[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ЯНВАРЬ 2008 ТЕВЕТ 5768 – 1(189)
Троцкие и Бронштейны
Александр Синельников
Испокон веков евреи диаспоры реагировали на дискриминацию и преследования тремя способами. Один из них состоял в том, чтобы выполнять полезную для общества или его элиты роль врача, адвоката, финансиста или другого ценного специалиста, которого, в порядке исключения, освобождали от ограничений в правах. При Александре II лицам с высшим образованием и другим «полезным» евреям разрешили жить вне черты оседлости, что вызвало наплыв евреев в гимназии и университеты. Этот наплыв привел к ответной антисемитской реакции. При Александре III доля евреев среди студентов и гимназистов была ограничена процентной нормой: не более 10% в черте оседлости (даже в городах, где евреи составляли большинство жителей), 5% – в провинциальных городах вне «черты» и 3% – в обеих столицах. Вторым способом реакции евреев была ассимиляция. Ее крайняя форма – крещение. Выкресты часто порывали с еврейством, чтобы занять высокое положение в нееврейском мире и избавить себя от дискриминации. Когда число выкрестов оказалось значительным и многие из них вошли уже в правящую элиту, их тоже стали считать евреями. Третий способ реакции – эмиграция. Погромы, преследования и другие крайние проявления антисемитизма толкали евреев к эмиграции в страны, где терпимости к ним было больше. Но иммигрантов не любят, особенно если они евреи. Дискриминация евреев в Польше в 1920-х годах вынудила десятки тысяч из них уехать в Германию, но их прибытие в эту страну только усилило антисемитизм, что помогло Гитлеру прийти к власти.
Бундовские газеты и брошюры, нелегально издававшиеся в России или нелегально ввозившиеся из-за границы в Россию. 1897–1904 годы. Архив Бунда. Нью-Йорк.
Когда евреи получали образование, крестились или эмигрировали, их мало интересовала судьба остальных евреев. Это было массовой реакцией на антисемитизм, но люди, поступавшие подобным образом, решали только свои личные проблемы. Однако ответная антисемитская реакция носила общественный характер. В Германии в 1880 году было собрано 255 тыс. подписей под петицией, которая требовала ограничить евреев в правах и запретить им иммиграцию в страну. Появились политические антисемитские партии, которые проводили своих депутатов в рейхстаг и во многом стали примером для «черной сотни» в России и для нацистской партии в самой Германии. Травля евреев во Франции во время дела Дрейфуса (1894–1899 годы) также носила организованный характер.
Если враги евреев объединялись, следовательно, и евреям необходимо было действовать сообща. В конце XIX века появились два новых вида реакции на антисемитизм: сионизм и участие евреев в революциях, особенно в России.
Евреи-большевики нарушили закон «око за око, зуб за зуб», который часто ставят в вину нашему народу: нельзя в ответ на потерю зуба выбивать «обидчику» целую челюсть. Тем более если зуб тот выбил вовсе не он. Но они реагировали на свои обиды не как представители дискриминируемого народа, отстаивающие, пусть и преступным способом, его интересы, а как люди, лично обиженные властями: не принятые в университеты из-за процентной нормы, не допущенные на государственную службу, высланные из Москвы в черту оседлости. Это побудило многих евреев принять участие в социальной революции в России, но не пробудило у них национальных чувств.
В отличие от карьеристов, ассимилянтов и эмигрантов, евреи, примкнувшие к русским народникам, социал-демократам, социалистам-революционерам и анархистам, имели «высокие принципы» и коллективную цель. Она состояла в изменении социального строя. Но за это боролись все члены данных революционных партий и организаций, независимо от национальности. Ничего специфически еврейского в такой цели не было.
Правда, у евреев существовала своя рабочая партия – Бунд. Она боролась не только за социальную справедливость, но и за национальную автономию, что понималось и как автономия самого Бунда, когда он входил в Российскую социал-демократическую рабочую партию – РСДРП. Его руководство требовало, чтобы все социал-демократы еврейской национальности вступали в Бунд и таким образом участвовали как в еврейском национальном, так и в общероссийском социал-демократическом движении.
Многие евреи вступали не в Бунд, а в общероссийские организации РСДРП. Сепаратизм Бунда отвергался Лениным, с полным основанием считавшим это помехой к единству революционных сил. Поэтому Бунд вскоре вышел из РСДРП и оказался на обочине революционного движения.
Подобно большевикам и меньшевикам, эсерам и анархистам, бундовцы ставили классовые интересы выше национальных. Рабочие – члены Бунда, как правило, работали на фабриках и заводах, принадлежавших евреям, и считали их классовыми врагами, а рабочих-неевреев – союзниками. Солженицын в книге «Двести лет вместе» пишет о расправах евреев-рабочих над фабрикантами-евреями. А некоторые «союзники» участвовали в погромах.
Бунд сыграл важную роль в революции 1905 года, но к 1917 году его влияние уменьшилось. Некоторые бундовцы отказались от националистических «заблуждений» и стали большевиками-интернационалистами. Опыт Бунда показал, что как бы ни был велик вклад евреев в русскую революцию, они не могли успешно выступать в рядах ее участников как отдельная самостоятельная сила, отстаивающая интересы еврейства или хотя бы его «пролетарской» части. Победили и пришли к власти не бундовцы, а коммунисты.
Антисемитская публицистика безмерно преувеличивает долю евреев в революционном движении. Среди марксистов и социал-демократов, привлеченных к ответственности в 1892–1902 годах, на долю евреев приходилось 23%. (Степанов С.А. Черная сотня в России [1905–1914 гг.]. М., 1992. С. 27, 47.) Это в шесть раз больше доли евреев в населении (по переписи 1897 года – 4%).
Неправомерна сама постановка вопроса о том, что доля евреев в революционном движении непременно должна была соответствовать доле евреев в населении, то есть ограничиваться какой-то процентной нормой. Именно процентная норма на прием в гимназии и университеты толкнула многих молодых евреев в ряды революционеров.
Евреи активно участвовали в революции, из-за того, что дискриминировались больше других. Но лишь небольшая часть еврейского населения принимала участие в революционном движении, а большинство революционеров евреями не были. Лидерам приходилось считаться с антисемитскими предрассудками многих своих сторонников из простого народа, видевших, что среди евреев много «буржуев», мало рабочих и почти нет крестьян.
Комната красных комиссаров с портретами Ленина, Троцкого, Маркса и Свердлова.
Евреи, ставшие большевиками и меньшевиками, эсерами и анархистами, не имели целей, отличных от целей русских членов этих партий, которые тоже выступали за равенство граждан всех наций и вероисповеданий. Сколько бы ни было евреев в руководстве ВКП(б) и ЧК в первые 20 лет советской власти, у них не было интересов, отличных от интересов их нееврейских товарищей. После репрессий 1936–1938 годов в этих учреждениях осталось очень мало евреев, но режим от этого не стал гуманнее.
Тем, кто считает, что все дело – в начальстве, не мешало бы вспомнить, что двум десятилетиям «еврейского засилья» в стране предшествовали целых два века немецкого. От Петра I до Николая II роль немцев в управлении Россией была не меньшей, чем роль евреев в период с 1917 по 1937 год. Благодаря династическим бракам с немецкими принцессами во многих поколениях у Николая II была всего 1/128 часть русской крови. По подсчетам немецкого историка Эрика Амбургера, среди лиц, занимавших в России высшие посты в период с 1700 по 1917 год, 38% были иностранного происхождения – в основном европейского и в первую очередь немецкого. (См.: Amburger, Eric. Geschichte der Behordenorganisalion Russlands von Peter dem Grossen bis 1917. Leiden, 1966. С. 517.)
В XIX веке ходил анекдот, в котором на вопрос Александра I о том, какой награды он желает за свои заслуги, генерал Ермолов ответил: «Государь, произведите меня в немцы».
Фельдмаршал Барклай-де-Толли сделал для победы над Наполеоном не меньше, чем Кутузов: поэтому перед Казанским собором в Санкт-Петербурге поставлены памятники им обоим. Если на том основании, что Троцкий и другие видные евреи-большевики сделали для русской революции не меньше, чем Ленин и русские большевистcкие лидеры, революцию ставят в вину евреям, то, исходя из той же логики, надо признать, что едва ли не главная заслуга победы в Отечественной войне 1812 года, да и в других триумфах русского оружия в XVIII–XIX веках и вообще во всех достижениях Российской империи принадлежит немцам.
Именно такого мнения придерживался Гитлер. В «Майн Кампф» он утверждал, что Российская империя достигла больших успехов потому, что находилась под властью «высшей» германской «расы», и что эти успехи продолжались до тех пор, «пока сохранялось расовое ядро германцев», управлявших страной. С точки зрения фюрера, упадок России в период перед революцией был вызван вступлением многих немцев из числа правящей элиты в смешанные браки с русскими, что и привело к размыванию этого «расового ядра». Абсурдность этой идеи видна хотя бы на примере одного из лучших русских государственных деятелей, первого премьер-министра России Сергея Юльевича Витте. Он происходил от смешанного брака, его мать была русской женщиной, и он сам считал себя русским.
Министры, генералы и губернаторы немецкого происхождения не имели никаких особых интересов, которых не было у русских людей, занимавших такие же должности. Если бы эти немцы управляли Россией, исходя из немецких интересов, то, учитывая их огромное влияние, страна вступила бы в первую мировую войну на стороне Германии, а не против нее либо, по меньшей мере, сохранила бы нейтралитет.
Евреи, занимавшие множество важных партийных и государственных постов в течение первых двух десятилетий советской власти, не только обрусели не меньше, чем немцы до них, и не имели никаких еврейских интересов, но и никак не смогли бы управлять страной, исходя из этих интересов, даже если бы и захотели.
2 ноября 1917 года британское правительство приняло Декларацию Бальфура. Она гласила: «Правительство Его Величества относится благосклонно к восстановлению Национального очага для еврейского народа в Палестине и приложит все усилия к облегчению достижения этой цели. Вполне понятно, что не должно быть предпринято ничего, что может повредить гражданским и религиозным интересам нееврейских общин в Палестине или правам и политическому статусу евреев в какой-либо другой стране». (Под национальным очагом подразумевалось еврейское автономное образование на территории Палестины под управлением Британской империи.)
При обсуждении проекта этого документа многие английские военные, дипломаты и специалисты по колониям возражали против самой идеи декларации, принятие которой могло склонить на сторону Великобритании несколько десятков тысяч палестинских евреев, но настроить против нее десятки миллионов арабов, в руках которых находились огромные запасы нефти. Однако британское правительство ориентировалось не на палестинских, а на русских евреев. Оно знало, что положение Временного правительства в России неустойчиво и что к власти могут прийти большевики. Популярность последних объяснялась их лозунгом сепаратного мира с Германией, о котором мечтала и армия, и вся страна, страшно уставшая от войны.
Еврейская антирелигиозная карикатура.
Поскольку в ленинском окружении было много евреев, а среди сионистов в Палестине – много выходцев из России, придерживавшихся марксистских идей, англичане надеялись, что после жеста с их стороны в пользу этих людей евреи-большевики сделают ответный жест, то есть откажутся от своего лозунга сепаратного мира с Германией.
Однако евреи-большевики, будучи интернационалистами, считали сионистов своими идеологическими противниками (и скоро стали сажать их за «буржуазный национализм»). Даже если гипотетически допустить нелепое предположение о том, что Троцкий, Свердлов, Зиновьев и другие видные большевики-евреи сочувствовали сионистам, они не могли отказаться от сепаратного мира ради последних. Это значило поставить еврейские интересы выше интересов русских народных масс, которые требовали прекращения войны, и тут же потерять всякую опору в народе, а вслед за ней и власть. Так потеряли ее царское и Временное правительства из-за того, что поставили верность обязательствам перед союзниками выше необходимости считаться с настроением армии и общественным мнением в своей стране.
Любой генерал без армии, как и революционный лидер без идущей за ним массы, – ноль, даже если он – Наполеон. Русские народные массы пошли за своими вождями, среди которых было немало евреев, не из любви к «жидам», а из ненависти к социальной системе, в которой они находились на самых низших ступеньках и не видели возможности подняться выше. Еврейские же массы вовсе не поддерживали евреев-большевиков. На выборах в Государственную думу евреи в основном голосовали не за социал-демократов, а за конституционных демократов – кадетов, программа которых предусматривала отмену черты оседлости и других правовых ограничений. Солженицын в своей книге обратил внимание на то, что роль евреев в этой партии была не меньше, чем в большевистской: «в черте оседлости евреи составляли подавляющее большинство членов [кадетской] партии, во внутренних губерниях – вторую по численности национальную группу» (Солженицын А.И. Двести лет вместе. М., 2001. С. 418). Кадеты признавали лишь парламентские методы и понимали, что присутствие евреев среди их лидеров может оттолкнуть от них избирателей.
Евреи-большевики закрывали синагоги, преследовали раввинов и сионистов, запрещали изучать иврит. Они стремились к слиянию всех народов, а начали с упразднения своего. Жены тех из них, кто женился в советское время, когда смешанные браки были разрешены, и тем более жены их детей обычно не были еврейками. Большинство ныне живущих потомков евреев-революционеров – не евреи даже по нацистским меркам. Если предложить им покаяться за «вину» еврейства, что они ответят?
Евреи-большевики знали, что их действия провоцируют погромы, которые обрушивались на аполитичных еврейских обывателей. Этих несчастных людей они не жалели. Считали, что боролись за интересы рабочих и крестьян, но в нашем народе преобладали мелкие торговцы, которые, несмотря на свою бедность, рассматривались коммунистами как «нетрудовые элементы». Советская власть сильно ограничила их в правах. В годы Гражданской войны многие евреи – как крупные коммерсанты, так и мелкие лавочники – были ограблены или убиты красноармейцами либо расстреляны или посажены в лагеря ЧК как «буржуи», а их имущество конфисковано. Немало евреев пострадало и от репрессий против нэпманов.
Согласно весьма правдоподобной легенде, делегация от московской еврейской общины просила Троцкого, который когда-то был Бронштейном, о возвращении киевской еврейской общине конфискованного у нее большевиками здания синагоги и, разумеется, получила отказ. Глава делегации раввин Мазе спросил Троцкого, кем же он сам себя считает: евреем или русским? Троцкий ответил: «Вы ошибаетесь. Ни тем, ни другим. Я социал-демократ. Этого достаточно». Раввин же сказал: «Революцию делают Троцкие, а расплачиваются за нее Бронштейны».
Активное участие евреев в революционном движении и поддержка многими из них большевиков привели к погромам во время революции 1905 года и Гражданской войне 1918–1920 годов. Они обрушились на евреев, которые не только не были красными, но и лишились источника средств существования – торговли, так как красные приравняли ее к спекуляции.
Раввин Мазе.
Более 200 тыс. евреев эмигрировали, они составляли около 10% «белой эмиграции». Доля евреев в населении СССР по переписи 1926 года упала до 1,7% из-за отделения Польши, Литвы, Латвии, Молдавии, западных земель Украины и Белоруссии, где проживало очень много евреев. Доля евреев среди «белых» эмигрантов, так же как и среди «красных» революционеров, в шесть раз превышала их долю в населении.
Можно ли считать белоэмигрантами евреев, эмигрировавших из Советской России? Среди них было очень мало участников вооруженной борьбы с большевизмом. Белые, как правило, не принимали евреев в свои ряды, поскольку были убеждены, что все евреи – красные. Но и в русской белой эмиграции преобладали не участники вооруженной борьбы против советского режима (хотя их было немало), а представители «эксплуататорских» классов, которым пришлось бежать от этого режима. В составе этих классов было много евреев, покинувших Советскую Россию по той же причине.
Многие из русских эмигрантов, принадлежавших к дореволюционной элите, считали, что евреи устроили революцию в России, чтобы стать новым правящим классом. Они говорили и писали об этом не только на русском, но и немецком, французском и других языках. Кроме того, как уже упоминалось, в русской правящей элите до революции было немало немцев. Многим пришлось бежать на родину своих предков. Иные из них были сильно настроены против евреев. К тому же в самой Германии Карл Левинэ, Роза Люксембург и другие евреи сыграли важную роль в неудачной революции 1919 года.
Лев Троцкий.
Из-за этого массы людей во всем мире и прежде всего в Германии решили, что все евреи – большевики. Это было использовано нацистами для приобретения сторонников как у себя на родине, так и в захваченных ими странах. Но и демократические государства закрывали свои границы перед большинством евреев, бежавших от нацизма, тоже считая их коммунистами. Однако в начале 1930-х годов в Польше, то есть в стране с самым большим в Европе еврейским населением – свыше 3 млн человек, – вся компартия насчитывала около 20 тыс. членов, среди которых лишь 5 тыс. были евреями.
Обвинение всех евреев в коммунизме абсурдно сочеталось с огульным обвинением в капитализме, хотя большинство евреев в городах и местечках Восточной Европы были столь же бедны, как их нееврейские соседи. Несмотря на антихристианский характер нацистской идеологии, эти два обвинения дополнялись извечным обвинением евреев в распятии Христа. В конечном счете это и привело к Катастрофе европейского еврейства в годы второй мировой войны. Как и всегда, одним евреям пришлось «отвечать» за грехи других.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.