[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ НОЯБРЬ 2004 ХЕШВАН 5765 – 11 (151)
ГЕЙНЕ ИЗ ТАМБОВА
Лазарь Медовар
Такой псевдоним выбрал себе еще в юности будущий прославленный переводчик, историк литературы, почетный член Российской академии наук Петр Исаевич Вейнберг. А случилось это так.
Двадцатипятилетний, мало кому известный тамбовский чиновник Петр Вейнберг послал несколько своих стихотворений в петербургский журнал «Русский вестник». Послал без подписи, полагая, видимо, что его имя и фамилия будут не слишком способствовать публикации. Но произошел казус: подборка оказалась настолько в стиле знаменитого немецкого поэта, что редакция приняла ее за перевод и опубликовала под заголовком «Из Гейне». В результате молодой автор принял псевдоним «Гейне из Тамбова».
Петр Исаевич Вейнберг.
Слава одного из лучших переводчиков и историков литературы сохранилась за Петром Исаевичем до наших дней.
В 1985 году Институт русской литературы АН СССР («Пушкинский дом») издал книгу Ю.Д. Левина «Русские переводчики XIX века и развитие художественного перевода». Глава «П. И. Вейнберг» начинается словами: «В истории русской переводной литературы XIX века ни один переводчик ни до, ни после Вейнберга не пользовался таким авторитетом, не получал такого общественного признания и почета, каким был окружен он в конце своего творческого пути. Среди своих современников Вейнберг стяжал славу лучшего переводчика, а его переводы долгое время признавались образцовыми».
Просветительская деятельность Вейнберга, однако, была разнообразнее и шире одной только переводческой.
Проследить во всех подробностях его жизнь и творчество сложно. Полная его биография нигде не опубликована, хотя ему посвящены статьи во многих энциклопедиях России и Израиля, и попытки описать его жизненный путь предпринимались неоднократно, в том числе и им самим.
Свои многочисленные произведения он публиковал в журналах, газетах, книгах; большинство из них стало в наше время букинистической редкостью. Собрания же своих сочинений Вейнберг так и не издал. Не издано оно и по настоящее время, несмотря на высокий уровень многих его произведений и неослабевающий читательский интерес к ним.
Петр Исаевич Вейнберг родился 16 июня 1831 года в Николаеве. Ребенку не было еще и полугода, когда семья переехала в Одессу. Отец служил нотариусом, отличаясь при этом к тому же математическими способностями. Сын его не только не унаследовал их, но, по собственным его словам, «с малых лет питал неодолимое отвращение к математике». Зато весьма рано увлекся литературой и даже попробовал написать драму; содержание ее он с годами забыл, но помнил, что она заканчивалась ремаркой: «Гром и молния. Разбойники стоят по углам степи. Оркестр играет гимн».
О своей матери он ничего не упоминает, как и о брате Павле, родившемся в Одессе в 1846 году и тоже ставшем писателем. «Полный сборник юмористических сцен из еврейского и армянского быта» Павла Вейнберга переиздавался неоднократно. Умер Павел Исаевич в Петербурге в 1904 году, на четыре года раньше старшего брата.
Пятилетним мальчиком Петра отдали в пансион, о котором он вспоминал с благодарностью. Учеба там оказала заметное влияние и на общее его развитие, и на литературное. Дальнейшее же образование мальчика проходило, к сожалению, в условиях, отнюдь не благотворных.
И в гимназии при Ришельевском лицее, в которую он перешел из пансиона, и на юридическом факультете самого лицея, куда Петр затем поступил, «царил рутинный формализм», отравлявший годы учебы и препятствовавший «неодолимому влечению к изучению литературы». За полгода до окончания курса юноша покинул лицей и переехал в Харьков. Здесь в 1850 году он стал студентом историко-филологического факультета Харьковского университета.
Обстановка в университете тоже оставляла желать лучшего: «преподавание находилось на весьма низкой ступени, и это положение дела ухудшалось еще продажностью многих профессоров». Некоторые из них ухитрялись вести предметы, о которых имели весьма смутное представление.
«Все то, что я узнавал в области любимых мною наук, – вспоминал позже будущий академик, – приобреталось мною вне университетской аудитории, без руководства и указаний специалистов». В этой тягостной жизни случались, однако, и светлые моменты. К примеру, на факультете регулярно проходили литературные собрания, на которых студенты читали свои работы. С переводами из зарубежных писателей здесь выступал и Вейнберг.
В 1851 году он послал в петербургский журнал «Пантеон и репертуар русской сцены» сделанный им перевод драмы Жорж Санд «Клоди». Клоди, главная героиня, была сиротой, но дед воспитал ее в благородном убеждении, что «труд вовсе не наказание для человека, что он есть награда небес и приносит человеку славу».
Перевод был напечатан, но без имени автора. Его установили много позже. Когда в 1901 году в Петербурге торжественно отмечалось пятидесятилетие литературной деятельности Вейнберга, официальным началом ее сочли публикацию пьесы Жорж Санд.
В 1854 году Харьковский университет был окончен. В том же году в Одессе в свет вышел сборник «Стихотворения Петра Вейнберга». Сборник состоял главным образом из переводов Горация, Шенье, Гюго, Байрона, но также и из оригинальных строф самого поэта.
Из Харькова Вайнберг уехал в Тамбов. Произошло это, как говорил он впоследствии, «по совершенно частным причинам». В Тамбове молодой человек служил чиновником особых поручений при губернаторе, одновременно редактируя неофициальную часть «Тамбовских губернских ведомостей». Тогда-то он и влюбился в губернаторскую дочку и даже посватался к ней. Но получил отказ. Это послужило поводом для написания стихов, на которые композитор А. Даргомыжский положил музыку. Романс «Он был титулярный советник» получил широкую известность; исполняется он и по сию пору.
Свое отношение к чиновничеству поэт выразил в ироническом стихотворении «Дежурный» (это подражание лермонтовскому «Выхожу один я на дорогу»):
Выхожу один я в коридоры,
Подо мной паркетный пол блестит,
Сторож спит, потупив в землю взоры,
И курьер в просонках говорит.
Вкруг меня все прибрано примерно;
Чисто все, спокойно все кругом...
Что же мне так скучно и так скверно,
Будто в грязь вступил я сапогом?
Я не жду от жизни ни полушки,
И не жаль мне прожитых ничуть;
Я ищу дивана и подушки,
Я б хотел разлечься и заснуть.
Но не так, как глупо спят в могиле!
Я б хотел заснуть, чтоб видеть сон,
Будто я уже чиновник в силе,
Будто я начальством награжден.
Так заснуть, чтоб слух всегда лелея,
С лаской мне начальник в уши пел,
На плечах чтоб, вечно зеленея,
Воротник чиновничий висел.
О годах, прожитых в Тамбове, поэт вспоминал с неприкрытым отвращением: «…время глупого, праздного и бесцельного существования, которое совсем засосало бы меня, если бы я из него не вырвался». Скрашивали существование стихи; некоторые из них, как говорилось выше, были посланы в столичный журнал.
«Вырваться» удалось лишь через три года, когда поэт смог, наконец, переехать в Петербург. На дворе стоял уже 1858 год. В столице бывший провинциальный чиновник смог, наконец, целиком посвятить себя вожделенной литературной деятельности.
Он познакомился и сблизился с редактором журнала «Библиотека для чтения» А. Дружининым, стал его помощником, стал в конечном счете одним из главных сотрудников редакции. Дружинин ввел его в литературный кружок, собиравшийся у него дома по четвергам; Петр Вайнберг узнал там лучших представителей российского писательского мира – узнал Тургенева, Гончарова, Писемского, Некрасова, Григоровича, Боткина... Знакомства в дальнейшем переросли в сотрудничество и даже в дружеские отношения.
Понимая материальные трудности, испытываемые его постоянными авторами, А.Дружинин не препятствовал их публикациям в других изданиях, пусть даже не слишком близких ему по направлению. Вскоре почти во всех ведущих журналах столицы стали появляться фельетоны «Гейне из Тамбова». Жизнь вполне обеспечивала их сюжетами.
И стал бросаться я в журналы,
И в жизнь шаги я направлял:
И тут и там – везде скандалы,
И тут и там – материал...
Здесь господин Иван Аксаков
Громит евреев и поляков,
Там – ловко, что ни говори,
Ведет делишки «Наше время»,
Тут молодое наше племя
Над дамой тешится в Твери...
В год приезда Вейнберга в Петербург в «Колоколе», лондонском журнале Герцена, было опубликовано стихотворение «Иакову Ростовцеву в день его юбилея». Спустя два года там же появилось и другое, по всей видимости, принадлежащее перу того же автора. Оно называлось «Гибкий человек». Первое стихотворение обличало предательство члена тайного общества декабристов Ростовцева, раскрывшего Николаю I существование заговора и план восстания. Второе было язвительной сатирой на директора департамента Министерства юстиции Михаила Топильского, «верного оруженосца» графа Панина, – всесильного сановника эпохи Николая I.
Материалы в «Колокол» присылались нелегально, и фамилии корреспондентов не разглашались. Оба стихотворения долгое время приписывались Вейнбергу. И только в 1959 году в результате розысков Е. Бушканец было установлено, что Петр Исаевич – автор лишь второго стихотворения (автор первого до сих пор не известен; существует предположение, что это Добролюбов).
В «Гибком человеке» некий Михайло Иванович рассказывает, как благодаря холопской преданности своему патрону достиг высокого чина, богатства и орденов:
По его одному мановению,
Голос сердца в себе затая,
Правых я подвергал осуждению
И виновных оправдывал я.
Чуть кого награждал он любовью,
Я того принимался любить;
Никому и ни в чем прекословию
Не давал из себя выходить.
Оттого я вознесся значительно,
Оттого сила есть у меня.
Говорят, шею гнуть унизительно!
Это все пустяки, болтовня!
В 1859 году начал выходить сатирический журнал «Искра». Вейнберг оказался в числе первых его сотрудников, и, наряду с фельетонами, подписанными «Гейне из Тамбова», на страницах нового издания появился цикл стихов «Выдержки из памятной книжки старшего чиновника особых поручений “Искры”». Журнал достигал самых отдаленных краев страны, будоражил застоявшуюся жизнь в глухих российских уголках, рисуя чудовищные картины чиновничьего произвола в городах, издевательства над крепостными в деревнях.
«В настоящее время нельзя себе и представить, – вспоминал через много лет Петр Исаевич, – как жадно набрасывалась публика на каждый номер “Искры”, какой авторитет завоевала она себе на самых первых порах, как боялись ее все, имевшие основания предполагать, что они могут попасть под карандаш ее карикатуристов, или под перо её поэтов и прозаиков, с какою юношеской горячностью, наконец, относились к своему делу и мы сами».
«Юношеская горячность» и собственный литературный успех подвигли Вейнберга на создание литературного журнала под названием «Век». Несмотря на популярность его у читателей в самом начале, журнал просуществовал всего лишь год. Причиной тому стал фельетон «Русские диковинки». В нем высмеивалась некая Е. Толмачева, прочитавшая на литературно-музыкальном вечере пушкинские «Египетские ночи», где, как известно, есть монолог Клеопатры.
У Пушкина этот монолог читает мужчина – импровизатор Чарский. Здесь же его прочла женщина, и именно это возмутило Вейнберга. Свое возмущение он выразил в словах, весьма оскорбительных для Толмачевой. Однако пресса, в том числе и «Искра», не поддержала Вейнберга, назвав публикацию фельетона «Безобразным поступком “Века”».
Вейнберг принес извинения и пытался оправдаться: «Я продолжаю держаться твердого убеждения, что такое стихотворение, как «Египетские ночи», при всем его поэтическом достоинстве, не может быть читано женщиной на публичном вечере, и что настоящее освобождение женщины не состоит в сбрасывании с себя всех условий, налагаемых на нее и обществом, и ее врожденною натурой».
Тренировка перед свиданием с начальством (из журнала «Искра», 1865 г., № 8).
Извинения, однако, не помогли: читатели отвернулись от «Века», число подписчиков резко сократилось, партнеры покинули журнал, и выпуск его пришлось прекратить.
Между тем сгущались тучи и над «Искрой». Цензурные преследования, не прекращавшиеся с выхода самых первых номеров журнала, усилились, треть материалов не пропускалась в печать, по настоянию министра внутренних дел был отстранен от должности создатель журнала и его редактор поэт-переводчик В. Курочкин. Словом, обстановка сделалась невыносимой, и в начале 1866 года Вейнберг, покинув «Искру», перешел в другой сатирический журнал – в «Будильник».
В 1868 году он переехал в Варшаву, где занял должность профессора кафедры русской литературы в Варшавской главной школе.
Вскоре школа была преобразована в Варшавский университет; посему для сохранения профессорской должности необходимо было написать и представить руководству кафедры докторскую диссертацию. Темой диссертации Вейнберг избрал «Исторические песни об Иване Грозном».
Это было исследование народных преданий о реальных исторических событиях эпохи длительного и страшного царствования Ивана IV (в том числе преданий, живописующих деспотизм и изуверства правителя). К «народным» автор относил только творения безымянных авторов, передававшихся из века в век, из поколения в поколение. Таких «песен» об Иване Грозном удалось собрать около сотни.
С представлением диссертации автор опоздал всего лишь на неделю. «…Неблаговолившее ко мне по некоторым причинам “начальство”, – пишет он по сему поводу, – придралось к этому случаю, и я даже не был допущен к защите». Лишившись профессорской должности, Вейнберг в 1874 году покинул Варшаву и вернулся в Петербург. Диссертация была издана отдельной книгой и в польской, и в российской столицах.
С удвоенной энергией продолжил он по возвращении свою литературную и педагогическую деятельность. Диапазон ее оказался необычайно широк: публикация собственных сочинений, редактирование чужих переводов других авторов, преподавание в учебных заведениях, публичные лекции, статьи и очерки в журналах, издательская деятельность. Его друг, известный писатель А. Плещеев, утверждал, что Вейнберг «готов был переводить все что угодно и хоть по акту в день мог строчить стихами».
Стремление познакомить российского читателя с лучшими произведениями западной литературы сопровождало Вейнберга всю жизнь.
Более 60 писателей Европы и Америки переведены им на русский. Среди этих писателей Данте, Шекспир, Байрон, Гюго, Гейне, Гете, Шиллер, Лонгфелло, Ибсен... Его переводы отличались замечательной близостью к подлинникам, выразительностью и ясностью стиля. Последнее неоднократно отмечали критики. Перевод «Отелло», выполненный им, считался просто непревзойденным. Крылатая шекспировская фраза: «Она меня за муки полюбила, /А я ее за состраданье к ним» – это из вейнберговского перевода.
«Всякий раз, когда я натыкался на невразумительные выражения в современных переводах “Отелло”, – пишет К. Чуковский, – то отыскивал эти же фразы у старого переводчика Петра Вейнберга и неизменно убеждался, что в его переводе они гораздо понятнее».
То же самое смело можно сказать и о других шедеврах «старого переводчика». Всего им переведено девять пьес Шекспира.
Под редакцией Вейнберга дважды издавались многотомные собрания сочинений Гейне; последнее, шеститомное, вышло в 1900 году. Более двухсот пятидесяти стихотворений немецкого классика перевел он на русский язык.
Под редакцией Вейнберга вышли также собрания сочинений Гете (в шести томах), Берне (в двух томах), «Избранные стихотворения Гюго в переводе русских писателей», сборники «Европейские классики в русском переводе», «Европейский театр», «Немецкие поэты в биографиях и образах», «Древние классики для русских читателей»…
Но и это не все. Петром Вейнбергом сделаны переводы прославленной трагедии Шиллера «Мария Стюарт» и двенадцати других произведений для четырехтомного собрания сочинений знаменитого писателя. За перевод «Марии Стюарт» ему была присуждена премия имени А.С. Пушкина Императорской академии наук. В представлении отмечалось, что перевод «вполне достоин и великого произведения, и почетной известности опытного и талантливого переводчика».
Петр Исаевич был автором многих учебных пособий для самообразования, для школ и даже театральных студий.
В течение пятнадцати лет он читал всеобщую и русскую историю литературы на женских педагогических курсах, а с 1887 года стал приват-доцентом Петербургского университета по кафедре всеобщей истории литературы. Одно время он был директором реального училища имени Я.Г. Гуревича.
В 1883 году Яков Гуревич открыл в Петербурге реальное училище, к работе в котором ему удалось привлечь лучших петербургских педагогов. Два внука Гуревича (от дочери Екатерины) стали впоследствии весьма знамениты: это писатель и литературовед И. Андроников и академик АН Грузии физик З. Андроникашвили.
В сорока журналах сотрудничал Петр Исаевич за годы своей литературной деятельности. Но он был там не единственным еврейским автором. Скажем, в журнале «Русское богатство» одновременно с воспоминаниями Вейнберга о студенческой жизни печатались «Еврейские рассказы» Р.Менделевича (один из них, «Тора», посвящен быту местечковой еврейской семьи). Для еврейского журнала «Восход» Вейнберг написал статьи «Еврейский вопрос в иностранной сатирической литературе» и «Бытописатели гетто» (о еврейских писателях), перевел «Историю еврейской литературы» Карпелеса.
О гетто Вейнберг говорил как о явлении диком, средневековом, по сути, однако, относящимся отнюдь не только к прошлому. «К сожалению, – предупреждал он, – это не так. Гетто в тех беллетристических произведениях, где оно служит главной темой, рисуется как явление чисто современное, не только совсем живое, но даже такое, которому и смерти не предвидится в недалеком будущем».
Судьба еврейства вообще нередко возникает на страницах переводов Вейнберга. Ведь это он перевел «Венецианского купца» Шекспира, «Натана Мудрого» Лессинга, «Уриэля Акосту» Гуцкова, «Иуду Маккавея» Лонгфелло, «Бахарахского раввина» и «Иегуду бен-Галеви» Гейне. С молодости и до старости его любимым автором оставался Генрих Гейне.
В I892 году в издававшейся тогда Ф. Павленко серии «Жизнь замечательных людей» вышла книга Вейнберга «Генрих Гейне. Его жизнь и литературная деятельность. Биографический очерк». Вот что пишет, в частности, автор о характерных чертах поэзии Гейне: “Лирическое интермеццо” – сборник песен, полных удивительной гармонии, всевозможных оттенков, обаятельной прелести, песен, в которых чистый лирик явился во всей зрелости, несмотря на столь молодые годы его, и которые, составив громкую славу его, теперь закрепили ее на все будущее время. Имя Гейне, еще за несколько месяцев почти никому неведомое, отныне вписалось неизгладимыми буквами на страницы истории немецкой поэзии, и этот юноша мог услышать, как вдруг вся Германия запела его песни, и как множество поэтов и поэтиков пустились подражать этим совершенно новым, неслыханным дотоле в немецкой литературе звукам».
Сатирический журнал «Искра» (титульный лист).
Вошедшая в «Книгу песен» знаменитая баллада «Лорелея» стала «первой народной песней немецкой нации». Перевод ее, выполненный Вейнбергом, считается одним из лучших.
Вейнберг подчеркивает, что к еврейской теме Гейне обращается не только в стихах, но и в трагедиях. О трагедии «Альманзор», действие в которой происходит в Испании ХV века, он пишет, что в ней звучит «великая еврейская скорбь». И продолжает: «Тут под видом мусульман мы встречаем и сатиру на евреев, особенно на тех, которые, как это видел Гейне в Берлине, из-за личных выгод переходили в христианство, и сочувствие к еврейскому племени, как угнетенному, а следовательно, и ненависть к притеснителям, изображенным здесь, конечно, ради цензуры, в лицах Фердинанда и Изабеллы...» Впрочем, один из враждебных Гейне критиков, «разглядев» в маврах евреев, увидел в испанцах прусских юнкеров.
Особенно ярко «Еврейские мотивы в творчестве Гейне» представлены Вейнбергом в сборнике под этим названием. Он включил в него повесть «Бахарахский раввин» в своем переводе и поэму «Иегуда бен-Галеви», посвященную великому еврейскому поэту.
Подробно и с какой-то родственной теплотой описаны в повести «Бахарахский раввин» еврейские обычаи и традиции, соблюдавшиеся евреями в древнем городе Бахарахе на Рейне. Соблюдавшиеся, несмотря на погромы и преследования в эпоху крестовых походов.
О художественном уровне перевода поэмы «Иегуда бен-Галеви» дает представление отрывок о пилигриме, побывавшем в Иерусалиме и увидевшем разрушенный храм:
Это был какой-то чудный
Пилигрим; в глазах носил он
Скорби целые столетья
И вздыхал: «Иерусалим!»
На Сионе благородном,
Там, где крепость золотая
Так роскошно говорила
О величии царя,
Там лежит развалин груда,
Вся поросшая травою,
И глядит она так грустно,
Так уныло, точно плачет.
И действительно рыдают
Раз в году, в девятый день
Аба месяца, те камни;
И, рыдая, сам я видел,
Как из камней тех сочились
Слезы каплями густыми,
И я слышал, как стонали
Храма сбитые колонны.
В книге Вейнберг рассказывает об участии Гейне в объединении «Молодая Германия», о его борьбе за права человека, о вынужденном принятии им лютеранства и последующем раскаянии в совершенном поступке, о нищете и болезни, о травле поэта.
«Благородным человеком и гражданином, – пишет он в заключение, – в существенном значении этих слов остался он непоколебимо до конца своей жизни».
После смерти Гейне в Германии разгорелся позорный спор – ставить или не ставить ему памятник. «Посмертные злоключения Гейне» назвал свою статью об этом Петр Исаевич Вейнберг. Он привел «доводы патриотов своего отечества», утверждавших вместе с антисемитами, что «Гейне смотрел на многие вещи исключительно с еврейской точки зрения». Им вторила «Майнцская газета»: «Его ненависть к христианству, которую еврейский писатель повсюду доказывает богохульными проявлениями, – поистине сатанинская».
Конечно, звучали и другие голоса, были люди, понимавшие, вместе с Вейнбергом, что «такие великие поэты, как Гейне, – дар неба, за который нация никогда не может быть достаточно признательной». Однако победили первые: памятник поэту в Германии в XIX веке установлен не был.
Но на острове Корфу, в Греции, мраморное изображение Гейне все же появилось. Оно было высечено высоко вверху, на утесе, вокруг которого простирался «таинственный лес вечнозеленых кипарисов». Вейнберг описывает памятник: «Художник представил автора “Лазаря” лежащим в его ужасной “матрацной могиле”: голова склонилась к груди, из закрытых болезнью глаз вытекла одна слеза, и на листе бумаги, вложенном в руку, – стихотворение: “Чего хочет одинокая слеза?..”» Памятник был выполнен по заказу поклонницы поэта австрийской императрицы Елизаветы.
В 1894 году по просьбе С. Венгерова, историка литературы и издателя, Петр Вейнберг написал для его архива «Автобиографию». Довольно скупую, не содержавшую самых интересных фактов, связанных с его жизнью и разнообразной деятельностью. Венгеров не стал ее печатать. Она была опубликована после смерти Вейнберга в журнале «Минувшие годы» (№ 8, 1908) и завершалась 1894 годом. Последний этап жизни автора в ней, естественно, отсутствовал.
Желая как-то восполнить этот пробел, редакция журнала сообщала читателям, что «пятнадцать лет жизни Вейнберга, предшествовавшие его кончине, были посвящены исключительно литературе и энергичной деятельности в Литературном фонде». Редакция привела также перечень важнейших, по ее мнению, литературных трудов писателя, включавший и упомянутые выше. Перечень этот содержал более 500 наименований.
Свыше 80 стихотворений Вейнберга переложены на музыку. Среди композиторов (кроме упоминавшегося уже А. Даргомыжского) – Ф. Направник, М. Ипполитов-Иванов, А. Гречанинов, Ц. Кюи...
В 1905 году Вейнберг был избран почетным академиком Российской академии наук.
Последние годы жизни он действительно посвятил работе в Литературном фонде в качестве его председателя. Организовывал в пользу фонда концерты, спектакли, чтения, добился отчислений от изданий. Благодаря ему значительно увеличились денежный фонд организации и помощь семьям нуждающихся литераторов.
Умер Петр Исаевич 3 июля 1908 года на 78-м году жизни. Некрологи были единодушны: «Главная и неоценимая заслуга покойного перед отечественной литературой заключалась в присвоении ей произведений мировых писателей. Все переводы таких светил поэзии, как Гейне, Гете, Лессинг, Шекспир, Шиллер, Шелли, Гюго и многие другие, выходившие из-под пера Петра Исаевича, отмечены печатью несомненного поэтического таланта, способного, несмотря на все разнообразие переводимых произведений, передавать дух каждого из поэтов».
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru