[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ МАРТ 2007 АДАР 5767 – 3 (179)
КОНЦЕРТ ДЛЯ ТАМБУРИНА С ОРКЕСТРОМ
Маленький детский карнавал
Михаил Горелик
Пришла пора готовить карнавальные костюмы, примеривать фальшивые бороды, точить картонные мечи, настраивать тамбурины, разбрасывать финики, устраивать гонки на воздушных шарах. Петь и смеяться, как дети, которые поют и смеются вместе с вами. И получать бездну удовольствия. Заповедь Пурима – радоваться. Напиться до неразличения благословения Мордехая от проклятия Омана – условие крайне необходимое, но совершенно недостаточное. Надо напиться, а затем обрадоваться и сыграть пуримшпиль. Значит ли это, что напиваться надо мрачно, а обрадоваться только потом, когда дело уже сделано? Отнюдь! Напиваться следует с возрастанием радости. А на вершине радости обрадоваться еще больше и сыграть пуримшпиль.
Итак, играем пуримшпиль! Музыка! Занавес!
Действующие лица:
Собиратель историй (СИ)
Торговец финиками (ТФ)
Мордехай (МО)
Эстер (ЭС)
Ахашверош (АХ)
Оман (ОМ)
Вашти (ВА)
Первый стражник (1С)
Второй стражник (2С)
Зулейха (ЗУ)
Фатима (ФА)
Зейнаб (ЗЕ)
Гюльчатай (ГЮ)
Бессловесные танцующие девушки
Музыка из мюзикла «Али-Баба и сорок разбойников».
Режиссерская реплика.
Сцена разбита на две части. На одной (сбоку) постоянно присутствуют торговец финиками и собиратель историй. На второй разворачивается основное действие, герои которого, кроме оговоренных случаев, как бы не замечают присутствия торговца и собирателя, в то время как торговец и собиратель внимательно смотрят на происходящее и активно (хотя и не всегда слышно для зрителей) его комментируют.
Все выстраиваются в ряд перед зрителями. Крайний слева – первый стражник, крайний справа – второй.
Увертюра из мюзикла («Персия, Персия...»).
АХ. Концерт!
ЭС. Для тамбурина!
ОМ. С оркестром!
Все (хором). Маленький! Детский! Карнавал!
Второй стражник бьет в барабан.
1С. Это что у тебя, тамбурин что ли?
2С. Какой тамбурин?! Ты что, не видишь?! Это не тамбурин! Это барабан! (Бьет в барабан.)
1С. А где тамбурин?
2С. Нет тамбурина! (Бьет в барабан.)
1С. Совсем нет?
2С. Совсем нет! (Бьет в барабан.)
1С. Может, и оркестра нет?
2С. И оркестра тоже нет! (Бьет в барабан.)
1С. А где оркестр?
2С. На гастролях! (Бьет в барабан.)
1С. Так, может, и концерта не будет? И карнавала?
2С. А концерт и карнавал будут! (Бьет в барабан.)
Музыка, все танцуют и убегают со сцены.
На сцене сидит торговец финиками. Входит собиратель историй.
СИ. Мир тебе, торговец финиками! Не продаешь ли ты заодно и истории? Если они так же хороши, как финики, я куплю у тебя целый мешок!
ТФ. Мир тебе, собиратель историй! Я продаю финики – истории я раздаю в придачу. Бери даром. Слушай: дело было в Сузах.
СИ. В Cузах? Где это?
ТФ. Не с луны ли ты свалился, почтенный собиратель историй? Как можно не знать то, что знают даже младенцы? Сузы, да будет тебе известно, – прекрасная столица нашей прекрасной Персии.
СИ. Вот оно что! Вот оно ка
к! И что же там произошло?
ТФ. Там был пир. На весь мир. И устроил его наш царь Ахашверош – да продлятся его дни вечно!
Входит Ахашверош.
АХ. Я царь Ахашверош – да продлятся мои дни вечно!
Входит Оман. Кланяется.
ОМ. Да продлятся дни царя вечно!
СИ. А это кто?
ТФ. Это визирь Оман. Очень плохой человек. Но наш царь, да продлятся его дни, любит Омана.
СИ. Царь что, не разбирается в людях?
ТФ. Разбираться в людях – не царское дело. Царь должен царствовать, разбираться в людях – обязанность визиря.
Входит Мордехай.
МО. Слава Всевышнему, сотворившему небо и землю, еврейский народ, этого царя и этого Омана (в сторону) – не могу понять, зачем Он только его сотворил.
ТФ. И эти финики!
МО (оборачивается и подходит к ТФ и СИ). Что эти финики?
ТФ. Слава Всевышнему, сотворившему такие прекрасные финики! Угощайся, дорогой!
МО (пробует). Чудо какие вкусные! Спасибо, добрый торговец!
СИ. А это кто?
ТФ. Как, ты и этого не знаешь?!
СИ. Понятия не имею.
ТФ. Послушай, в каком хедере ты учился? Это Мордехай. Скажи ему «хай!».
СИ. Хай, Мордехай!
МО. Хай!
Мордехай возвращается к Ахашверошу и Оману. Пируют.
СИ. И что было дальше?
ТФ. Они пировали.
АХ. Мы пировали три месяца!
ОМ. А потом еще три года!
МО. А потом еще тридцать лет!
АХ. А потом еще триста лет! Вот сколько мы пировали!
СИ. Столько не живут! И им не надоело?
ТФ. В этом-то все и дело! Слушай дальше.
АХ. Дорогой Оман, чем бы нам еще поразвлечься?
ОМ. Пусть царь, да продлятся его дни вечно, соблаговолит позвать свою прекрасную жену Вашти. Да велит он ей залезть на дерево и услаждать наш слух игрой на тамбурине. А мы будем кидаться в нее снежками.
СИ. Тамбурин – что это? Не сын ли он тамбуретки и клавесина?
ТФ. Ты замучил меня вопросами, собиратель историй. Там буретка, здесь буретка – откуда мне знать, что такое тамбурин? Тамбурин – это тамбурин! Сейчас увидишь. А если повезет, то и услышишь.
АХ. Отличная мысль, Оман! Отличная мысль! Почему мне самому не пришло это в голову? Но она не умеет играть на тамбурине.
ОМ. Это большое упущение, ваше величество. А на флейте умеет?
АХ. Умеет.
ОМ. Ладно, так и быть – пусть играет на флейте.
АХ. Но как же мы будем кидаться в нее снежками – ведь на улице нет снега!
ОМ. Ах, ваше величество, вы только прикажите, и снег пойдет, еще как пойдет! Он просто повалит! Начнется метель!
АХ. Метель?
ОМ. Самая настоящая метель, боюсь, не засыплет ли снег все наше прекрасное Персидское царство.
АХ. Как, все 127 областей?!
ОМ. Все 127 – от Индии до Эфиопии! Не извольте сомневаться, ваше величество: любое ваше желание будет исполнено моментально и в самом лучшем виде.
АХ. Мне по сердцу твои слова, мой добрый Оман. А есть ли у нас, к слову сказать, снегоуборочная техника?
ОМ. О ваше в высшей степени предусмотрительное величество, как раз для такого случая приобретено несколько разнообразным образом действующих снегоуборочных машин. Не желаете ли посмотреть их в работе?
АХ. С превеликой радостью! Эй, Вашти! Вашти! Иди сюда да не забудь захватить флейту!
Входит Вашти.
ВА. Вы звали меня, мой господин и повелитель?
АХ. Полезай на дерево! Немедленно!
ВА. Это еще зачем, мой господин и повелитель?
АХ. Поиграешь нам там на флейте, а мы будем бросать в тебя снежками. Вот будет весело!
ВА. Не полезу, мой господин и повелитель!
АХ. То есть как это не полезешь?!
ВА. Так это, мой господин и повелитель, не полезу! Я не белка. Ни за что не полезу! Полезайте сами с вашим ненаглядным Оманом, играйте на тамбуринах, а я буду кидать в вас снежками.
АХ. Ах так! Я тебе покажу тамбурин! Не желаю больше терпеть твои глупые капризы! То ты не можешь, то ты не хочешь, то у тебя голова болит! Все! Терпение мое лопнуло! Ты мне больше не жена и не царица! Отдай корону!
ВА. Не отдам!
АХ. Отдай по-хорошему! Корона – национальное достояние!
ВА. Ни за что не отдам!
АХ. Эй, Оман!
ОМ. Слушаюcь и повинуюсь, ваше величество!
Отнимает корону и с поклоном преподносит ее царю.
АХ (Вашти). Вон из моего прекрасного Персидского царства! Чтоб духу твоего здесь не было! Вон с глаз моих, строптивая жена!
ОМ. Уже не жена, ваше справедливое величество!
АХ. Вон с глаз моих, строптивая нежена!
ВА (уходит, восклицая). Ну и пусть! Ну и ладно! Подумаешь! Господин и повелитель! Тиран! Воображала! Сумасброд! Может, мне еще и паранджу надеть?! Ноги моей здесь больше не будет! Найду себе другую Персию и царя получше! (Уходит из Персии, сильно хлопнув дверью.)
СИ. Какое чувство собственного достоинства! Что ты думаешь, найдет она себе другую Персию и царя получше?
ТФ. Как тебе сказать? Она найдет Голливуд и выйдет замуж за режиссера. Она будет играть сама себя в фильме «Пурим». Снимать будут в тундре на Аляске, чтобы снега было действительно много. Деревьев там нет, поэтому режиссер заставит ее лезть на фонарный столб. Двадцать раз она будет, как белка, лазить туда-сюда с тамбурином, и в нее будут швырять снежками.
СИ. Почему двадцать?
ТФ. Чтобы достичь художественной убедительности.
СИ. Погоди, но Вашти же не умеет играть на тамбурине.
ТФ. Ты что, не знаешь, как снимается кино? Она будет только делать вид, что играет, а на самом деле играть будет тамбуринистка из бостонского симфонического оркестра. А одета Вашти будет в одну только паранджу, это на таком-то морозе! Она будет совершенно босая, а слезы на ее щеках моментально превратятся в ледышки. Поэтому она схватит воспаление легких. Зато станет кинозвездой, а фильм получит «Оскара»!
ОМ. Ваше величество, я просто не понимаю, как вы до сих пор терпели эту зловредную феминистку.
АХ. Потому что я излишне милосерден, мой преданный Оман, и на многое, увы, смотрел сквозь пальцы. Забудем ее: стоит ли женщина того, чтобы о ней помнили?!
ОМ. Не стоит, ваше величество.
АХ. А теперь зови сюда самых прекрасных девушек – буду выбирать себе новую царицу!
Оман трижды хлопает в ладоши. Выпархивают девушки и танцуют перед Ахашверошем.
АХ. Ах! Какие хорошенькие! Нельзя ли взять их всех сразу?
ОМ. Увы, ваше величество! Никак невозможно: царица должна быть только одна.
АХ. Какая странная традиция: мне кажется, она устарела. Надо будет ее отменить. Но если так уж необходимо выбирать, тогда... тогда... тогда... нет, не могу, Оман, не могу выбрать, все хороши, одна лучше другой, может, ты чего посоветуешь?
ОМ. Осмелюсь предложить, ваше величество, вы их протестируйте.
АХ. Прекрасная мысль, мой добрый Оман! Как тебя зовут, красавица?
ФА (делая книксен). Фатима, ваше величество.
АХ. Сколько будет дважды два, Фатима?
ФА. Четыре, ваше величество!
