[<<Возрождение] [Архив] ЛЕХАИМ НОЯБРЬ 2006 ХЕШВАН 5767 – 11 (175)
Новые материалы о гибели Михоэлса
58 лет назад в Минске произошло страшное преступление: жертвой сталинских убийц стал Соломон Михоэлс, актер с мировым именем. Это случилось 13 января 1948 года. Имеются документы, свидетельствующие о том, что убийство Михоэлса было осуществлено по прямому приказу Сталина.
Последнее прижизненное фото Соломона Михоэлса из Музея истории и культуры евреев Белоруссии.
К концу 1947 – началу 1948 года у «вождя всех народов» созрел план антиеврейских акций и для его осуществления необходимо было устранить С. Михоэлса, являвшегося неофициальным лидером советских евреев.
Непосредственным поводом для принятия Сталиным решения об убийстве Михоэлса стали события, связанные с реагированием советских евреев на выступление А. А. Громыко в Организации Объединенных Наций в ноябре 1947 года в пользу создания еврейского государства.
Вот что вспоминает дочь Соломона Михайловича – Наталия Вовси-Михоэлс: «В конце 1947 года произошло одно серьезное событие, которому по недомыслию мы не придали должного значения. В Москве, в зале Политехнического музея, отмечалась юбилейная дата “дедушки еврейской литературы” Менделя Мойхер-Сфорима.
Свое выступление Михоэлс начал так: “Вениамин, отправившись на поиски Земли обетованной, спрашивает встреченного на пути крестьянина: „Куды дорога на Эрец Исроэл?“ И вот недавно, с трибуны Организации Объединенных Наций, товарищ Громыко дал нам ответ на этот вопрос!”»
Б-же, что произошло с залом в ответ на этот неприкрытый призыв Михоэлса! Раздался буквально шквал рукоплесканий. Люди повскакивали со своих мест, отец же стоял бледный, неподвижный, потрясенный такой реакцией зала. Овации длились, наверное, минут десять.
Но отец знал, что это выступление ему даром не пройдет.
Через неделю он был командирован в Минск, откуда уже не вернулся...»[1]
На протяжении длительного времени имелись лишь косвенные доказательства того, что Михоэлс был убит по указанию Сталина. Среди них – книга воспоминаний Светланы Аллилуевой «Только один год»[2].
Вскоре после смерти Сталина бывший министр госбезопасности СССР В. С. Абакумов, находившийся тогда в заключении, показал: «Насколько я помню, в 1948 году глава Советского правительства И. В. Сталин дал мне срочное задание быстро организовать работниками МГБ СССР ликвидацию Михоэлса, поручив это специальным лицам. Тогда было известно, что Михоэлс, а вместе с ним и его друг, фамилию которого я не помню, прибыли в Минск. Когда об этом было доложено Сталину, он сразу же дал указание именно в Минске и провести ликвидацию...»[3]
Разработка и проведение операции были поручены заместителю министра госбезопасности СССР С. И. Огольцову и министру госбезопасности БССР Л. Ф. Цанаве. Было решено через агента «пригласить Михоэлса в ночное время в гости к каким-либо знакомым, подать ему машину к гостинице <....> привезти его на территорию загородной дачи Цанавы Л. Ф., где и ликвидировать, а потом труп вывезти на малолюдную (глухую) улицу города, положить на дороге, ведущей к гостинице, и произвести наезд грузовой машины...»[4]
Сопровождавший Михоэлса театровед В. И. Голубов-Потапов, как выяснилось впоследствии, был тайным агентом МГБ.
Теперь есть и официальное документальное подтверждение того, что убийство Михоэлса в Минске было организовано по прямому указанию Сталина. Оно содержится в письме Л. Берия с грифом «Совершенно секретно», адресованном в Президиум ЦК КПСС Маленкову. Письмо датировано 2 апреля 1953 года. В 1992 году опубликованы выдержки из этого письма, а в 1993 и 1994 годах письмо стало известно в более полном виде по архивной копии, приведенной в книге А. Борщаговского «Обвиняется кровь»[5]. А вот что показал Л. Ф. Цанава: «...При приезде Огольцов сказал нам, что по решению Правительства и личному указанию И. В. Сталина должен быть ликвидирован Михоэлс, который через день или два приезжает в Минск по делам службы... Убийство Михоэлса было осуществлено в точном соответствии с этим планом <....> примерно в 10 часов вечера Михоэлса и Голубева завезли во двор дачи (речь идет о даче Цанавы на окраине Минска. – Э. И.). Они немедленно с машины были сняты и раздавлены грузовой автомашиной. Примерно в 12 часов ночи, когда по городу Минску движение публики сокращается, трупы Михоэлса и Голубева были погружены на грузовую машину и отвезены и брошены на одной из глухих улиц города. Утром они были обнаружены рабочими, которые об этом сообщили в милицию»[6].
В Архиве КГБ Республики Беларусь хранится архивно-следственное дело в двух томах, которое проливает свет на последние дни жизни и обстоятельства смерти С. М. Михоэлса.
Приведем некоторые выдержки из записки Цанавы в Москву от 13 января 1948 года, которая свидетельствует, что каждый шаг Соломона Михайловича в Минске находился под контролем МГБ БССР. Цанава писал:
Михоэлс прибыл в Минск 8 января 1948 г. вечером с Голубовым В. И., замредактором ж. «Театр», и секретарем парторганизации Комитета по делам искусств СССР Барашко (Илларион Матвеевич Барашко [1905–1968] – белорусский писатель; после войны работал в Министерстве культуры СССР, Министерстве культуры РСФСР. – Э. И.). Вечером 8 января в гостинице «Беларусь» был банкет, устроенный администрацией драмтеатра (замдиректора Гайдарин-Равинский Абрам Гершкович, главный администратор Залесский Яков Борисович, артист Сокол Моисей Борисович и др.).
9 января после просмотра в театре постановки «Тевье-молочник» Михоэлс, Голубов с участниками постановки до 4-х часов утра пьянствовали в ресторане «Заря».
10 января – банкет у артиста драмтеатра Глебова. 11 января днем обед у Сокола М. Б. Вечером после оперы «Алеся» в первом часу ночи ужинал у Арончик и Чайгорской. 12 января днем Михоэлс и Голубов с Гайдариным и Залесским был в ресторане «Заря» и в 5 часов дня ушел в гостиницу «Беларусь». Отдыхали до 9 часов вечера. Потом ушли якобы к другу Голубова – Сергееву, инженеру, работнику железнодорожного транспорта, с которым Голубов учился в институте <…>
Трупы Михоэлса и Голубова обнаружены около вновь строящейся трамвайной линии с улицы Свердлова на улицу Гарбарная. Вскрытие проходило в 14 часов 13 января. Смерть наступила за 15–16 часов ранее. За два часа до смерти был прием пищи <...>
У погибших все вещи и деньги были целы. У убитого Михоэлса среди документов был обнаружен договор с директором Белгосета о художественной консультации Михоэлса в подготовке и проведении спектакля.
Трупы обнаружили в[7] часов утра рабочие, которые шли на работу. Погибшие были запорошены снегом. Одна галоша (кажется, с ноги Голубова) валялась недалеко.
По делу Михоэлса опрашивались актеры еврейского театра Арончик Ю. С., Сонкин С. М., Чайгорская М. М., Моин М. М., Рутштейн К. Л. Все они говорили примерно одно и то же. 9 января после встречи с актерами в ресторане (человек 40) направились в общежитие еврейского театра (в помещении еврейского театра по ул. Володарского, 5) на квартиру к Моину, где пили черный кофе. 10 января в 13 час. Михоэлс провел беседу с актерами в еврейском театре. 11 января находились у Гольдшварца. Во время спектакля в театре оперы «Алеся» сообщили, что приедет секретарь ЦК ВКП(б)Б (здесь ошибка: правильно ЦК КП(б)Б. – Э. И.) Иовчук, который хотел встретиться с Михоэлсом и поговорить с ним после спектакля. В связи с этим Михоэлс отказался от идеи ехать к другу Голубова на именины. После спектакля в кабинете у Гольдшварца состоялась беседа с Иовчуком, который предложил подвезти всех участников встречи в машине до дома. В машине с Иовчуком Арончик, Чайгорской доехали до здания еврейского театра (на Володарского). Михоэлс остался, Иовчук уехал, а Барашко с Голубовым вернулись в гостиницу.
Актеры вспоминали, что накануне в театре рядом с Голубовым сидел незнакомый человек в штатском, которого Голубов ни с кем не познакомил, а потом лишь сказал, что это его однокурсник по институту. Вспоминали также о том, что Голубов очень уговаривал Михоэлса съездить к его другу на именины, что тот даже предоставит машину, т. е. Михоэлса отвезут и привезут обратно и что это много времени не отнимет, они побудут там буквально 30–40 минут. Актеры еврейского театра не соглашались отпускать Михоэлса. Голубов очень настаивал. Машина как будто должна была ожидать их около гостиницы 11 января, и они должны были сразу после спектакля «Алеся» съездить на именины. Но учитывая, что приехал Иовчук, времени на поездку в гости уже не осталось, было позднее время. На следующий день Голубов говорил о том, что его товарищ специально из-за Михоэлса отложил свой праздник и ждет его 12 января. На вопросы актеров, где живет его товарищ, Голубов ничего конкретного не говорил, адреса не называл, а лишь сказал, что это недалеко и они могут даже пешком дойти. После 21 часа 12 января они и ушли из гостиницы.
Барашко на следствии показал, что он был вместе с Михоэлсом и Голубовым лишь на просмотрах спектаклей, а в свободное время уходил к своим родственникам, которые жили в г. Минске. 12 января он пришел вечером в гостиницу и Михоэлса с Голубовым уже не застал. Командировочные удостоверения и (кажется) билеты были у Голубова. Планировали уехать в Москву 13 января где-то около 12 часов (10–12). Когда Барашко проснулся утром, М. и Г. не было. Но Барашко не беспокоился, поскольку решил, что они заночевали у друзей. Однако ожидание затянулось, и Барашко решил ехать один. Оставил на столе записку, что больше ждать не может, и собирался уходить. Но тут (кто-то из актерской среды) пришел и сообщил, что Михоэлса и Голубова нашли мертвыми на улице7.
Внешне, как и задумывалось, всё выглядело как несчастный случай. К тому же, чтобы придать делу криминальный характер, расследование поручили милиции. В Минск была командирована группа оперативных работников Главного управления милиции МВД СССР, которая спустя месяц после гибели Михоэлса представила заместителю министра внутренних дел СССР генерал-полковнику И. А. Серову совершенно секретную записку о результатах проведенного расследования. В ней были такие строки:
Оба трупа оказались вдавленными в снег, который шел с вечера 12 января при значительном ветре. Вся одежда покойных, деньги, документы и ручные часы (у Михоэлса золотые) оказались в сохранности. У часов Михоэлса отсутствовало лишь стекло, однако часы эти, как и часы Голубова-Потапова, в момент осмотра трупов были на ходу.
Судебно-медицинским исследованием трупов, производившимся 13 января главным судебно-медицинским экспертом Министерства здравоохранения БССР Прилуцким и экспертами-врачами Наумович и Карелиной, установлено, что смерть Михоэлса и Голубова-Потапова последовала в результате наезда на них тяжелой грузовой автомашины. У покойных оказались переломанными все ребра с разрывом тканей легких, у Михоэлса перелом позвонка, а у Голубова-Потапова тазовых костей. Все причиненные повреждения являлись прижизненными <....> Никаких данных о том, что Михоэлс и Голубов-Потапов погибли не от случайного на них наезда, а от каких-либо других причин, расследованием не добыто <...> Необходимо отметить, что работа по выявлению скрывшегося водителя представляет большие трудности. В автохозяйствах гор. Минска имеются свыше 4-х тысяч машин. Кроме того, значительное количество машин ежедневно прибывает в Минск из других областей, а также из воинских подразделений, дислоцированных в Минской области.
Таким образом, несмотря на принятые меры, установить водителя, совершившего наезд на Михоэлса и Голубова-Потапова, пока не представилось возможным...[8]
В архивно-следственных делах КГБ Республики Беларусь имеются оперативные материалы по розыску грузовой машины, якобы осуществившей наезд на Михоэлса и Голубова. Эти документы занимают несколько томов, поскольку подозревались разные лица, допрашивались подозреваемые и свидетели, потом этих людей отпускали и т. д. Впечатление деятельных, активных поисков – но безрезультатных. В одном из дел имеется письмо из заключения, написанное в 1953 году неким Ивановым. Он хочет помочь следственным органам и сообщает о том, что в январе 1948 года был свидетелем того, как легковая машина белого цвета поздно вечером выбросила (недалеко от ресторана) в глухом месте г. Минска двух человек. Одного из приехавших на машине – лейтенанта милиции, кажется, Курочкина – он узнал, поскольку тот был его участковым. Когда машина уехала, Иванов подошел к выброшенным людям (он подумал, что они пьяные, и хотел их обворовать). Только он нагнулся над ними, как услышал голос милиционера Курочкина, который сделал вид, что впервые видит этих двух мужчин, осмотрел, ощупал их и сказал, что они мертвы и что теперь Иванов будет отвечать за убийство. Суть письма сводилась к тому, что органы милиции хотели завербовать его в качестве тайного сотрудника (стукача) в преступной среде. Иванов согласился лишь для того, чтобы его отпустили, а потом скрылся, жил на чужих квартирах.
Находясь в местах заключения, он решил рассказать об этом происшествии, так как, узнав о трагической смерти Михоэлса, понял, что оказался невольным свидетелем преступления. В том пустынном месте он оказался потому, что хотел обворовать какую-то квартиру и, услышав шум автомобиля, спрятался за дом.
Письмо Иванова было подшито в дело, но никакого хода ему не дали.
Организаторы убийства С. М. Михоэлса впоследствии были награждены орденами. Особо была отмечена роль министра госбезопасности БССР Л. Ф. Цанавы. 12 августа 1950 года Сталин подписал постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о награждении его орденом Ленина. Такой чести Цанава был удостоен в связи с 50-летием и «за заслуги перед государством».
В Москве были организованы пышные похороны Михоэлса. В те печальные для евреев и для всех, кому был дорог талант выдающегося артиста, дни «Правда» вышла с большим и лицемерно-прочувствованным некрологом, в котором Михоэлс был назван «активным строителем советской художественной культуры», «крупным общественным деятелем, посвятившим свою жизнь служению советскому народу». А спустя некоторое время началась кампания против «безродных космополитов», за ней – «дело врачей». 13 января 1953 года, в 5-ю годовщину со дня гибели Михоэлса, в передовице «Правды» сообщалось:
По показанию арестованного Вовси, он получил директиву «об истреблении руководящих кадров в СССР» из США. Эту директиву от имени шпионско-террористической организации «Джойнт» ему передали врач Шимелиович и известный буржуазный националист Михоэлс, долгое время носивший личину народного артиста.
Спустя три месяца в передовой этой же газеты появилось уже иное сообщение:
...В этих провокационных целях они не останавливались перед клеветой на советских людей. Тщательной проверкой установлено, например, что таким образом был оклеветан честный общественный деятель, народный артист СССР Михоэлс9.
Посмертно оклеветав Михоэлса, посмертно же его и оправдали.
К сожалению, в последние годы отдельные работники КГБ Республики Беларусь – правда, уже бывшие – пытаются очернить светлый облик великого артиста. Так, 12 января 1994 года в газете «Мы и время» был опубликован материал некоего В. Н. под названием «Михоэлс в Минске». Приведем выдержки из этого материала:
Мне неоднократно приходилось ранее читать статьи о гибели зимой 1947/1948 гг. в Минске известного артиста Михоэлса (Вовси Соломона Михайловича) <....> Высказываемые авторами этих статей утверждения удивляют своей бездоказательностью. Не указывается место гибели артиста, виновники и исполнители убийства, отсутствуют ссылки на свидетельские показания, официальные документы <...> Сейчас, когда в печати вновь возник интерес к этому событию, я решил рассказать о том, с чем мне пришлось по долгу службы столкнуться в ту злополучную зиму.
После демобилизации из действующей Армии в 1945 г. меня направили на работу в МГБ БССР <....> Около 3-х часов ночи нам сообщили из МВД, что около гостиницы «Беларусь» на ул. Кирова неизвестной грузовой машиной был сбит постоялец гостиницы – артист из Москвы Вовси С.М., труп которого был обнаружен на проезжей части улицы недалеко от входа в гостиницу <....> Медики МВД установили, что перед смертью покойный был в нетрезвом состоянии, а расследующий сообщил, что фамилия погибшего – Вовси С. М.
Лишь через несколько дней из разговоров я узнал, что погибший в эту ночь был Михоэлс.
Сегодня авторы статей о гибели Михоэлса утверждают, что его убили на даче Цанавы. Но если так, то спрашивается: зачем убийцам надо было везти тело своей жертвы в центр города, в самое людное, освещенное место – к крыльцу гостиницы – и там его, рискуя разоблачением, бросать? Не проще ли было сделать это где-либо на обычной темной улице или в развалинах, а потом всё списать на бандитов?
В конце данного материала есть приписка от редакции газеты «Мы и время»: «Как правило, работники органов безопасности и после ухода на пенсию предпочитают сохранять свое инкогнито. Редакции, однако, фамилия автора известна»10.
Оставим на совести «бесстрашного борца за правду» В. Н. его инсинуации. Однако нельзя оставить без внимания фальсификацию фактов или беспардонную ложь. Так, в приведенной записке Л. Ф. Цанавы от 13 января 1948 года прямо говорится: «В желудке в пище у Михоэлса алкоголь не обнаружен (эти слова отмечены курсивом. – Э. И.). У Голубова весьма слабый запах алкоголя»11.
Увековечение памяти С. М. Михоэлса в Минске во всем мире будет воспринято как акт исторической справедливости. Координационный Совет Союза Белорусских еврейских общественных объединений и общин обратился в Совет Министров Республики Беларусь и в администрацию президента Республики Беларусь с просьбой установить мемориальный знак или мемориальную доску на месте гибели Михоэлса. К сожалению, до сих пор это не осуществлено.
Э. Иоффе
Михоэлс (наст. фамилия Вовси) Соломон Михайлович (1890, Динабург Витебской губ. – 1948, Минск, похоронен в Москве) – советский актер, режиссер, педагог, общественный деятель, народный артист СССР (1939). На сцене с 1919 года. Работал в Московском государственном еврейском театре (с 1929-го – художественный руководитель). Сценические образы Михоэлса отличались философской глубиной, страстным темпераментом, остротой и монументальностью формы. Среди ролей, им сыгранных, есть те, которые получили мировую известность. Это Лир («Король Лир» Вильяма Шекспира), Тевье-молочник («Тевье-молочник» по Шолом-Алейхему). Вершиной режиссерского творчества Михоэлса стал спектакль «Фрейлехс» (1945), в котором фольклорное начало и тема победы над нацизмом слились в жизнеутверждающий гимн древнему и сильному в испытаниях народу. За этот спектакль С. М. Михоэлс в 1946 году был удостоен Сталинской премии.
В качестве председателя Еврейского
антифашистского комитета в годы Великой Отечественной войны Михоэлс внес
весомый вклад в победу. В 1943 году Сталин решил использовать международный
авторитет и популярность С. М. Михоэлса для сбора средств и вооружений для
Красной Армии среди населения ряда зарубежных стран. Вместе с поэтом И. Фефером
Михоэлс на семь месяцев был отправлен в США, Англию, Канаду, Мексику. С помощью
еврейских организаций США были собраны средства, на которые приобретено 1000
самолетов, 500 танков, значительное количество продовольствия, одежды и обуви
(в СССР было отправлено два парохода с вещами, медикаментами, продуктами).
[ << Назад ] [ Содержание ]
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru
[1] Вовси-Михоэлс Наталия. Мой отец Соломон Михоэлс. Тель-Авив, 1984. С. 242–243.
[2] Аллилуева Светлана. Только один год. Нью-Йорк, 1969. С. 134.
[3] Аргументы и факты. 1992. № 19.
[4] Там же.
[5] Борщаговский А. Обвиняется кровь. М., 1994. С. 5–8.
[6] Айзенштадт Яков. О подготовке Сталиным геноцида евреев. Иерусалим, 1994. С. 42.
[7] Архив КГБ Республики Беларусь. Архивно-следственное дело о гибели С. М. Михоэлса. Лл. 1–5.
[8] Государственный архив Российской Федерации. Ф. 9401. Оп. 1. Д. 2894. С. 329–332.