[Архив] ЛЕХАИМ НОЯБРЬ 2005 ТИШРЕЙ 5766 – 11 (163)
Йорцайт
Пинхас Коц
На мамином языке «йорцайт» – годовщина. День памяти. День поминовения. Справляется с давних пор. По родным, близким и выдающимся представителям народа.
13 ноября 1944 года погиб Иосиф Павлович Уткин.
Вот что писал о нем Михаил Светлов:
Толпятся воспоминания, заслоняют друг друга...
То вижу Иосифа совсем юным, только что из Иркутска... то на трибуне, покоряющим аудиторию... вижу Маяковского, восторженно принимающего «Повесть о рыжем Мотэле»...
И – последнее воспоминание – вижу его инвалидом. В бою оторвало четыре пальца, а он был очень музыкален и навек лишился возможности прикоснуться к инструменту.
И вот – осень сорок четвертого. Возвращаясь с фронта, мой друг погиб в авиационной катастрофе.
Светлов говорил нам (в Литинституте, на семинаре), что Иосиф Уткин – первый и единственный русский советский стихотворец, который поэтизировал местечко. Не сейчас, когда тех поселений нет и в помине!.. Уткин воспел местечко вскоре после Гражданской войны, на пути из Иркутска в Москву, в 1924–1925 году, как проставлено под поэмой «Повесть о рыжем Мотэле».
Сколько домов пройдено,
Столько пройдено стран.
Каждый дом – своя родина,
Свой океан.
И под каждой
Слабенькой крышей,
Как она ни слаба, –
Свое счастье, свои мыши,
Своя судьба...
– Ни у меня, – говорил Светлов, – ни у Миши (Михаила Семеновича Голодного, 1903–1949) таких стихов не найти. Местечковые «прелести» испытали мы, как герои Шолом-Алейхема, на собственной шкуре. Но сибиряк Уткин мечтал о местечке... А литература, – и наклонил голову, – поэзия, дорогие мои, есть область воображения.
Уткин – ровесник Голодного и Светлова. Участвовал в Гражданской войне… Но недаром советская критика укоряла поэта в абстрактном гуманизме, в сочувствии всякому человеку, особенно на историческом переломе.
Привет вам, отчьи веси!
С победой
И весной!..
Но что-то ты невесел,
Мой город дорогой.
Дома тихи
И строги.
И не слыхать ребят.
И куры на дороге,
Как прежде, не пылят.
И яблони бескровны,
И тяжелы шаги,
И на соседских бревнах
Служивый... без ноги.
Да, ничего на свете
Так, запросто не взять.
Когда родятся дети,
Исходит кровью мать.
Иосиф Павлович часто писал о матери. Не гиперболически и заоблачно, не с большой буквы – о Матери-Родине, а про самую обыкновенную, про нашу с вами мамеле... И в октябре сорок первого, уже раненный на фронтах, сопровождал в Ташкент старенькую свою маму…
Как у всех, конечно, любима
(Э-э-э... об этом не говорят!),
Она хорошо варила цимес
И хорошо
Рожала ребят.
Мы цитируем Уткина по «оттепельному» сборнику из малой серии «Библиотеки поэта». Близкий наш родственник с бою приобрел книгу и приволок домой как некую драгоценность, как, если угодно, сакральный текст. Читал вслух, комментируя не стихи, а... примечания, подстрочные сноски.
И мы услыхали про хедер (кто и чему там учился), и какие бывают молитвы («по пятницам Мотэле давнэл»), и про еврейскую (субботнюю) рыбу-фиш. А еще – лунная ермолка, и саван (тахрихим), и могендовид – звезда Давида («иудейский символический знак, шестиконечная звезда»), и Тора, и талис, и цадики...
Вот что было сдано в набор 27.12.57, и подписано к печати 1.02.58, и выпущено тиражом 75 000 экземпляров, будто выпорхнули на волю 75 000 птиц...
И дни затараторили,
Как торговка Мэд.
И евреи спорили:
«Да» или «нет»?
Так открыли многое
Мудрые слова.
Стала синагогою
Любая голова.
Как лицо иудейского вероисповедания, отец Иосифа Уткина строил КВЖД (Китайско-Восточную железную дорогу), ибо по царским законам на местных, внутрироссийских транспортных средствах работать еврею нельзя. И сын его, рожденный на дальневосточной окраине, слушал рассказы о покинутой родине, варился в сибирском межнациональном котле, воспламеняясь идеей всемирного братства.
На семинаре в Литинституте припомнил Светлов давнее стихотворение Уткина «Сунгарийский друг»:
Тревожен век,
И мне пришлось скитаться.
И четко в памяти моей
Глаза печального китайца
В подковах сомкнутых бровей.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Я не скажу ему:
«Сюда, мой друг, скорей!»
Я не скажу,
Прекрасно понимая,
Что родину и матерей
Никто и никогда не забывает!
В устном своем исполнении Светлов отклонился от печатного текста, заменив последний глагол: родину и матерей никто и никогда не выбирает.
– И обратите, прошу вас, внимание, – сказал после паузы, – слово «родина» – с маленькой, строчной буквы.
Говорят писатели
(оперативная сводка)
Иосиф Уткин – поэт, бывший троцкист:
– Нашему государству я предпочитаю Швейцарию. Там хотя бы нет смертной казни. Людям не отрубают голову. Не вывозят арестантов по сорок эшелонов в отдаленные места на верную гибель… У нас такой же страшный режим, как в Германии. Мы должны победить фашизм, а потом победить самих себя.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru