[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ АВГУСТ 2004 АВ 5764 – 8 (148)
Анна Малкина:
СЛУЖЕНИЕ НАУКЕ
Лазарь Медовар, Лариса Белая
Почетный профессор Московского государственного агроинженерного университета имени В.П. Горячкина (МГАУ) Анна Давыдовна Малкина.
«Облаков неуловимых волокнистые стада…» «Я опущусь на дно морское, я полечу за облака…» Сотни, а, может быть, и тысячи поэтических строк навеяны облаками. Но, глядя на них с земли, мы обычно не задумываемся над тем, что они такое, эти облака, можно ли ими управлять, можно ли заставить их служить людям. Это не наши вопросы, этим занимаются научно-исследовательские институты во всем мире, многочисленные ученые и специалисты – энтузиасты своего дела. Они витают в облаках – в буквальном смысле слова, их исследовательские самолеты прорезают небо, а приборы тем временем изучают небесные кущи, регистрируя и фотографируя идущие в них процессы.
Даниил Гранин в известном романе «Иду на грозу», посвященном исследователям облаков, писал:
«Сотни, а если во всех странах, так уже тысячи полетов в облаках, километры пленок, заснятых на регистраторах, выяснили лишь бесконечную сложность процессов, творящихся в этом кипящем котле погоды. Хаос случайностей».
Многолетнее международное сотрудничество ученых, появление новых исследовательских институтов и лабораторий, развитие таких наук, как физика атмосферы, позволили значительно уменьшить и «бесконечную сложность процессов» и «хаос случайностей» Открыты новые эффективные вещества-реагенты. Вводя их в облака, можно искусственно вызывать дожди, рассеивать туманы, предотвращать градобитие, использовать облака для нужд сельского хозяйства.
Об одном из авторов, совершивших важные открытия в этой области, об изобретателе, отдавшем многие годы жизни развитию и пропаганде науки об облаках, почетном профессоре Московского государственного агроинженерного университета имени В.П. Горячкина (МГАУ) Анне Давыдовне Малкиной пойдет речь на этих страницах.
Б-г дал ей талант физика, талант организатора, а в придачу и талант музыканта. В ее судьбе принимали участие выдающиеся ученые и специалисты, и наиболее серьезная роль принадлежала тут ученым-евреям.
Свои детские и юношеские годы, как и своих родных, она помнит хорошо, рассказывает о них с увлечением.
Из воспоминаний Анны Давыдовны.
«Мой родной город – Орел. До Октябрьской революции, когда еще существовала черта оседлости, город в нее не входил, и евреям в нем жить не разрешалось.
Однако для дедушки (отца мамы), Симона Эпштейна, и его семьи было сделано исключение. Это был талантливый человек, высококвалифицированный часовой мастер, он мог починить самые диковинные заграничные часы. Как выдающийся мастер он получил право на жительство в Орле. Дедушка очень любил нас, детей, помогал в воспитании, радовался нашим успехам в учебе.
Родители мои были провизорами в главной городской аптеке, где отец, Давид Малкин, был также и заведующим.
Детский оркестр скрипачей
(внизу в центре Аня Малкина).
Мама, Фаина Малкина (до замужества Эпштейн), после окончания орловской гимназии хотела поступить в высшее учебное заведение, но для нее, еврейской девушки, это оказалось невозможным. У нее даже не приняли документы. В 1914 году она уехала в Харьков, где поступила в университет. Там они с отцом встретились и поженились. Но началась война, отца призвали в армию и отправили на фронт. Мама успешно закончила университет и получила профессию провизора. Ей удалось навестить отца, находившегося в госпитале в Вильно. Вскоре они вернулись в Орел, и отец смог закончить фармацевтический институт.
В 1917 году родилась моя сестра Бронислава, а через пять лет родилась я. Когда Брониславе не было еще и года, в город вошли деникинские войска. Мама спросила деникинского офицера, будут ли погромы. «Что вы, мадам, – ответил офицер. – Этого мы не допустим». Погромы начались в тот же день.
Когда в квартиру родителей на втором этаже стали ломиться погромщики, мама закричала: «Заверните ребенка в одеяла и спускайте на веревках в окно во двор!» Сестра была спасена, а квартиру полностью разграбили. По внешности маму можно было принять за украинку, и, возможно, поэтому убийств в нашем доме, в отличие от других домов, не было. Чудом остался жив и отец».
До вступления деникинцев в город заведующий аптекой Давид Малкин успел спрятать в подвале дома дефицитные медицинские средства: перевязочные материалы, обезболивающие и другие лекарства. Все это после освобождения города он передал Красной Армии и за свой благородный поступок был награжден почетной грамотой с благодарностью от командования.
Профессор В.В. Костарев.
Когда через много лет, в 1983 году, сестры посетили Орел, в одном из залов городского музея им показали эту грамоту. В том же зале они увидели стенд, посвященный Иннокентию Дубровинскому, двоюродному брату Фаины Малкиной, отдавшему жизнь за идеи революции и погибшему на туруханской каторге. Этому очень образованному человеку, переводившему на русский стихи Гейне, в Астрахани был поставлен памятник, а в Орле его именем названа набережная. И еще об одном представителе своего семейного клана поведала нам Анна Давыдовна. Другой двоюродный брат ее матери, Борис Гуревич, во время первой мировой войны был награжден двумя Георгиевскими крестами. Евреи не так часто удостаивались подобных наград.
В семье стремились дать девочкам хорошее образование. В дошкольные годы в дом был приглашен учитель немецкого языка. А поскольку девочки унаследовали от матери способности к музыке, родители решили дать им еще и образование музыкальное. Их первой учительницей игры на рояле стала родная тетя, Мария Эпштейн, преподаватель музыки орловской музыкальной школы.
Через несколько лет старшую сестру, Брониславу, слушал сам Гольденвейзер. Знаменитый музыкант предложил ей учиться в консерватории, у него в классе. Но семейный совет постановил, что девочке нужна более надежная профессия; в результате Бронислава стала инженером.
Аня же по совету родителей начала учиться игре на скрипке. Она попала в класс к известному в Орле педагогу Арнольду Дубровкину, впоследствии заслуженному деятелю искусств РСФСР.
Семьи Дубровкиных и Эпштейнов-Малкиных как бы составляли «костяк» орловского музыкального общества. На концертах, которые неизменно устраивались в городе, выступала Фаина Малкина (контральто), она пела романсы. Ее дочери Ане аккомпанировали Бронислава и брат Фаины юрист Мориц Эпштейн (виолончель). А когда Дубровкин создал детский скрипичный оркестр, в него вошли одиннадцать мальчиков (в том числе его сын) и лишь одна девочка – Аня Малкина.
В 1934 году Давида Малкина назначили заведующим аптекой в подмосковном городе Хлебникове, а затем – новой аптекой, которая строилась под его руководством в городе Долгопрудном. Еще через несколъко лет Малкина перевели в Москву, в лечсанупр Кремля, и разрешили ему построить собственный небольшой дом в Лианозове. Семья прожила там долгие годы.
Аня училась в московской школе (два часа на дорогу туда и столько же обратно) и в музыкальном техникуме. Почти одновременно были получены «золотой аттестат» об окончании школы и диплом об окончании музыкального техникума по классу скрипки.
Девочка подала заявление на физический факультет МГУ. «Золотой аттестат» давал ей право на поступление в вуз без экзаменов, однако конкурс оказался высоким – три отличника на место. Все лето 1939 года пришлось потратить на подготовку к собеседованию и, как выяснилось, напрасно. Членов комиссии (академиков, профессоров) интересовало не столько знание абитуриентами физики (тут они были спокойны), сколько культурный уровень молодых людей, их общее развитие. Вот где помогли музыкальное образование и начитанность Ани Малкиной. Вместо вопросов по физике разговор пошел о… Вивальди и Фейхтвангере. Абитуриентка даже вступила в спор с одним из членов комиссии относительно трактовки «Лже-Нерона».
Все обошлось благополучно, и 1 сентября 1939 года Аня приступила к занятиям на физфаке МГУ. Среди преподавателей и студентов было много евреев. Это даже бросалось в глаза.
Лекция по физике.
С любовью вспоминает А. Малкина профессора С. Э. Хайкина, читавшего им курс физики на первых двух курсах. В ее группе учился и его сын. В середине тридцатых годов Хайкина обвинили в махизме (в чем только тогда не обвиняли!) и отстранили от чтения лекций. А потом одумались и снова пригласили. Несмотря на обиду Семен Эммануилович ради сына согласился. Студенты любили и уважали его: «Учитель мудрый Хайкин был, и он нас мыслить научил»…
Учебник Хайкина («Механика»), по которому занимались тогдашние студенты, до сих пор считается одним из лучших. Лекции профессора сопровождались показом научных кинофильмов, демонстрацией оригинальных опытов; он сам их разрабатывал. Спустя довольно много лет преподаватель А. Д. Малкина, читая лекции по физике, возьмет на вооружение методику Хайкина, привлекая для показа опытов современные средства, прежде всего – учебное телевидение.
Все планы разрушила война. В августе 1941-го ушел в ополчение отец, муж сестры, Хацкель Черняк, был призван еще в первые дни. Мать продолжала работать. Дедушке было уже за 80, и значительную часть домашних дел Ане пришлось взять на себя.
В МГУ организовали отряды самообороны: тушили зажигательные бомбы, дежурили на факультетах. Во время налета фашистской авиации мощная бомба упала на Манежную площадь. В результате обрушился стеклянный потолок библиотеки главного корпуса, и под обломками погиб профессор Бавли, читавший лекции по теории относительности.
Студенты копали окопы, сооружали противотанковые надолбы. В конце сентября началась эвакуация. Преподавателей и студентов с семьями эвакуировали в Татарскую республику, студентов без семей – в Свердловск.
Благодаря помощи декана факультета А. С. Предводителева Ане Малкиной разрешили взять в Татарстан всю семью: маму, сестру и дедушку. Москвичей приняла станция Ютаза, там им выделили бревенчатый сарай с печкой.
Дедушка вскоре умер. Аня устроилась учительницей в школу, но так как большинство учителей-мужчин были на фронте, ей пришлось вести три предмета: физику, русский язык и физкультуру. Школа находилась в двух километрах от жилья, зимой Аня пробиралась по заваленным снегом дорогам. Летом работала в колхозе. Жили впроголодь. Кроме зарплаты выдавали чайник горохового супа на семью. Приходилось распродавать вещи. Жизнь немного скрашивало хорошее отношение детей и директора школы.
К концу года вернулся отец: сказалась давняя контузия, и его демобилизовали. Он поступил на работу в отделение Осоавиахима – служил связным между Ютазой и Бугульмой.
Надо было продолжать учебу, и студентка МГУ поступила на второй курс заочного отделения физмата Казанского университета. Контрольные работы приходилось писать при свечке. После отличной сдачи сессии А. Малкину перевели на очное отделение. В отличие от МГУ математики на факультете Казанского университета оказалось больше, чем физики, и после возвращения в Москву нашей студентке пришлось учиться шестъ лет вместо пяти.
На фоне картин мужа.
В Казанском университете читали лекции знаменитые профессора из Москвы и Ленинграда: Л. Ландау, Я. Френкель, Н. Чеботарев. Лекции по физике читал Я. Френкель, о котором Анна Давыдовна говорит: «Это был второй Б-жий дар после Хайкина». Именно Френкель определил ее дальнейшую научную судьбу. «Однажды, – вспоминает Анна Давыдовна, – Яков Ильич после лекции подошел ко мне: “Сейчас в Казани находится московский Институт физической химии Академии нayк. Я говорил о вас с руководителем отдела Б.В. Дерягиным, рекомендовал вас. Поступайте к нему на работу”. И я стала лаборанткой, а потом старшей лаборанткой в лаборатории члена-корреспондента, а позже академика АН СССР Бориса Владимировича Дерягина. Наше сотрудничество продолжалось многие годы».
В 1943 году семья вернулась в свой лианозовский подмосковный дом. Анна продолжила учебу на четвертом курсе МГУ и одновременно трудилась в Институте физхимии АН. Там она написала дипломную работу и поступила в аспирантуру. Руководителем аспирантки по-прежнему был Дерягин, с которым они сконструировали уникальную установку, позволявшую проводить высокоточные эксперименты по определению сил молекулярного взаимодействия. Эти силы были известны теоретически, но никогда не исчислялись экспериментально.
Работа была признана «пионерской» и отмечена особой премией Академии наук. Ее результаты позволяют совершенствовать технологию изготовления тканей и бумаги. Особенно бумаги.
После защиты диссертации директор института А. Н. Фрумкин предложил свежеиспеченному кандидату физико-математических наук остаться на работе в институте. Однако Анна Давыдовна предпочла другую область – физику атмосферы.
В 1949 году она по конкурсу поступила на работу в Центральную аэрологическую обсерваторию (ЦАО). Выбор оказался счастливым. Здесь, в ЦАО, она познакомилась со своим будущим мужем, Вадимом Владимировичем Костаревым, доктором технических наук. Во время Великой Отечественной войны он служил в войсках связи и за изобретение, сделанное на фронте, был отмечен приказом командующего артиллерией Красной Армии. Его отозвали в Москву, в ЦАО. В. Костарев первым среди ученых того времени, работая в области метеорологической радиолокации, получил высшую награду Советского Союза – орден Ленина.
Диплом участника выставки.
Родился будущий профессор в Париже, куда с царской каторги бежал его отец. Мать Вадима, двоюродная сестра академика А. Сахарова, выпускница Института благородных девиц, работала преподавателем русского языка и литературы в школе. Несмотря на «неудачное» место рождения профессора как крупного специалиста в области радиолокации командировали читать лекции в Лондон и Женеву. Он был к тому же одаренным художником; множество его картин, написанных маслом, украшают квартиру Анны Давыдовны. Вадим Костарев умер в 1990 году.
Супругов объединяла не только взаимная привязанность, но и близость научных интересов. Были общие труды, изобретения, были друзья среди ученых. Об одном из них – Илье Моисеевиче Имянитове – Анна Давыдовна вспоминает с особой теплотой. Выдающийся ученый, профессор, он написал целый ряд книг об атмосферном электричестве, в частности, о шаровых молниях. Шаровая молния – вещь весьма редкая, но крайне опасная. И. Имянитов один из немногих имел специальное разрешение подниматься на самолете туда, где среди облаков локатор обнаруживал возможность появления шаровой молнии. Ученый руководил отделом в Главной геофизической лаборатории Ленинграда и был одним из прообразов героя романа Д. Гранина «Иду на грозу». Умер Илья Моисеевич в 1987 году. Ему посвящена статья в Российской еврейской энциклопедии.
Анна Давыдовна проработала в ЦАО десять лет.
Вместе с доктором технических наук Елизаветой Зак они организовали новую лабораторию по изучению микрофизических свойств облаков, предложили свою теорию возникновения гроз. Вкратце теория состоит в следующем. Температура в облаках ниже нуля градусов. При быстром замерзании попадающих туда капель влаги они, эти капли, взрываются, образуя огромное количество заряженных электричеством осколков. Последние и есть причина возникновения грозовых облаков. Эта теория изложена в специальной литературе.
С космонавтом О.В. Авдеевым.
В зависимости от поставленной цели (вызвать дождь или, напротив, разогнать облака) и с учетом особенностей облаков в данной местности следует подбирать реагенты с соответствующим химическим составом.
Разработка реагентов для несхожих случаев была одной из главных целей новой лаборатории. Однако реагенты разрабатывались на земле, а проверять их и, главное, использовать приходилось высоко над землей. С этой целью самолет ИЛ-14 был превращен в летающую лабораторию. Его оснастили измерительными приборами и устройствами для внесения реагентов в облака. Устройства предстояло разрабатывать: готовых не существовало.
До работ ЦАО в стране применялись импортные реагенты, в основном из США. Кроме трудностей с их добыванием были дополнительные сложности: высокая цена и наличие вредных примесей. Новые реагенты оказались значительно дешевле и эффективнее. К тому же они были безвредны. Они позволяли не только вызывать обильные дожди, предотвращать грозы, но также избавляться от градобития – великой опасности для посевов и фруктовых садов.
Разработанные в лаборатории реагенты имеют еще одну особенность. Из-за полной безвредности они не препятствуют внесению в них полезных для почвы веществ. Осаждаясь вместе с искусственным дождем на землю, эти вещества служат своеобразными микроудобрениями.
Самолет – хотя и главный, но не единственный способ внесения реагентов.
А. Малкиной удалось наладить контакт с военизированной службой Грузии в Телави и Руиспири: на тамошних полигонах в изобилии имелось нужное оборудование, в том числе и радиолокационные станции и специальные ракетницы для запуска реагентов, и киносъемочная аппаратура. Руководил этой превосходно организованной службой генерал А. Карцивадзе. Он принял активное участие в работе и стал одним из соавторов открытия – неизвестного прежде метода борьбы с градом. Метод нашел применение не только в нашей стране, но и в ряде европейских стран.
Интерес к работам Малкиной проявили многие государства, в частности Израиль. Проблема искусственного дождевания в Израиле весьма актуальна. Но израильские облака теплые, и не всякий реагент для них подходит. Контакт с Израилем был установлен благодаря доктору наук Л. Даневичу, до отъезда в Израиль работавшему в Молдавии и связанному с ЦАО. Ему были посланы копии материалов и инструкций по испытанию реагента для израильских облаков.
В 1958 году Анна Малкина, пройдя по конкурсу, стала доцентом кафедры физики МГАУ имени Горячкина; она почти 30 лет читала там полный курс лекций по этому предмету. Научная работа, разумеется, не прекращалась. Нет самолета? Зато есть Останкинская телебашня, высотная площадка которой (385 метров) находится в гуще слоистых зимних облаков. На площадке провели испытания нового генератора аэрозолей.
В институте экспериментальной метеорологии в Обнинске имелась камера высотой в пять этажей, где создавали искусственный туман. С потолка камеры был спущен новый реагент – величиной с булавочную головку. И все стокубовое пространство камеры мгновенно заполнилось кристалликами льда. Наглядно и убедительно. Можно понять просьбу директора института оставить им хоть немного небывалого вещества, чтобы потом демонстрировать его действие приезжающим иностранцам.
Используя опыт работы в ЦАО и с помощью Института органической химии АН, Малкина создала в МГАУ свою аэрозольную лабораторию. В ней работали студенты – чуть ли не со второго курса, а позже и аспиранты. Появились новые изобретения (студенты тоже в них участвовали), новые открытия и публикации.
Всего за годы своей работы Анна Малкина самостоятельно и в соавторстве с другими учеными опубликовала 85 печатных работ, получила 17 авторских свидетельств на изобретения, 6 зарубежных патентов (США, Япония, Франция, Австралия, Италия). Она награждена многими медалями, в том числе и медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», знаком «Изобретатель СССР».
О своих работах Анна Давыдовна докладывала на многих научных конференциях в разных городах России и в разных странах. В те страны, куда она по каким-либо причинам ехать не могла, она почтой посылала свои доклады (например, в США) и они, как правило, публиковались.
На одной конференции болгарские ученые попросили Анну Давыдовну помочь им создать у себя аэрозольную лабораторию. Конечно же, она не отказалась. Более того – ради этого несколько раз ездила в Софию.
Выйдя на пенсию, Малкина не оставила привычной деятельности. Она организовала факультативный курс «Физика атмосферы» в аэрокосмическом лицее Химок (Московская область), сама читала там лекции, учила молодежь. Многие ребята из лицея поступали в авиационный институт. Потом они рассказывали, что факультатив им очень помог. Идя на экзамены, они уже имели представление о происходящем в земной атмосфере, знали, что в одном облаке – туман, в другом – вихри, в третьем – электрические разряды...
К лицеистам по их приглашению приезжал Герой Советского Союза, летчик-космонавт Сергей Васильевич Авдеев. Мальчики и девочки с большим интересом слушали его рассказы о работе в космосе. Авдеев – космический долгожитель и занесен в книгу рекордов Гиннеса. Анна Давыдовна показала ему фотографию Земли, которую подарили американские астронавты ее мужу. Земля на снимке, сделанном на высоте примерно в 30 тысяч километров, очень красива. Авдеев заметил, что даже они, космонавты, не видели такой красоты.
Анна Давыдовна – активист еврейской общины. В детском комплексе общины «ХАМА» она читала ученикам пятых-шестых классов курс природоведения, объясняла строение атмосферы. В caмой общине она часто выступает как лектор-популяризатор науки, а по праздникам радует слушателей игрой на фортепиано и пением романсов.
2 сентября 2002 года в «День знаний» Анне Давыдовне присвоили звание почетного профессора МГАУ «За заслуги перед наукой, высокий профессионализм и значительный вклад в развитие высшего сельскохозяйственного образования».
Сейчас она – бабушка и прабабушка. Что можно пожелать ей? Кроме, конечно, здоровья? «Возраст, – считает Анна Давыдовна, – это не годы, а состояние души». Пожелаем же, чтобы она на долгие годы сохранила то состояние души, которое помогает ей служить людям.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru