[<<Содержание] [Архив]        ЛЕХАИМ  СЕНТЯБРЬ 2006 ЭЛУЛ 5766 – 9 (173)

У иерусалимских библиофилов

Леонид Кацис

В жизни русско-еврейского библиофильского сообщества в Израиле – третий за последние годы праздник. Вышел в свет третий выпуск альманаха «Иерусалимский библиофил». Этот хорошо оформленный более чем 500-страничный том, как всегда, содержит массу полезных материалов, сообщений и, что немаловажно, иллюстраций. А сам факт, что Иерусалимский клуб библиофилов существует с 1993 года и альманах клуба выходит в свет с 1999-го, заставляет присмотреться как к клубу, так и к альманаху повнимательнее.

Ведь феномен клубов такого рода – явление, напрямую связанное с определенной культурной ситуацией в СССР второй половины прошлого века. Тогда клубы библиофилов представляли собой достаточно закрытые сообщества тех кругов советской интеллигенции, которые имели доступ либо к добыванию (именно так!) книг в условиях тотального книжного дефицита, либо к потоку книг в сети букинистической торговли.

Отсюда и некоторые специфические виды коллекционирования, типа собирания полных серий «Библиотеки поэта» или «Литературных памятников»: трудно представить себе читателя, которому действительно были бы интересны абсолютно все издания этих серий.

Более продвинутый вариант собирательства представляли собой коллекции книг издательства «Academia». Кстати, невозможность перевозки в Израиль полных комплектов подобных собраний – частая тема мемуаров, публикуемых в иерусалимском альманахе. Однако в данном случае необходимо помнить не только о высочайшем уровне изданий старого советского издательства, но и о некотором диссидентском флёре, который окружал собирание книг, выходивших под эгидой расстрелянного Л. Б. Каменева или подготовленных репрессированными представителями той старорежимной интеллигенции, которую изобразил Михаил Булгаков в «Мастере и Маргарите» и которая жила в районе Пречистенки, откуда пошло название группы московских старорежимных интеллектуалов.

Не забудем, в те годы в издательстве «Книга» выходили очень неплохой «Альманах библиофила» и замечательное, но еще более «эзотерическое» издание «Памятные книжные даты». А заседания библиофилов Москвы проходили в не самом доступном для широкой публики Центральном доме работников искусств. Здесь мы не будем говорить об Обществе любителей книги: эта официальная организация, дававшая приют библиофилам, во многом представляла собой просто клубы покупателей книг. Хотя, возможно, в провинции она выполняла отчасти иные функции.

Наиболее закрытыми были круги настоящих, «профессиональных» библиофилов, собиравших порой ценности музейного уровня и хорошо знавших друг о друге.

Следует сказать, что Иерусалимский клуб библиофилов, как и многочисленные его аналоги в местах расселения русско-еврейской диаспоры, отчасти вынужденно, а отчасти закономерно объединил в себе практически все уровни бывшего советского библиофильства. Единственное, что выделяет иерусалимский клуб, – это предсказуемый национальный состав его членов, с одной стороны, и явно недавнее обращение именно к еврейской и русско-еврейской книге, – с другой.

Эта ситуация объясняет многочисленные особенности всех выпусков альманаха. Проследим это на примере третьего из них.

Открывается альманах интересной статьей Инны Рубиной «Дневники и письма Теодора Герцля: от архива к изданию», посвященной работе над семитомником писем и дневников основателя политического сионизма.

Следующая статья принадлежит перу главного редактора альманаха, руководителя Иерусалимского клуба библиофилов и его летописца Леонида Юниверга. Читатель, знакомый с работами этого автора, встречается с главным героем творчества Юниверга, издателем И. Кнебелем. Любители книги хорошо знают вышедшую в Израиле монографию Л. Юниверга «Издательский мир Иосифа Кнебеля» (1997).

Очень интересна и занимательна статья Т. Друбецкой «“Чук и Гек” в степях Негева: К истории перевода русской и советской детской литературы на иврит». Причем речь часто идет не столько о переводах, сколько о переделках применительно к реалиям Палестины и Израиля советской детской классики. В этом смысле название статьи полностью соответствует ее содержанию. Однако раз уж речь идет о сугубо библиофильском альманахе, упомянем и одну маленькую неточность в статье. При перечислении ряда изданий детской литературы автор указывает, что «известны также переводы детской поэзии Чуковского, сделанные в конце 80-х годов школьницей А. Якир». Между тем перевод на иврит «Мухи-цокотухи» был издан в самом начале нашего века, но не в Израиле, а в Минске (так!).

Этот небольшой библиографический пропуск достаточно знаковый. Он демонстрирует начало отрыва израильских библиофилов и книговедов от своего бывшего географического и интеллектуального пространства: очевидно, невозможно предположить само существование подобных изданий, поскольку о них в Иерусалиме нет информации.

Наиболее живым и информативным разделом 3-го выпуска альманаха является материал «Из истории русского книжного дела в Израиле». Важно, что во многом он создан по воспоминаниям представителей алии 1970-х, еще помнящих тех, кто к моменту их приезда сохранил культуру русской книги и книжной торговли в Эрец Исроэл, кто помогал воссоздавать уникальные библиофильские собрания, которые советская власть изымала у владельцев либо вынуждала продавать посредством различных таможенных запретов.

Грустная нотка, связанная с этими воспоминаниями, окрашивает практически все материалы раздела. А здесь и статья Эры Мазовецкой «Книжный магазин Болеславского», хозяин которого Лев Болеславский ушел из жизни в 1974 году. Речь в статье идет также о продолжателе его дела Саше Аргове (1914–1995) и о прекращении работы этого знакового для своей эпохи тель-авивского магазина русской книги. Интересен и ярок очерк Михаила Вайскопфа «Труды и дни Якова Вайскопфа. Записки об отце». Яков Вайскопф не только пытался восстановить свою библиотеку, оставленную в СССР, но и стал замечательным издателем репринтов книг 1920–1930-х годов. А его редкий экземпляр пьесы «Чужбина» З. Жаботинского лег в основу переиздания этого текста со статьей М. Вайскопфа уже в 2000 году.

Характерной особенностью «Иерусалимского библиофила» можно назвать ту свободу, с которой его авторы говорят о своих ощущениях от деятельности тех или иных коллег. Так, восторженной оценке Саши Аргова в статье Э. Мазовецкой противостоит куда более сдержанное высказывание М. Вайскопфа. Но именно подобный контрапункт усиливает ощущение реальности воссоздаваемой книжной жизни русского Израиля в период до Большой алии 1990-х. Рассказ об этом продолжается в публикации В. Френкеля «Изя Малер и другие (К истории русских книжных магазинов в Тель-Авиве и Иерусалиме времен алии 1970-х)», где затрагивается не только деятельность легендарных уже Якова Тверского (1912–1993) и Изи Малера (1943–1997), но и активность советской «Международной книги», которая заслуживает специального исследования на всем пространстве ее деятельности в мире русской библиофилии.

Ленинградские библиофилы.

Нельзя не упомянуть работу главного редактора альманаха «Книжная лавка Бориса Клейнера (К истории русской книжной торговли в Хайфе 60-х – начала 90-х годов)», расширяющую тель-авивско-иерусалимскую зону русской книжной жизни Израиля. Статья Хаима Вегнера посвящена судьбе издателя Руди Портного, чье серебристое издание сборника произведений Мартина Бубера «Веление духа» (1978) для многих и многих стало открытием этого философа.

Свои многочисленные публикации о Софье Прегель, печатавшиеся в том числе в «старом» «Еврейском книгоноше», продолжает В. Хазан, рассказывая о невеселой книготорговой судьбе ее сочинений в Израиле. Знаком читателям «ЕК» и автор работ по истории еврейской библиографии р. Менахем Фельдман, публикующий в 3-м «Иерусалимском библиофиле» продолжение своих исследований на эту тему.

Две работы – Е. Ильиной и Н. Зейфман – посвящены традиционно библиофильской теме инскриптов, надписей на книгах. В первой статье публикуются инскрипты Ю. Гессена, И. Членова и других, сохранившиеся в Еврейской национальной библиотеке, а во второй – разного рода надписи Вениамина Каверина, адресованные автору статьи, помогавшей писателю в разборке его архива и подготовке его поздних книг, основанных на многолетней переписке.

Ряд публикаций посвящен истории книжного дела и экслибриса в СССР. Как всегда, обширен блок поздравительных и мемуарно-некрологических текстов. Авторы альманаха не чувствуют себя оторванными и от библиофильской жизни России, публикуя многочисленные рецензии на сборники своих коллег, вышедшие в России, Прибалтике и в других странах. Как всегда, остроумны и точны мемуарные и аналитические заметки знаменитого библиофила Марка Раца, а также заметки выдающегося знатока экслибриса Я. Бердичевского, недавно издавшего книгу «Народ книги. К истории еврейского библиофильства в России».

