[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ СЕНТЯБРЬ 2004 ЭЛУЛ 5764 – 9 (149)
КОД ПРЕДАТЕЛЬСТВА
Ирина Цыпина
Месяц назад в залитом осенним солнцем нарядном Лондоне я видела пикеты у стен парламента, в самом сердце европейской столицы, призывающие заклеймить позором «убийц детей в Ираке и Палестине». То есть США и Израиль. Разорванные в клочья наши бело-голубые флаги кружил осенний ветер, напоминая, что до всемирного благоденствия еще очень далеко. Туристы из благополучных стран снимали тысячами объективов эту политическую экзотику, попивая колу и безразлично жуя жевательную резинку. А по воскресеньям в Гайд-парке ораторы призывают навести порядок на Ближнем Востоке, и их глаза горят таким фанатичным, таким знакомым нам по недавнему прошлому огнем... Вспомните, как все начиналось. Кинолента фрау Лени Рифеншталь «Триумф воли» тоже была создана в просвещенной Европе, но в силах ли мы, даже с оговорками, принять «это» и согласиться?
* * *
Можно о предательстве? Но без громких слов. Слова так же часто обманывают нас, как и люди, которые редко говорят то, что думают.
Попробую начертить ассоциативную схему предательства: несколько связанных между собой не слишком значительных эпизодов, но только абстрактно, отвлекаясь от деталей, без выводов, назиданий и сюжетов. Да и какие сюжеты? Жизнь мастерски умеет создавать их и без нас. Предают не всегда чужие, чаще – знакомые и даже близкие, не всегда осознанно и зло, а чаще бессмысленно, подчиняясь чьей-то воле, силовому импульсу, минутной выгоде. Человек слаб, увы, но в слабости, на самом дне, всегда маячит тень предательства, возможно, еще не свершенного, не осознанного, но такого, что уже несет в себе энергию разрушения, отторжения и только ждет своего черного часа. Истории известны факты предательства не только отдельных личностей, но и целых народов, государств, этносов, религий. Однако не будем обобщать. Не будем искать виновных и пострадавших. Их просто нет, как и нет единой истины, единого абсолюта, единой формулы бытия для всех.
Свои зарисовки с натуры я назвала «Код предательства». Только не судите строго: у каждого ведь есть право на свое видение.
* * *
Точно знаю, что никогда не поеду в Германию, не увижу средневековых замков и Дрезденской галереи. Сикстинская мадонна и Лорелея, родина Гейне и Гете, полноводный Рейн – без меня! Я больше никогда не поеду в Польшу, не буду замирать от восторга в ослепительных костелах Кракова, не погружусь в архитектурную гармонию божественных храмов. Не буду, не хочу, потому что это не мое, а чужое... И не по убеждению или воспитанию, не по культуре, а по примитивной дьявольской схеме, придуманной кем-то очень давно и так страшно, так жестоко и безжалостно разделившей всех нас на этой Земле: на «своих и чужих». Поверьте, я не хочу этого, но это – реальность, и ее непростительно отвергать.
Вы помните нашумевший фильм «Список Шиндлера»?
Меня потрясли даже не газовые камеры, не чудовищные сцены в обреченном гетто, не крупный план Катастрофы, – я была подготовлена к восприятию всего этого, я это знала, много читала, видела документы. Потрясли, перевернули душу другие кадры: организованное изгнание евреев Кракова из своих домов и квартир. В эти дома тут же вселялись немецкие офицеры, польские коллаборационисты, бывшие соседи и знакомые.
Брошенные спальни, кабинеты, детские... Разорванный домашний мир, обрывки уничтоженной жизни вчерашних владельцев: пожелтевшие фотографии, откровенные письма, детские игрушки, подсвечники, любимые книги...
Аура изгнанных людей еще витает в этих домах. Тени и голоса будто ищут своих хозяев; они затаились среди оставленных предметов, в пустых комнатах, в мутных осколках зеркал, так много знавших о тех, кто здесь жил. Но это уже никому не интересно, их нет. Еще вчера здесь любили, ревновали, спорили, ненавидели, надеялись и прощали. Еще вчера, но оказалось – завтра не будет... Их уничтожили раньше смерти: их выгнали из Дома, выгнали из жизни, предали и унизили не только очумевшие от вседозволенности враги, но и соседи, сослуживцы, одноклассники и даже друзья детства.
Красавица Польша, трудно поверить! Кто разрешил немцам, полякам, да только ли им, правильнее – европейским народам, свершить тяжкий грех предательства? Кто виноват?
Виновных в истории нет. Все забывается, уходит в небытие. Страшный путь изгнания евреев, путь длиною в тысячелетия, под разными флагами и лозунгами. Историческая судьба? Историческая трагедия... Человеческая... За что? И, как всегда, нет ответа...
Европейские страны с редкостно богатой историей, с высочайшей культурой и традициями, вы тоже, потупив взоры, наблюдали… Возможно, терзаясь угрызениями совести, но при этом исповедуя безукоризненную двойную мораль в элегантных смокингах и ослепительно-белых перчатках, проявляя завидную стойкость и безразличие к сотням тысяч невинных жертв, сжигаемых заживо в дьявольском пожаре Катастрофы. Да, изредка вы открывали дверь, – но только для самых известных, самых нужных, самых одаренных, полезных для вас мучеников, даже не сознавая, какой иезуитский грех скрыт за этой придуманной вами селекцией во спасение. Адское пламя душило и жгло Европу. Вас ли винить, что каждый был за себя?
Думали: обойдется... Обошлось... С казнями, потерями, разрухой, унижениями, страданиями... У вас просто другая История, другая Судьба, свои мифы и трагедии, своя траектория во Вселенной. У нас нет пересечений.
Но стоит ли искать сочувствия у посторонних? Его просто не существует. Как не существует ада и рая и цены поступков целых стран и народов.
Я точно знаю, что никогда не поеду в страну, где зимой «идут белые снеги, как по нитке скользя...», где весной изумрудная прозрачная зелень, точно на полотнах Куинджи и Левитана, а на каждом углу летом продают вкуснейший хлебный квас и ледяной березовый сок. Я не поеду в страну, на языке которой думаю. Не поеду! Только как же от Памяти освободиться? Ведь только в памяти продолжает жить наше уничтоженное прошлое.
И вновь продолжается предательство, и повторяется боль изгнания, горький вкус чужбины. И, как в далекие времена разрушения второго Храма, уничтожен домашний очаг, ушло домашнее тепло, настоянное жизнью целых поколений. Семейные реликвии и традиции – все вычеркнуто, выброшено... Я не переступлю порог оставленной мной квартиры и не встречусь с милыми людьми, которые живут там счастливо и с комфортом уже много лет.
* * *
В этой просторной светлой квартире прошла вся моя жизнь: детство, школа, мальчики-девочки; здесь мы с мужем встречали гостей, устраивали полуночные кофепития с музыкой и стихами. В те далекие 70-е марочные вина были еще доступны, но пьянели не от них, а пьянила жизнь, которая была вся впереди. Окна квартиры выходили во двор школы, и я тихо сходила с ума, когда мой сын-первоклассник забирался на крышу школьного гаража. В той жизни все было просто и понятно, и казалось, что так будет всегда. Но этого не бывает!
И уже много лет нет меня прежней в том городе, на тех улицах, в той жизни.
И опять я чувствую вкус предательства, как тогда, в 89-м... Летняя сессия, май, я после приема экзаменов вся в цветах возвращаюсь домой, и вдруг из темноты подъезда – новая соседка из квартиры напротив, всегда хмурая, набычившаяся, почти незнакомая. Она тяжело дышит мне в лицо и, фальшиво улыбаясь, приводит меня в остолбенение:
– Продайте мне вашу квартиру, дочка выходит замуж, жить негде, мне так подходит этот вариант. Сейчас многие уезжают... Только не отрицайте, ведь нет свидетелей.
– Но почему я? Мы не собираемся никуда уезжать!
– А все равно – уедете... Подумайте, найти покупателя совсем непросто.
Она точно знала, а я, наивная, думала, что выбор за мной, что решаю я. Через неделю приятельница и коллега по работе как бы невзначай обронила:
– Будешь уезжать, продай мне квартиру, мне так нравится ваш район. Муж работает в обкоме, поможет с отъездом, ты ведь знаешь, какие это хлопоты.
Я возненавидела ее, но она оказалась права: ровно через год я небрежно швырнула на стол ключи от квартиры, машины и гаража, и подруга детства желала мне удачи, помогая паковать багаж, втайне опасаясь, что я вдруг изменю свое решение. Я это видела, чувствовала. Писем из Израиля я ей не пишу. И она не пишет. Разные судьбы...
В воздухе витало непонятное прежде бесцветное слово «погром». «Протоколы сионских мудрецов» неожиданно стали бестселлером. Лгали, предавали любимые писатели, артисты, кумиры юности. Я вдруг почувствовала на себе печать проклятия. В Израиле, наверное, «Список Шиндлера» все же легче смотреть, чем Там и чем в Германии, где, по странной иронии судьбы, так много «наших».
Чувство Дома не приходит сразу, здесь его надо выстрадать. Хватит ли оставшейся жизни? Только бы у детей был этот Дом. Навсегда. Только бы хранил Б-г эту израненную землю, только бы закончился террор, наше кровавое жертвоприношение.
Но не будем о страшном. Еще один сюжет, еще один штрих предательства, однако не явного, а хорошо замаскированного, на подсознательном уровне.
Итак, «Русские сезоны» в Иерусалиме. Новое время. Новый век.
В далекие 50-е Анна Ахматова пророчески произнесла:
– Встретятся две России: та, что сажала, и та, которая сидела; узнают ли, поймут друг друга?
Проведу параллель – узнают ли друг друга те, кто уехал, и те, кто остался?
Встреча не заставила долго себя ждать. На все есть мода, и дешевые поездки в Израиль стали массовым, рядовым явлением. Ведь можно сэкономить на гостинице. Море, пальмы, экзотика; в ресторанах, в кафе и магазинах обслуживают на русском, да и у каждого, если поднапрячь память, найдется здесь хоть один знакомый из прошлой жизни. В соответствии с этой банальной схемой я принимаю не очень близких людей «оттуда», людей, с которыми пересекалась в юности. Экскурсионный автобус везет нас по христианским местам Иерусалима. В автобусе одни туристы. Остро чувствую себя чужой в этой толпе. Сложно объяснить, почему. Другие слова, другой сленг, другие акценты, даже модель поведения и одежда. Другое время. Обрывки фраз из новых политических анекдотов: Путин, Матвиенко, Абрамович...
Беззаботные улыбки отпускников, а за окном – палящее солнце, яркие цветы, эвкалипты. Фантастическое ощущение летнего отпуска в Крыму, экскурсия дома отдыха «Южный» в каком-нибудь 80-м… Экскурсовод, бывший работник Эрмитажа, хорошо поставленным голосом, с драматическими паузами рассказывает о страшной пасхальной ночи первого сейдера, ночи, известной всему миру как Тайная Вечеря, ночи предательства друзей, учеников, единоверцев. Каждый раз Старый Город меня завораживает своей мистикой и недосказанностью... Но эмоции так старомодны! Мои спутники приехали не за тем, они штурмуют сувенирные лавки, без сожаления расстаются с долларами, весело сметают с прилавков крестики, иконки, свечи, золотые украшения и даже бейсбольные шапочки с уродливыми пропеллерами на козырьке. Оптика самых престижных мировых фирм, позирование на фоне иконостасов и алтарей, громкое обсуждение, где выгоднее покупать золото, – в Греции или в Турции. Но электронику – однозначно – в Эмиратах!..
На обратном пути все дружно жалеют своих знакомых, новых израильтян:
– Что они выиграли, променяв Москву и Питер на эту Бухару? Черные от работы, в крошечных квартирках, купленных за кабальную машканту, на ссуды, изнывающие от африканской жары, хамсинов и взлетающих в воздух автобусов. Чужие среди «своих». Что их держит?
Нет, я не с вами, господа! Вам не понять, что есть ценности выше зеленых хрустящих купюр, выше комфорта, политики, житейской логики, престижа и успеха. Это сложно объяснить словами, это нужно прочувствовать на генетическом уровне. Просто вас никогда не изгоняли из собственного Дома.
А перед глазами – золотая осень (в Африке не знают этого времени года): отъезд, желто-багряные листья и забытые стихи уже ушедшего поэта:
Прощайте, прощальный
свершаю обряд,
Осенние листья, как порох,
горят,
И капли на стеклах,
как слезы чисты,
Сжигаю мосты...
Кто ответит – это было предательство или только предчувствие Беды? В день отъезда моя квартира была похожа на кадры из знаменитой киноленты Спилберга: оставленные вещи, книги, картины, на подоконнике – уже ненужные конспекты вчерашних лекций, холодный недопитый кофе...
Горящими листьями пахнет
в саду.
Прощайте, я больше сюда
не приду.
Последние листья,
Деревья пусты.
Сжигаю мосты.
P.S.
В День Памяти Холокоста в Израиле вся страна застывает на минуту в скорбном молчании, все люди. И эти все – единая нация: старожилы страны и олимы, сефарды и ашкеназы, религиозные и светские, молодые отвязные ребята с татуировками и девчонки с пирсингом в ноздрях и с немыслимыми бордовыми и голубыми прядями в волосах, бледные мальчики в кипах и полукриминальные на вид «качки». Бедные и богатые, старые и молодые. ВСЕ.
Израиль. 2003 год
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru