[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ДЕКАБРЬ 2005 ХЕШВАН 5766 – 12 (164)
МАРСИАНСКИЕ ХРОНИКИ
Г. Ястребов
Введение в иудаизм
М.: Библейско-богословский институт св. апостола, 2005. – 148 c.
«Введение в иудаизм» – учебное пособие. Своего рода конспект курса лекций, которые автор этой книги Глеб Ястребов читает в московском Библейско-богословском институте св. апостола Андрея. Это христианское внеконфессиональное учебное заведение. Либеральное. Принципы института – открытость и научная добросовестность – исключают демонизирующую мифологию и ксенофобию как в отношении неправославных конфессий, так и нехристианских религий. Принципы хорошие, но даже самые лучшие принципы сами по себе не в состоянии порождать качественные учебники.
По существу ястребовская книжка – это введение не в иудаизм, а в религиоведение, предметом которого является иудаизм. Можно изучать искусство, а можно искусствоведение: и то и другое правомерно, но это разные вещи. Производная в общем случае функции не равна.
«Введение в иудаизм» представляет собой механический набор внешних критических суждений об иудаизме. Эмпатия напрочь отсутствует, попытка понимания просто не приходит в голову, при изложении идей автор не прочь ввернуть «якобы».
«Как относиться к заявлениям о б-жественном мандате на владение Палестиной, который якобы дает Библия?» В том виде, как поставлен вопрос, он бессмысленен дважды. Библия не знает такого географического и политического объекта: «Палестина». Если же говорить о Ханаане, который становится Страной Израиля, то Б-жественный мандат дается как часть Завета между Всевышним и народом Израиля и многократно подтверждается. Это хорошо известно каждому, кто даже не изучал Библию, а просто читал ее. Так что означает «якобы»? Что мандата не было?
Ястребов не считает нужным рассказать о составе и структуре еврейской Библии, о том, на каком языке она написана. Читатель (студент) мало что узнает о еврейских праздниках, вообще ничего не узнает о еврейском Б-гослужении. Ничего не узнает об образе жизни, который определяется специфическим для иудаизма пониманием отношений еврейского народа со Всевышним.
Б-г, человек, жизнь, смерть, страх, слезы, улыбка, утрата и обретение смысла, одиночество, причастность, грех, раскаяние, молитва, суббота, страдание, спасение, живая человеческая душа, тоскующая, уязвимая, любящая, – ничего нет.
Но ведь без этого и иудаизма нет. Нет – и не надо: это даже не недостаток – это часть концепции: живая человеческая душа с научным дискурсом (в понимании автора) даже стилистически не совпадает. Главный вопрос, возникающий после прочтения: как вообще сегодня возможен такой иудаизм, кого такой иудаизм может привлекать, кому он вообще может быть интересен? Разве что студентам в анатомическом театре.
Беда в том, что иудаизм Ястребову не слишком интересен, культурное любопытство по отношению к иудаизму отсутствует – ему интересно религиоведение.
По отношению к иудаизму (впрочем, и к христианству тоже, вообще к религии) Ястребов – марсианин, прилетавший на землю в командировку с научными целями. Вот сидит он себе в своем марсианском офисе, дышит приятным марсианским воздухом, смертоносным для инопланетных аборигенов, и, глядя на остывающие после полуденного зноя каналы, пишет отчет о командировке – земля безмерно далека. Впрочем, это ведь не только его индивидуальный проект – это специфика школы, к которой он принадлежит и установки которой воспринимает с ученическим энтузиазмом, исключающим критическое отношение.
Марсианский взгляд резко сужает возможности понимания. Вот пара характерных примеров.
Ястребов обсуждает вопрос об исторической достоверности Исхода: был ли, не был ли. Скорее не был, чем был, а если и был, то чем-то весьма жалким.
Научное обсуждение этой темы вполне естественно: наука по своей природе свободна и критична. Беда в том, что студенты Ястребова лишены возможности в установленных для них рамках узнать, что сама постановка вопроса об Исходе выводит проблему за границы ортодоксального иудаизма. В той же мере, как, скажем, вопрос о существовании Всевышнего. Первая из Десяти (в традиции иудаизма) заповедей гласит: «Я Г-сподь, Б-г твой, выведший тебя из страны Египетской, из дома рабства». Нет Б-га, нет Исхода – нет и иудаизма, куда Ястребов как будто вознамерился своих читателей ввести.
Рекомендуемая студентам литература содержит минимальное число источников, важнейшие из которых вовсе отсутствуют. Пусть лучше студенты получат информацию о них из вторых рук. Складывается впечатление, что и автор порой идет этим путем. Список литературы разместился на 20 страницах – значительная часть книжки, – для Талмуда места не нашлось. Непостижимо! Ну почему же непостижимо: в рамках концепции книги – естественно. Для Талмуда места не нашлось – зато нашлось для некоего Нура Масалха, который «демонстрирует, что идея переселения коренного арабского населения с самого начала входила в программу сионизма». И это – «введение в иудаизм»?!