АХ. Отличница, Фатима, настоящая отличница! А еще говорят, что у нас в Персии плохое образование.
ОМ. Клевещут, ваше величество!
АХ. Знаю, что клевещут. А тебя как зовут, красавица?
ЗУ (делая книксен). Зулейха, ваше величество.
АХ. Сколько будет дважды два, Зулейха?
ЗУ. Двадцать два, ваше величество! Я с детства интересовалась математикой.
АХ. Вижу, что интересовалась. Умница! Прекрасный ответ! И совершенно нетривиальный. Надо будет записать его в Книгу рекордов Гиннесса. Оман!
ОМ. Уже записано, ваше величество.
АХ. Ах! Если бы все мои подданные были столь же исполнительны! Как тебя зовут, красавица?
ЗЕ (делая книксен). Зейнаб, ваше величество.
АХ. Сколько будет, Зейнаб, дважды два? Подумай хорошенько!
ЗЕ. Зачем думать, ваше величество? Я знаю ответ не умом, а сердцем.
АХ. И что говорит тебе твое доброе персидское сердце? Сколько будет дважды два?
ЗЕ. Сколько будет угодно моему господину и повелителю.
АХ. О премудрая Зейнаб, ты знаешь, как угодить государю! А ты, красавица, ну-ка подойди сюда, как тебя зовут, радость моя?
ГЮ (делая книксен). Гюльчатай, ваше величество.
АХ. И что ты себе думаешь, Гюльчатай, сколько будет дважды два?
ГЮ. Не знаю, ваше величество. Никогда не задумывалась. Много будешь знать – скоро состаришься.
АХ. С чего ты это взяла?
ГЮ. Так написано у Экклезиаста, ваше величество. Да и зачем дважды два, когда царь рядом? Может быть, кто-то любит таблицу умножения – я люблю царя. (Делает глубокий книксен.)
АХ. Гюльчатай, Гюльчатай, у тебя ясный ум и любящее сердце, и ты никогда не состаришься. Потанцуйте пока, а я поразмыслю над вашей математикой.
ТФ. Ну и как ты думаешь, какую он возьмет: отличницу Фатиму, умницу Зулейху, премудрую Зейнаб или Гюльчатай, которая никогда не состарится?
СИ. Собиратель историй, таблица умножения – плохая помощница при выборе жены. Я думаю, он возьмет ту, которая ему больше всего понравится, и не будет задавать ей странных вопросов.
АХ (показывая на Эстер). Как тебя зовут, деточка?
ЭС (делая книксен). Эстер, ваше величество.
АХ. Хочешь стать царицей, Эстер?
ЭС. А снежками бросаться не будете?
АХ. Ладно уж, так и быть, не буду. И на дерево пока можешь не лезть. А на флейте играть умеешь?
ЭС. Умею.
АХ. Вот и славно. Теперь царица – ты, Эстер! (Надевает ей на голову корону.)
ЭС (глядясь в зеркало). Какая красивая! И мне теперь можно ее носить?
АХ. Да сколько хочешь! Носи себе на здоровье!
ОМ. А что делать с Фатимой и Зулейхой, Зейнаб и Гюльчатай?
АХ. Отправь их в гарем, мой добрый Оман, пускай продолжат там занятия математикой.
Ахашверош, Оман, Эстер и девушки уходят. Мордехай сидит, читая книгу.
СИ. А кто она, эта Эстер?
ТФ. Племянница Мордехая. Но Ахашверош и Оман об этом не знают.
СИ. А что, она и вправду умеет играть на флейте?
ТФ. Умеет ли она играть на флейте! Да она играет на флейте лучше всех в нашей прекрасной Персидской империи.
СИ. А на тамбурине?
ТФ. На тамбурине – нет, но царь запишет ее на курсы. Да ты смотри, что дальше будет.
Входит Оман. Мордехай продолжает читать.
ОМ. Эй!
Мордехай читает, не обращая на него внимания.
ОМ. Эй! Ты что, не слышишь?! Я кому говорю?!
МО (поднимая голову). Что вам угодно, господин визирь?
ОМ. Ты почему это не встаешь и не кланяешься?
МО. Потому что я еврей и поклоняюсь только Б-гу, создавшему небо и землю.
ОМ (как бы про себя). Г-споди, какая чушь! Этот человек опасный религиозный фанатик. Просто маньяк! И такие люди есть еще в нашей прекрасной Персии! (Мордехаю.) Значит, не поклонишься?!
МО. Нет, господин визирь, нам не положено: такой уж мы, евреи, народ!
ОМ. Не положено?! Да как ты смеешь! Ну погоди: ты об этом еще пожалеешь!
Входит Ахашверош.
ОМ (кланяется).
Да продлятся дни вашего величества вечно!
Да царствует оно приятно и беспечно!
АХ. Что нового, мой добрый Оман?
ОМ. Есть в нашем прекрасном Персидском
царстве один народ –
он делает все наоборот.
Он не уважает царя
И поэтому живет на свете зря.
АХ. Не обожает царя!
Как это не обожает царя?!
В таком случае он живет на свете
действительно зря!
Но что же это за народ,
Что делает все наоборот?
ОМ. Ах, ваше величество, это евреи!
АХ. Что еще за евреи?
Понятия не имею!
ОМ. Все они отъявленные мошенники
и злодеи!
Ваше величество! Своею властью
Избавьте нас от этой ужасной напасти!
И откуда только взялись на наше горе!
Повелите утопить их всех в
море!
АХ. Прекрасная мысль, мой добрый Оман, прекрасная мысль! И какое зрелище! Давай сделаем это тихим весенним вечером. Я знаю на берегу Персидского залива одно милое местечко. Эстер будет играть на флейте. Но, Оман, в нашем Персидском царстве все должно делаться по закону. Мы же не дикари какие-нибудь: у нас правовое государство. Подготовь закон об утоплении евреев, и я его немедленно подпишу. Мы утопим их по закону. Не так ли, мой добрый Оман?
ОМ. Ах, ваше величество! Да продлятся ваши дни вечно! Ваши слова – слова мудрости!
Уходят.
СИ. И что дальше? Неужели всех евреев утопят? Какое безобразие! И Организация Объединенных Наций это позволит?!
ТФ. США предложат в Совете Безопасности резолюцию, осуждающую Персию и предусматривающую введение против нее санкций, но Россия и Китай будут против.
СИ. Почему?
ТФ. Потому что (они так скажут) это вмешательство во внутренние дела Персии, кроме того, вследствие жестоких санкций персидский народ может пострадать, а этого допустить невозможно!
СИ. Значит, утопить евреев – это внутренние дела?
ТФ. Поскольку топить будут внутри Персии, то получается, что внутренние.
СИ. А санкции действительно жестокие?
ТФ. Еще какие жестокие! Полный запрет на продажу Персии тамбуринов.
СИ. А что Ахашверош?
ТФ. Ахашверош скажет, что персидский народ смеется над своими врагами, а персидские тамбурины лучшие в мире.
СИ. Послушай, откуда ты это взял? Ты что, шаман что ли?
ТФ. Я не шаман, я простой торговец финиками, но так говорят на нашем базаре, а на нашем базаре не ошибаются.
СИ. И что же теперь будет с евреями? Что там говорят на вашем базаре? Все-таки утопят?
ТФ. Знаешь что, дорогой, съешь финик. Смотри, какой сладкий!
Входят Мордехай и Эстер.
МО. Ты слышала, что задумал этот Оман?
ЭС. Что?
МО. Он хочет утопить всех евреев.
ЭС. Как это утопить? Всех утопить? Он что, с ума сошел?
МО. Он всегда такой был! Беги к царю!
ЭС. Бегу!
Ахашверош и Эстер.
АХ. Ах, Эстер! Какая ты сегодня красивая!
ЭС. Только сегодня?
АХ. Ты всегда красивая! Но сегодня ты особенно красивая! Проси чего хочешь! Хоть полцарства!
ЭС. Меня хотят утопить! (Плачет.) Спасите меня, ваше величество!
АХ. Тебя?! Утопить?! В моем царстве?! Голубка моя! Кто посмел?! Я немедленно отрублю голову, в которую могла прийти такая гадкая мысль. Говори: кто этот злодей?! Говори сейчас же!
ЭС. Оман.
АХ. Кто бы мог подумать! Пригрел змею на своей царской груди. (Хлопает в ладоши.) Эй, Оман!
Входит Оман.
ОМ. Да продлятся дни…
АХ. Слушать ничего не желаю!
ОМ. Да продлятся дни…
АХ. Мои дни продлятся – твои уже нет. Отрубить ему голову немедленно!
Стражники хватают Омана.
Стражники (хором). Всегда готовы рубить, ваше величество!
ОМ. За что?! Я ни в чем не виноват!
1С. Не волнуйся, потерять голову совсем не страшно. Время от времени это происходит со многими.
ОМ. Я только хотел утопить евреев. Что тут плохого?!
2С. Ты столько лет был визирем, но так ничего и не понял: что хорошо, а что плохо, кто виноват, а кто нет – в нашей прекрасной империи решает царь. Да ты не волнуйся: без головы даже лучше. Гораздо лучше! Вот увидишь! Знаешь, скольким я отрубил голову? И никто до сих пор не жаловался.
ОМ. Я честно служил царю!
1С. Ты даже не заметишь: чик – и готово!
ОМ. Ваше величество!..
2С. Поверь мне, уж я-то знаю: если ты будешь так переживать, у твоей головы будет очень глупое выражение. Очень!
ОМ. Но что же мне делать?!
1С. Поблагодари царя за оказанную милость: ты попал в хорошие руки.
2С. Скажи спасибо: ты попал в руки мастеров своего дела.
1С. Мы лауреаты семи конкурсов «Лучший по профессии».
2С. И пятнадцати фестивалей «Золотые топоры». Видишь медаль? Я получил ее в прошлом году в Багдаде. И он тоже.
ОМ. Горе мне, горе!
1С. О чем ты, чудак? Ты нас обижаешь. Какое горе?! Радуйся! Тебе крупно повезло: мы мастера своего дела, мы лучшие в Персии.
2С. А раз лучшие в Персии, значит, лучшие на свете!
Стражники (хором). Нас любят женщины и дети.
1С. Ты знаешь, что о нашей работе сняли сериал?
ОМ. Первый раз слышу. Я бы хотел посмотреть.
2С. Ничего не выйдет: его начнут показывать только на той неделе.
ОМ. Ну вот! В кои-то веки захотел посмотреть телевизор – и на тебе! А что за фильм-то? Триллер небось?
1С. Как тебе сказать? Отчасти, конечно, триллер, но отчасти комедия. Да ты не огорчайся: и без телевизора увидишь. С очень интересного места. С места для VIP-персоны.
2С. Ну, не все, конечно, увидишь...
АХ. Отставить разговоры! Рубите голову! Немедленно!
Стражники (хором). Рады стараться! Всегда готовы рубить, ваше величество!
АХ. Голову принесете на блюде.
Стражники (хором). Всегда готовы на блюде, ваше величество!
1С. На золотом?
АХ. На серебряном – чтобы не воображал о себе слишком много. (Обращаясь к Эстер.) Это будет маленький подарок тебе, моя радость!
ЭС. Зачем мне его злобная и глупая голова? Велите лучше прогнать его из нашей прекрасной Персии – это наказание страшнее смерти! Особенно такой быстрой и сравнительно безболезненной.
АХ. Ты права, дорогая моя, ты права! Слишком, слишком безболезненной! Отрубить голову было бы чересчур просто. Это не казнь – это эвтаназия. Не кара, а прямое поощрение злоумышленников. Так дело не пойдет! Нет, пусть помучается! Пусть зачахнет от тоски по родине! Эй! Гоните его в шею из Персии!
Стражники (хором). Всегда готовы гнать в шею, ваше величество!
1С (второму). Жаль, я уже настроился.
2С. Я тоже, но что делать: служба есть служба!
1С (прочувствованно). Знаешь, иногда хочется отрубить кому-нибудь голову не по работе, а так – от чистого сердца! Не по приказу, не для денег, даже не для славы, а так... Даже и не знаю как...
2С. Для общей красоты жизни. Для полета. Чтобы душа пела. И у меня то же самое!
ОМ (вырывается из рук стражников, падает на колени перед царем, пытается поцеловать его руку). Смилуйтесь, ваше величество, только не это – лучше смерть! Не гоните меня, не обрекайте меня на долгие муки! Жить без Персии! Жить, не видя государя! Только не это! Пожалуйста, умоляю вас, ну пожалуйста, отрубите мне голову!
АХ (вырывая руку и отстраняясь). Вот еще! Нечего, нечего! Ишь, голову ему отрубить! Все хотят, чтобы им отрубили голову! Это заслужить надо! А ну, гоните его в шею из Персии! (Стражники уволакивают Омана. Он продолжает восклицать: «Пожалуйста, отрубите мне голову!») И не забудьте запереть за ним дверь! Да, но кто будет теперь у нас визирем? (Обращаясь к Эстер.) Дорогая, у тебя государственный ум: я бы, конечно, назначил тебя, лучшего визиря и представить себе невозможно, но народ не поймет. Народ у нас в сущности дикий, непросвещенный народ, безграмотный, смотрит телевизор, а ты сама знаешь, что там у нас показывают. Сердца их полны предрассудков. Их головы в лучшем случае пусты. Про отношение к женщинам и говорить не приходится. Ужас! Но другого народа у меня нет!
ЭС. Не огорчайтесь, ваше величество, как знать, возможно, другой народ был бы еще хуже. Да и какой из меня визирь: у визиря одни обязанности, у царицы – совсем другие. А вот Мордехай...
АХ. Ты думаешь, Мордехай?
ЭС. Конечно, Мордехай! Кто же еще?! Лучшего визиря нам не сыскать!
АХ (хлопает в ладоши). Мордехай!
МО. Я уже здесь, ваше величество, хай!
АХ. Хай! Государственные дела принимай! В честь назначения нового визиря объявляю всенародный праздник на три года, три месяца и три дня.
МО. Мне кажется, ваше величество, хорошо бы устроить гонки...
АХ. Гонки?! Что еще за гонки?
МО. Гонки на воздушных шарах, ваше величество. Первый, кто достигнет Москвы, получит премию.
АХ. Но ведь Москву еще не построили.
МО. К тому времени, как мы туда доберемся, непременно построят.
АХ. Откуда ты знаешь? Так говорят на нашем базаре?
МО. Нет, так написано у Нострадамуса.
АХ. Ай да визирь! Ай да голова! Какое стратегическое мышление! Перспектива пространства и перспектива истории! Покорение воздушного океана! Господство в воздухе! Геополитический размах! Ты случайно не еврей?
МО. Еврей, ваше величество.
АХ. Я так и думал. Что значит еврейская голова! Я вижу, что сделал правильный выбор! Еврей-визирь – только этого не хватало Персии для полного процветания! Пир! Карнавал! Салют из ста пушек! Военный парад! Народ будет рад?
ЭС, МО, СИ, ТФ, стражники (вместе). О, народ будет рад!
ТФ. Угощаю всех финиками! (Разбрасывает финики – конфетти, например.)
Все кричат «Ура!», трещат пуримскими трещотками, поют и танцуют.
Занавес
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru