[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ МАРТ 2007 АДАР 5767 – 3 (179)
От Рима к Иерусалиму…
Выдержки из дневника
Симон Джекобсон
Когда один восстанет, другой падет.
(Мидраш и Раши, Брейшис, 25:23)
Вторник 15 марта, Пурим 2006 года, Милан, Италия
Прилетел во вторник в Милан. Аэропорт Мальпенса. Певучая речь итальянцев ласкает слух, в отличие, скажем, от гортанной немецкой речи. Хотя на этом языке (вернее, праязыке), при всей его мягкости, говорили Тит и римляне, когда рушили святой Храм 1938 лет назад.
В канун Пурима я впервые слышал чтение Мегилы на персидском (история Пурима на праздник звучит в синагогах дважды – вечером и утром). Персы читают Мегилу без ашкеназских распевов. Конец каждой фразы громко повторяет вся община, а потом еще и сам чтец, – словно семейная история, которую вместе читают родные люди.
Персидская еврейская община происходит от тех евреев, которые непосредственно переживали события Пурима в древней Персии, стало быть, их традиция ближе к первоначальной, нежели ашкеназская. Впрочем, я могу не беспокоиться – у меня есть грузинские корни.
Возвращаюсь мыслями в небо. Оттуда, сверху, Персия, Рим и Иерусалим ничем не отличаются – это всего лишь географические точки на карте Земли. Чем ты выше, тем более мелкими и незначительными видятся земные дела. Войны и политики, различия людей, их наваждения – все это кажется не более чем бесполезным муравейником на фоне грандиозных галактик.
Самые разные философы с трудом могли себе представить, что Б-г проявляет заботу об этой крошечной частице вселенной. Чем выше они взбирались, чем более широкие горизонты им открывались, тем менее важной казалась человеческая жизнь, вплоть до вопроса о том, существует ли Б-г вообще. Странно… Казалось бы, чем в большей степени мы осознаем грандиозность вселенной (особенно сегодня, вооруженные мощнейшими телескопами и космическими станциями), тем больше мы должны преклоняться перед ее Творцом. Но нет, абсолютное величие гигантской вселенной приуменьшает значение каждого ее элемента – в результате человеческая жизнь бледнеет в сравнении с немыслимой красотой Космоса. И тогда возникает вопрос, а заботится ли о нас Б-г…
Но вернемся к земным заботам. Мы празднуем Пурим – триумф меньшинства над его угнетателями, в данном случае маленького народа, который не удалось уничтожить мировой супердержаве. Пурим – праздник, который много значит для нас и который нам нужен. Но он нужен и Б-гу. От нас может быть скрыто Присутствие Б-жье (в Мегиле сознательно не упоминается о Б-ге), но не Его дела. Когда мы погружаемся в изучение деталей истории Пурима, то ясно видим действие Б-жественного Провидения. Издали точки могут казаться незаметными, но когда к ним приближаешься, рождается рисунок.
То же и с нашей жизнью. Выхваченные крупным планом, детали нашей жизни поглощают нас – с почтительного же расстояния кажутся несущественными. Однако рисунок все-таки различим даже с большого расстояния.
Современная кабала, иначе называемая хасидской мыслью, подчеркивает: парадокс абсолютной значимости каждой мелкой детали в контексте великой вселенной, созданной еще более великим Творцом, вполне объясним. Существуют три уровня постижения этого феномена. Первый называется «постижением снизу» (даас тахтойн): так мы постигаем Вселенную. На этом уровне каждая деталь для нас значима. Второй уровень – «постижение сверху» (даас эльйон) – в этой перспективе детали не имеют значения: Б-жественное неизмеримо величественнее. Но есть еще и «перспектива» (если можно так ее назвать), которая превосходит и тем самым сочетает в себе обе точки зрения, «снизу» и «сверху». Она превосходит даже превосходящее.
Хасидский ребе Гершон-Бер из Пахара объяснял этот парадокс на следующем примере. Три знатока искусства восхищаются чудесным полевым пейзажем. Первый наслаждается каждым мазком, цветовой гаммой и оттенками; сочетание всех элементов картины – распаханное поле, ряды пшеничных колосьев, птичка на дереве, цветы – передает простую, но удивительную красоту обычного поля. «Каким замечательным земледельцем должен быть этот художник», – думает он. Второй эксперт, лично знакомый с художником, поражен: рафинированный эстет, аристократ, стоящий неизмеримо выше любого крестьянина, оказался способен снизойти до его уровня и написать нечто, столь далекое от него самого. А третий эксперт пришел в абсолютный восторг от того, что совсем упустили из виду первые двое: всю свою личность, бесконечно превосходящую незамысловатое изображение полевого пейзажа, художник вложил в детали картины!
Все трое были правы. Да, поле (вселенная) прекрасно. Да, Творец вселенной превосходит Свое поле. Но Он одновременно и «напитывает» его – в бесконечных деталях – Своей Личностью и всем Своим Существом.
М-да… Трудно поверить, что простое чтение Мегилы в персидской традиции могло навеять такие раздумья. Столь непривычный характер чтения древнего текста по-настоящему поразил меня – как будто в один час (а примерно столько заняло чтение Мегилы) вместилась целая вечность.
А может, это не просто чтение? Я праздновал Пурим в разных семьях и с волнением видел глубину Б-жественного в самых простых поступках – в этом отдельно взятом городе, на нашей маленькой планете, крошечной частице гигантской Вселенной… Это было лишь эхо Вселенной, но наполненное бессмертной музыкой.
В далекой поездке есть нечто такое, что позволяет фиксировать события в замедленном темпе, почти отстраненно, и видеть все в новом свете.
Пригласившие меня раввин Мойше и Иеудис Лазар, воспитавшие чудесных детей, которые живут в разных странах мира, в течение 46 лет целиком отдавали себя деятельности на благо миланской общины. Раввин Лазар показал мне венское свидетельство о рождении, с печатью-свастикой. Он был увезен из Вены в 1939 году и прибыл в Америку на последнем корабле, покинувшем Италию. Госпожа Лазар родилась в Венгрии, вместе со своей семьей пережила Холокост. Теперь они посвящают свою жизнь всем тем, кто попадает в их поле зрения, дабы облегчить им существование в Римской империи… Это ли не знак вечности?
Мой друг Иззи Намдар знакомит меня с членами своей семьи. Они родились в Персии, потом жили в Лондоне, теперь – в Италии. Чистые, цельные, глубоко верующие люди, они демонстрируют ту неколебимую силу веры, которую еврейский народ пронес через тысячелетия.
И конечно, раввин Гершон-Мендл Горелик и его преданная жена Бася – первая супружеская пара, которую Ребе послал в Италию в 1959 году: с тех самых пор они остаются его верными шлухим. Сорокасемилетнее служение в чужой стране имеет непреходящее значение как для людей, так и для самой страны. Их дети, в Италии и по всему миру, заняты тем же делом. Родившийся в России раввин и его жена-американка, оба происходящие из старых хасидских родов Хабада, помогают теперь возрождать итальянскую культуру (хотя рабби сказал мне, что, когда он говорит по-итальянски, люди думают: на иврите он изъясняется или на идише?).
Европейские дети Эсава – в Риме, Париже, Берлине – наконец обрели своего соперника. Дети Яакова – на марше, подрывая силу и клеймя пропитанных Эсавом европейских богов.
Я наблюдал за собой, наблюдающим за обыкновенной человеческой красотой – за евреями, отмечающими праздник со своими семьями, навещающими друзей, дарящими подарки, вместе выпивающими. Ничего особенного, но все это – вечность.
Это люди, которым не все равно, которые призваны, которые сходят с дороги, чтобы помочь другому, – люди, которые меняют мир.
Я знаю, что Б-г все видит и Б-г заботится о нас.
Среда 16 марта, Шушан Пурим, Иерусалим, Израиль
Три с половиной часа полета перенесли меня из Италии в Иерусалим, где Пурим празднуют на день позже всего остального мира.
Израильские города, обнесенные стенами (еще со времен Иеошуа), близлежащие к ним, а также города, расположенные в пределах видимости, удостоены чести праздновать Пурим 15 адара. Этот день называют Шушан Пурим, поскольку первый Пурим отмечался в городе Шушан, столице Персии, который был обнесен городской стеной.
К таким городам относится и Иерусалим. Старый Иерусалим был окружен стеной, впервые построенной во времена Иеошуа. Его и по сей день окружает стена, построенная позже. В Цфате и Тверии, также обнесенных стенами, Пурим празднуется оба дня, поскольку мы не знаем, были ли они городами-крепостями во времена Иеошуа.
В результате я праздную Пурим второй раз за два дня (достаточно ли этого, чтобы попасть в Книгу рекордов Гиннесса?).
В нынешнем году, похоже, мне понадобилась двойная порция пуримского безумства.
Как все может зависеть от какой-то стены!..
И еще один парадокс. Стены обозначают предел, границу. И одновременно подчеркивают царственность городов – в данном случае Иерусалима. Внутри границ обнаруживается безграничность. Маленький, обнесенный стенами город – это «Б-жественный портрет». Как сказал Б-г царю Шломо, «да, небеса небес не могут вместить Меня, но этот дом, Святой Храм, вместит Мою Сущность».
Раз в год, на Пурим, в течение 24 часов (а в моем случае – 48 часов) мы постигаем то, что «непостижимо» – поверх стен, разделяющих проклятие тьмы и благословение света.
Да, как все может зависеть от одной лишь стены…
Возвращаюсь мыслями на небеса – потом опять на землю.
Самех Вов – хасидский шедевр, родившийся столетие назад. После нескольких недель передышки Ребе Рашаб возобновил обсуждение природы света – неуловимой сущности, промежуточного звена между сущим и не-сущим.
Полет над облаками, когда никто тебя не беспокоит звонками по мобильному, помогает освежить в памяти Самех Вов.
Хотя Ребе Рашаб не проводит такой параллели, думаю, что Пурим, как и свет, соединяет две реальности, два постижения – снизу и сверху.
Рим. Иерусалим. Пурим. Шушан Пурим. Города без крепостных стен. Города, обнесенные стенами. Ашкеназы. Сефарды. Один народ. Два мира. Одна история. Два написания.
Строки из Блейка – может быть, самые выразительные из когда-либо написанных человеком: «В одном мгновеньи видеть вечность, / Огромный мир – в зерне песка, / В единой горсти – бесконечность, / И небо – в чашечке цветка».
Слова есть слова. Совсем другое дело – оживить эти слова: в одном мгновенье видеть вечность… Конечно, время от времени всем необходимо почувствовать вкус вечности – ощутить значимость наших слов и действий, их непреходящее значение.
Чтобы это сделать, нужно пересмотреть свою жизнь, вывернуть ее наизнанку. Отчасти именно в этом смысл Пурима.
Дрема охватывает меня, пока я дописываю эти слова. Слипающимися глазами смотрю на стены Старого города в Иерусалиме и думаю о словах пророка: «Без крепостной стены жить будет Иерушалаим, и Я буду ему, – слово Г-спода, – стеной огненной вокруг».
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru