[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ЯНВАРЬ 2008 ТЕВЕТ 5768 – 1(189)
КАК УЧИТСЯ ХАСИД И КАК УЧИТСЯ МИСНАГЕД
Александр Элькин
В 1954 году Любавичский Ребе получил письмо от некоего еврея, который задал вопрос о его отношении к словам предыдущего Любавичского Ребе, рабби Йосефа-Ицхака Шнеерсона. В одном из своих посланий (см. Игрот койдеш, т. 10, с. 125) тот размышлял о различии между подходами к учению у хасида и у миснагеда[1]. А именно: хотя и тот и другой равно стремятся понять изучаемое как можно лучше, а когда не понимают чего-то, ищут ошибку и прилагают все старания, чтобы ее исправить, разница между ними в том, что хасид знает: все написанное в книге – истинно, а причина ошибки – в нем самом и в недостатке его знаний; миснагед же старается доказать: его знания и его рассуждения – истинны, а ошибка – в книге. Еврей, написавший Ребе, спросил: можно ли отнести эти слова к величайшим авторитетам Торы только потому, что они были миснагедами?
Ребе отвечает, что вначале сомневался, стоит ли вообще реагировать на это письмо, ведь, помимо того, что спрашивающий подверг сомнению слова Ребе, в тексте не было ни слова о том, что его автор изучает Тору. «И не дело, изучая Тору, какую-либо из ее дисциплин, начинать с возражений. Лишь после того, как человек учится продолжительное время, приобретает какие-то знания, появляется возможность для возражений – а точнее сказать, не возражений, а вопросов для выяснения того, что было не понято». Тем не менее Ребе все-таки решил ответить, предполагая, что намерения спросившего были самые лучшие.
Он начинает ссылкой на рабби Моше Кордоверо[2], который пишет, что каждый, кто отказывается изучать каббалу, – «апикойрес» («вольнодумец»). Ребе – от имени Алтер Ребе – объясняет это тем, что даже если такой еврей пока еще не настоящий апикойрес, однако по натуре своей склонен к интеллектуальным исследованиям, то рано или поздно им станет. Ибо философские исследования сами по себе никоим образом не могут привести к идее сотворения вселенной из абсолютного Ничто Единым Творцом, полностью лишенным каких бы то ни было признаков материального тела, – к тому же таким образом, чтобы это не произвело в Нем никаких изменений. Далее, философия категорически отвергает принцип ашгиоха пратит, то есть идеи о том, что Творец продолжает управлять сотворенной вселенной и без участия Его воли не происходит абсолютно ничего. Потому-то человек, увлекающийся философскими изысканиями и привыкший полагаться на свой разум как на критерий истины, придет к отрицанию самых основ иудаизма. Лишь каббала способна предохранить его от этого, поскольку лишь на ее основе можно получить истинные представления о Творце и творении, не согласующиеся с философией.
То же самое относится и к миснагеду, погруженному в изучение Талмуда и игнорирующему учение хасидизма, основанное на каббале. Хорошо известен принцип: «Тора – не в небесах она», но отдана людям, каждый из которых обязан трудиться, постигая ее разумом. И тот, кто одарен острым умом и любит учиться, легко может прийти к представлению, будто имеет полное право высказывать собственные взгляды на содержание Торы, выводить законы и т. п. А поскольку известно, что Всевышний от каждого требует лишь то, на что тот способен, наш еврей решит: как бы я ни понимал Тору, мнение мое – истинное, и если в какой-то книге написано обратное, то там – ошибка. Для этого он быстро найдет основание в словах мудрецов наших, в частности сказавших: «Придало Писание трем самым легким в мире такой же вес, как трем самым весомым, чтобы сказать тебе: Йерубаал в своем поколении – как Моше в своем поколении, Бедон в своем поколении – как Аарон в своем поколении, Ифтах в своем поколении – как Шмуэль в своем поколении» (Рош а-Шана, 25б). Наш еврей применит это также и к себе.
Одно из кардинальных различий между хасидом и миснагедом, продолжает Ребе, – в их мировоззрении. Хасид знает, что его душа – лишь одна из «искр», или «ветвей» всеобщей души – души его Ребе. Вследствие этого между ними постоянно поддерживается самая тесная связь – как в духовном плане, так и в материальном. И хасид понимает: раз его душа – только одна из очень многих частных душ, то не за ней последнее слово в решении каких бы то ни было вопросов. Это знание радикально меняет как образ его поведения, так и подход к изучению Торы. Поэтому если в книге, получившей распространение в среде сынов Израиля, он находит нечто, не согласующееся с его представлениями, он говорит себе: это я ошибаюсь, поскольку я – лишь составная часть народа Израиля. И он решает обратиться за помощью к тому, кто имеет более «общую» душу, – тот же наверняка наставит его на путь истинный.
Именно каббала, принципиально превосходящая границы человеческого разумения, наглядным и действенным образом учит, что у еврея Торы наасе (исполнение) всегда должно предшествовать нишма (пониманию). Это касается и изучения Торы. В противном случае – не дай Б-г, исполнится: «И запутает Он слова изменника» (Мишлей, 22:12).
* * *
На основе этого ответа Ребе представляется возможным дать новое объяснение словам мудрецов: «Кто такой невежда? <...> Тот, кто изучил и Письменную Тору, и Устную, но не прислуживал мудрецу Торы» (Сота, 21б-22а).
О том, что «прислуживание мудрецу Торы» имеет столь важное значение, также говорится в Талмуде: «Сказал рабби Йоханан от имени рабби Шимона, сына Йохаи: “Велико прислуживание Торе более, чем ее изучение”» (Брахот, 7б). А в книге «Смихат хахамим»[3] дается такое объяснение: «Нужно объяснить правильный смысл того, почему действительно прислуживание мудрецам Торы имеет большее значение, чем учеба у них. Сказано: “Источник мудрости – Б-гобоязненность” (Теилим, 111:10), и если у человека боязнь согрешить не предшествует мудрости, то и мудрость его безосновательна (см. Пиркей Авот, 3:11). И в трактате “Ктубот” мы находим: тот мудрец Торы, который не позволяет своему ученику себе прислуживать, освобождает того от ига трепета перед Небом. Но в таком случае и его знания Торы непрочны, ведь “без страха Б-жьего нет мудрости” (Пиркей Авот, 3:21). Если же ученик прислуживает своему учителю, то это воспитывает в нем Б-гобоязненность, а она помогает его изучению Торы, и оно поднимается на очень высокий уровень».
То же самое представляется правильным применительно к нашему случаю. Даже «тот, кто изучил и Письменную Тору, и Устную, но не прислуживал мудрецу Торы», называется невеждой (несмотря на то, что по уровню своих знаний может быть очень грамотен). В конце концов он потеряет то, что учил, – ведь именно «прислуживание Торе» приводит к Б-гобоязненности, а без нее нет и мудрости.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
[1] Миснагед – противник хасидизма – так это слово понимал и тот, кто написал письмо Любавичскому Ребе. Однако в ответе Ребе и далее в нашей статье понятие это употребляется, скорее, в переносном смысле: как обозначение еврея, который имеет высокое мнение о себе, упоен своим изучением Талмуда и не борется со своим эгоизмом (при этом формально он может быть и хасидом).
[2]
Один из величайших каббалистов, живший в городе Цфате (1522–1570). Автор
капитального труда «Пардес римоним» («Гранатовый сад»; именно там приведена та
мысль, на которую ссылается Ребе).
[3] «Рукоположение мудрецов» – комментарий к Талмуду рабби Нафтали Каца (ум. 1819), польского каббалиста.