Однако если мы имеем дело с библиофильским изданием, то не грех уточнить некоторые сведения, содержащиеся в нем. Так, в статье председателя Сан-Францисского клуба библиофилов Б. Розенфельда републикуется стихотворение «Спор двух раввинов» («Вольное подражание Гейне»), подписанное неким Матовым. Автор предполагает, что за псевдонимом скрывался Сергей Саввич Мамонтов. Спорить с этим не приходится – перед нами исследовательское предположение, имеющее право на существование. А вот комментарий к веселому и интересному тексту требует серьезной корректировки.

Процитируем стихи:

Реб Мазе с утра до ночи

Говорил (отнюдь не сухо)

О Каббале и Агаде,

О словах в «Шулхан Арухе»,

О «Зогаре» и о Беште,

И о Ноевом законе.

Под конец, садясь на место,

Помянул о Шнеерсоне.

Тут Шмаков, вскочив, как буря,

Возопил, нахмуря брови:

Значит, вместе с Шнеерсоном

Вы хотите выпить крови?!

К фамилии Шнеерсон дается такой комментарий: «Имеется в виду, вероятно, Ицхак Шнеерсон (1879–1969), казенный раввин г. Чернигова из династии цадиков, известный общественный деятель, боровшийся за равноправие евреев».

Странно, что Б. Розенфельд, цитировавший газету «Русское слово» за 24 октября 1913 года, не обратился к редкому, но библиофилам известному киевскому трехтомнику стенографического отчета дела Бейлиса за соответствующее число. Оттуда было бы нетрудно узнать, что именно говорил раввин Я. Мазе в своей речи о Беште, Межеричском магиде и о Шнеуре-Залмане из Ляд. И говорил в той же самой речи 22 октября 1913 года, когда поминал Ноевы заповеди. Что же касается Шмакова, то он мучил своими вопросами оппонента Мазе, сторонника кровавого навета ксендза Пранайтиса. И делал он это с целью опровержения доводов Мазе. И лишь 23 октября в своей судебной речи Шмаков коснулся некоего Залмана Шнеерсона, не имевшего отношения к семье цадиков Хабада, и сознательно спутал его с виленским гаоном Элияу, противником хасидов. А 25 октября, когда газета уже вышла в свет, Шмаков в заключительной части речи коснулся имени и показаний Я. Мазе. Таким образом, стихотворение из «Русского слова» могло касаться лишь событий 23 октября 1913 года, о которых мы рассказали, но никак не было связано с казенным раввином города Чернигова. А вот Я. Мазе московским казенным раввином был…

Неточности, впрочем, бывают у всех. Но когда в библиофильском альманахе встречаешься с сознательной фальсификацией, к сожалению, пропущенной редакторами, становится не по себе. Создается впечатление, что, сменив место жительства, бывший саратовский филолог С. Левин в статье о Бабеле доспоривает какие-то старые споры, доставшиеся ему еще с российских времен. Кстати, ощущение перемещения из старого советско-постсоветского пространства в Израиль присутствует во многих текстах альманаха. Здесь авторы либо наконец «дорываются» до недоступных прежде тем, либо, используя не всегда уместный публицистический пафос, затрагивают явно не свои темы. Примером этого является порой одно слово. Так, в самом первом номере альманаха автор статьи, не имевшей прямого отношения к проблеме, но затрагивавшей тему «борьбы с иностранщиной» в годы «космополитизма», с возмущением говорил о замене замечательного слова «кроссворд» неизвестно кем придуманной «крестословицей». Не претендуя на поиски первого употребления этого слова, заметим, что именно так называл словесные игры англофил В. Набоков, в антисемитизме и борьбе с космополитизмом не замеченный… Однако случай со статьей С. Левина принципиально иной. Ведь касается автор материй более чем известных и очевидных.

В частности, он дает следующее описание двухтомника И. Бабеля: «…в 1990 г. в московском издательстве “Художественная литература” вышел двухтомник “Исаак Бабель. Сочинения” (составление и подготовка текста А. Н. Пирожковой, комментарии С. Н. Поварцова, художник В. А. Векслер) – самое полное на сегодняшний день издание произведений Бабеля». За исключением странноватых кавычек у имени Бабеля – всё как будто точно. Однако далее мы узнаем, что вдова писателя, А. Н. Пирожкова, не только составила двухтомник, но и «заказывала вступительную статью». О судьбе этой работы почему-то ничего не сообщается. Между тем она вошла в упомянутый двухтомник… Это работа покойной Г. А. Белой, чей вклад в возвращение читателю «самого полного на сегодняшний день» Бабеля трудно переоценить при любом к ней отношении С. Левина.

Случайный ли пропуск перед нами? К великому сожалению, нет, нет и нет. И видно это невооруженным глазом. Ведь, приводя в своей статье цитату из знаменитой речи И. Эренбурга на вечере памяти И. Бабеля в 1964 году, С. Левин уверенно сообщает, что «выступление Эренбурга полностью не было опубликовано». Между тем в журнале «Литературное обозрение» № 1 за 1995 год эту речь опубликовал профессор Беер-Шевского университета Э. Зихер. Работу Э. Зихера над еврейской темой у Бабеля С. Левин упоминает, обходя сам факт проведения в Москве в 1994 году Международной бабелевской конференции, и участие в ней профессора Зихера, и публикацию ее материалов в указанном номере «Литературного обозрения», и даже то обстоятельство, что первая полная публикация мемуаров А. Н. Пирожковой печаталась, начиная всё с того же бабелевско-зощенковского номера «Литературного обозрения», а продолжалась в следующих номерах журнала. Там же публиковались «Планы и наброски» к «Конармии», подготовленные Э. Коганом. Из примечаний этого исследователя С. Левин легко мог узнать и точные выходные данные полной публикации важнейшей переписки Бабеля с Т. В. Кашириной (Ивановой) («Октябрь», 1992, №№ 5–7), которые почему-то известны С. Левину только по публикации неполной версии в мурманском журнале «Север».

Продолжать дальше нет смысла. Укажем лишь, что неизвестная (?) С. Левину Г. А. Белая была автором предисловия к публикации фрагментов из «Дневников» И. Бабеля в «Дружбе народов» (1989, № 4) и, между прочим, организатором бабелевской конференции в ИМЛИ РАН и в РГГУ в 1994 году. Когда мы печатали рецензию С. Левина на книгу мемуаров А. Н. Пирожковой в «старом» «ЕК» (на которую С. Левин не преминул указать), мы не знали о столь интересных свойствах текстов этого автора. Жаль, что знание приходит в такой форме.

С. Левин публикует отрывки из своей переписки с А. Н. Пирожковой и ее инскрипты. В одном из писем А. Н. Пирожкова в ответ на критику С. Левиным работы коллег написала: «Вы пишете, что комментарии должны быть доработаны – так доработайте!» – этому совету автор сомнительной публикации не внял…

Разумеется, можно было бы пройти мимо «ложки дегтя в бочке меда» 3-го «Иерусалимского библиофила», но по еврейскому закону даже прикосновение к некошерному делает трефным всю массу. Поэтому нам представляется уместным отнести работу С. Левина к жанру «Ужасные истории про книги», чему посвящена остроумная публикация Льва Шпринца, или описать ее как «чудовищный ляпсус издательства», чему посвятил свое письмо Марк Рац. А 528-страничный «Библиофил» явно бы выиграл без страниц 28–38, о которых мы здесь говорили.

Ситуация со статьей о Бабеле позволяет коснуться еще одного важного аспекта русско-еврейской жизни современного Израиля. Исследователи современной диаспорной русской литературы давно заметили, что именно в Израиле создалась полноценная, включающая все виды и формы существования русско-израильская субкультура. Здесь есть и издательства, и литературные объединения, и критика, и периодика. Многие израильские авторы публикуются в России и СНГ, получают престижные российские литературные премии и т. д. То есть их деятельность является вполне значимым сегментом современной русской культуры. А некоторое отдаление от бывшей метрополии создает замечательную литературную позицию остранения и позволяет не обращать внимания на то, относят тебя к культуре русской или русскоязычной. Однако эта же ситуация ставит русско-еврейских авторов, живущих за пределами России, не в положение единственных сказителей правды на необитаемом острове, а в положение людей, чьи тексты прочтут отнюдь не только те, кому не достался далеко не библиофильский двухтомник Бабеля, но и специалисты по русской литературе. И тогда созданный самому себе воздушный замок разрушится сам собой…

Впрочем, замечательный уровень большинства публикаций «Иерусалимского библиофила» – несомненная гарантия качества и ответственности его составителей, редакторов и, надеемся, авторов.

<< содержание

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.

E-mail:   lechaim@lechaim.ru