[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ИЮНЬ 2007 СИВАН 5767 – 6 (182)
Башевис Зингер в школе и дома
Исаак Башевис Зингер
Пер. с идиша М. Вигдорович
Папин домашний суд
М.: Еврейское слово, 2007. – 256 с.
«Папин домашний суд», книгу воспоминаний о своем детстве, проведенном в варшавских еврейских трущобах, на Крохмальной улице, Исаак Башевис Зингер писал уже в весьма зрелом возрасте. И рассказ о детстве получился опосредованным, переосмысленным. В предисловии Зингер акцентирует внимание читателя именно на отцовском раввинском суде, на бейт-дине, сравнивая его то с кабинетом психоаналитика, то с Судом Небесным и утверждая, что это – стержень всего еврейского существования.
Но ладно бы еще предисловие – вся книга пронизана рассуждениями о конфликте холодной логики и пламенной веры, хасидов с миснагедами, о талмудической эрудиции и праведности. Талмуда, Онкелоса и Тосефты в ней больше, чем порванных штанов и плиток шоколада.
А ведь роман-то о детстве – пусть в патриархальной и ортодоксальной среде, но о вполне себе мальчишеском детстве. Как напугать товарища, приврав, что знаешь все тайны кабалы? Что произойдет, если птица будет вечно лететь, никуда не сворачивая? Может ли быть конец у пустоты? Как звезды, по словам взрослых, такие огромные, умещаются на клочке неба над крышами домов на Крохмальной улице?
По улицам водят индюков. Стены кухни выкрашены в розовый цвет, а в спальне за кроватью шебуршит сверчок. В кондитерской Эстер продают мармелад и карамели. В гостях девушки нанизывали бусы, и груды их сверкали на столах и стульях. А где-то на Висле стоит загадочная цитадель, тюрьма, куда заточили бунтовщиков. И рядом темный лес кишит зверями и разбойниками. А на пустыре живут злые духи, которые ночами ловят мальчиков и заставляют их жениться на ведьмах.
Мир полон чудес. Ну а в шестьдесят лет – если уже и не чудес, то, по крайней мере, милых сердцу деталей.
Усилиями разных журналов и издательств за последние пятнадцать лет все уже выучили, что Зингер – не только марка винтажных швейных машинок. И наши интернет-блогеры время от времени пишут о Зингере. Восхищаются. Сравнивают (почему-то) с Роменом Гари и Кобо Абэ. Видят в нем воплощение еврейской духовности, такой будничной, простой, непритязательной духовности – в отличие от пафосной и возвышенной российско-православной. А из конкретных произведений упоминают в основном «Шошу» (очень сентиментальную), «Раба» (очень притчевого), рассказы (более современные) – но не «Папин домашний суд».
Что, может быть, о детстве читать неинтересно? А как же культовые детские книги, у каждого поколения, гендерной и социальной группы свои. «Дорога уходит в даль» и «Записки институтки». «Два капитана» и «Тимур и его команда». «Витя Малеев в школе и дома» и «Динка прощается с детством». И необязательно советские – и «Детские годы Багрова-внука», и «Детство Никиты», и «Пеппи» с «Эмилем из Леннеберги», в конце концов. А вот «Папиному домашнему суду», видимо, не стать такой культовой книгой. Может быть, слишком дистанцирована от нас – хронологически, географически и ментально – эта эпоха. А может быть, книга слишком дистанцирована от детства? Слишком много в ней бейт-дина, а чудес и леденцов маловато.
Давид Гарт
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru