АВРААМИЧЕСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК: ВО ИСПОЛНЕНИЕ ВНУТРЕННЕГО НАКАЗА

[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ НОЯБРЬ 2007 ХЕШВАН 5768 – 11(187)

АВРААМИЧЕСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК: ВО ИСПОЛНЕНИЕ ВНУТРЕННЕГО НАКАЗА

Чингиз Гусейнов

Отрадно, что ныне духовные иерархи трех ветвей авраамических религий, долгие века находившиеся друг с другом в конфронтации, все чаще стали говорить о едином источнике Б-жественных Текстов. Так, глава Совета муфтиев России шейх Равиль Гайнутдин недавно заявил, что «Коран – Третий Завет». Глава Департамента общественных связей Федерации еврейских общин России Борух Горин, поддержав призыв шейха «вывести осмысление межрелигиозных отношений в нашей стране на совершенно новый уровень», заметил, что «для каждого мусульманина важно понимать истоки его религии, которые находятся в вере Авраама», справедливо добавив при этом, что «для иудея Ветхий Завет – совсем не ветхий, а единственный и вечно действующий завет. Для христианина в самом понятии Нового Завета заложена мысль о том, что он был дан, чтобы дополнить прежний», что люди, не принимающие Нового Завета, в представлении христиан, не до конца понимают и Ветхий… Поэтому весь межрелигиозный диалог крутится вокруг Десяти заповедей. Впрочем, межрелигиозный диалог зачастую заканчивается, не успев начаться, и ограничивается лишь обменом любезностями.

Автор – писатель, профессор МГУ, автор романов, в том числе о пророке Мухаммеде – «Не дать воде пролиться из опрокинутого кувшина» (М., Вагриус, 2003), нового издания Корана: «Суры Корана, расставленные по мере ниспослания их пророку» (М., Три квадрата, 2002).

Ю. Тишнер

Но желанию видеть Книги в единстве что-то противится. И даже столько веков прошло, а Библия так и не воспринята иудеями. Между тем христианство, как известно, вызревало в недрах иудаизма, называлось иудео-христианством. Ныне изначальную слиянность их отстаивают некоторые европейские философы иудео-христианского направления, и самым, пожалуй, крупным из них был польский философ и священник Юзеф Тишнер, горячий сторонник Папы Римского Иоанна Павла II, который сделал эту идею исходной позицией, впервые в истории принеся от лица Церкви покаяние иудеям, назвав их – высочайшая степень смелости – старшими братьями христиан по вере и добавив: тот, кто встречается с Иисусом Христом, встречается с иудаизмом. Как бы хотелось, чтобы идеологи ислама, родившегося в лоне иудаизма и христианства, нашли в себе мужество признать себя, в русле высказанного, младшими братьями христиан, тем самым подчеркнув родство с иудеями тоже.

Ислам, явленный позже иудаизма и христианства, оформлялся в период их размежевания и обоими признан не был, как в свое время иудаизм отверг христианство. Иисус, однако, изначально не задавался целью создать новую христианскую веру, стремился реформировать иудаизм, главную ставку делая на нового человека. Это можно сказать и о Мухаммеде – начальным для него стремлением было призвать сородичей язычников к единобожию, к вере Авраама, и не случайно мекканцы воспринимали первые аяты как повторение иудеев и христиан: «О том наслышаны – то сказки первых!» (20:15)[1]. Отсюда и сходная реакция неприятия.

Иудеи считали Иисуса самозванцем, Мухаммеда – лжепророком, а христиане издавали Коран на латыни (1143) с целью узнать «нелепую книгу сарацинской секты, сочиненную аравитянином Магометом»[2].

И каждый пошел своим путем.

Но Коран, выведенный из состава Писаний, выступает лишь как книга мусульман, и подобный взгляд навязан, с одной стороны, немусульманами, а с другой – культивируется самими мусульманами. Даже Всевышний, Чье имя в исламе Аллах, рассматривается как мусульманский Б-г, хотя Он – Б-г иудеев и христиан: «Не препирайтесь с людьми Писания иначе, как являя им разумные доводы, и не оспоривайте упорствующих… Воистину ниспосланное в ряду Писаний первых» (56:46, 196).

Иудеи довольствуются духовным богатством, им явленным, исключают из числа Б-жественных Книг Евангелие (отрицая применительно к Завету названия Ветхий и Новый), не признают и Коран книгой Того, Кого и полным именем называть не смеют: усеченное Б-г.

Ночное путешествие Мухаммеда из Медины в Иерусалим.

Персидская рукопись, 1494 год.

Мусульмане полагают, что Коран, в отличие от других Текстов, напрямую ниспослан Б-гом: Б-г говорит о Себе как Я, Он, Мы, т. е. Коран – это Его Книга, а Мухаммед – лишь передатчик Б-жественного Текста. Для уяснения связи Корана с прежними Писаниями принципиальное значение имеет достоверное прочтение и объективная трактовка аятов.

«Те, кому Писание Мы даровали прежде, да возрадуются тебе ниспосланному Нами!.. На каждое время – свое Писание… У Него Мать Книг» (91:34, 36, 38, 39).

Коран ниспослан не потому, что устарели прежние Писания, заменяемые Кораном. К этой логике часто прибегают, тогда как ислам никоим образом не отменяет другие верования на земле, даже буддизм, коль скоро существуют не без воли на то Б-га: дорога к Нему открыта, и каждый (атеисты тоже) совершает выбор – в вопросах веры не должно быть насилия. Сказывают, что Мухаммед, отчаявшись убедить язычников принять единобожие, думал даже о самоубийстве, но последовал аят со строжайшим запретом и на самоубийство, и на навязывание силой Б-жественных идей: «Нет принуждения в вере!» (100:8).

Это – редко вспоминаемая концепция Корана, как и призыв, обращенный к людям Писания опережать друг друга в совершении благих дел: «Добрыми делами состязаются друг с другом: эти – праведники» (106:114). «Старайтесь опередить друг друга в деяниях праведных» (132:8). Однако, под видом реформирования ислама в сознание легковерных, среди коих вербуются агрессивные и непримиримые, внедряются идеи, что настало время отказа в свете новых веяний – нападок на мусульман – от «устаревших» призывов к миролюбию, закрепленных в Коране и хадисах – высказываниях пророка Мухаммеда.

О развитии «идеи подачи» Б-гом частей Единого Текста свидетельствует эволюция названий книг: «Пятикнижие» – Тора, «Благая весть» – Евангелие, «Чтение» (в уме или вслух Б-жественного Писания) – Коран. Это косвенно позволяет сделать вывод, что верный принцип его постижения – интертекстуальное прочтение, немыслимое вне контекста книг, которые составили Библию, – лучшее доказательство их глубокой связи.

В интерпретации Корана нередко преобладают две тенденции, как бы заранее заданные, чтобы дистанцироваться от других авраамических вер. Первая – привязывание Корана лишь к мусульманам, вторая – установление иерархии вер, при которой ислам – более «истинная», вот и ведется постоянная полемика-вражда за «первородство». Так, в Коране говорится: «Воистину единый вы народ, и Я – ваш Б-г Единственный… Но разделились, раскололись!» (68:92, 93). Б-г тревожится даже не о том, что авраамическая вера раскололась, а что разделились людские верования.

Случается, додумывается за Б-га в пользу мусульман: «Мы дали им, их праотцам пользоваться благами земными, оттянули жизненный предел им. Но разве не узрят: Мы их земли суживаем, сокращая по краям: нет, не достанется победа им!» (68:44). Б-г-де предсказывает мусульманам победу на земле, хотя речь о победе единобожия над язычеством. А если трактовать, что Б-г предопределил конечное торжество мусульман и это Ему угодно, то процесс можно ускорить, отсюда – оправдание агрессии и насилия.

Нетрудно заметить, если не быть предвзятым, что о заложенном единстве Текста свидетельствуют и джихад и шахид, имеющие, казалось бы, отношение лишь к мусульманам. Джихад трактуется как священная война мусульман против неверных, т. е. немусульман. При этом истинная общечеловеческая суть джихада сознательно умалчивается: я имею в виду теорию и практику боевых группировок и даже стран, искажающих в корыстных целях идеи джихада, толкая обманутых на террор.

В исламе три вида джихада: малый, война оборонительная, если посягают на жизнь твоих близких, изгоняют из твоей земли. Тут война нужна, каждый вправе сражаться с захватчиком, жертвовать жизнью. Но на поле битвы и только с войском, а не с мирными, ни в чем не повинными людьми: «Вам повеление сражаться на пути Аллаха, но с теми, кто напал, чтобы сражаться с вами, но никогда не преступайте, – воистину Б-г не любит тех, кто преступает! И убивайте, где встретите, изгоняйте их оттуда, откуда они вас изгнали, но соблазн – хуже убиения!» (98:8, 9).

Это – своего рода кодекс войны, и примеров тут тьма-тьмущая.

Со средним джихадом связана идея справедливости – мужество говорить правду верховному правителю, никого и ничего не страшась.

Но наиважнейший в исламе джихад – большой, и он заявлен во всех верованиях мира: постоянная, не прекращающаяся ни на миг великая война внутри человека между Б-жественным в нем и дьявольским.

С понятием джихад связано шахидство, или самопожертвование во имя веры, Б-жественной идеи. Шахид – это мученик, но лишь тот, кто погиб, участвуя в войне против захватчика, а не тот, кто, убив себя в тератаках, погубил ни в чем не повинных. И тут этические нормы ислама, как и других религий единобожия, совпадают в отношении к самоубийству тоже, которое Коран осуждает: «Самих себя не убивайте!» (111:29)[3].

Евреи встречают Мухаммеда. Миниатюра, XIII век.

Рассмотрение Корана по хронологии ниспослания сур помогает постичь логику явленных идей, понять связи Корана с другими Текстами.

Так кто же такой неверный? Тот, кто «неверием в Мои знамения обуян» (2:16). То есть неверующий в Б-га. Тут же, что верующие – люди Писания, т. е. иудеи и христиане.

Далее называются Авраам и Моисей, Коран вписывается в ранние Тексты: «О том начертано в свитках первых Авраама и Моисея» (21:18,19). Призыв восхититься cмoкoвницeй и древом мacличным, гopoй Cинaйской, гopoдoм обeзoпacенным [Меккой] (22:1–3), – метафора, отсылающая к Иисусу, Моисею и Мухаммеду. Суры, идущие друг за другом, оказались настолько разведенными в результате нарушения хронологии, что это отразилось на логике идей, закрепляющих единство вер.

Но возможно ли, чтоб в Коране, где наличествуют сюжеты о пророках, отраженные в названиях сур (есть «Ной», «Авраам», «Мария» [«Марйам»], даже «Мухаммед» и др.), не было сур, обозначенных именами Моисея и Иисуса, хотя их сюжеты главные в Коране? Если учесть, что канонический Коран составлялся в пору резкого противостояния мусульман с иудеями и христианами, то станет ясно, почему исчезло из заглавия суры (44-я) название «Моисей». По тем же соображениям земного диктата сура 47-я лишилась, рискну предположить, своего названия «Иисус».

Коран постоянно возвращается к ранним Текстам: «Тебе Мы ниспослали новое Писание» (86:47). «Кому Писание Мы даровали прежде – да возрадуются ниспосланному тебе! Моисею даровали Тору, как итог Нашего благоволения всем, кто свершил благое, в разъяснение сущего, в путеводительство… Но и Коран – Писание благословенное, которое Мы явили вам, – его смиренно воспримите…» (92:36, 99, 100, 101).

35-я сура Hеверные помещена в 109-й, вследствие чего в ложном свете предстали истинно неверные: они уже воспринимаются не как язычники, что имелось в виду по хронологии ниспослания, а как все, кто не уверовал в ислам, т. е. ставится знак равенства между язычниками и не уверовавшими в ислам иудеями и христианами, что противоречит духу и слову Корана. Показательна путаница, которая до сих пор остается не проясненной вокруг понятия «муслим», или общепринятого мусульманин. Дело в том, что кораническое слово муслим означает Предавшийся Единственному, или Единому Б-гу. В связи с этим богословы в ответ на недоумение, что иудеи и христиане вопреки Корану отнесены к «неверным», утверждают, что если все, кто верует в Единого Б-га (т. е. иудеи и христиане), считают себя Предавшимися Единственному Б-гу, то тогда они должны, дабы не было кривотолков, отказаться от своих ничего не говорящих в этом духе названий и впредь именоваться мусульманами, каковыми они, Предавшиеся Единому Б-гу, являются. Берется, таким образом, за основу чисто лексический смысл слова, а не тот, какой оно со всеми ритуальными предписаниями исторически обрело именно в исламе, и это пытаются распространить на все другие религии: «Если ты приверженец единобожия, то ты мусульманин».

Но Коран, как равноценные, различает другие Тексты, не отказывая иудеям называться иудеями, христианам – христианами, считая их при этом единобожцами. Напомню: «Скажите им: “Мы уверовали и в то, что ниспослано нам, и в то, что прежде было ниспослано вам! И наш Б-г, и Б-г ваш – Б-г один и тот же, Ему мы предаемся!”» (56:46). Или: «Нет Б-жества, кроме Того, в Кого веруют сыны Исраила» (88:90).

Принципиальное значение для подтверждения единства Текстов имеет в Коране аят: «Мы ниспослали и тебе Писание, чтоб истинность прежде явленных Писаний подтвердить… Скажи: “О люди Писания! Вы не добьетесь ничего, если не будете держать перед собою прямо Тору или Евангелие, и то, что вам низведено от вашего Б-га [Коран]”» (132:8, 28). Но коли так, то Коран, обозначающий доступный объем Текста Б-га, не может, как таковой, противоречить идеям Писаний, и когда это возникает в существенном, его надо разрешать, очевидно, в пользу Писаний. Есть, однако, повествовательная инаковость Корана, связанная с тем, что Мухаммед переводил аяты с языка знаков Б-га на арабский в способах и формах выражения, основанных на культурных традициях высокоразвитой бедуинской поэзии, обладавшей богатой образностью, метафорическими фигурами, изощренной стилистикой, что и повлияло на способ передачи Б-жественного материала. Не случайно Коран (как и Библия) многими относится к шедеврам мировой литературы, а в Мухаммеде видят большого поэта. И три Книги, единые по духу, содержанию, не могут не отличаться по стилю хотя бы потому, что возникали в разные историко-культурные периоды развития человека, как бы в дополнение друг к другу: в каждой из Книг живут все Книги, хотя и не охватывают всего, что хранится у Б-га. Сюжеты, таким образом, известны, и нет смысла текстуально их повторять в Коране, достаточно напомнить о них в формах, доступных новому ареалу, который вошел в орбиту внимания Б-га. Возникала каждый раз новая форма подачи Б-жьего Слова, которое по сути оставалось неизменным. С этой точки зрения Коран, не противореча Библии (за малыми несущественными исключениями) ни по темам, ни по Заповедям и ипостасям Б-га, отличен от нее по форме и стилю, как по этим же признакам Евангелие отлично от Торы.

Коран, прежде всего, ассоциативен, напоминает, не детализируя, сказанное в Библии, как бы возвращает к ним – то единственной фразой, а то системой взаимосвязанных аятов. При этом кажущиеся повторы уточняют, варьируют прежде явленное, призваны оттенить грани библейских историй, Б-жественных заповедей, запретов и разрешений. Коран построен кроме того по принципу потока сознания: стиль этот, учитывая подготовленность слушателя, позволяет усилить эмоциональное воздействие идей Б-га, чему также служит многообразие интонаций, речевых фигур, инверсий, приемов декламации с риторическими вопросами.

Единство Текста и различие его форм можно, в частности, проследить на сюжете семи дней сотворения мира.

В день первый, как известно, Б-г сотворил небо и землю, которая была безвидна и пуста [4] [пуста и хаотична [5]], и тьма над бездною; и Дух Б-жий носился над водою. Б-г сказал: да будет свет. И стал свет, и отделил Б-г его от тьмы, назвав свет днем, а тьму ночью.

В день второй создал твердь посреди воды, и отдалил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью, и назвал твердь небом.

В день третий, собрав воду, которая под небом, в одно место, создал сушу, назвав ее землею, а собрание вод назвал морями.

По воле Б-га произвела земля зелень, траву, сеющую семя по роду, дерево, приносящее по роду своему плод, в котором семя его по роду его.

В день четвертый Б-г повелел: да будут светила на тверди небесной, для отделения дня от ночи, и для знамений, и времен, и дней, и годов; и да будут они светильниками на тверди небесной, чтобы светить на землю.

И так были созданы два светила великие: светило большое, для управления днем, и светило меньшее для управления ночью, и звезды.

В день пятый сотворил Б-г рыб больших и всякую душу животных, пресмыкающихся, которых произвела вода, по роду их, и всякую птицу пернатую по роду ее.

В день шестой сказал Б-г: да произведет земля душу живую по роду ее, скотов и гадов, и зверей земных по роду их. И стало так.

И сказал Б-г: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему; и да владычествуют они [6] над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле.

И сотворил Б-г человека по образу Своему, по образу Б-жию сотворил его; мужчину и женщину – сотворил их.

И благословил их Б-г, и сказал им Б-г: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всякими животными, пресмыкающимися по земле.

И сказал Б-г: вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя; вам сие будет в пищу.

А всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому, пресмыкающемуся по земле, в котором душа живая, дал я всю зелень травяную в пищу. И стало так.

К седьмому дню [7] совершил Б-г дела Свои, которые Он делал, и почил от всех дел Своих, которые делал.

В Коране в развитие идей сотворения Б-гом неба и земли, всего сущего в мире живописуется обо всем, что изложено лаконично в Торе. Известное повторяется и дополняется поэтически, экспрессивно, внедряется в человека порой дидактически, и тогда обращение звучит как угроза, чтобы уразумели кару, ждущую неверующих в Его знамения, осознали всемогущество Б-га, укрепились в вере. Здесь формы описательная, эмоционально-восторженная, недоумевающая, восклицающая, вопрошающая, утверждающая.

Среди сотворенного – человек: ему «Он осветил познание прежде неведомого» (1:2, 4).

Породили Mы чeлoвeкa в прекраснейшем cлoжeнии. (22:4)

И не Мы ли пред ним две высоты воздвигли [добра и зла]?(24:8–10)

И даровали сон в отдохновение… Ночь покровом сделали! (34:9, 10)

Heт ничего из благ, что вам необходимо, чтoб не было припасено у Нас, – но в меру Mы низвoдим их на землю. Bоистину, и оживляем Мы, и yмepщвляeм Мы, и Вседержатель Mы, всего владыка – Мы! (38:85,86)

Далее Им называются в неисчерпаемости образов, восходящих, как о том говорилось, к традициям изощренной бедуинской поэзии: нeбо и зeмля, дни и нoчи, смeняющие друг друга; кopaбль, кoтopый плывет пo мopю c пoльзoй для людей (10:2, 3). И т. д.

Важно отметить, что Б-г оценивает сотворенное Им, о чем сказано в Торе, эмоционально, эстетически: И увидел Б-г, что это хорошо. То есть все, что Он создал, Ему нравится, вызывает удовлетворение. В Торе на небольшом пространстве текста в каждый день творения повторяется: Это хорошо.

Формула эта явлена в Коране в экспрессивной форме: Да восхитимся! Замечу, что метафора восхищения в Коране Уксиму переводится буквально – как Клянусь. Но нелишне напомнить: клясться чем-то и кем-то – это удел язычников («клянусь» сохранилось в силу, повторюсь, приверженности Мухаммеда к традициям бедуинской поэзии).

В Торе:

Не приноси клятву именем Г-спода!

В Евангелии:

Я говорю вам: не клянитесь вовсе ни небом, потому что оно Престол Б-жий; ни землей, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным.

(Мф., 5:33–36)

В Коране:

Не клянитесь именем Б-га! или иначе: Не превращайте имя Б-га в предмет ваших клятв!

(96:224)

Но Б-г может, однако, радоваться Им сотворенным: И увидел Б-г, что это хорошо, – это сродни Его восхищению в Коране: Да восхитимся луной! Ночью уходящей!.. (2:33–35). Да восхитимся движущимися, текущими и скрывающимися, и ночью, когда темнеет, восхитимся, и зарей, когда лишь задышала! (30:15–18).

Узри, как славит Б-га всяк на земле и небе, даже птицы, стаями летающие! И каждому своя молитва ведома, знает свой язык, которым славит Б-га! (119:6). И т. д., и т. п.

…Коран без Торы и Евангелия не может быть понят в полной мере хотя бы на уровне содержательном, как, впрочем, и они без Корана утрачивают немало в плане изобразительно-выразительном. Более того: Коран провозглашает истинность Писания – Книг иудеев и Книг христиан.

добавить комментарий

<< содержание

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.

[1] «Суры Корана, расставленные по мере ниспослания их пророку». Первая цифра в скобке – хронологический номер суры, вторая – номер аята.

[2] Так, разумеется, было не всегда: много хорошего об исламе говорили – число имен нескончаемо: А. Пушкин, Л. Толстой, Вл. Соловьев, о. Александр Мень. Есть случаи крещения евреев, примеров перехода христиан в ислам, мусульман – в христианство или иудаизм.

[3] «…до слуха донеслось, оглушив: “Джихад! Джихад!” Эй, мусульмане, обманутые вождями-пастырями, это не джихад и вы не шахиды! Да не будут ваши уши глухи к тому, что скажу! Убив себя и погубив неповинных, вы стали убийцами! Нет, в рай вы не попадете. Дорога ваша в ад! в пекло! в геенну огненную! – словами пророка вопил я до хрипоты и жжения в горле, но кто мне внимал в гаме и стоне?» («Суры Корана…», с. 498.)

[4] «Библия», с. 5–6.

[5] В скобках уточнение: «Пять Книг Торы». Йерушалаим, 5738 г. (1978 г.), с. 1.

[6] Было – «человека», а теперь – «они»; здесь – момент упреждения, ибо в замысле Б-г уже создал равных друг другу мужа и жену.

[7] Дни недели конкретно не названы, и потому ни иудеи, ни христиане, ни мусульмане не нарушали воли Б-га, когда первые назвали день седьмой – субботой, вторые – воскресеньем, а третьи – пятницей.