Литература на русском языке в ястребовском списке занимает самое скромное место: создается впечатление, что он ею вообще не пользуется. Не потому, что ее нет, – не считает нужным, а скорей всего, и не знает. Это приводит к неизбежным ошибкам: ему, например, неизвестен такой город – Хеврон, он транслитерирует с английского – Хеброн (я же говорю: марсианин, немец, американец); не знает, как правильно назвать по-русски Йом а-Шоа – просто переводит себе с английского и промахивается. Что, вообще-то, безобразие. И это упрек не только автору, но и издательству: ни один грамотный редактор таких ляпов не пропустил бы. Правда, марсианин с немцем тоже проверили бы.
Надо сказать, что переводы автора не всегда безупречны. Вот забавный пример: «Даниэль Буарен заявляет: “Я желаю располагать таким способом прочтения мидраша, который будет осмыслен для меня как представителя западной культуры”». Так порой (для создания комического эффекта) говорят иностранцы в советском кино.
Название второго раздела характерно для книги и хорошо репрезентирует общую установку автора: «Иудаизм второго Храма: патрон, клиент, посредник(и)». Социология религии в силе и славе. Безгласный иудаизм слушает о себе диковинные речи. Если же ему и удается изредка вставить словцо, оно изымается из контекста и толкуется обвинительным образом.
Последние разделы «Введения» производят совсем уже удручающее впечатление: это откровенная халтура. Раздел «Государство Израиль» наполнен антисионистской публицистической риторикой – иудаизм исчезает здесь совершенно. А впрочем, нет, не исчезает – поднимите мне веки! – пусть ответит за страдания угнетенного палестинского народа. Забыв уже и о религиоведении, автор пишет наконец про самое интересное: про оккупированные территории да Сабру с Шатилой.
Завершающая главка «Введения в иудаизм» – «Развитие современного иудео-христианского диалога» – сведена по существу к цитированию «Декларации об отношении Церкви к нехристианским религиям» Второго Ватиканского собора. Даже на минималистский комментарий не расщедрился. Не озаботился даже сообщить студентам официальное название декларации: «Nostra Aetate» («В наши дни» – как и прочие соборные документы, декларация названа по первым словам; вполне, кстати сказать, еврейский принцип именования). Недурной, однако, способ написания книг.
Ястребов (как он является в своей книге) представляет собой диковинный (и относительно новый) тип русского европейца: левый интеллектуал, остро секулярный, антисионистский, и не все местные слова знает, потому что читает исключительно на языке цивилизованных народов. При всем при том временами в научном дискурсе звучат какие-то совершенно хлестаковские интонации: «кладезь информации», «не шедевр, но содержит неплохо переведенные», «от библейской периодизации особого толка нет».
«Не шедевр» – это об «Агоде» Бялика и Равницкого в переводе Семена Фруга. Начало ХХ века, еврейская классика. У книги есть свое прочное место в истории еврейской литературы на русском языке. Я вовсе не хочу сказать, что критика в отношении «Агоды» недопустима (почему бы и нет?), но аннотационное (мимоходом) замечание Ястребова в списке литературы носит анекдотический характер. Добрый профессор, снисходительный: поставил четверку, а то ведь мог бы запросто и трояк влепить.
Ключ к пониманию книги – в авторской преамбуле:
«К сожалению, популярная русскоязычная литература по иудаизму полна неточных и неверных представлений о нем, а подчас – и откровенной дезинформации. Одна из задач этого курса как раз и состоит в том, чтобы развеять устоявшиеся мифы. Материал “Введения...” станет серьезным подспорьем в занятиях библеистикой, богословием, философией, историей Церкви или литургикой».
Последнее «или» не вполне внятно, но это мелочи. «Станет серьезным подспорьем» – обычное для предисловий и аннотаций клише, но только не авторских: о себе так писать не принято. Однако автор полон амбиций, которые намерен предъявить сразу же. Относительно «к сожалению» соглашусь: не без этого, – хотя, к сожалению, всё сказанное здесь относится прежде всего к книжке самого Ястребова.
Хочу обратить внимание на логику автора: казалось бы, одна из задач курса как раз и должна состоять в том, чтобы дать читателям адекватные представления об иудаизме, порой отсутствующие в популярной литературе. Но нет, автор предпочитает иное: он займется сейчас разоблачением мифов. Конечно, это как-то крупней и увлекательней.
Повторюсь: «Введение в иудаизм» – своего рода конспект курса лекций, которые Ястребов читает в Библейско-богословском институте. Теоретически институт должен готовить богословски образованных людей. Но что будет в потенциально богословских головах после такого курса и такого введения?
Михаил Горелик
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru