[<< Содержание] ЛЕХАИМ ОКТЯБРЬ 2003 ТИШРЕЙ 5764 – 10(138)
МОЖНО ЛИ ВЕРИТЬ РЕЧИСТЫМ БЫЛИННИКАМ?
В. Кардин
Автор основательной статьи о Конной армии военный историк В.Д. Поликарпов обладает репутацией ученого, не только умеющего проверять факты, докапываясь до истины, но и оценивать их с точки зрения и перспективы, и морали. Неудивительно поэтому, что его давно привлекает весьма спорная фигура маршала С.М. Буденного, с одной стороны, воспетого «былинниками речистыми», а с другой – стяжавшего славу карьериста, не останавливающегося ни перед чем ради достижения своей цели.
В статье «Другая сторона буденновской
легенды» В. Поликарпов подробно рассказывает, как полковой наездник,
безграмотный и невежественный, ловко устраняет конкурентов, действительно создававших
первые конноармейские части, пользуясь покровительством Сталина и Ворошилова,
присваивает себе чужие победы, добиваясь репутации непогрешимого военачальника.
В конце концов, карьеризм – не столь уж крупная новация, чтобы ей изумляться. Но в ситуации, какая имеется в виду, соперники устранялись с помощью смертных приговоров, обвинявших их в измене и прочих чудовищных грехах.
Минуют десятилетия, приговоры эти объявят ошибочными. Давно уничтоженных честных, достойных людей посмертно реабилитируют. Однако на репутации клеветника это не отражалось, он привычно ходил в героях. «Былинники речистые» не слишком вникали в подлинные подробности жизни «братишки нашего», набиравшегося уму-разуму в школе наездников...
Не пытаясь пересказывать содержание глубокой, доказательной работы В. Поликарпова, ограничусь лишь одним ее направлением, имеющим, как видно, и для автора немалое значение. Речь об антисемитизме, признанном едва ли не нормой в Первой конной с тех пор, как ее возглавил С. Буденный. Будучи, по уверениям «былинников», «живой легендой», он специально не насаждал юдофобию, но и не противился ей.
За неудачи на польском фронте расплачивались местные евреи. По словам очевидцев, ни одна власть не учиняла таких погромов, как красные казаки из армии Буденного. Пришлось расформировать целую дивизию. Начдив и командиры 1-й и 2-й бригад пошли под суд, обвинения были предъявлены сотням бойцов, не считая тех, кто успел скрыться в лесу.
Разложение захватило часть командного состава и в других дивизиях.
Политуправление Реввоенсовета республики в отчете за июнь-октябрь 1920 года сообщало о бандитизме, антисемитизме, грабежах и пьянстве в Первой конной: «буденновцы, заменившие красноармейские части, ознаменовали свое прибытие на южный фронт погромами».
Новый начальник политотдела армии в июне 1920 года тоже пытался информировать вышестоящие инстанции о шовинизме, случаях грабежа и насилия. Однако сводку перехватили, а начальника политотдела отстранили от должности.
Такая же участь ждала и других командиров, проявлявших нетерпимость к погромам. Возросла враждебность к тем, кто пытался вынести сор из избы. Иногда же (например, в ноябре 1920 года) погромы, устроенные частью личного состава 6-й кавдивизии, оправдывались подстрекательством «контрреволюционных элементов».
14-я дивизия отметила погромом свое появление в местечке Рогачев, попутно пытаясь освободить уже арестованных участников прежних бесчинств.
Октябрьская революция одержала верх не в последнюю очередь благодаря своим девизам и обещаниям. Интернационализм, отказ от национальной дискриминации – среди подобных посулов. Но испытания показали, что лозунги могут существовать безотносительно к делам.
Для выхода стихийного недовольства, копившегося у обманутых, как нельзя лучше подходили еврейские погромы. Малограмотный «братишка наш» смотрел на них сквозь пальцы, догадываясь, что красноармейцы ценят его снисходительность к кому-то выгодным безобразиям и преступлениям.
Сталин прекрасно знал «слабости» Буденного. Но рекомендовал того в партию, всячески покровительствовал ему и его подручным. Он нуждался именно в таких, не отягощенных совестью и эрудицией союзничках.
Война рождала самородков, вроде Чапаева, выявлялись талантливые военачальники из вчерашних офицеров, поверивших в революцию (например, Тухачевский). Те и другие, в отличие от Буденного, не соответствовали представлениям, которые – это выяснится в дальнейшем – можно считать сталинскими. Несоответствие будет оплачиваться морями крови. И начнется это еще в гражданскую войну.
Утонув в реке, Чапаев спасся от расстрела. Противодействие Тухачевскому и его единомышленникам из среды бывшего генералитета, из среды одаренных краскомов растянется на годы. Сталин заручится поддержкой К. Ворошилова, С. Буденного, Е. Щаденко, тупо уверенных, что будущее принадлежит тачанке и ни в коем случае не мотору. Стоило ради этого «братишке» кончать Военную академию, а потом с неукоснительным упорством доказывать свою преданность Сталину и профессиональную непригодность для высоких постов, на которые тот его назначал, удаляя подлинных специалистов и знатоков.
Как и его вероучитель, С. Буденный полез с назиданиями в литературу. (Будучи «специалистом по национальному вопросу» и зная о «достижениях» буденновцев в этой сфере, Сталин, однако, предпочитал их не замечать. Не отреагировал он и на безобразную выходку своего подопечного, взбудоражившую литературный мир.)
В. Поликарпов напоминает о статье бывшего «братишки» и будущего маршала против И. Бабеля, опубликовавшего цикл новелл «Конармия» (1923 год). Статья, написанная с уверенностью в своем праве на хамство, называлась «Бабизм Бабеля из “Красной нови”».
На защиту Бабеля поднялся возмущенный Горький, заметив, что свои атаки Буденный ведет с «высоты коня». В том же духе рассуждал о «Конармии» видный тогда критик А. Воронский: «От художника можно требовать не только любви и горячей преданности Красной Армии, но и художественно-правдивого изображения ее».
«Буденный, – пишет В. Поликарпов, – мог заметить, что Бабель не затронул как раз самых темных сторон деятельности конармейцев, и не потому что не знал, например, о погромах, которые чинили бойцы во время перехода с Польского на Южный фронт, а потому, очевидно, что это не входило в его эпический замысел. Один из друзей Бабеля вспоминал: “Запомнился его рассказ... Когда Конармия откатывалась под давлением поляков к Киеву, казаки устраивали еврейские погромы в местечках... Бабель мог бы рассказать и о том, как был убит комиссар 6-й кавдивизии Шепелев, пытавшийся унять погромщиков”».
Насколько не по душе пришлась Буденному художественная правда И. Бабеля, настолько понравилась ему льстивая пьеса «Первая конная», вышедшая из-под пера очередного «былинника» – Вс. Вишневского, привычно повторившего многое из расхожей лжи Реввоенсовета Первой конной. Моральное же ее падение истолковывалось в духе легенды Ворошилова о белых офицерах, проникших в дивизию по заданию Деникина.
Вс. Вишневский, аттестовавший себя как пулеметчика и восхваляемый Буденным, расписывал лазутчиков – организаторов погрома и убийц комиссара. Хотя ко времени событий, воспроизводимых пьесой, с Деникиным уже было покончено. Для драматурга любой белый офицер – исчадие ада. Хотя эта среда не отличалась однородностью и, как правило, в ней не культивировались погромные настроения. Еще меньше они были свойственны тем вчерашним офицерам, что призывались либо добровольно шли в Красную Армию, поверив в ее благие цели и становясь «военспецами», без которых фронтовые успехи были недостижимы. Да и сама Красная Армия, как правило, не страдала шовинизмом.
Только правило не обходилось без исключений.
Годы обладают способностью если не все, то многое расставлять по местам. Однако насколько, если вспомнить судьбу погибших в застенках И. Бабеля и А. Воронского? Если из книги, воспевающей С. Буденного, изданной в наши уже дни, запросто узнаешь, что «братишкин» гнев на Бабеля вполне справедлив? Особенно справедливо благородное требование «достойно наказать клеветника», написавшего «пародию на славный героический образ бойцов Первой конной».
Неужто автору неведома трагическая участь И. Бабеля? Неизвестно, что победа в Великой Отечественной войне менее всего ассоциируется с «братишкой нашим» и его побратимами? Они занимали достаточно высокие посты, но нисколько не прославились, глядя назад и уповая на тачанку.
Судьба же «былинников» чаще всего складывалась успешно. Даже если их творения умирали вскоре после появления на свет.
Но сейчас разговор не о них и не о литературе. К литературе В. Поликарпов обращается в финальной части своей работы, закономерно приводящей его к теме антисемитизма, обострившегося в годы гражданской войны, – войны, поднимавшей со дна человеческих душ подчас отнюдь не самое лучшее, не самое светлое, как полагалось считать.
Своей работой В.Д. Поликарпов, помимо всего прочего, подтвердил: универсальная заманчивость антисемитизма в способности соблазнить легкостью преодоления любых трудностей и невзгод, отвлечь от насущных забот, указывая бесхитростный и бездумный выход из очередного тупика.
Крупнейший православный мыслитель Г.П. Федотов напоминал: «Антисемитизм в своей примитивности и действенности всегда был незаменим, всегда служил бесценной программой, которая могла быть принята без секундного размышления и способна была в любой ситуации и при всех условиях все решить».
Только решения такие ничего не давали и в конечном счете вели к новым трагедиям. Погромы времен гражданской войны, иногда сопровождавшиеся бессудными массовыми расстрелами, – одно из предвестий «великого перелома», сломавшего хребет деревне в двадцать девятом, предвестие репрессий тридцать седьмого, фронтовых поражений сорок первого, всевозможных депортаций. И так далее – вплоть до распада Советского Союза.
Ничего отдаленно подобного «былинники речистые», воспевавшие усатого конника, не предвидели.
«Запомнился его рассказ... Когда Конармия откатывалась под давлением поляков к Киеву, казаки
устраивали еврейские погромы в местечках...
Бабель мог бы рассказать и о том, как был убит
комиссар 6-й кавдивизии Шепелев, пытавшийся
унять погромщиков».
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru