[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ЯНВАРЬ 2006 ТЕВЕС 5766 – 1 (165)
«ПОГИБНУТЬ – HE ЗНАЧИТ БЫТЬ ПОБЕЖДЕННЫМ»
Борис Медовой
Те, кто лично знал Израиля Фисановича и до сих пор хранит память об этом удивительном человеке, в рассказах о нем неизменно упоминают о его необыкновенных глазах – огромных, лучистых, отражавших и душевную доброту, и напряженную работу мысли. Писатель Юрий Герман, друживший с прославленным подводником, как-то в шутку сказал ему, что его облик, облик абсолютного интеллигента, как-то не вяжется с представлением о бесстрашном офицере, дерзко, яростно воевавшем с лютым врагом, беспощадно уничтожавшем фашистские корабли.
«Ну, что ж, – улыбнулся Израиль Ильич, – будем считать, что я хоть и топил фашистов, но делал это вполне интеллигентно».
Я вспомнил о словах Германа, когда стоял перед портретом Фисановича в Музее боевой славы Североморска. Во взоре изображенного на полотне знаменитого морского командира – воля и непреклонность. И только внимательно всмотревшись, можно уловить в глазах отсвет печали. Да-да, печали...
***
Война откатывается всё дальше в прошлое, но память зорко смотрит в наши души...
По приглашению Совета ветеранов я побывал летом на Северном флоте. Бродил по причалам, заходил в матросские кубрики, беседовал с ветеранами и молодыми моряками, и всё это время меня не оставляло смутное чувство, будто когда-то я уже бывал здесь, жил и воевал среди этих прошитых мхом каменистых сопок, слышал рев маяка, визг чаек, вздохи Баренцева моря и песни о суровом времени. Чудилось: давней порой я возвращался из морских походов вот к этому, похожему на окаменевший прибой, берегу. Казалось, видел прежде эти туманы, укрывшие прибрежные скалы, на которых ежится лишайник, вдыхал острые корабельные запахи – железа, нагретого масла.
На самом деле я не бывал здесь раньше. В годы войны мне довелось служить на другом флоте. И мой 365-й гвардейский батальон морской пехоты не воевал на этой мерзлой земле, не вгрызался в эти заледеневшие скалы, не высаживал десанты в этих фьордах. И всё-таки в память впиталось всё, связанное с подвигом Северного флота. Потому, наверно, впиталось, что вести, поступавшие отсюда с первых месяцев войны, поражали воображение. О боевых делах североморцев много говорили, ими гордились, им радовались, их ставили в пример нам, молодым воинам. Уже в августе–сентябре 1941 года мы узнали из газет и услышали на политинформациях про смелые атаки североморских подводников, про командира подводной лодки Израиля Фисановича, бесстрашно прорвавшегося во вражеский порт и пустившего на дно корабли противника. Отчаянная храбрость сочеталась у североморцев с умной и нешаблонной тактической мыслью.
Конечно, война есть война. А уж когда она идет в жестоких условиях Заполярья... Мертвая хватка холодного моря с его свирепыми штормами, бесприютность всеми ветрами продуваемой тундры, темень полярной ночи, снежные бури... Моряки понимали – в случае беды не выплыть, не выползти, не добраться до своих. Логика схватки с врагом неумолима. Разное бывало: взрыв, к примеру, раскалывал субмарину, и ледяная вода врывалась в отсеки, круша всё на своем пути... Не вернулось домой немало подводников.
Об Израиле Фисановиче в годы войны рассказывали в газетных очерках и радиорепортажах многие известные писатели: Лев Кассиль, Юрий Герман, Самуил Галкин, Вениамин Каверин, Исидор Шток. Поначалу Фисанович командовал субмариной М-172. Этот тип подлодки именовали «малюткой». Боевые возможности «малютки» были предельно скромны: всего два торпедных аппарата и одна пушка. Скорость – восемь узлов. Однако «малютка» Фисановича творила чудеса. Она почти вплотную приближалась к вражеским судам и пускала их на дно. По длинным и узким фьордам проникала в район вражеских коммуникаций и торпедировала транспорты с войсками. Врывалась в порт и топила стоявшие там корабли. На ее боевом счету числилось тринадцать потопленных фашистских судов, когда Фисанович стал командиром дивизиона подводных лодок. Его привязанность к родной «малютке» (потом уже гвардейской и краснознаменной) отразилась в написанных им «Записках подводника». В книге воссоздан быт подводников в условиях «единоборства сил разума и сил беды». Читая ее, явственно представляешь себе момент выхода подлодки на боевое задание. Когда волны уже сомкнулись над рубкой и субмарину поглотила глубина, у экипажа начинается свой отсчет времени. На подводном корабле существует не календарь, а вахтенный журнал. Океан навалился толщей вод на спину корабля. Люди проведут дни в замкнутом тесном пространстве – без солнца, без звезд, не ощущая смены дня и ночи, без воздуха, напоенного живым озоном. Размывается представление о ходе времени, нарушаются биологические ритмы. А напряженность перед встречей с противником? И как назвать ту силу, что противостоит усталости в пору долгой, тяжкой боевой вахты? По свидетельству Фисановича, это сила духа, мощь воли и проявление мужского характера.
Мы не смеем забыть,
Что решаем извечное:
«Быть иль не быть».
В промежутках между боевыми походами Израиль Фисанович писал книгу, сочинял стихи. Он – автор песни, которою пели тогда на всех флотах.
Время от времени он покидал плавбазу в Полярном, чтобы принять участие в работе Еврейского антифашистского комитета, членом президиума которого был. Подпись его стоит сразу за подписью Михоэлса под воззванием «К евреям всего мира». В апреле 1944 года Фисанович принимал участие в историческом митинге представителей еврейского народа. Участники митинга тепло приветствовали тридцатилетнего боевого офицера, на груди у которого сверкали Золотая Звезда Героя Советского Союза, орден Ленина, два ордена Красного Знамени, орден Отечественной войны и «Морской Крест» США (Фисанович был награжден им за «смелость, инициативу и преданность своему делу»).
Считается, что история не терпит сослагательного наклонения. Поэтому, вспоминая нынче гибель членов Еврейского антифашистского комитета в начале 1950-х, гонишь от себя мысль о возможной судьбе Израиля Фисановича, доживи он до тех трагических лет.
Гитлеровские спецслужбы по советским публикациям тщательно отслеживали и определяли самых своих «заклятых врагов», нанесших особенно великий ущерб рейху. Их включали в так называемый «Список личных врагов фюрера». Директива гестапо была озаглавлена: «Перечисленных лиц разыскать и повесить!» Израиль Фисанович, уничтоживший столько фашистов, да еще к тому же еврей, занял «почетное» место в этом списке. Узнай он об этом, наверняка гордился бы такой честью. Но директива была найдена в Берлине лишь в мае 1945 года.
…Перед тем как покинуть Заполярье, я долго стоял на скалистом мысе Лиинахамари, где установлен обелиск в память о Фисановиче. Многое обдумываешь, глядя на этот камень... Но буду предельно краток, говоря с читателем.
Командование направило Израиля Фисановича в Великобританию, где он должен был принять английскую субмарину B-I и перегнать ее на базу Северного флота. С ним была команда подводников. 26 июля 1944 года лодка отчалила от пирса плавбазы Лервик и взяла курс на Полярный. Вскоре после отплытия она подверглась удару с воздуха и затонула. Экипаж погиб.
В течение нескольких лет эта трагедия обсуждалась в прессе. Некоторые английские газеты после войны опубликовали сообщение, согласно которому о маршруте подлодки немцы узнали от своего тайного агента в штабе ВМС Англии. Так она была найдена и уничтожена германскими бомбардировщиками.
По другой версии, опубликованной в российской печати, лодку потопили сами англичане «при невыясненных обстоятельствах».
Никто и никогда не расскажет о последних минутах наших моряков. Можно лишь вспомнить слова самого Фисановича: «Погибнуть – не значит быть побежденным».
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru