[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ СЕНТЯБРЬ 2004 ЭЛУЛ 5764 – 9 (149)
ТакаЯ ЧУДНАЯ ИГРА...
Матвей Гейзер. Михоэлс.
М.: «Молодая гвардия» (серия ЖЗЛ), 2004. — 322 с.
Про Михоэлса написано уже, пожалуй, не меньше, чем про Сталина, так что выход очередной биографии сенсацией не стал и не станет. Наоборот – надо очень постараться, чтобы создать книгу о Михоэлсе, которую будет не скучно читать, которая не оставит впечатления deja vu, deja lu. Сразу же должен сказать – М. Гейзеру это удалось. Хотя начало книги мне не слишком понравилось. Честно говоря, чуть не закрыл через двадцать страниц. Правильно сделал, что не закрыл.
Предисловие откровенно настораживало. Описывая встречу с Сергеем Образцовым, автор пишет, будто «надеялся», что тот отсоветует ему писать книгу о Михоэлсе. Не хочешь писать – не пиши! Чувствуется некое кокетство – как говорится, «напрашивается на комплимент»… И тут же: «Судьба Михоэлса – это судьба умнейшего человека, понимающего все, что происходит вокруг… Он был человек очень умный и очень советский». Как сковородкой по голове.
Только в середине книги эта «советскость» Михоэлса получает расшифровку. «И он, и Маркиш… действительно верили в то, что Великая Октябрьская революция принесла равноправие евреям России… Без нее не было бы ни ГОСЕТа, ни еще двенадцати еврейских театров». Иначе говоря, преданность Михоэлса (действительно преданность, подчас до непорядочности) советской власти была производным от создания с благословения этой власти еврейского театра. Единственной вещи, которая для Михоэлса имела настоящую ценность, – всю жизнь, начиная, по крайней мере, с девятилетнего возраста, когда мальчик Шлиома Вовси написал и поставил (и сыграл, естественно) моноспектакль под названием «Грехи молодости» (для девятилетнего ребенка – каково?).
Наверное, именно потому, что Михоэлс-человек всегда был функцией от Михоэлса-актера, у Гейзера не получилось начало биографии. Пока 28-летний студент Соломон Вовси не ушел с выпускного курса юридического факультета в неожиданный (уж для его возраста – точно) театр, никакой особенной биографии у него просто не было. Приходится давать описание эпохи. Не помогают даже цитаты из самого Михоэлса: он умел прекрасно передавать состояние души, но поистине ужасно описывал события.
К счастью, М. Гейзер не пошел по легкому пути. Из Михоэлса и так уже масса публикаторов сотворила Распятого-Страдальца-за-еврейский-народ, погубленного Сталиным и Лубянкой. При желании можно было бы набрать его политических деклараций и соорудить развесистую агитку. Вместо этого Гейзер последовательно ищет – и находит наконец – Михоэлса настоящего, Михоэлса-актера. Читателю предложен подробнейший анализ того, что он хотел играть, как он хотел играть, как отстаивал свою трактовку образа, как спорил о разводке мизансцен не только с режиссером Грановским, но и с художником, с композитором, с кем угодно.
Что касается его политических текстов, то при Советах было почти невозможно иметь интеллигентную профессию и не выступать на разных заседаниях с верноподданническими заявлениями. Ведь помните же! Они, эти тексты, были настолько «совковыми»… Временами кажется, что великий актер просто комбинирует готовые клише из «Правды» и выдает, совершенно не думая о том, что несет. «Жизнь с ее политикой была безумна», – замечает Гейзер. А Михоэлс «всю полноценность жизни» отдавал только театру, поэтому, кстати, он и мог сыграть безумца, отдавшего «всю полноценность жизни» кровавому театру революции.
Не менее подробно, чем о Михоэлсе-актере, рассказывает Матвей Гейзер о Михоэлсе-режиссере и педагоге. Он раскрывается в своих записях к постановкам, в воспоминаниях актеров, которым «ставил образ»…
Вот это все – Михоэлс настоящий, персонаж, словно нарочно созданный для серии «Жизнь замечательных людей». Все остальное – наносное, вынужденное участие в чужих играх. Рискну предположить – даже национальный вопрос для Михоэлса был крайне мало интересен. Да, разумеется, это именно еврейский актер. Но его еврейство, по собственному признанию, есть только то, что имеет отношение к актерскому мастерству, к театру. То есть – язык и культура. Здесь, наверное, скрыта глубокая драма еврейской составляющей таланта Михоэлса: он сам (и, видимо, совершенно искренне) отрекся от третьей составляющей нации – от веры, а без Б-га еврейская культура стоит на песке. Не исключаю, что и вообще всякая культура, но в еврейской культуре это уж очень бросается в глаза.
Отсюда, скорее всего, и творческие неудачи Михоэлса вроде попытки создания «социалистического еврея нового типа» в «Семье Овадис» – неудачи, которые сам он очень переживал, но не обязательно понимал причину. Или не желал понимать, упорно мостя благими намерениями известную дорогу. В какие-то моменты заигрывался в «совок» настолько, что описывал своего Тевье как некоего чекиста, находящего врагов народа! Так другой великий актер, немец Густав Грюндгенс, в то же время, но по другую сторону границы описывал Гамлета как воплощение арийства… Нет, он не был убежденным нацистом, но для него помимо игры ничего не существовало, – и он стал директором имперских театров третьего рейха.
Трагедия Михоэлса – это извечно присущее тоталитарным режимам противоречие «поэта» и «гражданина». Если кто когда прочтет Некрасова, поймет: поэт как раз имел в виду, что гражданин – полный козел… Михоэлс-артист постоянно учит вещам, противоположным тем, которые утверждает Михоэлс-«гражданин». Не в силах выдержать постоянно растущий внутренний разлад, он перестает быть актером: начиная с 1943 года Михоэлс уже на сцену не выходит. Для человека, переломившего всю жизнь, чтобы стать актером, такой поступок представляется более страшным, чем просто самоубийство. Чтобы выжить – держался за режиссуру. Но, лишив себя права быть Актером, возможно, убил себя и как режиссера. Ну что он поставил в последние пять лет своей жизни? «Фрейлехс»? Ради этого надо было становиться тем самым Михоэлсом, который «первый бадхен» и король Лир?..
Тут-то и сцапала его злокозненная политика-Лилит. Она же Родина-мама. Абсолютно верно подмечает Гейзер: не Михоэлс втянулся в политику, это Михоэлса втянули в политику – поскольку был он «политическим простаком» и агенты ГБ Фефер с Эпштейном могли им вертеть как хотели. Не знаю, что Михоэлс «сделал для евреев» за пределами той великой работы, которую вершил, будучи Михоэлсом-актером; по крайней мере, Гейзер об этом ничего не пишет. Но из него – сделали, и это стоило ему жизни. Вопреки своей воле затянутый в политику, Михоэлс был превращен из великого актера в «символ и знамя советского еврейства». А затем, когда символ и знамя перестали быть нужны власти (кому еще нужны символы и знамена?), его просто уничтожили как ненужный предмет. Поэтому, наверное, так скомкана последняя часть книги Гейзера: писать не о ком, от человека вне его Игры осталось слишком мало.
…И последнее – уже не о собственно книге Матвея Гейзера, а о нынешней серии ЖЗЛ. Понимаю, что «Молодой гвардии» теперь не по карману держать большой штат редакторов и корректоров, как было при коммунистах. Но, по крайней мере, присылайте гранки автору на вычитку! Тогда у вас не будет безумных словес, вроде «приблудшего» (помесь «приблудного» и «заблудшего», что ли?), ни неграмотного «слОвословия»… Однако это, как всем понятно, к содержанию книги отношения не имеет.
Дмитрий Прокофьев
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru