[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ФЕВРАЛЬ 2007 ШВАТ 5767 – 2 (178)
ПоЧему Фарджун сидит за решеткой
Менахем Тальми
Даже очень смелый человек всегда чего-то боится. Например, Йосеф Халива, который один запросто разбирается с тремя мужиками, по сию пору до смерти боится своего отца. Мужику скоро 40, а отец все еще внушает ему страх.
Или Сасон. Скажите ему, чтобы он один ночью пошел на кладбище, – пойдет, как ни в чем не бывало, хотя все знают, что каждую ночь между могил бродит черт, у которого три куриные ноги, и который плюет каждому в спину соком смерти. Положил Сасон на черта и на надгробия, что «шипят» по ночам словно голодные змеи. Но зато как же боится он своей жены! Только услышит ее издалека, – сразу становится на два размера меньше.
Шакрун на отца не обращает внимания, да и на жену тоже, но стоит ему сказать: «Эй, Шакрун, вон твоя теща идет!», – у него сразу начинают поджилки трястись. Словно и не мужик вовсе.
Фарджун плевать хотел на своего отца, на законную супругу тоже, а уж над тещей потешается даже на людях. Однако покажи ему шприц, хотя бы издалека, – и парень пропал. Он ненавидит уколы. Ненавидит – даже не то слово. Он их боится до смерти. Ножи, бритвы – ему по фигу. А вот шприц с иглой!..
– Уколы, – говорит Фарджун, – это самая большая мерзость на свете! Пусть лучше Сулейман высморкается тебе в лицо, чем получить укол в зад.
Никто не понимает, как Фарджун, мужик, во всем остальном невозмутимый словно банковский замок ночью, может так сильно бояться уколов. Пырнут его ножом – даже не вскрикнет, а увидит шприц и падает в обморок как женщина. Когда, бишь, это было? Года два назад. Абу-Хасан всадил ему перо прямо в спину. Любой другой валялся бы на полу и взывал к небесам, а Фарджун и виду не подал. Остался невозмутим как тот банковский замок. Только сказал братве: «Посмотрите, что там у меня сзади. Наверное этот грязный пес что-то воткнул мне в спину».
– Да! Есть там что-то, – говорят ему. – Одна рукоятка наружу торчит.
– Вот мерзавец, – покачал головой Фарджун и закурил. – Воткнул и смылся?
– Всадил по самую рукоятку, – подтверждают очевидцы.
– Ладно, – говорит Фарджун. – Может, кто-нибудь, кто не очень занят, вытащит этот чертов нож?
Вытащили нож, а как только вытащили, кровищи сразу натекло – ужас...
– Спасибо, дорогие, – сказал Фарджун, невозмутимый как банковский замок ночью. – Всегда исполняйте Б-жьи заповеди.
Потом еще раз затянулся сигаретой и спросил:
– А кровь-то идет? Или уже перестала?
– Еще как идет! Льет как из трубы городского водопровода.
– Чертов Абу-Хасан, – проговорил Фарджун, – я еще поймаю этого негодяя и оторву ему голову. Но пока я буду искать его, может, кто-нибудь из вас заткнет мне на время дырку в спине?
Он стоял, весь в крови, невозмутимый как банковский замок ночью, и спокойно покуривал.
Кто-то заткнул ему дырку, кто-то поймал такси и отвез парня в больницу. Уложили его на больничную койку, чтобы обработать рану.
– А прививка у тебя есть? – спрашивает врач.
– Какая-такая прививка? – недоумевает Фарджун.
– От столбняка.
– От чего?
– От столбняка, – повторяет врач, у которого уже начинает лопаться терпение.
– Что это слово вообще значит? – спрашивает Фарджун.
– Прививка – она против заражения, – объясняет лекарь.
– Нет у меня никакого заражения, – отвечает Фарджун, – я каждую неделю хожу окунаться в микву Шабзи; заодно и душ принимаю.
– Очень хорошо, – кивает врач, – а мы заодно сделаем тебе еще и прививку.
Произнеся это, он берет в руки шприц с длинной иглой (не дай нам Б-г!). Фарджун, как только глянул, сразу застонал: «Ой, ой, ой!» и потерял сознание. Врач приводит его в себя и снова берет шприц, собираясь всадить его ему в зад, и тогда Фарджун поворачивается, засовывает руку врачу между ног и крепко берет того за мужское достоинство.
– Б-же правый?! – вскрикивает врач, и шприц выпадает у него из рук.
– Ничего особенного, – отвечает Фарджун, невозмутимый как банковский замок ночью. – Не будем сегодня делать друг другу больно, хорошо?
* * *
Как-то сидел Фарджун в тюрьме Рамлы. «Оттянул» уже четыре месяца; оставалось парню еще всего два, и тут приходят санитары, чтобы сделать ему прививку от оспы. Как только он увидел шприц с иглой, поехала у него крыша, и он дал деру. Через два дня звонит начальнику тюрьмы:
– Доброе утро, начальник, это Фарджун.
– Да что ж ты творишь, мать твою! – кричит начальник. – Ты же сам себе свинью подложил! Сбежать за два месяца до освобождения? Тебе точно надо подтянуть винты в своей дурной башке!..
– Брось, начальник, расслабься, – говорит Фарджун, – винты у меня в полном порядке, я просто не могу видеть шприцы.
– И только поэтому ты сбежал?
– Пообещай, что мне не будут делать прививку, и я тотчас вернусь в твою тюрьму, – отвечает Фарджун.
– Договорились, – вздыхает начальник. – Прислать за тобой «воронок»?
– Не надо, сам на такси приеду.
Уже через полчаса он стоял у ворот тюрьмы и говорил часовому:
– Скажи, дорогой, нет ли у вас местечка для человека, которому надоела свобода?
* * *
Теперь вы, конечно, хотите узнать, с чего это вдруг Фарджун сидит в тюрьме Рамлы? В жизни своей он не грабил банки, наркотиками не баловался, машины не угонял, магазины и рестораны «не крышевал»... Словом, жил как законопослушный человек. Даже подоходный налог не утаивал от государства, – правда, потому что ни одного дня не работал. Вот и спросите: за что же он присел?
А вот за что, – развлекался с Шошаной, которая работает в салоне Давида Азура. Вы конечно же скажете: что за бред! Если каждый, кому нравится развлекаться с незамужними девушками, будет сидеть в тюрьме, на воле-то кто останется, чтобы работать, чтобы платить налоги? Тут вы, конечно, правы, да только вот поразвлекался Фарджун, а потом родился ребенок. Сейчас вы, конечно, опять скажете: что за бредовая история! Если каждого, кто заводит ребенка на стороне, будут сажать в тюрьму, у нас улицы наполовину опустеют!
Это верно, но обычно стороны как-то договариваются. Однако, когда пришли к Фарджуну, тот заартачился:
– Ребенок? От меня? Докажите, что от меня.
– Девушка клянется – отвечают ему.
– Клянется? – переспрашивает Фарджун. – Я тоже клянусь.
– В чем? – спрашивают.
– Клянусь, что знаком минимум еще с тремя парнями, тоже приходившими к ней тесно пообщаться... Откуда вам знать, кто из нас – папаша?
– Ладно – говорят ему. – Сделаем тест на установление отцовства.
– Почему бы и нет? – отвечает Фарджун. И пошли они делать тест. Однако, увидев шприц для забора крови, Фарджун побледнел, едва не упал в обморок и с трудом смог выйти на улицу. Кровь сдавать отказался.
Поэтому его и осудили. Судья постановил: «Обвиняемый должен пройти тест на установление возможного отцовства». Но анализ крови – это шприц, вот Фарджун и не пошел. Его еще раз привели в суд. Он получил шесть месяцев условно, но и опять отказался сдавать кровь. Вот уж тогда его отправили в тюрьму Рамлы. Отсидел он там четыре месяца из шести, началась оспа. Пришли делать прививку заключенным, увидел Фарджун иглу и сбежал. Ну а остальное вы знаете.
Сейчас сидит в камере и плачет: «Что за невезуха! Куда ни пойду, везде меня шприцы преследуют. Чистое наказание!
Перевод с иврита Александра Крюкова
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru