[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ МАЙ 2007 ИЯР 5767 – 5 (181)
Ленивые ангелы, брильЯнты и эшелоны
Анна Исакова
Ах, эта черная луна!
М.: Время, 2004. – 400 с.
Первый роман израильской писательницы, медика и журналиста. Сомнительная обложка с могендовидами, аннотация, обещающая «смелые любовные приключения» и «удары судьбы».
К счастью, книга их не оправдала. Более того, это, пожалуй, лучшая проза, попавшая мне в руки за последние несколько лет. И, как любую очень хорошую книгу, рецензировать «Черную луну» трудно и бессмысленно – ее нужно читать.
К сожалению, критики не пошли дальше обложки и аннотации. Андрей Немзер («Время новостей») увидел в романе лишь «коллекцию еврейских анекдотов» и обвинил автора в «провинциальной амбициозности». Кирилл Решетников (газета «Газета»), который одну за другой повторяет тезисы автора предисловия Михаила Эдельштейна: про целомудренную ненавязчивость темы Холокоста и доминантную тему рока, про аллегоричность персонажей и жанровое многообразие книги – и под конец выделяет Анне Исаковой утешительное место «литературного контактера между разными культурами».
На первый взгляд книга, действительно, о судьбах литовского еврейства, о пакте Молотова–Риббентропа и дошедшей до Прибалтики «власти кухарок», о войне и эвакуации, о Холокосте и «деле врачей». Характерные детали, приметы времени. Советская власть – стали ходить в рестораны в кружевных ночнушках, репрессии – пришлось выяснить, где находится река Лена. Но на самом деле детали и декорации эпохи не так уж важны. Исакова могла описать другую революцию и другую войну, угроза могла исходить с другой стороны, а предательство – совершиться по другому сценарию. «Черная луна» – это семейная сага и топоэтнический миф маркесовского и павического толка, только с европейским колоритом и отчетливо женской интонацией.
...Натали меняет шляпки, посещает файфоклоки, принимает в дар янычарского скакуна и прячет брильянты в шариках французского мыла. Ведьма Эмилия видит во сне покойников с рыбой в глазу и силой воли вырубает электричество. Мальчик Юдл берет себе имя Юцер (Юлий Цезарь Рекс), а его брат бросает бомбу в урядника, но попадает в козу и становится американским писателем. Мали, из-за которой сходили с ума, глотали яд и уезжали в Индию, гадает на картах, встает на голову – и тогда стены сужаются к потолку, радио заходится чахоточным кашлем, а цветы начинают источать резкий мускусный запах. Гец Гойцман умеет делать жизнь по-старинному приятной; он держит кофейные зерна в сухой фарфоровой банке, жарит их до звонкого шелеста и мелет в кофемолке из красного дерева.
Но где-то, на окраине города, всегда стоят на запасных путях вагоны-теплушки, и за спиной в любую минуту загрохочут сапоги Осипа Сталя.
А за всем этим откуда-то наблюдают ленивые ангелы пыльных углов, понимающие, что «мир нельзя изменить, да и незачем этим заниматься, поскольку от каждой перемены он становится только хуже».
Давид Гарт
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru