[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ МАЙ 2005 НИСАН 5765 – 5 (157)
КЕНТ РАДИРУЕТ ЦЕНТРУ
Владимир Шляхтерман
О них много пишут, как правило, только после их провала или после смерти. Издают книги, снимают фильмы – правдивые, полуправдивые, с фантастическими измышлениями. Их мы зовем разведчиками. Разведчиков противника – шпионами.
Заместитель начальника Агентурного управления ГРУ1 генерал-лейтенант Мильштейн полагал, что перед войной наша разведка превратилась в одну из самых сильных военных разведок мира. Через 11 дней после подписания Гитлером архисекретного плана нападения на СССР, носившего название «Барбаросса», документ был в Москве. Советское руководство получило информацию не только о дне грядущего немецкого вторжения, но даже о времени суток. Не вина разведчиков, что в их донесения не поверили.
Перед войной в Европе работали сотни советских разведчиков. Издательский дом «Нева» (Петербург) и издательство «Олма-Пресс» (Москва) издали книгу «ГРУ. Дела и люди». В ней есть списки оперативных работников и агентов. Это люди разных национальностей, разной степени подготовки. Из 446 оперативных работников 78 – евреи.
Об одном из них, об Анатолии Марковиче Гуревиче (он же Кент, он же Антонио Гонсалес, он же майор Соколов), рассказывается на этих страницах. Вообще-то Анатолий Маркович не очень охотно общается с прессой. Но для нас сделал исключение.
Советский разведчик, схваченный гестапо, в тюрьме завербовал руководителя зондеркоманды «Красная капелла», его секретаршу и радиста. И доставил их в Москву
Два оркестра
О «Красной капелле» написаны десятки книг, сотни статей. О ней поставлены пьесы, сняты кинофильмы и телесериалы. Собственно, «капелл» было две. Первыми «Красную капеллу» придумали гестапо и абвер. Так германские спецслужбы назвали свою зондеркоманду, созданную для борьбы с советской разведывательной сетью. Произошло это в начале войны, когда немецкие службы радиоперехвата неожиданно обнаружили в эфире интенсивный поток радиограмм, идущий в Москву из Европы, в частности из Берлина. Гестаповская «Красная капелла» как раз и должна была ликвидировать нашу сеть.
Однако «Красной капеллой» стали именовать и советскую разведку, действовавшую в Европе до войны и в ее начале. С ней были связаны немецкие антифашисты, занимавшие высокие посты в германских правительственных учреждениях. Можно себе представить, какую ценнейшую информацию, нередко в документах, получали от них в Москве. Политическую, военную, экономическую. Получали даже сведения о настроениях в обществе. Про нашу «Красную капеллу» знали и Сталин, и Гитлер; первый то с восхищением, то с недоверием относился к ее сообщениям; фюрер же требовал от гестапо быстрее покончить с «русскими шпионами».
Связь с одним из руководителей «капеллы», немецким антифашистом, офицером ВВС Харро Шульце-Бойзеном, осуществлял советский разведчик, работавший под псевдонимом Кент. У него имелось немало и других имен, но больше всего он известен именно как Кент. На самом деле это был Анатолий Маркович Гуревич, сын харьковского еврея-аптекаря, вместе с семьей перебравшегося в 1924 году в Ленинград. Толя прекрасно учился, особенно любил обществоведение и литературу, на удивление легко ему давался немецкий язык. Когда началась гражданская война в Испании, он выучил испанский. А потом овладел французским и английским.
На умного, знающего и общительного юношу обратили внимание чекисты и после кратковременного «прощупывания» предложили ему пойти учиться в разведшколу. Сначала, сказали, станешь шифровальщиком и радистом. Правда, до этого он уже успел повоевать в Испании, был лейтенантом республиканской армии; следовательно, посмотрели на него и в деле. …В общем, Антонио Гонсалес – первый псевдоним Гуревича.
Сын уругвайских родителей
В следующую зарубежную поездку Анатолий Маркович отправился как сын неких богатых уругвайцев под именем Винсенте Сиерра. В Бельгию его послали, дабы легализоваться в качестве представителя стокгольмской коммерческой фирмы, где ему предстояло заняться бизнесом. В разведшколе Гуревича учили шифрованию и работе на радиопередатчике – для поддержания связи с нашим Центром и другими странами. Созданная им фирма «Симекско» заслужила уважение партнеров своей деловитостью, профессиональной честностью и обязательностью. Фирма стала и важным источником информации. К примеру, однажды «Симекско» получила заказ на поставку полутора миллионов алюминиевых ложек. Заказчик проговорился: ложки могут понадобиться в лагерях для советских военнопленных. В тот же день, сразу после заключения контракта, информация пошла в Центр. Шифровал и передавал текст сам Анатолий Маркович. Доходы фирмы, надо заметить, покрывали расходы резидентуры.
Полный доброжелательства, обаятельный, хлебосольный Винсенте Сиерра постепенно входил в высшее общество. От «света» не укрылось, что молодой бизнесмен оказывает усиленные знаки внимания Маргарет Барча, красивой молодой вдове. Знакомые с пониманием отнеслись к тому, что Маргарет и Винсенте поселились вместе на роскошной вилле. Ясное дело, они и подумать не могли, что между молодыми людьми никогда ничего не было! Зато были частые приемы, куда охотно съезжались важные лица. Наряду с великосветскими сплетнями там открыто обсуждались и последние политические новости. Среди гостей не было недостатка в персонах, весьма информированных и жаждущих поделиться своей информацией. В ту же ночь наиболее важные новости ложились на стол директора Центра.
Кент был еще заместителем резидента, когда Москва направила его в Швейцарию: успешно действовавшая там разведгруппа Шандора Радо оказалась без надежной связи с Центром. Гуревич благополучно пересек несколько границ и в Женеве встретился с Дорой (псевдоним Шандора Радо). К тому времени у Радо лежало без применения огромное количество ценных сведений. По свидетельству самого Шандора, Кент детально и толково проинструктировал его, как пользоваться новым кодом, как шифровать.
В конце семидесятых годов я, тогда сотрудник «Советского спорта», встречался с Шандором Радо в Будапеште, предварительно проштудировав его воспоминания «Под псевдонимом Дора», изданные в Москве. Расспрашивал Шандора о том, что стало с его помощниками после войны. О Кенте-Гуревиче не спросил, хотя в книге о нем сказаны добрые слова. Впрочем, читая мемуары Доры, я понял, что автору Кент в конечном счете не пришелся по душе. Больше того – Радо считал, что арест Кента в 1942 году нанес тяжелый удар по швейцарской резидентуре. Тут, правда, не всё сходится: Кента арестовали в ноябре 1942 года, а разведгруппа Доры действовала до сентября 1944-го. Вряд ли гестапо почти два года терпело бы Дору, если Кент что-нибудь рассказал об этой группе. Напротив, из протоколов допросов Гуревича в Берлине стало известно, что он ни разу не упомянул ни имени Радо, ни о том, какие коды ему передал.
В беседе со мной Шандор признался: рукопись книги «Под псевдонимом Дора» он посылал в Москву, по объему она тогда была значительно больше, но ему посоветовали кое-какие места убрать. Честно говоря, я тогда не обратил на это внимания, а сейчас подумал: точно также могли посоветовать и что-то добавить. Полностью солидарен с бывшим сотрудником советской внешней разведки Владимиром Пещерским. Полковник КГБ в солидном исследовании «“Красная капелла”. Советская разведка против абвера и гестапо» пишет: «…Шандор Радо меньше всего причастен к некоторым искажениям, содержащимся в книге “Под псевдонимом Дора”».
Но вернемся в Швейцарию. Кент и Дора встретились еще раз, и последний передал Анатолию Марковичу ряд важных сведений для Москвы. Среди прочего в одном из них говорилось, что крупные немецкие соединения проходят подготовку в горах и готовятся воевать на Кавказе. Это было задолго до июня 1941 года.
Провал. Почему?
Еще в тридцатых рассматривались варианты возможной оккупации Бельгии немцами или англичанами. Одного не учли: почти все агенты, законспирированные в Бельгии, были евреями. И когда в мае 1940 года Германия захватила Бельгию, советским разведчикам, по рекомендации Центра, пришлось поспешно покинуть страну. Выехал из Бельгии во Францию и руководитель группы Л. Треппер. Центр назначил резидентом советской военной разведки Анатолия Гуревича. Ему тогда было двадцать шесть лет.
Новому резиденту пришлось, по сути, начинать с нуля. И он в короткие сроки блестяще справился с трудностями. Стала надежнее «крыша»: фирма «Симекско» наладила идеальные отношения с немецкими партнерами. Связи с германскими интендантами сулили важные разведданные. Еще задолго до широко известной телеграммы Рихарда Зорге о том, что Германия готовится к войне с нами, Кент докладывал в Москву о конкретных фактах подготовки нацистов к войне против Советского Союза.
Война в конце концов разразилась. Кент получает новое задание Центра: выехать в Чехословакию для установления контактов с чешскими подпольщиками. Оттуда едет в Берлин: налаживать связь с группами Харро Шульце-Бойзена и Ильзы Штебе (Альта). Первая – антифашистская организация, вторая – советская военная разведка. Никто не знал, почему связь с ними прервалась.
Мастер детективного жанра мог бы написать занимательное чтиво на тему о том, как Кент готовил свою поездку. А для разведшкол это было бы неплохое учебное пособие. И поездка через Германию, через оккупированную Европу состоялась! В Праге ждала скверная весть: подпольщиков арестовали. А вдруг провал и в Берлине?
В столице рейха Кент встречался с Харро, передал ему коды для связи с Москвой. И получил от немецкого друга исключительную по своей актуальности информацию. Вернувшись в Брюссель, Кент незамедлительно передал в Центр, что летом 1942 года вермахт нанесет удары по Кавказу и по Сталинграду; назвал точную цифру потерь германской авиации и помесячные планы производства самолетов. От него Москва узнала, что нацисты расшифровали советские дипломатические коды, что ставка Гитлера будет в Виннице. И многое другое.
Работавшая под руководством Кента бельгийская резидентура передавала всё более и более ценную информацию. Но в декабре 1941-го произошел провал. Немцам удалось запеленговать радиопередатчик Кента и установить его точное местонахождение. Мало этого. На той же вилле, откуда шли передачи в Центр, приехавший из Франции Л. Треппер назначил встречу с бывшими друзьями-разведчиками. Непростительный промах! Делать это он не имел никакого права! Радиста и разведчиков схватили.
Гуревич спешно законсервировал оставшуюся сеть, отправил во Францию Маргарет (она, кстати, была еврейкой) с сыном от первого брака и тоже переехал в Париж (потом он переселился в Марсель, в неоккупированную часть страны). Из Франции Центр получил два сообщения о провале: от Треппера и от Гуревича. Последний сообщил также, что начинает создавать новую резидентуру. И преуспел: Москва стала снова получать от него уникальную информацию.
Но германская контрразведка тоже не дремала. Немцам не стоило большого труда договориться с французским правительством, обосновавшимся в Виши. 9 ноября 1942 года Гуревича и Маргарет арестовали и вывезли в Германию. Абвер и гестапо расшифровали радиодонесения Кента. Немцы уже многое знали о его деятельности. Л. Треппер еще некоторое время оставался на свободе, и Гуревич надеялся, что Москве сообщили о его аресте. Но вскоре схватили и Треппера.
Немцы понимали, какая важная птица угодила в их сети. На первом же допросе Кента в Берлине присутствовал генерал Мюллер – шеф гестапо. Увидев Гуревича, он воскликнул: «И из-за этого мальчишки мы потеряли тысячи солдат фюрера?!» И получил подтверждение от своих замов. Потом он еще не раз бывал на допросах Кента. (Этот факт, как и некоторые другие, я почерпнул из книги доктора исторических наук, профессора, подполковника запаса С. Н. Полторака «Разведчик Кент». Полторак много лет исследовал материалы, касавшиеся деятельности Гуревича, встречался с ним, переписывался. Издательский дом «Нева» в аннотации свидетельствует: это первая и единственная книга, полностью посвященная выдающемуся разведчику нашего времени.)
Руководитель зондеркоманды «Красная капелла» Х. Паннвиц. Снимок сделан на Лубянке.
Радиоигра: кто кого?
В тюрьме Гуревич узнал об аресте группы Шульце-Бойзена. И даже однажды встретился с самим Харро в тюремном коридоре. (Случайно? Подстроили?) Они «не узнали» друг друга. Кента подолгу и методично допрашивали, а с антифашистами расправились быстро. Суд – три дня, приговор – смертная казнь. Его вынес военный трибунал Германии. Еще через два дня приговор привели в исполнение.
Во время очередного допроса Кенту сообщили, что Л. Треппер участвует в грандиозной радиоигре: гестапо – ГРУ Генштаба Красной Армии. И если он хочет сохранить жизнь себе и Маргарет, то должен к этой радиоигре присоединиться. Первая реакция: он не станет этого делать даже под угрозой расстрела! Но после мучительных раздумий Анатолий решил: у него нет права рисковать жизнью любимой женщины, да и за свою жизнь стоит побороться – ему ведь еще нет тридцати!
– Включаясь в радиоигру, вы знали, что Москве известно ваше положение? – спросил я у Кента.
На прямой вопрос Анатолий Маркович тоже ответил прямо:
– Я был убежден: Центр знает, что я арестован. А после бегства Треппера из гестапо сомнений в этом не осталось. Больше того, в ходе радиоигры мне самому удалось сообщить Центру о своей ситуации.
О том, как был получен этот ответ, – немного дальше. Но, задавая вопрос, я уже знал из документов, что про участие Треппера и Гуревича в радиоигре под контролем гестапо ГРУ стало известно в апреле 1943 года. Между тем радиостанция Треппера стала работать под гестаповским контролем с 25 декабря 1942 года – через месяц после его ареста; Гуревича арестовали 9 ноября 1942 года, первый раз на связь «под колпаком» гестапо он вышел 3 марта 1943 года. Центр вскоре всё понял. Телеграммой от 2 июня 1943 года ГРУ разрешило разведчикам продолжать радиоигру. Она шла теперь по правилам Центра. Этих треволнений не было бы, если б разведчика перед забросом снабдили условным сигналом на подобный случай. Прокололись – не снабдили.
Поверить невозможно. Но так было!
Умного и хитрого Карла Гиринга, занимавшего пост руководителя зондеркоманды «Красная капелла», сменил Хейнц Паннвиц. Тоже неглупый и опытный контрразведчик. Время шло. Умеющий просчитывать ходы заранее, Паннвиц понимал, что Германия войну проиграла и его ждет неизбежная
кара за злодеяния, совершенные им после убийства гитлеровского гауляйтора Чехословакии Гейдриха. В том числе и за уничтожение с его, Паннвица, помощью чешского села Лидице. Настроение главы зондеркоманды каким-то необъяснимым образом почувствовал Кент. И принял фантастическое по дерзости решение, до которого – бьюсь об заклад! – не додумался бы самый разудалый детективщик: завербовать Паннвица. Не денщика, не конвойного, а криминального советника и гаупштурмфюрера СС! Уверен: если бы вы, уважаемый читатель, прочитали о чем-нибудь подобном в «шпионском» романе, то непременно подумали с недоверием: эка хватил…
За истекшие полгода я несколько раз порывался встретиться с Анатолием Марковичем, звонил ему для этой цели в Питер. И каждый раз Лидия Васильевна, его жена, мягко, но решительно пресекала мои попытки: «Анатолий Маркович плохо себя чувствует… Он в больнице… Нет, к нему нельзя: он в реанимации… Звоните. Но после девяти вечера; я весь день у него...»
Опытный газетчик посоветовал мне: попроси, мол, Лидию Васильевну стать твоим «внештатным корреспондентом»; пусть задаст мужу пару вопросов от твоего имени. Лидия Васильевна согласилась. Первый вопрос и был про то, знал ли Гуревич, что Москве известно о его аресте. Второй звучал следующим образом: как конкретно проходила вербовка Паннвица?
И всё-таки прежде несколько слов о Лидии Кругловой. Они познакомились в поезде. Интеллигентная, милая, внешне очень привлекательная Лидочка знала, что ее поклонник десять лет отсидел в лагере. Но не побоялась связать свою жизнь с бывшим зэком. Впрочем, как выяснилось впоследствии, и с будущим. Ибо буквально за несколько дней до свадьбы Гуревича арестовали вновь.
К последнему мы еще вернемся, а сейчас о том, что рассказала Лидия Васильевна.
– Анатолий понял: Паннвиц боится за свою жизнь, понял почему и стал потихоньку, едва заметно подталкивать гаупштурмфюрера к мысли, что его единственное спасение в сотрудничестве с советским разведчиком.
– Кент шантажировал Хейнца?
– Ни в коем случае! Анатолий говорит, что так можно было погубить дело в одну минуту. Во время длительных бесед он изучил Паннвица и принялся умело, очень осторожно воздействовать на его психику. Невероятно тяжелая, прямо-таки ювелирная работа, внешне ничем себя не выдававшая.
– Но они же чаще всего были не одни…
– Да, при их беседах постоянно присутствовали радист Стлука и секретарша по имени Кемпа. От Анатолия не укрылось, что фрейлейн влюблена в своего шефа, а радист-австриец не хочет оставаться в руках у немцев. С разрешения Центра Кент стал вербовать обоих. И это тоже надо было делать очень аккуратно.
– Конечно.
– Из разговоров с Толей я поняла, что он до сих пор гордится победой в этом серьезнейшем психологическом поединке, – заключила «интервью» с мужем Лидия Васильевна.
Поразительно: находясь под неусыпным наблюдением гестапо, Кент умудрялся руководить оставшимися на свободе разведчиками, оказал неоценимые услуги французскому Сопротивлению. За всё это время только один его информатор был схвачен гестаповцами. Гуревич убедил Паннвица собрать важные материалы, и, когда настало время вылета в Москву, вместе с криминальным советником, радистом и секретаршей туда же отправился багаж – секретные документы гестапо. История спецслужб, пожалуй, подобных операций не знает.
– Известно ли что-либо о судьбе этих людей? – спросил я Лидию Васильевну.
– Толя говорил, что знает о них немного. Из Москвы их отпустили примерно через десять лет по договору Аденауэра с Хрущевым. Паннвиц, судя по всему, приглянулся американцам и ФРГ, сотрудничал с ними. Радист и секретарша вернулись в Германию. Похоже, никого из них в живых уже нет.
Позорная страница…
Паннвица, Кемпу, Стлуку и Кента по прибытии в Москву арестовали прямо у трапа самолета. Кента сразу отвезли на Лубянку. А ведь сотрудникам гестапо давали гарантию неприкосновенности.
– Что произошло с ними, я тогда не знал, – говорит Гуревич.
Стыдно и горько писать о дальнейшем. Поэтому я буду краток. Кента обвинили в измене Родине, приговорили к двадцати годам. Отсидел он чуть больше половины срока, выпустили по амнистии в октябре 1955 года. Через три года арестовали вновь. Сидел в Мордовии до июня 1960 года. Только тридцать с лишним лет спустя он получил «Заключение», утвержденное заместителем Генерального прокурора СССР, главным военным прокурором. В этом документе говорится, что Гуревич на допросах в гестапо не сообщил сведений, составлявших государственную тайну, что следствие проводилось необъективно, что Прокуратура и МВД СССР вынесли незаконное решение, что Гуревич не совершал преступных действий и к уголовной ответственности привлечен необоснованно, что принимавшие участие в предварительном следствии сотрудники госбезопасности Абакумов и Лихачев за нарушения закона приговорены к высшей мере наказания – расстрелу, а еще четверо (дальше следуют фамилии) привлечены к дисциплинарной ответственности. И под конец: «Гуревича Анатолия Марковича считать реабилитированным».
С 1 января 1992 года ему предоставили все льготы как участнику Великой Отечественной войны. Забавно, что в качестве выслуги лет в Советских вооруженных силах Анатолию Марковичу засчитали почти двадцать лет пребывания в тюрьмах гестапо и Лубянки, в лагерях Воркуты и Мордовии.
Но кое-что непонятно до сих пор. Почему руководство ГРУ ни разу не сочло нужным встретиться с одним из лучших своих разведчиков? Очень заняты? Стыдно за то, что не отстояли в свое время? Боятся, что возникнут щекотливые вопросы – почему не выплатили ни копейки, не представляли к наградам? Обиделись на слова главного военного прокурора в «Заключении»: о том, что сотрудники ГРУ не учли обстановку в оккупированных странах, не придали должного внимания сообщениям разведчиков, не приняли мер к предотвращению их провалов? Полноте, ведь уже четырнадцать лет А. М. не «враг народа», не «предатель», не «германский шпион». Чего и кого бояться? Что Кенту – записываться на прием?
Горько говорить об этом. Но сразу хочу оговориться: очерк пишется в феврале, номер журнала верстается в марте; за это время что-то может измениться… В таком случае приношу извинения за резкие слова.
В упоминавшейся выше монографии Сергея Полторака автор приводит текст своего письма Б. Н. Ельцину, где просит президента дать соответствующим органам указание рассмотреть вопрос о награждении А. М. Гуревича. Полторак уверен, что Анатолий Маркович достоин звания Героя России. Какова реакция? Автора письма пригласили в местное разведуправление и разъяснили, что он не начальник части, где служил А. М. Гуревич, и потому не имеет права представлять его к правительственной награде. «Что за чушь, – мелькнуло у меня в сознании», – пишет С. Полторак. Видимо, интеллигентность не позволила профессору употребить более крепкие выражения…
Л. Круглова.
Светлые страницы
Удивительно мужественная и самоотверженная Лидочка Круглова стала моему герою всем – женой, другом, ангелом-хранителем. У них не было детей: боялись за их будущее. Но однажды один уже немолодой человек попросил у Лидии Васильевны разрешения называть ее мамой! И она, не скрывая слез, обняла Мишеля, как две капли воды похожего на ее мужа.
Это сюжет для нового рассказа. В 1943 году, когда Кент сидел в гестапо, к нему из тюрьмы перевели Маргарет. Анатолий Маркович признался ей в любви и в том, что он – советский разведчик. Она приняла оба признания. В полном соответствии с установлениями природы 21 апреля 1944 года Маргарет родила сына, которого назвала Мишелем… Еще до возвращения на родину Гуревичу почти официально сообщили, что Маргарет, ее сын от первого брака Рене и Мишель погибли во время бомбежки немецкого концлагеря.
И вдруг в доме Гуревича раздался звонок, и кто-то взволнованно прокричал по-французски: «Папа, наконец-то я тебя нашел! Я твой сын, Мишель!» Старый разведчик, прошедший гестапо, Лубянку и ГУЛАГ, впервые в жизни лишился чувств… А потом Мишель приехал в Петербург, через 45 лет увидел отца и обрел маму. (Маргарет умерла в 1985 году.) Они поехали в Испанию, познакомились с невесткой, и у них теперь есть внук Саша, который страшно гордится тем, что его дед воевал за республику. Семья Мишеля в полном составе тоже приезжала в Петербург. Между прочим, когда Анатолий Маркович и Лидия Васильевна гостили в Испании, им предложили остаться там и даже показали виллу, которую хотели им подарить. Роскошная то была вилла… Они отказались. Сказали, что вернутся на Родину. И живут в Петербурге.
Эту фотографию А. Гуревич подарил автору с надписью: «На добрую память от разведчика “Кента”».
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru