[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ СЕНТЯБРЬ 2004 ЭЛУЛ 5764 – 9 (149)
Мы бы их не выдали…
Я – Маруженко Ольга Ивановна. Родилась 27 января 1933 года в Хмельницкой области в селе Раловка, Шепетовского р-на.
То, что написано в статье «Память, ответственность, будущее» в журнале «Лехаим» за январь 2004 года, касается и меня.
В нашей семье к началу войны было семь человек: Иван Чайчук – отец; Чайчук Ярина – мать и мы, пятеро детей! Мы скрывали семью евреев: мать и двух дочерей. Скрывали большую часть Отечественной войны на оккупированной территории Украины. Эта жизнь была еще опаснее, чем в гетто. Если бы хоть кто-то узнал, что в нашем дому прячутся евреи, мы были бы уничтожены все – и они, и мы. Большой был риск, но человек разве не должен помогать человеку? Мы бы их ни за что не выдали!
Мать и девочки после освобождения Красной Армией уехали. Сейчас они живут в США. Мы с ними переписываемся. Но и у нас, и у них поумирали родные. Что делать, годы берут свое…
В данное время я живу с мужем в г. Рудный Костанайской области. Живу уже 45 лет. Муж мой, Степан Маруженко, – инвалид I группы по зрению. В 34 года он ослеп, работая газосварщиком. Я, – инвалид II группы с 1989 года. У меня косоартроз тазобедренных суставов. Правая нога оперирована, вставлен искусственный сустав. Передвигаюсь я с помощью костылей.
Моему отцу, маме и мне присвоено звание «Праведник мира». Нас троих в Иерусалиме наградили почетными грамотами от 3 февраля 2000 года. Но мать и отец умерли, так и не дождавшись грамот. Мама жила со мной, а не стало ее 17 августа 2000 года. Старшие братья тоже умерли. Осталось две сестры. Младшие. Одна живет на Украине, другая – в Казахстане, в 150 километрах от меня.
Раньше мы были молодые и здоровые. Жили благополучно, не нуждались ни в чьей помощи. А теперь попали в очень трудное положение. Своих детей у нас нет. Помощь нам оказывают посторонние люди.
Пожалуйста, если это возможно, поставьте нас на учет Фонда «Память, ответственность, будущее». Пусть решат вопрос о разовой компенсации для нас.
С уважением
О. Маруженко,
Рудный, Казахстан
Откуда благостность?
Читая еврейские издания на русском языке (газеты, журналы), испытываешь некоторое недоумение. То ли редакторы сверх меры благодушны, то ли наши дела идут словно по маслу.
Есть, признаться, еще одно предположение. В советские годы, когда далеко не все обстояло в лучшем виде, узнать о малейшем неблагополучии не представлялось возможным. Разве что спустя десятилетия. Однако такой срок отпущен далеко не всем нынешним читателям. А не получая ответа на законные вопросы, начинаешь испытывать беспокойство. Словно тебя по давней привычке советской прессы держат за придурка.
Но зачем это сегодняшним редакторам и издателям, призванным выкладывать правду и ничего кроме правды? Остается допустить, будто они безотчетно вводят читателей в заблуждение, полагая, что такая манера всего более подходит для разговора с ними. А всякие сложности – не их, то есть не наша, печаль.
Согласиться с подобной позицией крайне трудно. Она чревата большим или меньшим разладом между изданием и читателями.
Нас слишком часто убеждали в нашей… неполноценности, что ли, когда водили за нос, потчуя благостным чтивом и даже не пытаясь сколько-нибудь изменить положение.
Но коли издатели и редакторы ставят перед собой серьезные, честные задачи, они не могут следовать примеру советской прессы.
Этот вопрос представляется мне достаточно серьезным, и было бы вполне естественно, если бы на него внятно ответил главный редактор.
М. Гершович, Москва
Здравствуйте, дорогие мои друзья!
Позвольте назвать весь коллектив журнала именно так. Пишу это письмо с одной-единственной целью – поблагодарить вас за ваш труд, за все то, что вы делаете для нашего общества, страдающего от тяжелых ран, нанесенных ему в течение многих столетий российской истории.
Читаю ваш журнал не очень регулярно. Беру его иногда у знакомых. Я не еврей; по национальности я русский, по вероисповеданию – римо-католик. Но ваше издание вызывает у меня живейший интерес и горячую симпатию. Прежде всего оттого, что вы открываете мир великой еврейской культуры, которая сотни лет была гонима и уничтожаема по известным причинам. Я уверен, что главной причиной ксенофобии и, мягко говоря, нелюбви к чужим народам является невежество. Знание соседа, дружба с ним всегда открывают сердца людей друг другу, уничтожают недоверие и страх. Ваш прекрасный журнал как ничто другое способствует этому.
Еврейская культура, культура мирового уровня, увы, непопулярна ныне. Имена писателей Переца Маркиша, Бориса Слуцкого, Иосифа Уткина, Исаака Башевиса-Зингера и многих других писателей мало что говорят современному читателю, к сожалению, воспитываемому на дешевых детективах и «дамских» романчиках. Как непопулярна, пожалуй, и любая другая серьезная литература, заставляющая размышлять. Но вы продолжаете популяризировать ее. Статьи об истории еврейского народа, традициях его – все это читается с громадным интересом и служит – во всяком случае, для меня – источником интереса к еврейству. Материалы на религиозные темы тоже вызывают неподдельный интерес: думаю, их нужно было бы читать некоторым христианам, дабы убедиться в полной несостоятельности доморощенной теории: иудей – враг христианина. Уверен, что именно просвещение, рано или поздно, в какой-то степени будет способствовать искоренению мерзости юдофобства в нашем обществе. И это уже, слава Б-гу, чувствуется в реальной жизни за последние лет десять. Во всяком случае, в Днепропетровске длиннобородые люди в черных сюртуках, в широкополых шляпах или маленьких кипах уже не вызывают ни насмешек, ни враждебности. И ваше издание вносит огромную лепту в это доброе дело.
С сердечной благодарностью и пожеланиями больших успехов в работе, а также личного счастья всем, кто причастен к существованию этого журнала.
В. Соколов,
Днепропетровск
Уважаемая редакция!
Большое спасибо за то, что вы отметили в журнале 95-летие моего отца Ниссона Адольфовича Шкаровского. Это было в 1999 году В этом году ему исполнилось бы сто лет. Кроме данных, имеющихся в энциклопедии, есть еще кое-что, о чем хочется написать.
Он был скрипач. Скрипач-вундеркинд. Гастролировал в разных странах. В американском журнале его однажды называли «русским Паганини». А ему тогда только-только исполнилось шесть лет. В тринадцать он уже закончил Лейпцигскую консерваторию по классу скрипки. Но революция разрушила все его радужные планы – как, впрочем, у многих.
В войну оркестр Мравинского был эвакуирован в Новосибирск и отец работал в этом оркестре вторым дирижером. Сохранились многочисленные программы тех концертов. И. Соллертинский писал о нем как об одном из ведущих периферийных дирижеров. Когда знаменитый Курт Зандерлинг уезжал в Германию и, таким образом, освобождалось место главного дирижера в ленинградском Малом оперном театре, он назвал моего отца единственным кандидатом на этот пост. Но отец к тому времени был уже болен, и только телеграмма с приглашением напоминает об этом.
К сожалению, записей никаких не осталось, – кроме «Золотого петушка» Римского-Корсакова на Всесоюзном радио. Да, и сохранилась ли она?
С 1948 по 1963 год Н. Шкаровский работал в Саратовском оперном театре, это был настоящий расцвет театра...
Спасибо еще раз!
В. Шкаровский,
Владикавказ
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru