Михайлович объясняет, что в России существовали квоты для евреев при поступлении в вузы. В столичных городах – 3%, в других городах – 5%. В ТТИ работали прогрессивные ректоры, закрывавшие глаза на квоты:
– Евреи это знали, поэтому ехали сюда учиться и получать хорошее образование. До революции в отдельные годы количество евреев достигало 10–12 процентов, а в один год был поставлен рекорд – 18 процентов от общего числа студентов!
Б. Лозинский на занятиях в STARS.
Но самый знаменитый вуз, конечно же, – Томский госуниверситет, основанный 28 мая 1878 года. Один из старейших в России и первый в Сибири и на Дальнем Востоке, Императорский Томский университет долгое время был вообще единственным вузом на этих необъятных пространствах. К его открытию «приложили руку» Дмитрий Менделеев, Василий Флоринский, Захарий Цибульский и др. Здесь работали два лауреата Нобелевской премии – Николай Семенов и Иван Павлов. Среди его выпускников – около ста членов различных академий, более 250 лауреатов государственных премий. В ТГУ – 22 факультета и свыше 23 тыс. студентов, он имеет 5 филиалов и несколько десятков учебных центров в Сибири, Казахстане, на Урале.
Главный корпус – великолепное белое здание с колоннами в роскошном парке. Здесь же – памятник Григорию Потанину, географу, этнографу и «областнику», отстаивавшему идею предоставления Сибири автономного статуса.
Проректором по науке в этом славном университете трудится Григорий Ефимович Дунаевский. С ТГУ его жизнь связана с 1964 года. Заслуженный работник высшей школы России, доктор наук, профессор, академик двух академий, автор более 120 серьезных научных работ, отмеченный многими другими титулами и знаками отличия.
Интеллигентный, тонкий и обаятельный Григорий Ефимович Дунаевский, кстати тоже одессит, рассказывает:
– Я, когда ехал в Томск, не думал, что здесь останусь. Основной причиной была «пятая графа». Моя учительница по математике Э.Б. Гольберг (одесская школа № 117) готовила меня в МГУ на мехмат. В 1964 году в МГУ нас, одесситов, поступало восемь человек. Я один балл не добрал. В коридоре выстроились столы – представители вузов со всего СССР приглашали без экзаменов абитуриентов, которые с высокими баллами не прошли по конкурсу в МГУ. Меня без проблем взяли на физический факультет ТГУ. Отчество мое тогда звучало как Хаимович. Несмотря на такое отчество, на первом курсе меня назначили старостой группы. Все годы учебы и работы присутствовала атмосфера абсолютной толерантности. Когда с перестройкой пошла первая волна выездов, хлынуло много из Новосибирска, из Академии наук, но в Томске такого не было. Если люди уезжали, то с хорошими словами и о Томске, об университете… В Томске очень много одесситов. И на курсе у нас было очень много ребят с Украины, из Молдавии. Причем после окончания учебы никто не рвался домой.
Г. Дунаевский.
Его должность подтверждает правдивость рассказанного. В очередной раз убеждаешься в том, что чем город интеллигентней и «ученей», чем выше интеллектуальный и образовательный уровень его жителей, тем он толерантнее, тем ниже уровень ксенофобии и национализма.
В Томске меньше прагматизма, больше спокойствия и творчества. И люди, представляющие все возрастные «спектры», всевозможные специальности и «иерархические ступеньки» общества, чувствуют себя здесь вполне комфортно. И благодарны этой земле за то самое спокойствие и пусть небогатую, но стабильность, в которой они (и их прапра…) обитают здесь многие годы или даже столетия. Они последовательно возрождают «идишкайт с сибирским лицом», следуя своим неповторимым курсом. Хотя испытывают при этом определенные трудности… А где их, трудностей, нет?
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.