[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ИЮЛЬ 2007 ТАМУЗ 5767 – 7 (183)
Жаботинский без компромиссов
Беседу ведет Тимур Киреев
Феликс Дектор, редактор, переводчик, председатель клуба русско-еврейской интеллигенции «Ковчег», готовит к выходу в свет второй том девятитомного собрания сочинений Владимира Жаботинского. Статьи, романы, пьесы этого выдающегося сына русского еврейства переведены на многие языки, существует даже многотомное (хотя далеко не полное) собрание сочинений на иврите, но до сих пор не собрано все, написанное Жаботинским по-русски. Из сборника в сборник переходят одни и те же произведения, а в архивах залежались сотни его замечательных работ. Теперь они будут возвращены в читательский оборот.
– Феликс Адольфович, когда вы впервые познакомились с творчеством Жаботинского?
– Это произошло в 1958 году. Старый приятель дал мне почитать «Фельетоны» и «Слово о полку» Жаботинского, предупредив, что это запрещенная литература. Две книжки, изданные между двумя мировыми войнами где-то в Европе, буквально перевернули мое сознание. Я никогда не забуду замечательное эссе «Четыре сына», где Жаботинский говорит о том, что евреи издавна несли народам, среди которых жили, новые, передовые идеи и способы ведения хозяйства. Это помогало нашим предкам выживать в чужом и жестоком мире. Постепенно окружающие перенимали их опыт, и наступал момент, когда евреи из учителей превращались в конкурентов. Их вытесняли или просто уничтожали. Жаботинский приводит исторические примеры. Так, евреи принесли в Египет мясо-молочное животноводство и потом поплатились за это; евреи несли в средневековую Европу торговые отношения, которыми воспользовались феодальные правители. И так далее. Я соотнес все это с тем, что происходило на моих глазах. До 1948 года в СССР существовал преимущественно бытовой антисемитизм, а с 1948-го – государственный. После того как евреи подготовили себе смену, началась кампания по борьбе с космополитизмом: евреев стали изгонять из науки, культуры, общественной жизни. Слово «еврей» превратилось в ярлык. Именно государственный антисемитизм и сделал меня евреем. А Жаботинский объяснил, каковы наши перспективы в диаспоре и где наше настоящее место. Как раз в то время виленские евреи уезжали в Польшу, а оттуда – в Израиль. И мы с моей девушкой решили последовать их примеру. Однако ни у меня, ни у нее никогда не было польского гражданства, и для того, чтобы уехать, нам требовались два фиктивных брака. Тем временем у нас должен был родиться не фиктивный, а самый настоящий ребенок. И мы остались в СССР.
– Ваша жизнь в СССР сложилась не плохо, но вы все же уехали. Почему?
– Глядя со стороны, можно было подумать, что жизнь удалась. К сорока годам у меня был двухэтажный коттедж в центре Москвы, репутация лучшего переводчика литовской литературы, хорошие гонорары... И в то же время – ощущение, что жизнь кончилась, хоть сейчас уже некролог пиши! А что ждет моих детей в стране, где судьбу человека определяют не способности и трудолюбие, а «правильная» национальность и благонадежность? К тому же я чувствовал, что могу стать последним евреем в своем роду. И в 1976 году мы уехали в Израиль. Было трудно: иная страна, иной язык. Но постепенно жизнь наладилась. Я открыл издательство «Тарбут» – так назывался самиздатовский журнал, который я выпускал в Москве. В те годы советские евреи получали информацию об Израиле в основном из официальной прессы и писем новых репатриантов, переживавших тяготы абсорбции. Желая показать людям другой Израиль, я начал издавать сначала дайджест «Народ и земля», потом ежемесячник «Израиль сегодня». Они попадали в СССР, но в 1989 году я побывал в Москве и убедился, что их мало кто знает. И в следующем году мы с Романом Спектором выпустили 25 тысяч экземпляров израильско-советского альманаха еврейской культуры «Ковчег».
– И все-таки мы беседуем с вами в Москве, а не в Иерусалиме...
– В 1996 году Еврейское агентство «Сохнут» предложило мне поработать в Москве. Я возглавил отдел культурных и общественных связей, создал газету «Вестник Еврейского агентства». Но главным достижением считаю клуб «Ковчег», который продолжил традиции одноименного альманаха. Мне хотелось воссоздать атмосферу Центрального дома литераторов, каким он был в 1970-х годах: там всегда можно было встретить кого-то из «своих», посидеть за столиком, поговорить по душам, а порой и поспорить. В 90-х ЦДЛ утратил свое лицо, и «Ковчег» в какой-то мере восполнил дефицит общения. Наш клуб существует 10 лет и объединяет более ста писателей, журналистов, художников, режиссеров, актеров, музыкантов, ученых. Люди светские, мы, тем не менее, последние пять лет пользуемся поддержкой религиозной организации ФЕОР. У «Ковчега» есть и просветительская цель: если кто-то из членов клуба решит уехать в Израиль, он будет чувствовать себя там не русским иммигрантом, а евреем. Придя в «Сохнут», я закрыл свое издательство «Тарбут», но спустя четыре года вернулся к любимому делу. Вместе с моим другом, белорусским издателем и книготорговцем Александром Фридманом, мы начали издавать серию «Сто лет сионизма». Уже вышли книги «От Герцля до Рабина и дальше» Амнона Рубинштейна, «И вместе и врозь» Александра Воронеля, «Наперекор. Еврейское национальное движение в СССР (1945–1976 годы)» Лилии Беленькой и Бориса Зингера; сборник материалов о создателе иврит-русского словаря Феликсе Шапиро «Словарь запрещенного языка», «Пять отцов-основателей сионизма» Бен-Циона Нетаньяху, сборник «Сознание Третьего храма», куда вошли работы религиозных сионистов Арье Бараца и Дмитрия Радышевского. В редакционном портфеле труды основоположников сионизма Льва Пинскера, Теодора Герцля, Ахад Гаама. В 2006 году мы приступили к выпуску научно-популярной серии «Правда i вымысел», выпустив книгу Чезаре де Микелиса «“Протоколы сионских мудрецов” – Несуществующий манускрипт, или Подлог века». В настоящее время готовим к изданию книги «Отрицание Холокоста» Джона Циммермана, «Россия и евреи» Саввы Дудакова и другие.
– А когда вы решили издать полное собрание сочинений Жаботинского?
– Одной из первых книг серии «Сто лет сионизма» был сборник избранных работ Жаботинского «О железной стене». Потом задумали пятитомное собрание сочинений, в которое намеревались включить все, что выходило до нас. В процессе работы мы наткнулись на такие произведения, о которых не знают даже библиографы. Мы не в состоянии издать все, написанное Жаботинским на многих языках, и решили ограничиться тем, что написано по-русски. Нас поддержали Институт Жаботинского в Израиле и Фонд Михаила Черного. Девятый том выйдет в 2010 году, когда исполнится 130 лет со дня рождения и 70 – со дня смерти Жаботинского.
– Кто для вас Жаботинский? Чем он интересен сегодня, кому адресовано собрание его сочинений?
– Жаботинский – крупнейшая фигура в мировом сионистском движении. Многие почитают его как литератора, но для меня он прежде всего борец, революционер. Гордый еврей, не шедший на компромиссы, признававший только прямой диалог с обществом и умевший убеждать людей в своей правоте. Это издание адресовано как тем, кто читал, так и тем, кто не читал Жаботинского. Сионизм сегодня интересен не только евреям.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru