[<<Содержание] [Архив]        ЛЕХАИМ  НОЯБРЬ 2004 ХЕШВАН 5765 – 11 (151)     

 

УЧЕНИЕ РЕБЕ об уЧении

Арье Саломон

 

Человек может изменитьсЯ, лишь постоЯнно преодолеваЯ положенные ему границы

Ребе подчеркивал: изменение нашего внутреннего «я» возможно лишь тогда, когда мы, раз за разом, выходим за положенные нам пределы. Это воззрение отвечает духу Торы, чуждому пустого самодовольства, основанного на слепом следовании букве Закона.

Тора напоминает, что мы должны избегать самодовольства, мы не можем  двигаться на путях веры только в силу инерции и косной привычки. Мы должны вкладывать всю душу и всю свою энергию в осознанное исполнение мицвойс, – и сам алохический закон подразумевает преодоление формальных пределов алохи. Как указывает Ребе, алоха и еврейская этика прежде всего помогают нам осознать иллюзорную природу материального мира – и тем самым призывают нас подняться над инстинктивными импульсами, порождаемыми животной душой и телом. Хасидские учителя всегда подчеркивали, что общепринятые нормы поведения, опирающиеся на алохический закон, это не цель, а средство достижения духовного прогресса. Поэтому жизнь, основанная на соблюдении алохи, – лишь залог успешного движения по духовному пути.

Всякий раз, когда мы делаем шаг, мы на мгновение теряем опору, теряем равновесие, – но без этого невозможно сдвинуться с места. Если мы действительно хотим двигаться, мы должны идти на риск и быть готовы к тому, чтобы терять почву под ногами. Именно этого требует от нас наша вера. Недаром хасидские наставники говорили о человеке как о «ма-алех» – существе, которому свойственно меняться. Именно этим человек отличается от ангелов, которых называют «омед» («неизменное существо»).

 

Свидетельства Торы

Ребе напоминает о призвании Б-гом Авраама, когда тому было велено покинуть родину и отчий дом: «Уходи из страны твоей, от родни твоей и из дома отца твоего в страну, которую Я укажу тебе» (Брейшис, 12:1). В интерпретации Ребе этот эпизод становится своеобразной парадигмой всякого Б-жественного призвания: духовное достижение возможно лишь тогда, когда ради него мы отказываемся от чего-то привычного, перешагиваем некие рамки, часто установленные нами самими. Эти рамки могут быть даже теми нормами поведения, которые диктуют отношения с сакральным. Поэтому прогресс на духовном пути невозможен без дерзновения и риска, а простое исполнение алохических правил еще не является залогом этого прогресса: ему всегда противостоит рутина, и наше исполнение мицвойс возрастает каждый раз, когда мы глубже постигаем смысл заповедей и диктуемых ими действий.

Другой пример из Торы, подтверждающий неприятие косности, в том числе косности в религиозной жизни, свойственное Ребе, – это история исхода евреев из страны Египетской. Заметим, на иврите Египет называют «Мицраим» – это название происходит от слова «мцарим» («принуждение», «ограничение»). Путь из Египта в Страну Израиля символизирует переход от духовного подавления к полноте самораскрытия. Как и многие другие толкователи Торы, Ребе акцентирует внимание на том, что путь из Египта в Землю обетованную перемежался остановками, то есть путешествие не было единым, а состояло из ряда переходов. При этом лишь один из сорока двух переходов – путь из Рамзеса в Суккос – вывел народ Израиля из египетского плена.

Ребе пояснял: сорок два перехода сынов Израиля олицетворяют ступени духовного становления нашего народа на пути от рабства к духовной свободе, которая есть не данность, а чаяние и обретение. Можно ли назвать свободой замену одних ограничений другими, более мягкими? Нет. Свобода – это постоянное расширение круга возможностей, постоянная духовная экспансия. Свобода состоит в том, чтобы продвигаться все дальше  за пределы довлеющих над нами ограничений. Сорок два перехода на пути в Землю обетованную, в интерпретации Ребе, символически указывают на то, что процесс самоискупления – это путь непрестанного преодоления ограничений, сковывающих наш дух.

Если бы обретение духовной свободы достигалось лишь единичным усилием, одним переходом через границу Египта, то свобода, обретенная такой ценой, обернулась бы духовной косностью, пусть даже в новых условиях. В некоторой степени наш Египет всегда пребывает внутри нас, и лишь в стремлении к новым горизонтам мы имеем шанс обрести Землю обетованную, «текущую молоком и медом». Препятствие – это призыв к его преодолению, призыв сделать еще одно усилие. По мнению Ребе, о духовных достижениях следует говорить как о непрерывном усилии, направленном к совершенству.

Исход из Египта продолжался, покуда евреи не достигли берегов Иордана. Хасидские источники видят в этом символическое указание на то, что дух наш будет в непрестанном движении до тех пор, покуда наши усилия не приведут к приходу Мошиаха – только тогда мы достигнем духовного Иордана. Ребе подчеркивал: всякое приближение к этому мессианскому идеалу возможно лишь как чаяние искупления и совершенства.

Также он настаивал на том, что состояние рассеяния, в котором сегодня пребывает наш народ, требует от нас намного большего, чем исполнение алохических установлений. Рассеяние может разрешиться приходом Мошиаха лишь в том случае, если мы исполняем более, чем требует Закон, если мы готовы к самопожертвованию и служению, превосходящему формальные рамки. Но следует помнить, что с приходом Мошиаха развитие не остановится: из мира уйдет зло, но и у блага существуют различные ступени. Эра Мошиаха для каждого будет ознаменована стремлением бесконечно восходить по лестнице блага от одной ступени к другой, все выше и выше.

Наконец, третий пример из Торы, приводимый Ребе в подтверждение императива непрерывного духовного восхождения и трансформации нашего «я», – это сны Йосефа, в которых сходное содержание развертывается в символических картинах. Так, в первом сне Йосефа, который он рассказывает братьям, их снопы кланяются его снопу (Брейшис, 37:7), а во втором – ему кланяются «солнце и луна, и одиннадцать звезд» (Брейшис, 37:9). И в одном, и в другом сне присутствует мотив признания превосходства Йосефа, и если первый сон подразумевает братьев Йосефа, то в символике второго сна Солнце и Луна указывают на отца и мать Йосефа, а одиннадцать звезд – на его братьев. Зачем Тора упоминает о втором сне, ведь, кажется, он не очень отличается от первого по своему внутреннему смыслу? Но мы-то знаем, насколько «экономна» Тора.

Касаясь этого «излишества», Ребе объясняет: действие первого сна развертывается в поле, что указывает на сугубо земной план происходящего, тогда как во втором сне в поклонение Йосефу вовлечены небесные светила. Последовательность этих снов призвана показать нам духовное развитие Йосефа, его восхождение от земного к небесному. Но что такое восхождение? Это преодоление ограничений нашего дольнего бытия, духовная экспансия, о которой шла речь.

Тора сообщает еще о двух снах, сыгравших важную роль в жизни Йосефа, – снах Фараона про семь коров тощих и невзрачных, съевших семь коров тучных и холеных (Брейшис, 41:1-4), и про семь колосьев, тощих и опаленных, поглотивших семь колосьев тучных и хороших (Брейшис, 41:5-7). Обратим внимание: коровы из первого сна принадлежат животному царству, а колосья из второго – царству растительному. Надо понимать, оба сна Фараона связаны с земным миром, но переход от животного царства к растительному является нисхождением, регрессией. Сны Фараона – в их последовательности – указывают на духовную регрессию. Трагическая неспособность преодолеть «тяготение» физического, материального, столь сильно довлеющего над Фараоном, порождает духовную регрессию.

Вернемся к первому сну Йосефа, действие которого развертывается в поле. Здесь можно усмотреть указание на то, что человек, живущий телесной жизнью, призван подняться на тот уровень духовной чистоты, которым душа его обладала до воплощения в тело. Важен и другой мотив – кланяются именно снопы, то есть колосья уже созревшие и срезанные, о которых можно сказать: воистину, их предназначение исполнилось. Следует понимать, что первый сон Йосефа указывает на ту ступень погружения в святость, когда земное преображено и очищено, – только тогда оно может быть введено в сферу, связанную с сакральным. А рассказ о втором сне дает понять, что не следует останавливаться на очищении нашего земного существования и приобщении его к священному порядку бытия, – необходимо дальнейшее восхождение в духе.

Указанием на такое восхождение служит лестница Яакова (Брейшис, 28:12): ее основание покоится на земле, а сама она уходит в небо. Восхождение в духе возможно лишь тогда, когда есть твердая опора в земном мире. Но восхождение это будет связано именно с преодолением земного, выходом за границы, положенные дольнему бытию.

Талмудические свидетельства

Ребе указывает на тот фрагмент Талмуда, где говорится о запрете вкушать мясо тем, кто назван «ам а­арец» (Псохим, 49б). Традиционно считается, что так называют людей, неискушенных в Торе. Однако хасидские наставники предлагают иную интерпретацию этого понятия, основанную на буквальном значении слова – «люди земли». «Люди земли» – это те, кто более заботится о стяжании материальных, нежели духовных благ, хотя они могут быть искушенными в формальном знании Торы. Это люди, чьи потребности приземленные, даже если они достаточно образованны и интеллектуально развиты. Точнее всего было бы истолковывать и переводить это понятие как «люди (погруженные в дела) земли». Ребе так комментирует эпизод из трактата «Псохим». Речь идет о желательности воздержания от того, что является допустимым удовольствием. Пусть даже это кошерное мясо, Талмуд рекомендует воздержаться от его поедания. Вдумайтесь: мы должны вносить святость даже в те сферы бытия, для которых формально это необязательно. С точки зрения алохи это мясо можно употреблять в пищу, но Талмуд настаивает на исполнении большего, чем формальное требование Закона.

В этом же ключе Ребе трактует талмудический подход к тшува (возвращение еврея, отпавшего от Б-га, к Создателю). Раскаявшийся может взойти выше праведного – и, несомненно, выше того уровня, на котором был до отпадения от Творца. Стало быть, речь идет об усилии преодоления пропасти, разверзшейся между грешником и Б-гом: за счет этого усилия человек становится ближе к Б-гу, чем был.

 

Алохические свидетельства

Ребе говорил: чем большим потенциалом совершенства наделен человек,  тем  менее  он  имеет  право  ограничивать себя минимальными требованиями Закона. Анализ алохических норм, предпринятый Ребе, демонстрирует, что в этих нормах содержится императив к преодолению самих себя.

Очень показательно отношение алохи к молитве. Алоха не настаивает, чтобы еврей приходил в синагогу строго к началу чтения подготовительных молитв, – Закон лишь требует, чтобы вся община присутствовала при чтении Амиды. Однако понятно: это лишь минимум требований, но не идеал. Впрочем, нельзя сказать, что исполнение этого минимума требований далеко от идеала. Становится ясно: соблюдение требований алохи – не самоцель, Закон сам побуждает к тому, чтобы исполняли не только его букву,  но  и  дух,  а  значит,  исполняли бы  больше,  чем  он  требует. Иначе  говоря,  исполняя  Закон,  мы должны  «перепрыгивать»  через  его требования.

 

Хасидские свидетельства

В подтверждение того, что формального исполнения требований алохи недостаточно, Ребе ссылается на ранние хасидские источники.

Наряду с понятием мицвойс в иудаизме существует понятие идур мицва – принятие на себя некоторых дополнительных обязательств, расширяющих заповеди. По мнению Ребе, неправильно видеть в идур мицва нечто второстепенное по отношению к алохе. Идур мицва – ее неотъемлемая часть. Именно таково понимание этого вопроса мистической хасидской традицией, видевшей в мицвойс выражение Б-жественной воли. Желанно ли Создателю исполнение Его воли только «от сих и до сих»? Конечно, нет: служа Ему, мы радостно желаем сделать как можно больше. Поэтому разница между идур и мицвойс будет актуальна только в тех случаях, когда речь идет об их нарушении: за нарушение  мицвойс предусмотрены регламентированные наказания, не распространяющиеся на нарушения идур.

Хасидские учителя подчеркивали: механического исполнения заповедей недостаточно, предписанные ими действия  требуют  особой  внутренней  сосредоточенности:  мы  должны,  в прямом  смысле,  вкладывать  в  них душу.

Стремитесь исполнить заповедь не в минимальном объеме, а во всей возможной полноте, вкладывайте в это все свое существо, настаивает Ребе.

Вложить в действие все существо означает осуществить его не только на уровне физическом, но и в духе. Хасидизм обращает внимание на еще один аспект нашего поведения: способность видеть те или иные упущения и неправедные деяния ближнего свидетельствует  о  том,  что  мы  сами,  хотя бы  в   некоторой  степени,  предрасположены  к  совершению  аналогичных грехов.  Наша  задача – «высветлить» тень этого  греха  из  собственной  души.

Для Ребе путь к праведности – это гораздо больше, чем просто отказ от всего, противоположного святости. Поклонение небесных тел Йосефу, по мнению кабалистов, указывает на него как на цадика своего поколения. Но и Йосефу были ведомы сомнения. Ребе подчеркивал: каких бы высот ни достиг человек на духовном пути, он всегда будет испытывать нужду в наставнике, который открыл бы ему новые горизонты.

 

Свидетельства Кабалы

Тезис Ребе о невозможности духовного восхождения без усилия и инициативы со стороны человека полностью согласуется с учением кабалистов. Один из их излюбленных образов – лестница Яакова, по которой нисходят и восходят ангелы. Задумаемся: лестница опирается о землю – и ангелы восходят по ней от самого низа. Однако что они делают внизу и как там оказались? Мы должны вернуться к рассуждениям о мистической силе тшува. Отчаянный порыв к Б-гу того, кто когда-то отвернулся от Создателя, – порыв из глубины духовной пропасти, с самого ее дна, – может вывести человека на высоты, недостижимые даже для праведников.

Цадик, согласно Ребе, последовательно развивает положительные стороны своей природы и всячески избегает контакта с ее разрушительными, негативными аспектами. Но таким образом он ограничивает себя, подавляя и отсекая некие сферы, изначально ему присущие. Если же происходит трансформация внутреннего «я», то это означает преображение всех, в том числе негативных, сторон личности. Такая трансформация доступна баал тшува, высветляющему тьму своей изначальной природы раскаянием. В хасидской литературе этот процесс характеризуется словами псалма: «и ночь, как день, светит» (Теилим, 139:12). Понимание «механизма» этого процесса отчасти восходит к трудам кабалистов.

 

Изменение личности на путях преодоления интеллектуальных ограничений

Настойчиво подчеркивая необходимость постоянных усилий, направленных на трансформацию нашей личности, Ребе специально останавливался на интеллектуальных аспектах подобной трансформации.

В ранних хасидских источниках мы встречаемся с понятием «битул»,  что буквально означает «отмена». Чаще всего это понятие употребляется, когда речь идет об отказе от своей воли и готовности покорно исполнить волю Всевышнего.  В применении к интеллектуальной жизни битул – отказ от превознесения своего интеллектуального уровня,  подчеркнутая интеллектуальная скромность и склонность к самоуничижению в оценке собственных интеллектуальных достижений. Ребе говорит о битул в этом значении как об эффективном средстве трансформации личности.

Особенность Ребе как учителя заключалась в том, что он всегда стремился связать высокие идеалы иудаизма с проблемами людей, живущих «здесь и сейчас». Неудивительно, что во многих своих выступлениях он обращался к проблемам, связанным с самоощущением евреев в Америке, к особенностям их ментальности и поведения. Начиная с 1940-х годов для еврейской диаспоры в США – как и для американских интеллектуалов в целом – стали характерны некоторое самодовольство и склонность к своеобразному благодушию, готовность на многие упущения смотреть сквозь пальцы. Ребе отмечал, что подобная жизненная позиция чрезвычайно далека от того, чему учит нас Тора, и от идеалов хасидского движения. В хасидском учении настойчиво звучит мысль: следует не только избегать всего, что ясно и недвусмысленно запрещено Законом, но и того, что формально допустимо с точки зрения Закона, но далеко не всегда желательно для человека. Ведь «допустимость» тех или иных действий еще не является основанием для того, чтобы считать их нормой и поощрять. Ребе повторял: строгое соблюдение Закона, опирающееся на глубокое понимание его духа и буквы, не имеет ничего общего с интеллектуальными спекуляциями, чья основная цель – найти лазейки, позволяющие облегчить бремя заповедей. Истинная интеллектуальность связана с первым отношением к словам Писания, второе же – не более чем поощрение собственного своеволия, провоцируемое поверхностным мышлением.

 

Свидетельства Торы

Толкуя эту формулу, Ребе говорил: как еврейский народ пересек границы Египта, так мы изо дня в день должны преодолевать довлеющие над нами ограничения и пределы. Именно в этом заключается заповедь Торы: «день исхода твоего из страны Египетской во все дни жизни твоей» (Дворим, 16:3). Служение Всевышнему предполагает постоянный выход за пределы возможного, а значит, готовность перешагнуть любые привычные интеллектуальные рамки. Хасидизм придает особое значение интеллектуальному пониманию Откровения, дарованного нам с Торой, и считает интеллект высшей из способностей человека, но хасиды говорят: даже разум не должен мешать нам в служении Б-гу. Ребе подчеркивал: духовный идеал действенен только тогда, когда он не является косной догмой, а пребывает в постоянном развитии. Ребе также утверждал, что в отношениях с требованиями алохического закона не следует ограничивать себя позицией, сформулированной Рамбамом в его знаменитом вопросе: «не достаточно ли с тебя того, что запрещено Торой?!» Этот вопрос подразумевает, что соблюдение минимальных алохических требований является значительным духовным достижением. Но если в стремлении «разумного» подхода к жизни мы ограничимся этими требованиями, то мы ограничим для себя всякую возможность дальнейшего движения по пути духовного совершенствования. И отказ от уловок разума, от прямолинейной рациональности может пойти нам только на пользу. Светское умствование не способствует духовному росту – и битул, отказ от потакания нашему «рацио», становится эффективным способом трансформации духовного «я». Разум – эффективное орудие, когда он направлен на глубокое постижение истин Торы, но он же становится препятствием, когда служит самооправданием духовной лени.

Свидетельства Мидраша

Откровение  Торы,  явленное  нам  на  Синае,  произошло  в  определенной  точке  человеческой  истории, однако имело вневременной характер и продолжается по сей день как вечное ее самораскрытие. Пророки и праведники, толковавшие слова Торы и прилагавшие их применительно к своей исторической ситуации, были носителями того же Синайского откровения. В связи с этим уместно вспомнить слова книги Коэлес: «Всему <свое> время, и <свой> срок всякой вещи под небесами» (Коэлес, 3:1). Мидраш говорит нам о творческом постижении истин Торы и выстраивании нашей жизни не только в соответствии с буквой Закона, но и в соответствии с самим его духом.

Тора проникает всего человека. Интеллектуальное постижение ее истины – лишь один из аспектов жизни в согласии с Торой. Ведь есть Б-жественные измерения Торы, человеческому разуму неподвластные. Талмуд и алоха напоминают: только когда «Тора проникает все наше тело», мы достигаем «трона Славы». Но, в интерпретации Ребе, «проникнуть все тело» означает подчинить всю нашу земную ипостась: раствориться в Торе, в воле Всевышнего, сообщенной нам через нее. Подобное растворение подразумевает отказ от того, чтобы придавать слишком большое значение нашим способностям интеллектуального понимания. Речь идет о битул как средстве приближения к Б-гу.

 

Положительное влиЯние на ближнего, ведущее к его преображению

Ребе подчеркивал: мы должны делать все возможное, чтобы пробудить нашего ближнего к праведной жизни и помочь ему вести себя в соответствии с этикой Торы. Иными словами, должны постоянно заботиться о том, чтобы люди, с которыми мы соприкасаемся, от общения с нами становились лучше. Речь идет о преображении нашего ближнего доступными нам средствами. Важно помнить: это распространяется на каждого человека, с которым мы соприкасаемся. Но подобное воздействие возможно лишь в том случае, если мы сами искренне погружены в Тору, если живем в согласии с нею и обладаем таким качеством, как духовный альтруизм.

 

Свидетельства Торы

Говоря о нашей ответственности перед окружающими, Ребе напоминал: лидер обязан быть альтруистом и заботиться обо всех, доверившихся ему. Образец такого лидера был явлен нам в лице Моше. Комментируя эпизод с золотым тельцом, Ребе подробно останавливался на словах, сказанных Моше на Синае Всевышним: «Иди вниз, ибо растлился твой народ, который вывел ты из страны Египетской» (Шмойс, 32:7). Задумаемся: в этот момент Моше пребывал в состоянии высочайшего духовного подъема – тогда как народ Израиля, воистину, впал в грех идолопоклонства. И слова Б-га «иди вниз» – указание на то, что до малых сих надо именно снизойти, по сути – пожертвовать собственным духовным просветлением во имя них. В тот момент от вождя, духовно намного опередившего свой народ, можно было ожидать, что он отречется от малых сих, чье поведение сводит на нет все его усилия. Но Моше не только не отшатнулся от своего народа, он умолил Б-га простить Израилю его грех. Вместе с тем, если вдуматься в слова, в которые Б-г облек свое повеление, мы увидим в них прямое указание на то, что вождь никогда не должен отделять себя от вверивших ему свои судьбы: Всевышний не проводит границы между Моше и согрешившим Израилем, наоборот, подчеркивает их глубинную связь, говоря «народ твой». Урок, который заключен для нас в этом эпизоде Торы, состоит в том, что мы должны заботиться о просветлении каждого, как бы низко он ни пал и сколь бы чуждым для нас ни было его поведение.

 

Свидетельства Талмуда и Мидраша

Иерусалимский Талмуд указывает на соответствие восемнадцати благословений Амиды восемнадцати повторам выражения «и сказал Б-г» в рассказе Торы о строительстве Скинии Завета. Примечательно, что цепочку  откровений Всемогущего, открывающихся формулой «и сказал Б-г», замыкают Его слова о том, что для строительства Скинии Он  призвал «Бецалеля, сына Ури, сына Хура, из колена Иеуды» и «Оголиава, сына Ахисамаха, из колена Дана» (Шмойс, 31:2-6). Соработничество двух колен Израиля в лице Бецалеля и Оголиава – чрезвычайно важный момент в ходе строительства Скинии.

Мидраш придает этому соработничеству особенное значение. Традиционно колено Иеуды среди всех племен Израиля считалось наиболее склонным к созерцательной и возвышенной жизни, тогда как колено Дана считалось самым «земным» и погруженным в «практическую жизнь».

Вспомним, происхождение имени «Иеуда» объясняется в Торе словами Леи: «И зачала еще, и родила сына, и сказала: “На сей раз восхвалю Б-га”; поэтому нарекла ему имя Иеуда» (Брейшис, 29:35).  Важнейшим атрибутом колена Иеуды было подчинение воле Б­га, покорность Всевышнему, а также особая чуткость к проявлениям Б-жественного. На символическом уровне это соответствует высочайшей степени духовности человека.

Этот символизм важен для понимания и характера Амиды, и  сути любой молитвы. Скиния была возведена благодаря сотрудничеству самого «духовного» и самого «земного» из колен Израилевых. Вспомним в связи с этим лестницу Яакова: она уходит в небо, но при этом твердо стоит на земле. Именно твердая опора в земном является залогом успешного восхождения к вышнему. Но здесь присутствует и другой акцент: вознесение души через молитву немыслимо без того, что в процессе молитвы мы охватываем ею наших ближних – вне зависимости от того, на какой ступени духовной лестницы они находятся. Духовное восхождение возможно лишь тогда, когда в этом порыве мы не отрываемся от других людей, но охватываем их нашими помыслами и возвышаем вместе с собой. Также следует помнить: приобщение к Б-гу невозможно, если в этом процессе задействованы только наши высшие способности. Мы должны стремиться к Всевышнему всей душой – а значит, в этот процесс вовлечены и низшие способности нашей души. Только из сотрудничества Бецалеля и Оголиава вырастает Скиния Завета.

 

Хасидские свидетельства

Хасиды учат, что прежде, чем возносить молитву, человеку следует отождествиться со всем народом Израиля (При Эц Хаим, 3:2). Это требование восходит к кабалистическому учению рабби Ицхака Лурии и предполагает, что в понятие «весь народ» обязательно включены те, кто находится на самых нижних духовных уровнях. Наши наставники говорили: учение Торы об Аавас Исроэл (всеобъемлющей любви к народу Израиля) подразумевает любовь ко всякому, кто принадлежит к Израилю, невзирая на разделяющее нас расстояние. В итоге мы всегда должны помнить о тех, кто бесконечно далек от нас: соответствующая формула говорит о том, кто «находится на другом конце мира». Даже без одного человека народ неполон. В орбиту нашего внутреннего мира включен каждый еврей. Но это значит, что в наши обязанности входит необходимость заботиться об исполнении любым из наших ближних заповедей Торы, ибо именно заповеди составляют фундамент жизни еврейского народа. Внимание к ближнему и забота о нем должны возрастать по мере того, как мы движемся по пути духовного восхождения. Было бы извращением всего учения иудаизма и самого духа Торы, если бы, взойдя на очередную ступень духовного совершенствования, мы сосредоточили свое внимание лишь на тех, кто разделяет наши устремления, и игнорировали «малых сих», своей ступени еще не достигших и погруженных в иные интересы. Чем выше ступень духовного восхождения, тем больше внимания следует уделять «тем, кто внизу».

Ребе пояснял, что понятие «человека на другом конце мира» подразумевает не только и даже не столько пространственную отдаленность, сколько «перепад» духовных миров разных людей. Покуда мы не проникнемся заботой о самом косном и далеком от Торы человеке, покуда не преисполнимся сочувствием к нему, мы не можем сказать о самих себе, что мы действительно исполнили свой урок Торы.

<< содержание 

 

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.

 E-mail:   lechaim@lechaim.ru