[<<Содержание] [Архив]        ЛЕХАИМ ФЕВРАЛЬ 2004 ШВАТ 5764 – 2 (142)

Менахем-Мендл Шнеерсон

За буквой Закона

Третья сторона

Он (раббан Йоханан) сказал своим ученикам: «Идите и познайте, какой путь неправый – тот, который следует избегать… рабби Шимон сказал: тот, кто одалживает и не возвращает. Одалживающий у человека, все равно, что одалживает у Вездесущего.

Поучения отцов, 2:14

Об этом же сказано в Торе, в пятой главе книги Ваикро, где описаны законы, касающиеся тех, кто посягнул на собственность ближнего.

«И говорил Б-г, обращаясь к Моше, так: “Если кто-нибудь согрешит пред Б-гом и злоупотребит доверием ближнего, отрицая, что ему было отдано что-то на хранение или во временное пользование; или будет виновен в грабеже или присвоении имущества ближнего; или найдет потерянное и будет отрицать все это…То, признав вину, он должен возвратить то награбленное… что он присвоил…Он прежде всего должен вернуть все сполна, прибавив пятую часть, и отдать тому, кому это принадлежит… И в жертву повинную пусть принесет…в жертву повинную Б-гу…”»

(Ваикро, 5:20-25).

Один из мудрецов Талмуда, рабби Акива, указывал, что слова, открывающие это утверждение, исполнены глубочайшего смысла: «Почему о посягнувшем на имущество ближнего сказано, что при этом он грешит перед Б-гом? – спрашивает рабби Акива. – Ибо овладевший обманным путем имуществом ближнего, тем нарушил права Третьей стороны, что соучаствует в людских деяниях» (Торас Коаним, цит. в комментарии Раши).

Три владельца

Как же получается, что посягнувший на имущество ближнего тем самым посягает на прерогативы Б-га? Прежде всего, на это можно ответить так: помимо лишения ближнего того, что по праву принадлежит ему, совершающий преступление наносит оскорбление автору заповеди «Не укради». Иное объяснение (предложенное рабби Акивой) состоит в том, что, пусть даже ни одна живая душа на земле не ведает, что произошло отчуждение чужой собственности, Всемогущий – это свидетель, от которого ничто не скрыто. И поэтому посягнувший на чужую собственность не только лжет ближнему, но и своим поведением бесчестит Всемогущего, – «Третью сторону», которой все ведомо.

Однако само выражение «Третья сторона, соучаствующая в людских деяниях», предполагает, что этот Третий – не просто свидетель деяния, наделенный некой властью. В обычной сделке «третья сторона» бывает не только свидетелем, а имеет интересы, сходные с интересами остальных партнеров.

В нашем случае это именно так. Все три стороны – и владелец вещи, и тот, кто эту вещь неправедно присвоил, и Бг – могут предъявить права на обладание данной вещью, так как «владельцем» является каждый из них. Тот, в чьем владении вещь находилась изначально, является ее «владельцем» согласно закону Торы.

Применительно к вору речь может идти о «владении» объектом, утверждаемом логикой, а не правом. Надо помнить о двух моментах: во-первых, вор получает выгоду от владения данной вещью (ее использование и т.д.), во-вторых, он полностью принимает на себя ответственность за эту вещь, – а это уже правовое основание. Например, если украденный объект разрушен стихией, всецело подчиненной Б-гу и неподвластной воле людей, то вор должен выплатить стоимость вещи ее владельцу. Это обязательство не распространяется на лицо, принявшее вещь на ответственное хранение. Лицо, принявшее вещь на хранение, может заявить: «Принадлежавшей тебе вещи больше нет». Вор же пользовался вещью как своей собственностью, и в его устах подобное заявление не имеет силы.

Б-г, являясь Творцом всего сущего, владеет всем в этом мире, ибо мир есть не более, чем Его творение. Сказано псалмопевцем: «Г-споду земля и (все) наполняющее ее, вселенная и живущие в ней» (Теилим, 24:1).

Поэтому вор своими действиями не только наносит ущерб ближнему – он в прямом смысле слова «грешит перед Бгом», он нарушает права собственности Владыки всего сущего.

Передача прав

На это вор мог бы возразить: «Права Всевышнего на этот мир носят трансцендентный характер и, по определению, превосходят любые мои права или права моего ближнего. Поэтому не имеет значения, кому из людей принадлежит физическая власть над какой-либо вещью: та не перестает быть собственностью Всемогущего. Меня можно обвинить в нарушении Б-жьей заповеди или в том, что я недолжным образом распоряжался Его собственностью, но как можно говорить, что я посягнул на Его собственность? Если истинны слова: “Г-споду земля и (все) наполняющее ее, вселенная и живущие в ней”, то разве кто-либо из живущих может отнять у Него принадлежащее Ему? Разве возможно украсть у Б-га?»

Так ли это? Если мы обратимся к еще одному аспекту учения рабби Акивы, мы увидим, что посягающий на принадлежащее ближнему и впрямь нарушает права Б-га на владение тварным миром. Поясняя стих «Г-споду земля и (все) наполняющее ее, вселенная и живущие в ней», рабби Акива уточняет, что является принадлежностью этого мира Б-гу по праву владения: «Он обрел и передал мир в наследство» (Рош а-Шона, 31а). По сути, рабби Акива утверждает, что Б-г владеет миром только во имя того, чтобы передать его как дар во владение людям!

Эта же мысль сформулирована иным мудрецом: «Все сущее сотворено служить мне, я же сотворен служить Творцу» (Кидушин, 82б).

Материальные ресурсы этого мира так сотворены Б-гом, чтобы человек мог использовать их для служения Ему. Вот почему Он обрел этот мир и вот почему Он непрестанно наполняет этот мир бытием и жизнью. И чтобы человек мог использовать эти ресурсы в соответствии с предначертанным от Б-га планом, каждому из живущих дана его «доля в творении». Эта доля принадлежит именно этому человеку и никому другому. То есть «передача мира в наследство» человеку сущностно определена самой связью, установленной между Б-гом и людьми. Именно ради этого Б-г сотворил мироздание, ради этого Он стал Владыкой тварного мира.

Вот почему в Торе сказано: «Если кто-нибудь согрешит пред Б-гом и злоупотребит доверием ближнего…» Если человек нечестен перед ближним своим, он тем самым не исполняет и обязательств перед «Третьей стороной», посягая на принадлежащее Б-гу по праву владения.

Выбор и ответственность

Сказав, что покушение на собственность ближнего есть грех перед Б-гом, Б-жественный Законодатель подробно описывает наказания, ожидающие виновного в злоупотреблении доверием ближнего, в отрицании, что ему было отдано нечто на хранение или во временное пользование, в грабеже или присвоении имущества ближнего, или в отрицании того, что виновным найдено потерянное.

Прежде всего совершивший какое-либо из этих деяний должен вернуть владельцу присвоенную вещь или неправедно полученные деньги. Если же человек отрицает предъявленные обвинения и дает клятву, но содеянное подтверждается свидетелями, он должен дополнительно выплатить пятую часть стоимости вещи ее владельцу и принести «приношение вины» (корбан ашам) во искупление греха.

Таким образом, подчеркивается иной аспект проблемы: совершивший преступление против ближнего может дойти до другой крайности, объявив содеянное «тем, что касается меня и моего Б-га», извратив свою вину и свой долг перед жертвой.

Однако и жертва должна помнить меру. В Тании рабби Шнеур-Залман из Ляд пишет: «Сказано учителями: “Каждый, кто дает волю гневу, приравнивается к идолопоклоннику...” (Зогар, I,27б). Почему? Когда человек гневается, его покидает вера. Если бы он верил, что “по воле Г-спода произошло то” (Теилим, 118:23), он не впал бы в ярость. И если кто-то оскорбил его словом или действием или нанес ему материальный ущерб, то, хотя обидчик и обладает свободой воли и поэтому несет ответственность по законам человеческим и небесным, но, избрав путь зла, все же следует помнить, что “судьба пострадавшего была предрешена на Небесах, и Всевышний мог поручить выполнение этой миссии многим из Своих созданий” (Зогар, III, 36б; см. комментарий Раши на Шмойс, 16:33 и Шмойс, 21:13). Кроме того, даже в тот самый момент, когда кто-то оскорбляет другого словом или действием, в совершающем зло воплощается сила Всевышнего и “дыхание уст Его”» (Теилим, 33:6; Тания, 4:25).

Сформулированный в этих словах подход позволяет рабби Шнеуру-Залману разрешить кажущееся противоречие между двумя базовыми положениями иудаизма – а) представлением о том, что лишь Б-г есть Всемогущий и Он определяет все, происходящее в мире, и б) представлением о том, что человек наделен свободой воли и выбирает между добром и злом, а значит – полностью ответственен за свои деяния.

Если А ударил Б, то это – выбор, свободно сделанный А. Говоря иначе: удар нанесен А исключительно по его воле и только она, воля, а не какие-то внешние факторы, определили действия А. Тем самым, ударивший несет полную ответственность за свои действия. Однако тот факт, что Б получил увечье, не есть результат выбора А, – иначе мы должны были бы поверить в «другого Б-га», в существование иной силы, оказывающей влияние на бытие Вселенной. У жертвы есть лишь один вопрос: кто же ответственен за происшедшее? Не склонись, по собственной воле, ко злу Б, удар, предназначенный А, был бы нанесен кем-то иным. Но тогда гнев потерпевшего на обидчика просто-напросто направлен «не по адресу».

И жертва всегда должна помнить об этом. Но как должен отнестись к нанесенному жертве ущербу тот, кто совершил преступление? Неужели он может рассматривать совершенное им неправедное деяние как такое, которое касается лишь его и Б-га?

Заметим, в том же разделе Торы, где сказано, что если кто-то согрешит против ближнего, тем самым он «согрешит против Б-га», говорится о том, что грешник несет ответственность перед жертвой. Это правило вытекает из того факта, что в определенных случаях посягнувший на имущество ближнего должен не только вернуть присвоенное, но и выплатить жертве компенсацию, равную одной пятой присвоенной суммы или стоимости незаконно удерживаемой вещи. Мудрецы уточняют: это – компенсация за то время, в течение которого законный владелец не мог пользоваться своей собственностью.

Присвоивший чужое имущество должен вернуть все сполна, и это понятно, особенно если мы примем во внимание принципиальную разницу между двумя «истцами»: повинный в прегрешении повинен перед Б-гом, а деньги по закону принадлежали жертве. Как только выяснено, что имело место неправое деяние, суд должен восстановить справедливость и вернуть собственность законному владельцу.

Однако вслед за этим Тора говорит, что преступник должен еще выплатить и пятую часть присвоенного – не только в качестве штрафа, но как компенсацию за то, что жертва временно была лишена какой-либо вещи или денег. Так устанавливается и непосредственная ответственность согрешившего за свой «неправедный выбор» перед тем, кто стал его жертвой. Проясняется и иная трудность, связанная с чтением стиха «Он прежде всего должен вернуть все сполна, прибавив пятую часть, и отдать тому, кому это принадлежит» (Ваикро, 5:24). В комментарии на этот стих Раши задает вопрос: была ли нужда в словах «кому это принадлежит»? Разве недостаточно просто сказать: «Он прежде всего должен вернуть все сполна, прибавив пятую часть»? Раши поясняет, что эти слова нужны, чтобы указать нам: вор «должен отдать [пятую часть] тому, чьи это деньги».

Иными словами, если бы в Торе не было этих уточняющих слов, я бы не знал, кому причитается пятая часть, о которой идет речь! И можно было бы сказать: да, конечно, следует все сполна вернуть владельцу! Но ведь пятая часть, несомненно, является наказанием за преступление против Того, Кто дал нам заповедь: «Не укради». И тогда не будет ли разумно употребить эти деньги на благотворительность? Причем здесь жертва – она не имеет к этому никакого отношения!

Но Тора ясно дает нам понять, что штраф – это компенсация жертве. Верно, не выбор преступника в пользу зла был причиной потери, понесенной законным владельцем. Однако Тора объявляет грешника ответственным за его выбор – точно так же, как она велит ему вернуть вещь или деньги законному владельцу. В дополнение к тому, что грешник должен искупить то моральное прегрешение, в котором он повинен перед Создателем, ему еще вменена ответственность перед ближним – он виновен и перед ним. И он должен умиротворить ближнего и компенсировать нанесенный ему ущерб так, словно он был не только орудием, принесшим тому страдания, но самой причиной этих страданий.

Права собственности

Рабби Йоси говорит: «…будь готов к изучению Торы, ибо знание Торы не передается по наследству».

Поучения отцов, 2: 17

Неужели рабби Йоси отрицает сказанное в Торе, неужели он не помнит того, что известно каждому ребенку, едва тот научится говорить (Сукко, 42а): «Учение заповедал нам Моше, наследие общине Яакова» (Дворим, 33:4)?

Но обратим внимание на то, что наша связь с Торой описана в ней сразу несколькими моделями, по-разному трактующими владение и обладание:как «наследие» – в цитированном выше стихе Дворим;

как то, что передано нам, то есть приобретено нами: «Потому что я преподал вам доброе учение. Не оставляйте заповеди моей» (Мишлей, 4:2);

как «дар», нам ниспосланный: «Из пустыни, дар». (См. также Брейшис Раба, 6:7: «Три сущности были миру дарованы: Тора, светила и дождь». Укажем и на слова молитвы, читаемой в праздник Швуэс: «время дарования Торы»).

Если мы задумаемся над этими определениями, то увидим, что они не только различны, но даже противоречат друг другу. Когда мы что-то «приобретаем», подразумевается, что мы за это заплатили, а «наследство» или «дар» мы получаем «бесплатно». Однако «наследство» может достаться только тому, кто имеет на него права в силу происхождения: действует ограничение, неприменимое к понятиям «приобретение» или «дар». Разве для получения дара важно, кто ты? В некоторых случаях «дар» оказывается наградой – то есть личные качества и совершенные деяния важны для его получения. Важны, но не обязательны: дар – награда, а не плата за работу.

Трехуровневая метафора

Наша речь пересыпана метафорами. Мы говорим: этот человек испытывает «глубокие» чувства, тот – воодушевлен «высокой» идеей, у кого-то «холодные» глаза. Мы не приписываем физические качества бестелесным сущностям; просто, когда мы пытаемся выразить словами относящееся к умопостигаемому миру идей, метафора становится эффективным средством для описания этого мира.

Иногда одной метафоры недостаточно. Понятия, о которых мы хотим поведать, столь неоднозначны, обладают таким множеством нюансов, что не умещаются в рамках единственной модели, заимствованной у нашей физической реальности. Поэтому мы призываем на помощь несколько метафор. Каждая модель используется для описания аспектов, характеризуемых ею лучше всего. Все вместе эти модели дают представление о том сложном, что не является ни одной из этих моделей, но вмещает все многообразные, порой конфликтующие их элементы. Это позволяет постигать нечто, чему нет непосредственного соответствия в нашем опыте.

Но это верно и по отношению к Торе. В мире нет ничего, что могло бы послужить моделью, способной раскрыть природу нашего «обладания» Торой. Поэтому, только говоря о нем как о наследии, приобретении и даре одновременно, мы можем приблизиться к некоему постижению наших глубинных, многогранных отношений с Торой.

Суть и выражение

Тора – вечное наследие каждого еврея, и это право дано ему принадлежностью к еврейскому народу. И если речь идет об этом аспекте Торы, то величайший из ученых мужей «обладает» ею не больше, чем последний простолюдин.

Двое братьев могут получить наследство, доставшееся им от отца. Один из братьев – ответственный человек, который справляется со множеством дел, а другой – великовозрастный ребенок. Но при вступлении в права наследования это не имеет значения: важно, кто наследник, а не то, чем он занят в этой жизни. Как именно он распорядится наследством, насколько оно важно для него, не играет роли.

Однако у нашего «обладания» Торой есть и иной аспект. И для его описания подходит формула «ты получил то, за что заплатил». Да, Тора принадлежит тебе и так. Да, «наследство» определяется твоим происхождением и тем, что с наследным имуществом тебя связывают сущностные узы, – пусть даже ты никогда не воспользуешься и «копейкой» денег, переданных в твое распоряжение, или если ты даже не ведаешь о наследстве как таковом. Но что это значит на практике? Как это наследство может повлиять на твою жизнь? С этой точки зрения, Тора твоя в той мере, в которой ты вкладываешь в нее свои силы и время, тем принося часть жизни в жертву, – то есть «приобретая» что-то в обмен на время и усилия. Чем больше ты изучишь Тору и будешь ее соблюдать, тем более ты осознаешь, что же ты получил в наследство, тем более сознательной и осмысленной частью твоей жизни станет Тора.

Обретенное трудами и обретенное как дар

Комбинация двух моделей – «наследство» и «приобретение» – недостаточна для описания природы нашей связи с Торой. Необходима третья модель, связанная с обретением, – «дар».

Дар часто кажется нам «упавшим с неба», случайно, без учета наших заслуг и усилий. Однако Талмуд напоминает, что на самом деле «незаслуженного» дара не бывает: внимание дарителя привлекает что-то в человеке или его поступках. Поэтому сказано: «Не вызови [одариваемый у дарителя] чувства удовлетворения, не удостоился бы дара». Именно поэтому на дары распространяются многие законы, регулирующие торговые сделки (Гитин, 50б).

И все же дар оказывается несоизмерим с какими-либо предшествующими усилиями человека. Это верно и по отношению к Торе: воздаяние за изучение Торы бесконечно превосходит все усилия сознания, направленные на постижение ее мудрости. В Талмуде сказано: «Если кто-то скажет: “Я старался, но не нашел”, – не верь ему; “Я не старался, но нашел”, – не верь ему; “Я старался и нашел”, – верь» (Мегила, 6б).

Казалось бы, тут не совсем точно употреблено слово: вместо «нашел» должно быть «обрел» или «достиг», ибо «нашел» предполагает выгоду, обретенную не заслугами, а почти случайно. А ведь контекст говорит о том, что усилия и только усилия рождают нечто стоящее. Задумаемся: без усилий не происходит ничего; но если человек отдается чему-либо, полностью вкладывая свои способности, все, что у него есть, то результат – и на практическом уровне тоже – бесконечно превышает все, что человек мог себе представить.

Трижды три

Акавия, сын Махалалеля, говорит: «Сосредоточься на трех вещах, и ты не впадешь в грех. Помни, откуда ты явился, куда идешь и перед кем тебе придется держать ответ. Откуда ты явился – из зловонной капли. Куда идешь – туда, где прах и черви. Перед кем ты будешь держать ответ – перед Верховным Царем всех царей, да будет благословенна святость Его».

Поучения отцов, 3:1

На первый взгляд, это поучение предельно ясно: Акавия напоминает нам печальные факты, касающиеся нашего физического «я». Размышления над этими фактами помогут осознать, куда направлена наша жизнь.

Однако заповедям свойствен очень емкий и лаконичный язык. Разве недостаточно было сказать: «Чтобы не впасть в грех, помышляй о том, что ты явился из зловонной капли, что ты идешь туда, где прах и черви, и будешь держать ответ перед Царем Царей»? Вместо этого мы встречаемся с утверждением из трех частей.

1. Сосредоточься на трех сущностях, и ты не впадешь в грех.

2. Помни, откуда ты явился, куда ты идешь и перед кем тебе придется держать ответ.

3. Откуда ты явился – из зловонной капли. Куда идешь – туда, где прах и черви. Перед кем ты будешь держать ответ – перед Верховным Царем всех царей, да будет благословенна святость Его.

Не предполагают ли слова Акавии более глубокую интерпретацию, чем та, которая предложена нами в начале? То есть три части этого поучения являются тремя вариантами послания, адресованного трем различным типам людей.

Совершенство, контроль или порабощенность

В Тании рабби Шнеур-Залман из Ляд рассматривает духовную и психологическую структуру трех типов людей: цадик («человека праведного»), бейнони («человека середины») и роша («человека грешного»).

Роша позволяет своей животной природе властвовать над своей жизнью. Раз за разом он уступает гедонистическим и себялюбивым наклонностям своего характера, греша против Б-га и ближних.

Ему противостоит цадик, достигший совершенства в своих внешних и внутренних проявлениях: его поведение и его характер чисты от всякого зла. Все, что он делает, говорит или думает, совпадает с волей Б-га. Внутренне цадик прошел через преображение: его заботит лишь связь с Б-гом, а все, что может причинить вред этой связи, он отвергает.

Бейнони занимает срединное положение между роша и цадиком: его поведение безупречно, но его внутренняя природа еще не подверглась очищению и просветлению. В отличие от цадика, «человеку середины»  только предстоит преобразить эгоцентрические импульсы, присутствующие в его сознании. Однако при этом он полностью обрел контроль над словами и деяниями и даже над помыслами, связанными с желаниями. Он может испытывать неправедные желания, но не позволяет им реализоваться. Не всякий способен достичь совершенства цадика, но уровень бейнони достижим каждым, и каждый призван достичь этого состояния, заключает рабби Шнеур-Залман (детальное описание этих трех уровней и ступеней внутри каждого из них дано в первых двенадцати главах Тании).

Приоритеты

Всем – роша, бейнони, цадику – необходимо сосредоточиться на «трех вещах», чтобы не впасть в грех. Однако природа этих «трех вещей» для совершенного цадика, грешного роша и пребывающего между ними бейнони различна. Поэтому Акавия дает три варианта наставления, на которых следует сосредоточить размышления, дабы избежать греха. Каждое наставление имеет своего адресата.

Заключительная формула – («Откуда ты явился – из зловонной капли. Куда идешь – туда, где прах и черви. Перед кем ты будешь держать ответ – перед Верховным Царем всех царей, да будет благословенна святость Его») – предназначена роша. Здесь используются только «отрицательные» определения, но это единственный способ «затронуть» сознание «человека грешного». Мысль о полноте и желанности жизни в согласии с Творцом не способна глубоко затронуть сознание роша: все цели, которые готов преследовать «человек грешный», связаны с материальным. Чтобы перешагнуть через желания, лежащие в основе его существования, роша должен осознать, насколько они тщетны.

К бейнони обращены слова: «Помни, откуда ты явился, куда идешь и перед кем тебе придется держать ответ». Бейнони не надо убеждать в том, что материальное занимает самую нижнюю ступень, ибо правильные представления о жизни и жизненном призвании уже укоренены в его сознании и сердце. Для него нет вопроса, можно или нельзя уступать страхам и желаниям своего животного «я». Но из этого еще не следует, что он недоступен для отрицательных влияний: он может желать зла. Поэтому он должен размышлять над истиной, утверждающей: все материальное бренно. Хотя эта необходимость диктуется иными причинами, чем в случае с «человеком грешным». Грешника нужно побудить, чтобы он изменил свои приоритеты и поведение, тогда как бейнони следует, наоборот, поддержать в его стремлении достичь внутреннего совершенства праведника.

Поэтому когда для бейнони говорится: «откуда ты явился», – речь идет не о «зловонной капле», указывающей на плотское начало, столь важное для грешника, но о Б-жественном происхождении души. Для бейнони «куда ты идешь» указывает не на судьбу тела, которому назначено истлеть, а на те высоты, которых можно достичь, служа Всемогущему. Мысль о том, перед кем ему придется держать ответ, связана для бейнони не с «угрозой» воздаяния за совершенное зло, – подобное настроение – удел роша, – а с ощущением ответственности за развитие  потенциала,  заложенного в человеке. Вместо того чтобы созерцать тленность материального, бейнони следует сосредоточиться на размышлениях о том, что начало его – от Б-га, а цель его – прийти к Б-гу, и перед Ним он ответствен за исполнение жизненного предназначения.

Ты, Он и мир

Начало интересующего нас поучения – «Сосредоточься на трех вещах, и ты не впадешь в грех» – адресовано цадику.

Цадик неспособен совершить грех деяния: он в буквальном смысле отвергает все, что может отдалить его от Творца. И, тем не менее, он должен следить, чтобы уберечься от иного рода «греха», связанного с более широкой трактовкой этого понятия. «Грех» этот – «недостаточность»: опасность не дойти до степени совершенства, возложенной для тебя («хейт» – на иврите «грех» – имеет еще одно значение – «нехватка, недостаток»). Невыполнение того, что можно было исполнить, есть грех: когда человек, Б-же упаси, совершает переход вниз, но не из зоны добра в зону зла, а просто на более низкий уровень. (В этом кроется также объяснение, почему поучение появляется именно в третьей главе трактата. Если бы речь шла только об избежании «греха» в базовом значении слова, это изречение должно было быть в первой главе «Поучений отцов»: отторжение зла есть первая ступень в восхождении человека к чистоте и совершенству. Но интересующее нас изречение – сложнее, оно затрагивает различные фазы восхождения, как и различные иерархии «греха».)

Поэтому для цадика сказано: «Сосредоточься на трех вещах». Это не три темы, столь важные для роша, которому следует сосредоточиться на том, сколь подвержено тлению все сущее в подлунном мире. И это не размышления бейнони, который также не совсем свободен от «зачарованности» этим миром. Цадик – выше всего этого. Однако есть ловушки, которых следует опасаться и самым совершенным людям, ловушки, которые грозят, что жизненная миссия не будет исполнена в полной мере.

Одна из возможных «опасностей» для духовно совершенного человека связана с тенденцией воспринимать все сущее исключительно через призму двусторонних отношений: все в мире видеть, как «я» и «Он», не придавая значения ничему, кроме связи с Б-гом. Тем самым человек рискует не заметить ситуаций, когда должен был «сработать» данный ему потенциал. Он может избрать праведную жизнь, полностью забыв об обществе и о том, что его окружает, чтобы стать ближе к Всемогущему. Однако, возможно, не совсем этого хочет Сам Всемогущий.

Для предупреждения такого развития событий Акавия обращается к цадику: «сосредоточься на трех вещах», кроме осознания двух точек – «Он» и «я», вспомни о мире, в котором ты живешь волею Б-га. Непрестанно помни о трех главных в этой жизни вещах: знай своего Творца, знай самого себя, понимая свою силу и свои слабости, свои таланты и свои недостатки. И не забывай о том, какого именно служения хочет от тебя Б-г: ты должен использовать ресурсы материального мира и способствовать тому, чтобы этот мир развивался согласно воле Творца.

Личный суд

Помни… перед кем тебе придется держать ответ.

Поучения отцов, 3:1

Рабби Баал-Шем-Тов говорил: когда человек предстает перед судом в вышних, чтобы держать ответ за свои земные деяния, сначала его спрашивают о ком-то другом. «Чего, по-твоему, достоин такой-то, совершивший то-то и то-то?» И когда человек называет меру воздаяния другому, ему показывают параллель этой ситуации в его  собственной жизни. Так человек, по сути, сам вершит суд над собой, вынося приговор своим ошибкам и достижениям (ср. суждение рабби Натана о царе Давиде в комментарии на Шмуэл, 2:12).

В этом – один из ключей к приведенным словам из «Поучений отцов». В оригинальном тексте эта формула звучит так: «помни… чей суд тебе и пред кем держать ответ». Но тогда выходит, что о приговоре говорится раньше, чем о слушании дела: ведь слова «чей суд тебе» мы вполне можем отождествить с приговором, а «держать ответ» – со слушанием дела. Разве не следует прежде выслушать обвиняемого и только потом судить его? И еще одна странность: формула «чей суд тебе» скорее говорит, что судишь ты, а не тебя. Но дело именно в том, что сам приговор никогда не выносится исключительно «свыше». Только после того, как человек сам вынес суждение о каждом из деяний, похожих на его собственные, суд вышних открывает ему, каково будет воздаяние. 

Сходная мысль высказана в «Поучениях отцов» в другом стихе из той же третьей главы: «Сборщики… обходят всех и взимают с каждого – с ведома ли человека или без его ведома» (Поучения отцов, 3:20). Всякий раз, когда человек сознательно высказывает свое мнение о чьей-то ситуации, он, часто того не осознавая, судит самого себя.

И здесь мы приходим к глубочайшему пониманию того, что есть душа человека. В творении нет ничего выше, чем «искра Б-жественности» в душе человека. Подтверждение можно видеть в том, что из всех созданий лишь человек наделен свободой выбора и он один разделяет это свойство с Самим Создателем.

Свобода выбора чревата ошибками, которые человек может совершать, он может оступаться, но эта же свобода открывает ему возможность творить благо и в своем величии несравнима с данным иным Б-жьим созданиям, принадлежащим к духовным сущностям. Поэтому, когда душа предстает на суд, пусть она повинна в ошибках и прегрешениях, суд даже самых духовных созданий не имеет над нею силы.

Единственная сила в небесах и на земле, которая может судить человека, – сам человек.

Современный каннибализм

Рабби Ханина, помощник первосвященника, говорит: «Молись за благополучие правительства, ибо если бы не страх перед ним, люди пожрали бы друг друга…» Рабби Ханания, сын Терадиона, говорит: «Если двое сидят вместе и обмениваются словами Торы, то Б-жественное Присутствие пребывает с ними».

Поучения отцов, 3: 2,3

Смысл слов рабби Ханины: для существования цивилизованного общества нужно, чтобы его члены признавали власть правительства и закона («Закон этой страны – закон евреев», учит Талмуд в Бава Басра, 113а). Упоминание о «страхе перед властями» может покоробить наше сознание, но факт остается фактом: если не будет этого страха, нечем будет сдерживать худшее в человеке, и нами будет править закон анархии, закон джунглей. Но в приведенном поучении выражен и иной, более глубокий смысл.

Живой, здоровый, но при том пожранный

Наш мир, все сущее в нем, все обитающие в нем создания – это лишь выражение всеобъемлющей реальности Творца. Созерцая и постигая человека, общество и порядок природы, мы имеем дело с зеркалом, отражающим отблески духовного мира и лик Самого Творца.

То же верно и по отношению к понятиям «правительство» и «власть». По словам мудрецов: «Царь на земле есть прототип Царя Небесного» (Брохойс, 58а). Принципы, определяющие порядок власти и владычества в мире людей, являются отражением Бжественной власти (малхус).

Человеческому «я» от природы свойственна склонность к каннибализму. В худших своих проявлениях «я» готово разрушить всех и вся вокруг во имя удовлетворения личностных устремлений. В лучшем случае, когда мы имеем дело с цивилизованным, воспитанным и терпимым человеком, он готов признавать свой статус «одного среди многих», помнить о том, что «права человека» распространяются на его ближних, и допускать, что другие люди могут преследовать совсем иные, отличные от его собственных, цели. Но и самые либерально мыслящие не могут избежать ловушек «я»: мы всегда видим другого через себя. Якобы объективное сознание человека будет декларировать, что на этой планете он живет вместе с миллиардами других людей, что, кроме его собственных, существуют и другие призвания и цели, но в глубинах сознания собственное «я» будет все так же оставаться центром вселенной. Человек все равно будет воспринимать других как необходимую – возможно, очень существенную – часть своего бытия, но – по отношению к нему – вторичную, словно мир вращается вокруг него.

Именно об этом слова рабби Ханины. Выражение «люди пожрали бы друг друга» надо понимать в буквальном смысле: каждый из нас жив и здоров, но – все мы являемся пищей ближнего: каждый из нас переваривает этот мир в недрах собственной «самости». Мы готовы допустить, что жизнь и работа других имеют некую ценность, но при этом смотрим на них только с позиций своей личности, которая для нас – главное в этой реальности.

Молитва за владык

Тот человек, для кого мироздание – не более чем сочетание случайных факторов, а понятие Владыки мироздания лишено всякого смысла, никогда не сможет преодолеть моральный и интеллектуальный каннибализм «я». Если отказаться от представлений о высшей власти, волею которой сотворена, задана и направляема Вселенная, то «я» и связанные с ним чувственные восприятия окажутся единственным критерием, определяющим, что хорошо, а что – плохо. При таком подходе видение человеком других всегда будет окрашено в цвета его «я».

Только испытав страх Б-жий, только приняв верховную власть Владыки владык и Царя царей, человек может перешагнуть предвзятость и анархизм, столь свойственные его «я». Только прикоснувшись к абсолютной истине, перед лицом которой все прочее – равно незначительно, но которая наполняет значением существование бесконечного множества индивидуальных сущностей, человек может увидеть в ближнем  равного, постигнуть, что все сущее призвано служить реализации Б-жественного плана, изначально заложенного в Творении.

А поскольку, в силу самой своей природы, сосредоточенное на себе сознание человека по определению неспособно перешагнуть собственные границы, эта абсолютная истина не может быть постигнута разумом и осознана сердцем, – во всяком случае, разумом и сердцем современного человека. И потому каждый из нас должен «молиться за благополучие правительства». Каждый из нас должен осознать, что преодоление собственного «я» для человека, без вмешательства свыше, невозможно. А, осознав, смиренно просить, чтобы нам свыше было даровано иное видение ближнего, свободное от нашего эгоизма.

Как правило, в Талмуде каждая заповедь призвана выразить одну мысль. Следующая мысль требует для своего выражения отдельной формулы. Однако не случайно рядом со словами рабби Ханины, помощника первосвященника, стоят слова рабби Ханания, сына Терадиона. На первый взгляд, эти два высказывания не связаны какой-либо общностью. Первый говорит о властях, другой же напоминает: «Если двое сидят вместе и обмениваются словами Торы, то Б-жественное Присутствие пребывает с ними…»

Но если мы задумаемся над глубинным значением слов рабби Ханины, то второе высказывание предстанет его повторением, выраженным в других понятиях. Что общего между молитвой за владык и изучением Торы?

Тора есть сообщение, адресованное Б-гом Своему народу,  выражение Его мудрости и воли в словах, понятных человеческому сознанию. Однако существует много уровней понимания Торы: от понимания простого труженика, которого хватает лишь на чтение «одной главы утром и одной – вечером» (Менохойс, 99б), до понимания талмудиста, дни напролет погруженного в изучение Писания. Но в действительности, вне зависимости от степени погружения в Тору и умственного горизонта человека, ее изучающего, все приходящие к мудрости Б-га перед ее лицом равны. С одной стороны, равны, так как их конечный человеческий ум неспособен вместить бесконечную истину, а с другой – равны, ибо им дарована недостижимая никакими личными усилиями способность понимать Тору, – каждому на своем уровне.

Поэтому, если двое изучают Тору и один из них возвышается над другим, подобно крепостной башне, полагая, что постигнутое им безмерно глубже и значительнее, чем постигнутое партнером, то очевидно: такой человек постигает не Б-жественную Тору, а им же порожденное, носящее на себе отпечаток его личности представление о Бжественной истине. Но если двое сидят как равные и «обмениваются словами Торы», сознавая, что они – лишь смиренные «получатели» Б-жественной истины,  тогда и впрямь на них снисходит Б-жественное Присутствие.

О сути трапезы

Рабби Шимон говорит: «Если трое ели за столом… и обменивались друг с другом словами Торы, [то] как бы ели за столом у Вездесущего».

Поучения отцов, 3: 4

Кажется, мысль, высказанная рабби Шимоном, проста и прямолинейна: используйте время трапезы, чтобы поделиться друг с другом мудростью Торы, и поэтому столь земное занятие, как принятие пищи, превращается в высокое стремление приблизиться к Б-гу.

Но ведь это вполне применимо и к тому, кто ест в одиночестве, и к большой компании, сидящей за столом. Почему же сказано: «если трое ели за столом»? И какую роль играет здесь стол, поскольку о нем упомянуто специально? По сути, рабби Шимон говорит о том, что на самом деле стоит за нашей потребностью в насыщении пищей.

Двоякая суть голода

Человек состоит из двух изначальных компонентов – физического тела и души. Жив человек благодаря душе. Собственно, это верно по отношению ко всякому тварному созданию: физическое и субстанциональное является лишь внешней оболочкой любой материальной сущности. Внутри этой оболочки скрыта «душа» – внутренняя, духовная, наделяющая смыслом сущность.

И тут необходимо отметить: все мироздание одухотворено заложенным в нем стремлением исполнить волю Творца – это и есть душа вселенной. Но эта единая «душа» раздроблена на множество отдельных «искр», которые и образуют своеобразную сердцевину каждого объекта, сущего в мире.

Однако, в отличие от человеческой души, наделенной волей и свободой выбора, все прочие тварные создания – лишь пассивные вместилища этих «искр», но именно «искры» наделяют вещь смыслом и предназначением. Все сущее зависит от человека, ибо человек – венец творения, и ему предназначено развивать и использовать все сущее в мире, чтобы преобразить мир согласно плану, который представил для него Творец. Именно человеку дарована Тора – своего рода Б-жественный «чертеж» творения, – и именно человек располагает всем необходимым для преображения мира в соответствии с замыслом Б-га.

И вот душа человека сходит в этот мир, принимая тяготы и ловушки бытия в физическом теле, чтобы вступить в контакт с «искрами святости», разбросанными по миру. Соединившись с физическим телом, душа ест, носит одежды и множеством иных способов использует объекты и силы физического мира, чтобы таким образом «вызволить» Б-жественные «искры», заключенные в этих объектах. Ибо когда человек использует что-либо, напрямую или косвенно, для выполнения воли Бга, он выходит за пределы материальности, раскрывая и осознавая функцию соответствующих сущностей в общем порядке бытия.

Это объясняет одну из «загадок» мироздания: почему человек черпает жизненную энергию от сущностей животного, растительного и минерального царств? Разве высшая форма жизни должна зависеть от сущностей, которые намного ниже нее?

На самом деле, поглощая и используя пищу и множество сущностей, поддерживающих его жизнь, человек помогает этим сущностям осуществить цель их бытия. Когда человек использует во благо энергию, которую он получает от них, он тем самым выводит сущности на уровень, которого они не могут достичь никаким иным образом. Благодаря этому они становятся неотъемлемой частью сознательного бытия и так включаются в служение Всемогущему. Мясо животного, зерно, преображенное в хлеб, вода, утоляющая нашу жажду, становятся благим деянием, актом милосердия, изучением премудрости Бжьей, открытой в Торе, любовью к Б-гу, высказанной в молитве.

Именно в этом смысле хасидское учение толкует стих: «Голодны [были] и жаждали, ослабела душа их» (Теилим, 107:5). Человек, жаждущий пищи, возможно, думает только об утолении своего телесного голода, но на самом деле этот голод является выражением куда более глубокой потребности. Это его душа жаждет «искр» Б-жественного, помня, что в их освобождении и состоит ее миссия в этом мире.

Тройственное единство

Когда человек садится за стол, в трапезе соучаствуют три сущности: его тело, его душа и пища. Последняя – тот «жизненный клей», что удерживает тело и душу вместе, давая человеку оставаться живым.

И если насыщающийся яствами помнит о той перспективе, которую дает жизни Тора, то те «трое, которые едят», конечно же, делают это за одним столом. Их трапеза раскрывает лежащее в основе творения единство всего и вся – и связь тварного мира с Единым Создателем.

<< содержание

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.

E-mail:   lechaim@lechaim.ru