[<< Содержание]        ЛЕХАИМ НОЯБРЬ 2003 ХЕШВАН 5764 – 11(139)

Рабби Менахем-Мендл Шнеерсон

За буквой Закона

Введение

«Поучения отцов» («Пиркей овойс») принадлежат к тем книгам, о которых мы знаем раньше, чем нам довелось их прочесть. Разве каждый из нас не слышал изречения: «Не суди ближнего, покуда не побывал на его месте»? («Поучения отцов», 2:5. Здесь и далее цитаты приводятся по изданию «Поучения отцов». М. – Иерусалим: «Даат»/ «Знание», 2001.) Разве не говорилось нам многократно: «Больше имущества – больше забот» (там же, 2:8)?

«Поучения отцов» – книга, давно ставшая не просто тридцать девятым трактатом Талмуда, а претворившаяся в самую плоть еврейской жизни и еврейского мышления. Ибо из книги этой приводят цитаты по всякому поводу, и мы порой просто не в силах припомнить, откуда заимствованы те или иные «крылатые» выражения. Такие, например: «Один грех влечет за собой другой» или «Всякому человеку – его час, и всякой вещи – ее место»(там же, 2:2,3).

Но и прочитав однажды «Поучения отцов» полностью, мы будем потом возвращаться к ним снова и снова. Потому что за внешней простотой фраз этого трактата кроются многие тонкие и разнообразные уровни смысла. Недаром на «Поучения отцов» написаны сотни томов комментариев! Как сказано в самом трактате: «Листай и перелистывай эту книгу, ибо все – в ней... старей и седей с нею, и не расставайся с нею, ибо нет для тебя ничего лучше...» (там же, 5:26).

И именно в русле этой традиции написана книга, которую мы начинаем публиковать, – «За буквой Закона». Это – сборник эссе, составленных на основе статей, заметок, высказываний Любавичского Ребе – рабби Менахема-Мендла Шнеерсона.

Каждая из шестидесяти главок этой книги сосредоточена на каком-то высказывании из трактата «Поучения отцов». И пояснения Ребе дают увидеть, оценить и осознать, сколь богат смыслами этот талмудический текст.

«Поучения отцов» – один из трактатов Мишны, составленной в Святой земле рабби Иеудой а-Носи в конце второго века нашей эры.

Само слово «Мишна» означает «изучение» или «обзор». Мишна Иеуды а-Носи была первой письменной кодификацией законов Торы. На протяжении тридцати пяти поколений – от Моше до рабби Иеуды – весь корпус законов Торы и тех принципов, на основе которых они выводятся из Письменной Торы (Пятикнижия Моше), передавались устно, от учителя к ученику.

Об этой цепи преемственности говорится уже в первой главе «Поучений отцов». Рабби Иеуде выпала горестная судьба стать свидетелем начала очередного процесса рассеяния еврейского народа, процесса раздробления его на небольшие, оторванные друг от друга общины. И именно в ту пору он осознал необходимость записать устное учение, дабы «Тора не совсем была забыта Израилем».

Следует признать: Иеуда а-Носи виртуозно справился с поставленной задачей, так что каждое слово, каждое предложение Мишны вместило в себя множество законов. Так, например, иллюстрации к каждому из комментируемых законов подобраны в Мишне столь тщательно, что на их основе можно вывести несколько других законов.

Мишна состоит из 63 трактатов, причем 37 из них разобраны и прокомментированы в Геморе. Трактат «Овойс» («Отцы»), или «Пиркей овойс» («Главы отцов»), укоренившийся в русскоязычной традиции под названием «Поучения отцов», – тридцать девятый по счету.

В течение почти трех веков «Мишну» анализировали, обсуждали и комментировали несколько поколений наших мудрецов и ученых. Большинство жило в Вавилоне, который был центром изучения Торы. Истолкование и комментарий к Мишне – Гемора («Учение») были написаны в пятом веке нашей эры

Равом Аши и Равиной. Вместе Гемора и Мишна образуют Талмуд – итог изучения Торы на протяжении жизни четырех десятков поколений.

«Поучения отцов» отличаются от всех трактатов Мишны уникальными свойства-ми. Остальные 62 трактата Мишны предписывают, что следует и чего не следует делать еврею.

Эти трактаты, в частности, наставляют, как именно нужно молиться, как изучать Тору, что можно принимать в пищу, а что – нет, как совершать бракосочетание, как вести календарь, как соблюдать Субботу и праздники, как погребать мертвых, наказывать за преступления, вести дела...

«Поучения отцов», однако же, сосредоточены не на законе (дин), а на том, что на иврите называется лифним ми-шурас а-дин – «пребывающее над строкой закона».

Как это понимать? На самом простом уровне истолкования этой фразы – речь идет о том, что выходит за пределы минимальных требований закона. «Поучения отцов» не просто растолковывают требования, установленные той или иной заповедью, – они утверждают определенную этическую систему.

Так, в Торе можно найти запрещение оскорблять ближнего, однако законы Торы не говорят о необходимости улыбаться ближнему или здороваться с ним при встрече. Между тем, в «Поучениях отцов» сказано: «Принимай каждого с выражением приветливости на лице» (там же, 1:15).

Согласно букве закона тот, кто говорит: «Я даю десятину на дела милосердия, поэтому сын мой будет жить», есть человек, следующий путем праведности. Но в «Поучениях отцов» сказано несколько иное: «Не уподобляйся слугам, которые служат своему хозяину только ради вознаграждения» (там же, 1:3).

Тот, кто воздерживается от причинения зла ближнему, утром и вечером читает по главе из Торы, дает деньги на благотворительность и соблюдает заповеди, – тот выполняет букву Закона.

Но тот, кто следует «Поучениям отцов», не будет довольствоваться только подчинением своего поведения требованиям заповедей Торы. Нет, он равно озаботится тем, чтобы и все в его жизни – внешний облик, желания, чувства, сама суть его личности стали, в свою очередь, отражением того образа мира, который задан Торой как «чертеж грядущего мироздания».

Живущий согласно «Поучениям отцов» будет не только давать цдоку – деньги на благотворительность, но такой человек действительно станет заботиться о бедняках. А значит – не напоказ демонстрировать любовь к ближнему, но поистине – любить ближнего.

Этот трактат учит не просто механическому следованию формальной стороне заповедей. Наоборот – он учит внутреннему постижению необходимости выполнения этих заповедей для жизни согласно Б-жественному плану. Учит главному – постижению сути, которое со временем изменяет само внутреннее «я» человека.

Поэтому «Поучения отцов» очень близки всякому хасиду: путь, намечаемый ими, это именно тот путь, которым идут последователи хасидского учения.

Но ведь и хасидизм берет свое истинное начало не в 1734 году, когда рабби Исроэл Баал-Шем-Тов основал хасидское движение. Хасидом является всякий, чье поведение строится на любви к Творцу и чье величайшее желание – исполнить Его волю.

Поэтому-то мы и можем утверждать, что первым хасидом был праотец наш Авраам, о котором Сам Б-г устами пророка Ишаяу (41:8) сказал: «Авраам, возлюбивший Меня».

Я. Таубер

Тройная связь

Б-г, евреи и Тора связаны прочными узами

Талмуд в трактате Сангедрин (90а) подтверждает истину: Весь Израиль имеет долю в Мире Грядущем. Ибо сказано:

«И народ твой, все праведники, ветвь насаждения Моего, дело рук Моих для прославления, навеки унаследуют страну...»

Ишаяу, 60:21

Обычно принято читать «Поучения отцов» по Субботам, во второй половине дня, по главам. Чтение начинается с Шабоса после Пейсаха и продолжается вплоть до Шабоса накануне Рош а-Шона. Таким образом, все шесть глав «Поучений отцов» прочитывают за этот период несколько раз.

Каждую недельную главу предваряют цитированной здесь мишной из Сангедрина, а после чтения главы произносят мишну из трактата Макойс.

Моше получил Тору на Синае и передал ее Иеошуа, Иеошуа – старейшинам, старейшины – пророкам, а пророки передали ее мужам Великого Собрания.

Поучения отцов, 1:1

Можно ли помыслить еврея без Торы?

Можно ли быть евреем, не соблюдая букву и дух законов Торы каждое мгновение жизни?

Говорить о евреях как о «народе» или о «нации» не совсем верно, потому что под этими понятиями подразумевается некое единство расового, культурного или исторического опыта. Однако как раз этого-то евреям и не дано. Достаточно известные источники зафиксировали факты, свидетельствующие о том, что многие евреи приняли иудаизм уже в сознательном возрасте или они являются детьми тех, кто обратился к вере. С другой стороны, на протяжении поколений немалое число еврейских общин почти не имели контактов с единоверцами.

Дарованное нам на веки вечные право на страну Израиль принадлежит всем евреям. Но, как известно из истории, бо€льшую часть последних 4000 лет подавляющее большинство евреев жили вне Израиля и даже ни разу не ступали на Святую Землю.

Евреями нас делают лишь исключительно довлеющие над нами узы. Мы являемся евреями постольку, поскольку Всемогущий избрал нас «из всех народов... царством священнослужителей и народом святым», – сказано в Торе (Шмойс, 19:5,6).  Мы – евреи лишь постольку, поскольку Всемогущий избрал нас для исполнения цели, заложенной Им в творении. Ибо: мы избраны жить, соотнося наши жизни – с Его волей. Мы избраны построить человеческое общество – и жизнь во всем мире – так, чтобы все было адекватным отражением Его Бжественности и совершенства.

Можно ли отречься от еврейства?

Суть этих уз, хартия верности, связующая нас – Тора.

Тора, поистине, – помысел Бга о реальности, поведанный человеку.

Тора – это чертеж, задающий построение совершенного мира именно таким, каким он видится Создателю. Тора повествует о том, какая именно жизнь в мире угодна Творцу.

Принимая все это, мы, казалось бы, соглашаемся с фактом: суть нашего еврейства – «религия», которую мы исповедуем. Мы – евреи именно потому, что храним приверженность верованиям и установлениям, заданным Торой.

Однако сама Тора свидетельствует, что все обстоит иначе. Тора объявляет (Ваикро, 16:16), что Бг «находится у них среди их нечистоты». И что Его связь с Израилем пребывает независимо от праведности или неправедности поступков и деяний избранного народа.

В связи с этим Талмуд (Сангедрин, 44а) разъясняет: «Еврей, даже если он отступился и согрешил, остается евреем». Согласно закону Торы «еврейство» человека не определяется ни его образом жизни, ни его самоидентификацией. Ибо известно: человек может не осознавать себя евреем, но, тем не менее, – быть им. И, с другой стороны, он может считать себя евреем, соблюдать все предписания Торы – и все же не быть евреем.

Закон Торы – Алоха – определяет следующие критерии, по которым идентифицируются те, чьи души стояли под горой Синай и были включены в число избранников Бга. Итак: по Алохе еврей – это тот, кто рожден от матери-еврейки, или тот, кто перешел в иудаизм с соблюдением всех алохических правил. Иными словами, «еврейство» человека определяется существованием связи между ним и Творцом, а отнюдь не осознанием этой связи или ее воплощением в образе жизни. Евреем человека делает не соблюдение им заповедей, а причастность тому, что стоит за этими заповедями.

Вдумаемся в вышеприведенную формулу: «Еврей, даже если он отступился и согрешил, остается евреем».

Очевидно, формула эта утверждает, что еврей, даже несмотря на совершенное им прегрешение или нарушение Закона, – не перестает быть евреем. Но у этих слов есть и иной, глубинный смысл: именно в нарушении заповеди раскрывается еврейство человека.

Так, например, если нееврей в Пейсах ест хомец, дрожжевой хлеб, то для него в этом нет никакого греха; если в пасхальный Сейдер он будет есть мацу, то в его сознании это никак не будет связано с какими-либо духовными или нравственными категориями.

Для еврея же заповеди, устанавливающие ритуалы Пейсаха, являются действительным воплощением тех уз, что связывают его с Бгом. И именно через соблюдение заповедей он и приходит к осознанию этих уз – для того, чтобы затем строить свою жизнь в соответствии с ними. И если еврей, упаси Бг, нарушает заповеди, вот тогда-то он и преступает незримую, но  вполне ощущаемую им границу. Ибо, поступая таким образом, еврей обязан осознавать и чувствовать: это действие направлено против всего того, что определяет его внутреннее «я». Тем самым даже сам факт отступничества от заповедей для еврея оказывается столь же важным в уяснении природы его отношений с Бгом, как и соблюдение этих же заповедей. Следовательно, само отступничество еврея оказывается для него же первого явственным «доказательством от противного» факта, что между ним и Творцом существует особая связь.

В самом деле, на иврите слово «мицва» – «заповедь» – означает и «предписание», и «единение». И важно то, что связь, существующую между двумя этими значениями слова, можно истолковать на разных уровнях. Так, с точки зрения совершаемых нами поступков, эта связь с Бгом осуществляется на уровне исполнения заповедей. На глубинном же уровне мы неразрывно связаны с Ним. И притом – связаны благодаря именно тому, что Он избрал нас выполнять Его заповеди.

Очевидно, что два этих уровня – лишь различные выражения одной и той же истины. А именно: соблюдение нами заповедей – не что иное, как повседневное проявление внутренних уз, соединяющих Бга и Его народ избранный – Израиль.

Шесть аспектов связующих нас уз

Это следующим образом поясняет фундаментальный кабалистический трактат – Зогар (ч. III, 73а).

Есть тройственные узы, неотрывные друг от друга: Бг, Тора и Израиль, и каждая из этих сущностей имеет несколько уровней, сокрытых и явленных. Есть сокрытый аспект Бга и явленный Его аспект. Так же и Тора имеет свой сокрытый и свой явленный аспекты, и то же относится к Израилю, у которого – свой скрытый и свой явленный аспекты.

Продолжая эту мысль, Зогар далее говорит о том, каким образом Тора выполняет роль уз, связующих Бга и народ Израиля. А именно: Тора едина с ее Бжественным Автором, евреи же связаны с Торой благодаря тому, что они постигают Учение Торы и соблюдают его. Но что такое «скрытые» и «явленные» аспекты Бга, Торы и Израиля? И как они сочетаются с узами, соединяющими нас с Бгом через Тору? Зогар дает нам понять, что эти три рода связей соединены на двух уровнях: и на уровне «скрытого», и на уровне «явленного». Каждая из трех «связующих нитей» наделена глубинно присущим ей, но не явно открыто, и тем, что совершенно явственно.

«Явленный» аспект Бга мы постигаем, познавая Его реальность, манифестированную через существование сотворенного  Им  мира.  «Скрытый»  же Его аспект – сама непознаваемая сущность Бга.

Точно так же у всякого еврея его «еврейство» проявлено и манифестировано в его поведении и в поступках. Но есть и сокрытое, сущностное ядро его личности. О Торе мы уже говорили выше: и буквальный, и скрытый уровни Торы – оба они служат узами, связующими Бга и Израиль.

На «скрытом» плане душа еврея связана с самой сутью Бга. Тора же является олицетворением этих уз. Даже если жизнь еврея, как она реализуется в его поступках и осознании их, упаси Бг, уклоняется от того, что волею Всемогущего предписано откровением Торы, – еврей все равно не перестает быть евреем. Каковы бы ни были внешние проявления его личности, те глубинные внутренние узы, которые определяют сущность еврея, пребывают неизменными.

Однако чтобы эта связь еврея и Бга проявилась во всей своей полноте, а жизнь человека протекала в гармонии с его внутренней сущностью, необходима внешняя, проявленная реализация уз, существующих между иудеем и Бгом. Достигается это путем изучения Торы и соблюдения заповедей.

Три точки связи

В цитированных словах книги Зогар есть еще один глубинный смысл: говорится о тройственности уз, неотрывных друг от друга. В оригинале в этой фразе было использовано арамейское слово, буквально означающее «узлы».

Нет ли здесь некой небрежности в словоупотреблении? Если Тора связует Бга и Израиль, тогда у нас есть три сущности: Бг, Тора и Израиль. И есть две соединяющих их связи: Израиль связан с Торой, а Тора связана со Всемогущим. Так о какой же третьей связи, о каком третьем «узле» может идти речь? Здесь мы должны вернуться к определению «скрытого» и «явленного» аспектов той связи, что существует между Бгом и Израилем.

В Мидраше Танна Двей Элиёу Раба (гл. 14) сказано:

«Две сущности предшествовали творению Бгом мира: Тора и Израиль. Не знаю воистину, что чему предшествовало. Но когда сказано в Торе “Скажи сынам Израиля...”, “Повели детям Израиля...” и т. д., я знаю, что Израиль был прежде всего иного».

Таким образом, Бг сотворил мир с целью, чтобы Израиль исполнил тот план, который Бг положил в основу творения и явил в словах Торы. Представления об «Израиле» и «Торе» предшествовали в «сознании» Творца представлению о «мире». Здесь, однако, уместен вопрос: которое из двух представлений – о Торе или об Израиле – глубже было укоренено в «сознании» Творца?

Призван ли Израиль к существованию ради того, чтобы исполнялась Тора? Или Тора явлена во имя того, чтобы послужить Израилю в выполнении его задачи и стать выражением уз, существующих между Бгом и Израилем? Если сама Тора говорит, что она обращена к Израилю, то это подразумевает одно: идея «Израиля» предшествовала идее «Торы». Это означает, что связь Бга с Израилем существует – как замысел – прежде Торы: Тора явлена для того, чтобы служить реализации этой связи. И тогда Израиль является «мостиком» между Торой и Бгом. Ибо ясно: существование Торы как вместилища Бжественной мудрости и воли является следствием существования Израиля и его связи с Бгом. То есть мы действительно должны говорить о тройственной связи, соединяющей Бга, Израиль и Тору.

На уровне явленного Тора служит связью между Бгом и Израилем: Тора причастна Бгу, а Израиль причастен Торе. При этом задействованы оба уровня, обе степени причастности, о которых уже говорилось. А именно: степень причастности, достигаемая исполнением заповедей, и другая степень причастности, определенная самим существованием заповедей.

Но  на  глубинном – на  сущностном – уровне присутствует еще одна связь Это – непосредственная связь между Бгом и Его народом. Это – связь, предшествующая самой идее Торы. И с этой точки зрения причастность Израиля Торе и соединяет Тору со Всемогущим. Во имя Своего избранного народа Бг выражает Свое бесконечное и выше любых определений бытие как «Бжественную волю» и «Бжественную мудрость».

На этом уровне еврей нуждается в Торе, чтобы обрести единение с Бгом. А Тора нуждается в еврейском народе, ибо только тогда в Бге пробудится желание выразить Себя в Торе.

Но заметим: Тора бесконечно важна для установления связи евреев и Бга. Сущность еврея, глубочайшим образом укорененная в сущности Бга, неотъемлема от своего Источника и эта сущность есть одно целое с Ним. Но эта сущность «нисходит» в мир дольний, становясь частью тварного существования. Нисходит, при этом обретая свою «отдельность»: сперва – в виде неповторимой человеческой души, а потом – в качестве живого человека.

И поэтому Всемогущий дал евреям Тору.

Через посредство Торы еврей соприкасается со своей собственной глубинной сущностью. И через посредство Торы еврей обретает единство с Создавшим его.

Это – единство, воплощенное в реальности повседневного бытия.

Начало, предшествующее началу

«Поучения отцов» – талмудический свод, в котором систематизирована еврейская этика. Начинается он следующим утверждением: «Моше получил Тору на Синае и передал ее» всем последующим поколениям евреев. Тем самым говорится: еврейский Закон и еврейский образ жизни во всей их полноте восходят к Торе и к тому моменту, когда на Синае Бг сообщил Тору Моше.

Однако, изучая «Поучения отцов» (мы читаем этот свод по Субботам почти все лето, главу за главой), мы не начинаем с начала, с получения Торы на горе Синай. Чтение каждой главы мы предваряем словами:

«Весь Израиль имеет долю в Мире Грядущем», ибо «народ твой, все праведники, навеки унаследуют страну», избраны они Бгом и сказано Им: они есть «ветвь насаждения Моего, дело рук Моих для прославления».

Потому каждый еврей – независимо ни от деяний его, ни от его духовных заслуг! – связан нерушимыми узами с Создавшим его.

Пять ступеней восхождения к Торе

Моше получил Тору на Синае, передал ее Иеошуа, Иеошуа – старейшинам, старейшины пророкам, а пророки передали ее мужам Великого Собрания.

Поучения отцов, 1:1

Казалось бы, «Поучения отцов» говорят в этом стихе о непрерывной цепи передачи Торы на протяжении двадцати трех поколений: начиная от дарования Торы на горе Синай и до момента создания самого трактата.

Тора и законы, определяющие правила истолкования, приложения и расширительного применения изложенных в ней истин («Устная Тора»), из поколения в поколение передавались от учителя к ученику. От Моше это знание было передано Иеошуа, от Иеошуа – Пинхосу и членам Совета 70 Старейшин, основанного Моше, затем от Пинхоса – Элиёу и так далее.

Так, в предисловии, написанном Маймонидом к Мишне Тора, сказано о сорока поколениях, на протяжении жизни которых традиция передавалась от Моше к Раши и далее – к другим раввинам, создававшим и редактировавшим Талмуд.

Тора пребывает открытой для всякого, кто готов погрузиться в ее изучение и желает постигнуть ее глубины.

Однако в каждом поколении есть лишь несколько (порой – только один) знатоков Торы, пользующихся безоговорочным авторитетом. И именно цепь этой их преемственности восходит к Откровению на горе Синай.

В приведенной нами мишне первые двадцать три поколения этой цепи представлены как пять этапов передачи учения. Вот эти этапы: Моше, Иеошуа, Старейшины, Пророки и Члены Великого Собрания.

Но, вникнув в сокровенное значение сказанного, мы обнаружим: речь идет о пяти основополагающих качествах, необходимых каждому, кто приступает к изучению Торы.

«Моше» – Смирение

Моше, конечно же, знал себе цену. Он знал, что из всех людей, живших на земле, Бг избрал именно его. Избрал, чтобы через него сообщить Свою мудрость и волю людям.

Но при том сказано в Торе:

«Моше был скромнейшим из всех людей, что на земле».

Бемидбар, 12:3

Именно потому, что Моше знал, сколь он отмечен Бгом, как знал и о том, сколь велики его заслуги, он и являет пример совершеннейшего смирения. Ибо Моше твердо верил в истину: все, достигнутое человеком, даровано ему от Бга. И Моше мог бы сказать:

«Будь другому дано то, чего удостоен я, он бы добился намного большего».

Изучать Тору – это значит максимально задействовать свой разум. Однако в этом таится определенная опасность: осознание сил собственного разума часто оборачивается завышенной самооценкой.

И потому, приступая к изучению мудрости Бга, надо помнить пример Моше: наш разум – дар свыше. И его – так же, как и скромность, и смирение, – следует максимально использовать. Использовать по максимуму, но никогда при этом не забывая ни об Источнике этого дара, ни о том, во имя чего он нам дан.

«Иеошуа» – Служение

Тора следующими словами характеризует Иеошуа:

«А служитель и ученик его, Иеошуа бин Нун, никогда не выходил из шатра».

Шмойс, 33:11

Горячая вера, упорство и стойкость – черты, присущие характеру Иеошуа. Именно эти качества и сделали его достойным унаследовать роль вождя своего народа после смерти Моше. И стать вторым звеном в цепи преемственности Торы, передающейся от учителя к ученику.

Но и одаренный самым светлым разумом и чистым сердцем не постигнет Торы, если только не отдаст этому постижению дни упорных трудов и ночи тяжких размышлений. Ибо сам этот пророк сказал о Торе:

«...размышляй о ней днем и ночью... тогда удачлив будешь на пути твоем и преуспеешь».

Иеошуа, 1:8

«Старейшины» – «Оплачено усилиями»

Ивритское слово зокейн, «старейшины», связано с корнем кана, «покупать», «приобретать». Исходя из этого Талмуд дает определение:

«Старейшины» – «те, кто приобрел мудрость».

Кидушин, 32а

Мудрыми сказано:

«Если кто-то утверждает, что ему не пришлось тяжко трудиться и все же он приобрел глубокие познания, не верь ему».

Мегила, 6б

Сказано также в другом трактате Талмуда:

«Тора постигнута лишь тем, кто убился над ее изучением».

Брохойс, 63б

«Пророки» – «Не сам, но помощью свыше»

Тора – мудрость и воля Бга. Постигнуть Тору – означает: познать бесконечность Бжественного разума, непознаваемого по определению.

Потому Тора должна быть дарована нам, о чем мы и говорим, читая благословение, предшествующее всякому обращению к Торе:

«...благословен Ты, Бг, Всесильный наш, даровавший нам Тору».

Сидур

Лишь потому, что Бг пожелал, чтобы человеческий разум осознал Его бытие и ради этого стер границу, которую Он положил между конечным и бесконечным, – лишь потому мы и способны понять хоть слово в Торе.

И потому изучение Торы совершенно отлично от иных занятий.

Если овладение прочими знаниями зависит исключительно от интеллектуальных способностей, то при изучении Торы сущностное значение приобретают духовные и моральные качества ученика. Ибо всякий, приобщившийся мудрости Торы, оказывается «пророком», – избранным Бгом и осененным отсветом Бжественной истины.

«Мужи Великого собрания» – Воплощение в реальность

«Великое собрание» – совет 120 мудрецов, ставший во главе еврейского народа и направлявший его жизнь, когда евреи в IV веке до нашей эры вернулись в Святую Землю из Вавилонского плена.

В вавилонском пленении, продолжавшемся 70 лет, выросли три поколения евреев. Однако жизнь на чужбине, под угрозой ассимиляции не могла не наложить отпечатка на состояние еврейского народа. Поэтому понятно – по возвращении в Страну Израиля евреи столкнулись с множеством проблем.

Члены Великого Собрания должны были найти в Торе ответы на злободневные вопросы, стоявшие перед евреями, только начинавшими приходить в себя после разрушительного воздействия исторических событий. И тогда Мудрецы Великого Собрания отредактировали молитвенные тексты, а также восстановили правильный порядок Бгослужения.

На их примере мы видим, сколь важен в подходе к Торе еще один принцип, о котором никогда нельзя забывать. Принцип этот таков: изучение Торы не может ограничиваться лишь теоретической стороной. Самые глубокие положения Торы должны быть непременно реализованы на практике. И обязательно должны быть воплощены в повседневной жизни.

Ограда и ворота в жизнь

Делайте ограду вокруг Торы.

Поучения отцов, 1:1

Тора – живой текст, она предполагает что ее положения применимы к любому обществу, к жизни любого поколения.

Но, поскольку жизнь каждого поколения отличается свойственным лишь ему своеобразием, постольку истолкование Торы и применение ее на практике Всесильный доверил мудрецам и знатокам Писания.

На это прямо указано в самой Торе – в завершающей ее Книге:

«Если неясен будет тебе закон... приди к коэнам, левитам и к судье, который будет в те дни... и точно делай все, как они укажут тебе. По учению, которое они укажут тебе, и по закону, который они скажут тебе, поступай. Не уклоняйся от слова, которое они скажут тебе, ни вправо, ни влево».

Дворим, 17:8-11

Эта «адаптация» Торы к обстоятельствам предполагает также и возведение вокруг нее «охранительной ограды».

Духовные вожди поколения не могут не чувствовать «слабые места» вверенной их попечению общины. И поэтому естественно, что духовные вожди поколения стараются соответствующим образом укрепить тот порядок жизни, который следует духу и букве Торы.

Так, Тора запрещает по Субботам переносить предметы из зоны частного владения в зону общего владения. Иначе говоря – Тора запрещает выносить что-либо из жилища на улицу.

И вот для того, чтобы еврей нечаянно не нарушил Субботу, комментаторы Торы настаивают на неукоснительном соблюдении заповеди Шабоса: в этот день не до€лжно переносить что бы то ни было.

Раввинами установлено множество правил и обычаев, необходимых для обязательного исполнения верующими иудеями.

Например, правило о том, что следует читать благословение перед каждой трапезой. И правило о том, что молоко можно пить не раньше, чем пройдет определенное время после того, как человек ел мясо. И установление о том, что следует молиться три раза в день. И правило о необходимости мыть руки перед едой – перед каждым приемом пищи.

Раввинами также введено празднование Хануки и Пурима...

По сути, весьма значительная часть того, что мы называем «иудаизмом», берет свое начало в раввинистической практике.

Заметим: «охранительная ограда» всегда очерчивает площадь значительно большую, чем та сущность, которую эта ограда призвана защитить. Таким же образом и установления раввинов распространяют действие Торы на те области жизни, которые не подпадают под строгое действие формулировок закона.

В Торе все «включая то, что еще лишь назначено открыть постигающему полноту учения» (Иерусалимский Талмуд, Пеа, 2:4), – слово Бга и Его одного. Но это вовсе не исключает возможности соучастия человека в развитии сказанного в Торе. Тора и сама говорит об этом:

«не на Небесах она».

Дворим, 30:12

Тора рождена от «брака двух разумов» – разума Бга и разума человека.

Бытует мнение, что премудрость великого множества толкователей сделала иудаизм «излишне сложным». Часто можно услышать: многие из раввинистических установлений, может быть, и нужны для «охраны» Торы, но, увы, – эти установления отдалили Тору от тех евреев, которые не очень ревностно стремятся блюсти каждую букву Писания.

Однако это совсем не так. Одно из самых «притягательных» свойств Торы состоит в том, что она безбрежно широка. По сути, нет такой области жизни, которая не была бы ею охвачена. Поистине так – ибо любая область человеческого опыта, любой уровень постижения мира не остались за пределами Торы.

И мистик, и философ, и психолог будут утверждать, что Тора говорит их языком – языком мистики, философии, психологии.

Ищет ли человек свои корни, желая прилепиться к традиции, или взыскует новизны и выхода за пределы обычного, нуждается ли он в обретении непререкаемых нравственных истин, или стремится к духовному росту – он несомненно найдет именно в Торе такие заповеди, которые послужат ему в этом опорой.

И даже если он не готов впустить в свою жизнь учение Торы во всей полноте, тем не менее, именно в Торе он найдет глубину мысли или правила, которые увлекут его, станут пищей для души. А это пробудит желание вникать в Тору и все глубже постигать ее.

Поэтому с приходом в жизнь каждого нового поколения и на всем протяжении его существования в нашем мире ситуация, в сущности, повторяется. А именно: чем дальше простираются границы Торы, чем большую площадь «огораживает» возведенная вокруг Торы охранительная ограда – тем доступнее становится Тора для самых разных людей.

Абсолютная реальность

 Мир стоит на трех основаниях – на Торе (ее изучении), на служении (Бгу) и на добрых делах.

Поучения отцов,1:2

Истина – абсолютна, иначе она не является таковой.

Но человек – существо ограниченное, живущее в мире, которому положены пределы.

А из этого следует, что полнота истины для человека недостижима: вследствие своей ограниченности он может претендовать только на обладание относительной истиной. Это происходит хотя бы потому, что весь его опыт, все его знания – истинны лишь в пределах его восприятия и в параметрах той реальности, которая ему открыта.

Тогда, однако, следует задать вопрос: не означает ли это, что и человеческое познание, и человеческое деяние, по самой сути своей, далеки как от объективности, так и от истины? А поэтому и цена их – весьма невелика?

Разве истина может быть – относительной?!

Уже в самом этом словосочетании – надо признать – заложено логическое противоречие.

Двунаправленный поток

У того поколения евреев, которое впервые осознало себя единым народом, было два великих вождя: Моше, Наш Учитель, и Аарон, Первосвященник. Им обоим выпала особая роль в этом процессе самоидентификации евреев как народа единого.

И, если мы вдумаемся, то обнаружим парадокс: перед каждым из них стояли задачи едва ли не противоположные.

Моше и Аарон – олицетворение двух потоков энергии, текущих в противоположных направлениях. И притом, вместе формирующих те узы, что связывают Бга и народ Израиля – именно эти узы лежат в основе нашей национальной идентичности.

Мидраш напоминает о том, что на горе Синай мы заключили завет с Бгом, приняв Тору и согласившись жить в соответствии с «Бжественным планом, лежащим в основе Творения» (Брейшис Раба, 1:2). Так мы стали «царством священнослужителей и народом святым» (Шмойс, 19:5-6). Так мы и стали избранным народом. Народом, которому от Бга суждено сыграть центральную роль в преодолении разрыва между Творцом – и сотворенным Им, между бесконечным – и конечным, между беспредельным – и тем, чему положены пределы.

В Торе узы между Бгом и Израилем сравниваются с брачными узами, которые соединяют мужа и жену, а события на горе Синай – с церемонией обручения, когда Бжественный Жених берет Израиль как невесту.

Сравним это с другими библейскими текстами, например: «Выходите и поглядите, дочери Сиона, на царя Шломо, на венец, которым венчала его мать его в день его свадьбы и в день радости сердца его» (Шир а-Ширим, 3:11). Или: «Иди и возгласи в слух Иерушалаима, говоря: так сказал Г-сподь: Я помню о благосклонности ко Мне в юности твоей, о любви твоей, когда ты была невестою, (как) шла ты за Мною по пустыне, по земле незасеянной» (Ирмияу, 2:2).

В книге Зогар рабби Шимон пользуется метафорой о заключении брака именно для того, чтобы пояснить роль Моше и Аарона. Во время церемонии бракосочетания жених и невеста подходят к свадебному балдахину (хупе) в сопровождении дружек (на иврите их называют шошвинин). Шошвинин должны помочь вступающим в брак дойти до балдахина и совершить обряд бракосочетания.

Зогар (I, 266а) поясняет: когда Бг обручается с Израилем, Моше выступает в качестве «шошвин Царя» – того, кто подводит к свадебному балдахину Всемогущего.

А Аарон, в свою очередь, становится в ходе этого процесса «шошвин Царицы», помогая народу Израиля соединиться с Бгом.

Моше, научая нас Торе, является тем, через кого «мудрость и воля Бга» достигают сознания человека.

Роль Аарона, исполняющего обязанности Первосвященника, – иная: он призван направлять каждого на путях служения Бгу.

Тора делает Бга достижимым для нас: через нее сущность Создателя становится доступной человеческому разуму.

Служение же человека Бгу путем совершения приношений – корбанойс и посредством вознесения молитвы – это проявления нашего стремления стать больше, чем мы есть. А значит – подняться над уровнем нашего существования для того, чтобы приблизиться к Творцу.

Истина и благожелательность

В Шмойс Раба (5:10) о братьях сказано:

Моше – воплощает «Истину».

Аарон – воплощает «Щедрость».

В Талмуде Бава Басра (74а) о Моше написано: «Моше истинен и Тора истинна». Ибо Бг бесконечен, вездесущ и всемогущ. Иными словами, абсолют пребывает абсолютом – и ничем иным. Тора – выражение Его абсолютной истины, и Моше – учитель, наставляющий в этой истине мир.

Аарон же предстает наставником не всего мира, но – каждого отдельного человека. Ибо Аарон имеет дело с конечными, непредсказуемыми, несовершенными индивидуальностями. Как сказано в «Поучениях отцов» (1:12), Аарон «любит мир и добивается мира, любит людей и приближает их к Торе».

Во имя того чтобы поддержать каждого в его поисках истины, Аарон с каждым говорит на его языке.

Сумма всех этих качеств пророка определяется одним словом – «благожелательность». То есть это – и способность принять во внимание те границы, внутри которых пребывает сознание каждого человека. Это – и способность учесть степень развития данного человека. И еще это – дар: увидеть ситуацию другого в свете того, что будет наиболее благоприятно для него, чтобы говорить с ним, опираясь на его собственные представления о мире.

Таким образом, и Моше, и Аарон, олицетворяющие: один – откровение Торы, а другой – людское служение Бгу, играют равно необходимые роли в процессе бракосочетания Бга и избранного Им народа.

Бг через Тору снисходит к Своему Творению, являя ему Бжественную истину в форме, доступной для человеческого постижения.

Человек же в своем служении Творцу стремится выйти за границы своей субъективной реальности и прикоснуться к той всеохватной истине, которая проникает все сущее в мире. Где же точка соприкосновения этих двух подходов? Где и как в данности своего личного опыта человек может прикоснуться к истине?

Как и где происходит перетекание абсолюта в сосуды относительных понятий?

Как истина может быть адаптирована для каждого из нас – и при этом пребывать абсолютной истиной?

Спор

В десятой главе книги Торы – Ваикро рассказывается о разногласиях между Моше и Аароном по поводу одного из законов и о том, как Моше признал правоту Аарона.

Их спор возник в первый день нисана 2449 года от сотворения мира (1312 год до н. э.). В этот день был освящен Шатер Откровения. Собственно, сам обряд освящения начался неделей раньше, но первые семь дней были отданы церемониям, связанным с возведением Аарона и его сыновей в сан священнослужителей. И лишь на восьмой день Аарон обрел всю полноту священства, присущую сану Первосвященника, а Шхина (Бжественное присутствие) сошла на Шатер Откровения.

Но при этом произошла трагедия. Сыновья Аарона, Надав и Авигу, взяли «каждый свой совок, и положили в них огня, и возложили на него смесь благовоний, и воскурили перед Бгом огонь чуждый, какого Он не велел им. И вышел огонь от Бга, и пожрал их, и умерли они перед Бгом» (Ваикро, 10:1,2).

Однако же несмотря на это Бг велел не прерывать обряд освящения Шатра Откровения...

Важно отметить, что в первый день оплакивания умерших по иудейской традиции родственникам запрещено вкушать жертвенное мясо от корбанойс. Со смертью сыновей Аарон обретал статус скорбящего. Но невзирая на это, Аарону было велено Всевышним принять участие в жертвоприношении, связанном с освящением Шатра Откровения.

И Аарон исполнил это повеление.

В  этот  же  день  приносилась  и другая  жертва,  не  связанная  с  освящением Скинии. Жертва эта – козел, жертва для очищения от грехов. А это жертвоприношение совершается первого числа каждого месяца. И вот именно вторая жертва и послужила поводом для разногласий между Моше и Аароном.

В день тот Моше обнаружил, что мясо козла, принесенного в грехоочистительную жертву, было сожжено, а не съедено священнослужителями, как положено. И он поинтересовался: почему совершено такое отступление от обряда, установленного по слову Бга?

Аарон же ответил, что таково было его решение. И пояснил: ибо существует разница между кодшей шоо, жертвой, которая приносится по велению Бга лишь однажды в ознаменование чего-либо, и кодшей доройс, жертвой, приносимой регулярно, совершение которой вменено в обязанность всем евреям из поколения в поколение.

И, как следовало из слов Аарона, сказанное Бгом в отношении жертвы освящения Шатра Откровения не распространялось на ежемесячную грехоочистительную жертву. Та подпадала под действие обычных законов, согласно которым скорбящий об умершем не имел права есть жертвенное мясо.

Как сказано в Ваикро (10:16-20), Моше выслушал доводы Аарона, и согласился с ними, признав, что указанное различие ускользнуло от него и что Аарон-Первосвященник был прав.

Постоянство и перемены

Между тем, важно, что это различие во взглядах Моше и Аарона отражает их функциональные роли, связанные с понятиями «истины» и «благожелательности».

Впрочем, как выше говорилось: истина связана с категорией постоянства. Как только истина начинает зависеть от обстоятельств, она тут же перестает быть истиной – и является лишь ее подобием, имитацией.

Моше, несущий ответственость за передачу Торы, не видит оснований для различения кодшей шоо и кодшей доройс. А именно: между тем, что присуще лишь данному моменту, и тем, что составляет регулярную практику служения Бгу. Ибо то, что истинно, – пребывает истинным всегда. И притом – независимо от обстоятельств.

Аарон же, несущий ответственность за «невесту», за соблюдение своих обязательств народом, вступающим в брак с Бгом, видит в служении Бгу принесение в жертву того, чем человек обладает. Аарон понимает, что возможности каждого человека зависят от данного – конкретного – момента. А потому и тот максимум, который можно требовать от человека в лучшие часы его жизни, отличается от требований, налагаемых на нас изо дня в день.

Именно в этом и заключается противоречие в подходах Моше и Аарона.

Моше – вестник абсолюта, выражающий неизменность Бжественной реальности.

У Аарона же – иная задача: привести невесту (еврейский народ) к свадебному балдахину. Действительно, Аарон имеет дело с «тем, что есть». То есть с людьми, которым свойственна ограниченность, с теми, чей духовный дар, возможно, весьма скуден. Аарон обращается к каждому человеку, подталкивая его к тому, чтобы он познавал Бга своим несовершенным разумом и любил Его своим несовершенным сердцем.

Но мы видим: Моше соглашается с Аароном! Абсолютная истина признает правомерность «относительной истины» этого мира во всей ее неполноте.

Что же произошло в тот день? Как можно разрешить это, казалось бы, вовсе неразрешимое противоречие? «Господь Бг есть истина», – говорит пророк Ирмияу (10:10): лишь Бг абсолютен. Все, что не есть Он, – относительно и обладает лишь тою степенью реальности, которую Он дарует этой сущности.

Однако важно и иное: вся субъективная реальность сотворена Им, и, вызвав ее к бытию, Он наделил ее существование правомерностью и истинностью.

Поэтому, открывая относительные «истины», явленные в Его творении, мы должны помнить главное: все эти относительные истины – лишь выражение Его всеобъемлющей истины, реализованной в одном из многих «миров» Творения.

Иными словами, отдавая свое «всё», целиком посвящая себя служению Бгу, человек достигает абсолютной реализации собственной личности.

А само существование «истины», «постоянства» или «абсолюта» в субъективном мире личности возможно лишь постольку, поскольку этот «мир» был сотворен Бгом, наделившим Творение толикой Своей истины.

Так личная истина человека соприкасается с истиной Бга.

«Часть истины»

В «Тании» рабби Шнеур-Залман из Ляд говорит о ежедневной борьбе человека за «очищение» своего «я».

Согласно «Тании» есть три рода людей: «совершенные» (цадики), «склонные ко греху» (роша) и «люди середины» (бейнони).

«Склонные ко греху» ведут себя неподобающе: они неспособны управлять своими инстинктами и потому раз за разом впадают во грех, а поэтому и их поведение – саморазрушительно.

«Совершенные» не только безупречны в своих деяниях, но они безупречны и по самой своей природе, безупречны внутренне. Совершенный человек достиг высочайшей степени осознания того, что благо – желанно, а зло – разрушительно, и потому всякое поползновение ко злу изгнано из его сердца. Такому человеку отвратительна одна лишь мысль о чем-то неподобающем.

«Люди середины» занимают срединное положение между цадиком и роша. Разрушительные порывы свойственны сердцу «человека середины» в той же мере, как всякому, живущему в мире, и эти порывы столь же сильны. Однако он не дает этим порывам воли. Тем самым человек середины склонен ко злу в той же мере, как и грешник. Вместе с тем, в своих поступках такой человек стремится к поведению цадика. Он контролирует свои мысли, свои высказывания и поступки, не позволяя злу, обитающему внутри него, прорваться наружу. Это достигается на путях особой тренировки разума и сердца – на путях молитвы. Молясь, он прибегает к помощи дара, данного людям: способности подчинить сердце разуму.

Природа и психика человека устроены таким образом, что долгое и упорное изучение чего-либо и размышление над этим изменяют сам строй его чувств. И если человек разумом принимает желанность чего-либо, то тогда он действительно начинает желать именно этого. И если он действительно постиг, сколь низко то или иное его деяние, то тогда со временем оно будет вызывать у него отвращение. Причем – независимо от того, сколь часто он прежде совершал такой проступок.

Поэтому бейнони размышляет над величием Бга и размышляет над тем, что все сущее берет в Нем свой исток. Постепенно человек начинает осознавать, что всякое деяние, приближающее его к Бгу,  приближает его и к собственной сущности и истоку жизни, в то время как деяние, уводящее его от Бга, оборачивается разрушением собственной личности и обесценивает его существование.

Так в бейнони постепенно вызревает желание творить благо, а, соответственно, – и избегать всякого зла.

Ему, «человеку середины», не хватает твердости и упорства цадика, добившегося коренного изменения своей природы. Однако «человек середины» добивается контроля над своими склонностями и научается управлять своими поступками.

Поскольку бейнони не добился изменения природы своей собственной личности, постольку и эффект от его молитв носит лишь временный характер и раз от раза бывает иным. Когда он погружен в размышления о Бжественном во время молитвы – тогда он пребывает в точке своего максимума приближенности ко Всевышнему. Но в течение дня, когда он погружен в дела мира, погрязшего в суете и соблазнах, этот эффект постепенно слабеет. И в такие моменты бейнони пребывает в состоянии неустанного борения, взывая к «памяти» молитвы, чтобы преодолеть коренящееся в нем зло.

Тем самым, говорит в тринадцатой главе «Тании» рабби Шнеур-Залман, с точки зрения цадика молитва бейнони не есть истинная молитва. Любовь цадика к Бгу – несомненна и истинна, она не подвержена каким-либо переменам.

Ситуация «человека середины» иная: он страдает от побуждений своего сердца, то возносящих его ввысь, то низвергающих в бездну. Но в рамках личной реальности бейнони, в той мере, в какой он отдает себя молитве, эти молитвы – истинны. И это – истина его усилия. Ибо абсолютная истина Бга отзывается эхом во множестве «миров» Его творения, поясняет рабби Шнеур-Залман.

Мы привели лишь один пример того, как и где движение вверх – движение Аарона, ведущего Израиль-невесту, и движение Моше, сопровождающего Жениха, нисходящего к Своему народу, встречаются и сливаются воедино.

Вот и каждый человек так же рьяно должен стремиться к истине, следуя наставлениям Торы и в полной мере используя данные ему дары и возможности. И не нужно беспокоиться об относительности природы данного каждому из нас понимания, как и по поводу субъективности наших переживаний! Ибо если человек вкладывает максимум усилий в постижение истины, то тогда свершится желаемое: «Моше» согласится с тем, что соответствующая «истина Аарона» причастна Абсолютной Истине.

Как сказано Псалмопевцем (85:11): «Милость и истина встретились...»

Любовь и страх

 Лестница в четыре ступени

Не уподобляйся слугам, которые служат своему хозяину только ради вознаграждения; будь как те, кто служит хозяину не ради вознаграждения... Да будет на вас страх Бжий.

Поучения отцов, 1:3

Люби Бга, Всесильного твоего.

Дворим, 6:5

Бга, Всесильного твоего, бойся.

Дворим, 6:13

Любовь побуждает нас приблизиться к кому-либо или к чему-либо внешнему, установить с ним отношения, слиться с ним. Иначе говоря – выйти за пределы собственного бытия. Любовь – тот импульс, который толкает «я» нарушить свою автономность, излиться вовне.

Страх – противоположность любви. Бояться – это означает: сжаться, замкнуться в себе, почувствовать себя маленьким и ничтожным перед лицом ужасающей реальности. Пугающий нас объект заставляет наше «я» сжаться, собраться в жалкий комок.

Любовь и страх – две основные силы, управляющие сердцем человека. Собственно, все эмоции – это либо стремление нашего «я» распространиться, либо, наоборот – стремление сжаться. Какая-то конкретная эмоция – это только сочетание одного и другого импульсов.

Чувства – лишь «расширение» или «сжатие» нашего я. Тем самым объясняется, что страх и любовь образуют два полюса нашего внутреннего мира, между которыми пролегают тысячи оттенков иных эмоций.

Два крыла, отрывающие нас от земли

Движение по жизненному пути требует от человека координации действий и эмоций. С одной стороны, в «Поучениях отцов» (1:17) нам сказано: «главное – деяния».

Но с другой стороны, мудрецы в книге «Тания» (гл. 38) напоминают: «действие, в направлении которого не развернуто наше сердце, подобно телу, лишенному души».

Человек может обладать самым утонченным строем чувств, однако же ясно: пока эти чувства не вылились в конкретные дела, не может быть и речи о каком-либо свершении или достижении.

Точно так же и поступок, в который не вложено чувство, остается чисто механическим действием. В самом деле: нечто – совершено, этим был достигнут какой-то эффект, однако человек остался равнодушен, и сделанное ни на йоту не изменило его.

Кабалист рабби Хаим Виталь в своем труде «Шаар а-Иехудим» (гл. 11) говорил, что любовь и страх – «два крыла, без которых нам не оторваться от земли» (см. также «Тания», гл. 40). Разве птица, лишенная крыльев, может взлететь, как бы крепко ни было ее тело?

Точно так же и поступок, совершенный не по зову любви и вне памяти о страхе Бжьем, остается приземленным. И поступающий таким образом не может вырваться из темницы суетности, придавленный тяготением насущных забот. В этом случае есть сам факт поступка, но он никак не затрагивает человека.

Вот так же тело не способно вознестись горе, это – удел духа. Если бы то же самое деяние исходило от сердца, оно дало бы совершившему его много больше. А так – поступок был проявлением физического «я», а не «я» внутреннего.

Попытки человека подняться над данным ему уровнем – все они по большей части обречены на неудачу, если в них нет любви и страха. Ибо – именно любовь заставляет нас выйти за пределы «я», а страх ведет к внутреннему самоотвержению.

Присутствие в сознании лишь одной из этих эмоций оборачивается тем, что никакая новая высота не может быть достигнута человеком. Ведь известно: птица с одним крылом неспособна летать.

Двойка, ставшая удвоенной

Однако следует помнить, что и любовь, и страх обладают высшим и низшим аспектами своего проявления. А тем самым, мы имеем дело уже не с двумя, а с четырьмя элементами, определяющими наши взаимоотношения с Бгом.

Низший аспект «страха» – эмоция, наиболее полно отвечающая значению обозначающего ее слова. Действительно – это страх перед существом или перед силой, способной причинить нам вред.

Но у «страха» есть и иной, высший аспект, соответствующий тому чувству, которое мы испытываем в присутствии чего-то или кого-то, кто несравненно более велик, нежели мы сами. Язык передает это чувство иным, более точным словом – «трепет». Трепет связан с переживанием собственной нашей малости и ничтожности перед лицом чего-либо великого. Подобное чувство трепета вытекает из осознания нашего несоответствия тому великому, чему мы предстоим.

Любовь, в свою очередь, включает в себя два рода любви. В самом деле – одна из них насквозь эгоистична, а другая – проникнута альтруизмом.

Низший уровень любви – это тяготение к чему-либо или к кому-либо: в основу ее заложен импульс к соединению с чем-то, обещающим нашему «я» некое обогащение, своего рода «прибыток».

Высшая же любовь имеет в своей основе иную мотивацию – желание слиться с объектом любви. При этой мотивации объект любви воспринимается совершенно бескорыстно, даже наоборот: любящий рад потерять свое «я» и раствориться в этом объекте.

Говоря об этой высшей любви, мыслители хасидизма предлагают следующую иллюстрацию.

Представьте себе небольшой огонек рядом с огромным пылающим костром. Маленький огонек обязательно будет тянуться к костру – стремиться к тому, чтобы быть поглощенным большим пламенем. Насколько пламя стремится к самореализации своей огненной природы, настолько же оно радо пожертвовать своей отдельностью и раствориться в большом пламени.

Нечто подобное присуще и душе человека. Недаром о человеческой душе в «Книге Притч» царя Шломо – Мишлей (20:27) сказано: «Душа человека – светильник Г-сподень»...

В человеке присутствует «животная» душа, каждое движение которой направлено на самосохранение и самореализацию на материальном уровне. Эту черту нашей природы мы разделяем со всеми иными живыми созданиями. Но при этом в нас заложено и иное, высшее начало – душа, которая представляет собою поистине «светильник Г-спода».

Эта душа – от Бга. И само ее «я» превыше всего жаждет отбросить тождество самому себе и раствориться в том Источнике, из которого она берет начало.

Заповедь

Человек обязан служить Создателю, и именно таким образом люди реализуют свое жизненное предназначение, исполняя мицвойс – Бжественные заповеди Торы. По сути, исполнение заповеди – вне зависимости от мотивации – имеет оправдание в самом себе. Ибо тем самым Бжественная воля проявляется в мире, а наше физическое бытие оказывается вовлеченным в осуществление Бжественного желания, за счет чего человек очищается и возвышается.

Так осуществляется высшая цель, заложенная Бгом в творение: являясь инструментом Его воли, наш мир превращается в средство для выражения Его всеобъемлющей реальности.

Однако человека, просто бездумно исполняющего заповеди, можно уподобить той самой птице, которая не летает. В результате поступков такого человека изменяется лишь окружающий мир, но отнюдь не он сам.

На самом деле, заповедь оказывает благотворное воздействие только на того, кто исполняет ее не как нечто внешнее по отношению к своему «я», а только на того, для кого соблюдение мицвойс стало органичной частью личности.

Бг желает возвысить ум и сердце человека в той же мере, в какой Он желает возвысить этот физический мир.

Так, заповедь о благотворительности является тем средством, благодаря которому обычная монетка изменяет свою сущностную природу и уже в этот момент служит высокой цели. Заповедь об изготовлении тфилин меняет самую сущность двух полосок кожи, а заповедь о цицис – делает то же самое с шерстью.

Но точно так же и любовь, и страх Бжий, столь необходимые для исполнения заповедей, возвышают дух человека. Они открывают перед людьми поистине чудодейственную возможность: преодолеть ограниченность «я» и тем самым припасть к высшей реальности трансцендентного.

Но душу человека нельзя объять каким-либо одним единственным из всех возможных определений. Ибо всегда необходимо помнить о необычайном многообразии элементов, образующих наше «я». И по тому, насколько наши эмоции задействованы в исполнении заповедей, настолько же в этом процессе должны соприсутствовать и «низший страх», и «низшая любовь», и «высшая любовь», и «высший страх». Причем, они должны соприсутствовать именно в этом порядке. Ибо каждый из названных нами эмоциональных комплексов соответствует определенному аспекту человеческой души.

Подчинение и изменение хода движения

Как уже сказано выше, у человека две души: душа «животная» и душа «Бжественная».

«Животная» душа – сущность физической жизни: в ее сердцевине заложено стремление к самореализации и к самообогащению.

«Бжественная» душа – престол всего духовного и трансцендентного, что есть в человеке. А связанное с нею «я» диаметрально противоположно тому, что мы обычно вкладываем в это слово. И это «я» тяготеет к своему Бжественному источнику, стремясь раствориться во всеобъемлющей реальности Бга.

В своем изначальном, наиболее «замутненном» состоянии, «животная» душа слепа ко всему, кроме собственного существования и выживания. В ней отсутствует даже та малая толика причастности трансцендентному, которая необходима, чтобы прозревать возможность иного, более высокого состояния бытия – возможность причастности большему благу. «Животная» душа желает лишь вкусить от тех наслаждений, которые существуют здесь и сейчас. Действительно – ее влечет только то, что способно ублажить «я» в его текущем, ограниченном состоянии.

На этом уровне душа неспособна к любви. Она «увязла» в болоте «я». И представление о том, чтобы тянуться к чему-то вовне (даже если это, в конечном итоге, сопряжено с ее же благом), ей совершенно чуждо.

Единственное, что способно затронуть такую душу, – это угроза ее благополучию. Поэтому, если у нее есть какие-то чувства, сопряженные со служением Создателю, то разве лишь одно – чувство страха. Причем, страха самого примитивного, ибо понятно – она боится наказания со стороны сущности куда более могущественной.

Достигая этого уровня «страха Бжия», «животная» душа делает первый шаг в направлении подчинения и очищения «я». Она узнает важную истину: хотя, возможно, ей желанно иное, однако она должна тянуться к тому, что больше, чем она. И лишь теперь, обретя контроль над своими побуждениями, она может направить их в иную сторону, постепенно возвышаясь до «любви к Бгу».

Любовь «животной» души к Бгу в Торе описана стихом:

«...и любил Бга, Всесильного твоего... ибо Он жизнь твоя»

(Дворим, 30:20).

«Животная» душа любит лишь собственную жизнь. Осознав, что «Он жизнь твоя», что Бг является истоком всего сущего, и Им одним оно живо, – то же самое «я», алкавшее удовольствий, теперь алкает припасть к Всесильному. Ибо теперь этому «я» ведомо, что только таким поступком оно обретет максимальное совершенство и благо.

Так «я» даже готово принести в жертву данное ему сейчас материальное выражение его «самости» – готово пожертвовать даже этим во имя обретения более высокого статуса. Вне всякого сомнения, это – любовь низшего типа. Ибо это – любовь, мотивированная исключительно эгоизмом. Однако она – уже гигантский скачок по направлению к трансцендентности для того эгоистичного животного, что таится в человеке.

Меньше, чем нет

Все же именно человек  обладает потенциалом трансцендентного, намного превышающим все возможности его животного, эгоцентричного «я».

Пестуя и реализуя во внешних проявлениях то, что желанно его Бжественной душе, человек может причаститься «высшей любви», для которой характерно самоотвержение во имя близости к Бгу.

Вспомним – это любовь маленького огонька к пламени большого костра.

Тем не менее, даже эта высшая любовь окрашена личностными интересами, пусть интересы эти и нельзя назвать грубыми. Ибо этот род любви направлен на удовлетворение «я», присущего душе «Бжественной». Пусть это «я» и отлично от других, оно все-таки остается эгоистичным. Пусть цель, к которой это «я» стремится, – его растворение в Бге.

Однако же вдумаемся, – разве не именно к этому и зовет «Бжественную» душу сама ее природа? То есть вполне объясняется то обстоятельство, что побудительным мотивом и здесь выступает эгоистическое желание.

Но каково желание Бга? Что, если Ему желанно не растворение души в экстатическом слиянии с Источником всего сущего, но сохранение душою и своей «самости», и своего контакта с материальным миром? Ведь тело, «животная» душа и «Бжественная» душа – лишь все вместе и образуют то сущностное единство, имя которому – «человек».

Если даже «животная» душа должна развиться во что-то большее, чем она пребывала изначально, и преодолеть ограниченность своей природы, то в еще большей мере это относится к душе «Бжественной». Она должна пройти путь от инстинктивной «высшей любви» к истинному самозабвению в «высшем страхе». Она должна познать, как достичь равновесия между стремлением слиться с Бжественным и трепетом самоумаления, отбрасывающим ее назад, к себе самой. А тем самым – и к исполнению ее миссии в этом мире.

Фактически, чем ближе «Бжественная» душа подходит к тому, чтобы быть поглощенной любовью, тем сильнее в ней трепет. Ибо по мере приближения к Бжественной истине растет и понимание того, сколь жалки все духовные притязания в свете единственно истинного пути приближения к Бгу.

А это – путь исполнения Его воли.

Ступени лестницы восхождения

Интересующая нас мишна из «Поучений отцов», приведенная в начале этой главы, затрагивает все четыре описанные нами уровня любви и страха. Вспомним, что в ней говорится:

«Не уподобляйся слугам, которые служат своему хозяину только ради вознаграждения; будь как те, кто служит хозяину не ради вознаграждения... Да будет на вас страх Бжий».

На первый взгляд, здесь сведены вместе два не связанных между собой момента: один – это бескорыстное служение Бгу и другой – страх Бжий.

Первое утверждение – о бескорыстности служения Бгу – столь очевидно, что вряд ли оно нуждается в комментариях и повторении.

Однако мудрецы позаботились о том, чтобы сказанное ими вмещало сразу несколько уровней смысла, скрытых и завуалированных буквальным значением слов. И, вспомнив об этом, мы увидим: данная мишна на глубинном уровне говорит о четырех основных побуждениях, движущих душой человека. А вернее, побуждениями, движущими обеими его душами.

Первое побуждение: «Не уподобляйся слугам». Это – отсылка к изначально соприсутствующему в душе человека «низшему страху», отмечающему отправную точку в нашем духовном странствии. Итак: следует освободиться от самого гнетущего рабства – от безусловного  подчинения самым  низменным  сторонам  человеческой  натуры.

Второе побуждение: «...которые служат своему хозяину только ради вознаграждения». Понятно – здесь речь идет об уже преображенной «животной» душе. Ее «я» становится движущая сила «низшей любви» к Создателю, едва только душа осознает, что нет большего вознаграждения, чем слияние с Бгом.

Третье побуждение: «Будь как те, кто служит хозяину не ради вознаграждения». Ясно – эти слова указывают как на природу «Бжественной» души, так и на некий опыт, связанный с «высшей», самозабвенной любовью, таящейся в этой душе.

И, наконец, четвертое побуждение вытекает из слов: «Да будет на вас страх Бжий». Следует осознать – эти слова прямо указывают на достижение состояния самозабвения, на радость служения Ему во имя Него, а не ради себя.

Истинный «страх Бжий» подскажет нам, что в конечном итоге равно важны все четыре уровня. Они вместе и составляют четыре ступени лестницы восхождения, ведущей к трансцендентному, – к слиянию с Бгом.

Но когда вы стоите на верхней ступени, предыдущие уже не так важны для вас. На этом уровне человек уже пребывает в состоянии самозабвения, исполняя Его волю.

Именно с этого уровня уже вполне явственно различима взыскуемая истина. А именно: для предыдущих ступеней не столь важно, что их функцией было помогать нам на шаг подняться к совершенству, сколько то, что каждая из этих ступеней соотнесена с соответствующими элементами человеческой личности.

И каждая ступень восхождения играет одинаково важную роль в исполнении Бжественного плана, начертанного Всемогущим для всего, что Им сотворено.

<< содержание

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.

E-mail:   lechaim@lechaim.ru