СТРАШНАЯ

И УДИВИТЕЛЬНАЯ

ИСТОРИЯ

С. Ан-ский

ПРО ЧЕТЫРЕХВРАТНУЮ БАШНЮ

В ГОРОДЕ РИМЕ,

ПРО КОРОНУ ЖЕЛЕЗНУЮ,

ПРО НЕУВЯДАЕМЫЕ ТРАВЫ

И ПРО КЕСАРЯ НЕРОНА

Из еврейских народных мотивов

Федору Кузьмичу Сологубу

В Риме,

 престольном граде царства Эдома, стояла с незапамятных времен огромная башня неописуемой красоты. И были в ней ворота на все четыре стороны света. И были эти ворота накрепко заперты засовами и замкнуты множеством тяжелых замков, так что ни один человек не мог проникнуть в башню.

И никто не знал, что в ней находится. И с древнейших времен был обычай, строго сохраняемый, что каждый новый царь, при воцарении своем, навешивал по одному замку на каждые из четырех ворот. И ни один царь не знал, зачем это делается, но все строго выполняли обычай, ибо так велось с незапамятных времен, из поколения в поколение.

Вот однажды умер царь Эдома. И жил в то время в городе Риме человек неизвестного рода, который поднялся из праха и стал большим вельможей. И все слушались его, ибо он умел словами покорять сердца человеческие. И когда собрались волхвы и старейшины, и мужи знатные, чтобы выбрать нового царя, то все постановили посадить на трон царский вельможу неизвестного рода. И все пошли к нему и сказали:

– Да живет господин наш вовеки! Мы избрали тебя царем над нами.

И тот ответил и сказал:

– Я дам благоволение мое стать царем над вами, если вы дадите мне обещание и подкрепите подписью и печатью своею, что исполните то, что пожелаю от вас.

И сказали они:

– Пусть господин наш поведает нам волю свою.

И ответил им человек неизвестного рода:

– Я не раскрою уст моих, пока не дадите обещания за своей подписью и печатью, что выполните то, что пожелаю.

И дали они согласие свое. И тотчас посадили нового царя на золотой трон, и возложили ему на голову корону, и воскликнули: «Да живет наш царь во веки!» И устроили большой пир, и пили, и веселились.

На другой день новый царь призвал к себе волхвов и старейшин, и мужей знатных и сказал им:

– Желание мое: знать, что находится в башне с четырьмя запертыми вратами. И вы должны открыть мне одни врата, дабы я мог проникнуть в башню.

Услыхав сие, волхвы и старейшины, и мужи знатные сильно испугались и в один голос ответили:

– Мы страшимся исполнить волю властелина нашего! С древнейших времен ни один царь не открывал врат башни сей, но каждый еще навешивал по одному замку к прежним. И если мы теперь нарушим священный обычай предков, мы навлечем большие несчастия на головы наши и на все царство наше.

Тогда царь, сильно разгневавшись, сказал:

– Не вы ли обещали и подтвердили подписью рук своих, и печатью своею, что исполните желание и повеление мое? И если теперь вы не сделаете, как велю вам, кровь ваша на головах ваших!

И видя, что царь непреклонен в воле своей, волхвы и старейшины, и мужи знатные, поникнув головами, ответили:

– Да будет по слову царя и властелина нашего!

И созвали они искусных слесарей, и велели им снять с одних ворот все замки, и отодвинуть все засовы. И когда сие было исполнено, царь вместе со слугами своими и царедворцами пошел к башне. И открыл он ворота, и вошел. И как только переступил порог башни, ворота с великим шумом закрылись, и никто из людей, бывших с ним, не мог проникнуть туда. И остался царь в башне один.

И, подняв глаза свои, увидел он перед собою огромный сад, как рай цветущий, и в нем множество деревьев, приятных для глаз и хороших на вкус. И пошел царь  римский по саду. И увидал он посреди сада большое озеро, красное и густое. И понял он, что полно оно крови. И увидал, что посреди озера, на поверхности его, лежит большая корона железная, а со всех сторон тянутся к короне руки человеческие. И рук этих такое множество, что они подобны молодому лесу. И некоторые  сплетены между собою, как корни деревьев старых. И сильно удивился царь тому, что видел, ибо не понимал, что означают протянутые  из кровавого озера руки и почему корона железная держится недвижно над озером и не погружается вниз, как подобает предмету железному. И вернулся он к воротам, и хотел выйти из башни. Но ворота не раскрывались. И крикнул он гневно:

– Я, царь римский, повелеваю вам раскрыться!

И ворота раскрылись.

И царь вышел из башни, и вернулся во дворец свой, и никому не сказал о виденном.

И вот, на второй день снова собрал он волхвов и старейшин, и мужей знатных и повелел им открыть вторые ворота. И снова не хотели они, страшась гнева предков своих. Но царь опять говорил с ними грозно, и они открыли также вторые  ворота.

И вошел царь в башню. Но ничего не мог видеть вокруг себя, ибо там был мрак густой, подобный мраку египетскому. И, сделав несколько шагов, ощутил он под ногами своими тела человеческие. И, нагнувшись, коснулся их и увидал, что они не потеряли тепла своего. И удивился он, что тела, лежащие тут множество лет, сохранили теплоту свою и не издают зловония,   подобно телам мертвых. И стал ждать, что будет. И вот, по прошествии малого времени, вдруг зажглось множество свечей. И стало светло как днем. И увидал царь, что он в храме иудейском. И в нем купол высекли до небес. И весь храм удивителен благолепием своим. И, как только светло стало, неподвижно лежавшие вскочили на ноги и начали молиться с большим проникновением. И прислушался царь, и понял, что это молитва Ад-наю, Б-гу сынов Израиля. И от сильного устремления   молитвенного у молящихся лица сделались пылающими, и из уст вылетали искры. И когда молитва дошла до середины, то от пламенности ее начали пролетать молнии. И раскрылся купол храма. И показались витающие ангелы. И спускались они все ниже к храму. И увидал царь, что несут они на крыльях своих некоего мужа, ликом светлого, в ризах белоснежных. Но когда молитва дошла до конца своего, и осталось произнести последний «Аминь», все молящиеся пали наземь, как сраженные. И сомкнулся купол храма, и погасли свечи, и снова настал мрак, подобный мраку египетскому. И подождал царь еще малое время. И настала пора молитвы вечерней. И повторилось все, как при прежней молитве. И прошла ночь. И утром, при молитве, опять повторилось то же. И царь не стал ждать. И пока было светло, вышел из башни.

На третий день велел царь открыть третьи ворота. И вошел он. И увидал комнату круглую, и стены ее выложены черным камнем. И посреди комнаты стоял большой ларец кованого золота такой искусной работы, какой глаз человеческий не видал. И хотел царь открыть ларец, дабы узреть, что в нем. Но не мог поднять крышки его. И воскликнул:

– Я, царь римский, повелеваю тебе открыться!

И тотчас крышка ларца поднялась. И увидал царь, что ларец полон доверху травами разного вида, вырванными с корнями. И все травы зеленые на вид и пахучие, и корни их сохранили сочность и свежесть свою. И перевязаны травы пачками, пачками по десяти трав в каждой. И сосчитал царь пачки. И было их шестьдесят раз по тысяче. И сильно удивился царь, что вырванные из земли травы за множество лет не потеряли ни зелени своей, ни пахучести, ни сочности. И не знал, что сие означает. И вышел из башни.

На четвертый день велел царь открыть четвертые  ворота. И вошел он. И увидал пред собою дворец царский, из мрамора красного сложенный. И вошел внутрь. И были там комнаты одна великолепнее другой, украшенные  золотом и серебром, жемчугом и камнями драгоценными. И прошел царь шесть комнат. И, войдя в седьмую, увидал там длинные столы серебряные, покрытые золотыми скатертями и уставленные множеством лучших яств и самых тонких вин. А на возвышении стоял трон царский, из одного сапфира высеченный. Но не видал царь во всем дворце ни единого живого существа. И вот, когда наступил вечер, вдруг послышался сильный шум, и раздалось вострубление труб и рогов, и звуки тимпанов, и победные клики. И приближался шум шагов. И царь, поняв, что приходит множество людей, спрятался позади трона, дабы, оставаясь невидимым, узреть все, что произойдет.

И вот, раскрылись двери. И вошло множество воинов и военачальников, и царедворцев в расшитых золотом одеждах. И впереди них шел некий муж в одеянии царском, с короной на голове. И все воздавали ему почести царские и величали кесарем. И, войдя в седьмую комнату, сели за столы и ели, и пили, и веселились. После пира воссел кесарь на трон царский. И все пали перед ним на лица свои и громко кричали:

– Да живет наш бог, великий кесарь, владыка всего мира, вовеки!

И все, что повелевал кесарь, воины и царедворцы исполняли с большой поспешностью. И вот, когда настала полночь, кесарь, поднявшись с трона, крикнул громким голосом:

– Повелеваю принести корону железную и возложить на главу мою!

И едва слова сии сошли с уст его, все царедворцы и воины вскочили на ноги, накинулись на кесаря, стащили с трона, сорвали с него корону и одеяние царское и самого его растерзали на мелкие части. И тотчас все исчезли – и люди, и части растерзанного кесаря. И царь римский опять остался один во дворце. И дивился он тому, что видел, ибо не понимал, что это значит. И вышел из башни.

II

После сих происшествий созвал царь всех волхвов и звездочетов, и других мудрецов. И рассказал им, что видел за все четыре дня в четырех частях башни, и сказал:

– Воля моя, чтобы вы пояснили мне все, что я видел. Если же не сделаете по слову моему, я велю предать вас лютой казни.

Тогда волхвы и звездочеты, и чародеи, пав ниц перед царем, сказали:

– Да живет царь вовеки! Мы готовы исполнить волю твою. Но то, что ты видел в башне, очень удивительно и чудесно, и всё сие – дела давних времен. Поэтому мы не можем сразу дать тебе ответ. Дай нам тридцать дней сроку, чтобы мы имели время совершать наши волхования, вопрошать богов наших, гадать по звездам и по внутренностям животных. Тогда мы ответим тебе на всё, что ты спрашиваешь.

И сказал царь:

– Да будет по слову вашему! Даю вам тридцать дней. Если же по истечении сего времени не раскроете перед глазами моими тайны башни четырехвратной, кровь ваша на головах ваших!

И ушли волхвы и звездочеты от царя. И стали волхвовать и вопрошать богов своих, и гадать по звездам и по внутренностям животных. Но ничего не узнали. И когда прошло тридцать дней, пошли они в капища богов своих и плакали, и молились, и раздирали ризы свои, и посыпали главы пеплом. Ибо видели, что беда на них обрушилась, и пришел конец их.

И жил в те поры в Риме старец древний годами. И было у него семеро сыновей. И все они были волхвами и звездочетами. И было меж ними заведено, что каждый день один из них приходил к отцу, спрашивал о его здравии, ухаживал за ним и исполнял все его желания. А в последний из тридцати дней никто из сыновей не пришел к старцу. И удивился он. И, собравши остаток сил своих, побрел на костылях к старшему сыну. И, придя в дом его, спросил:

– Что в нынешнем дне отличительно от прочих дней? Почему нынче никто из вас не пришел ко мне, не спросил о здравии моем и не ухаживал за мною, как вы обычно делаете?

И ответил ему сын и сказал:

– О отец мой! Несчастье великое обрушилось на головы сыновей твоих. Знай, что раньше, чем солнце закончит круговорот свой, нить жизни нашей будет прервана. И, дабы не огорчать сердца твоего горькими стенаниями, никто из нас не явился к тебе по обычаю нашему.

И рассказал отцу про случившееся. Выслушал отец слова сына и сказал:

– Печаль затмила взоры сыновей моих, а почтение к престарелому отцу рассеяло мысли их! Сыны мои забыли, что я волхв, как и они. И, хотя я стар годами, но должен вместе со всеми волхвами держать ответ перед царем. И вот повеление отцовское мое: завтра вы поведете меня к царю и поставите в рядах ваших. И кто знает, что родит день грядущий! Может быть, мне удастся отвести меч от глав ваших и превратить печаль вашу в радость, а стенания – в торжество.

И сын с великим почтением ответил:

– Как сказал отец наш, так будет сделано!

И вот, когда с восходом звезды утренней во дворе царском собрались волхвы и звездочеты, а с ними и все знатные мужи Рима, и множество народа, пришли также семь братьев-волхвов и принесли на плечах старого отца своего.

И вышел к ним царь и, сев на трон свой, сказал:

– Тридцать дней, вам данные на волхование и гадание, минули с восходом дня нынешнего. Теперь вы должны раскрыть перед очами моими тайну того, что видел я в четырехвратной башне.

И старший из волхвов приблизился к трону и, пав на лицо свое перед царем, ответил и так сказал:

– Да живет царь вовеки! Рабы твои, волхвы и звездочеты, повинны пред тобою головами своими! Мы свершали волхования, вопрошали богов наших, гадали по звездам и по внутренностям животных, и по другим приметам. Но не было в силах наших снять покров с тайны виденного тобою в башне четырехвратной. Делай с нами, что пожелает сердце твое.

И, вспылив гневом ярости, царь воскликнул:

– Клянусь главою моею, что очи ваши больше не увидят звезд, по которым вы гадать не умеете, и уста ваши не произнесут заклинаний, которые остаются без ответа! И раньше чем взойдет звезда вечерняя, тела ваши сделаются добычей зверей лесных и птиц хищных.

Тогда выступил старый волхв и, преклонив колени пред царем, сказал:

– О владыка мой, царь римский! Да утихнет ярость гнева твоего и остановится длань, занесенная над головами рабов твоих, ибо волхвы и звездочеты неповинны в неведении своем. Знай, царь, что четырехвратная башня воздвигнута величайшим чародеем, владевшим тайною времен. И, дабы скрыть дела рук своих от звезд и духов, воздвигал он башню в те мгновения, когда день поведывает дню речение свое, а ночь шепчет ночи думы свои. И в часы сии замирают лучи звезд, и ослабевает власть духов над землею. И все, что творится в мгновения сии, остается сокрытым от мудрейших и искуснейших волхвов и звездочетов.

Выслушав речь старца, царь римский ответил:

– Старец! Речи твои свидетельствуют, что ты мудрее других волхвов и тебе ведомо то, что сокрыто от взоров их. И если ты постиг тайну строения четырехвратной башни, должен ты знать, кто воздвиг ее и что сокрыл он в недрах ее.

И старец снова сказал:

– О царь римский! Великой мудростью своей постиг ты, что мне ведомо сокрытое от взоров других. Знай, что тайна башни с давнейших времен ведома лишь одному человеку, который, когда наступает час смерти его, передает ее другому, самому достойному. Ровно сто лет назад тайна башни была доверена мне отшельником пустыни. И ныне, видимо, настал час кончины моей. И я избираю тебя хранителем тайны. Повели же всем, стоящим здесь и находящимся во дворце твоем, удалиться на расстояние выстрела от трона твоего. И тогда раскроются уста мои.

И царь повелел удалиться всем на расстояние выстрела. И когда сие было исполнено, старец начал рассказывать.

III

– Да будет ведомо тебе, царь римский, что четырехвратная башня воздвигнута царем Нимродом. И построена она не руками человеческими, а силою волшебства. Когда Нимрод воцарился над всем миром, сказал он в сердце своем: «Я – бог». И все поклонялись ему и приносили жертвы. И вот, боясь, чтобы после смерти его не воцарился над миром другой, который разрушил бы жертвенники, ему поставленные, и стер бы в памяти людей имя Нимрода, воплотил он всю мощь всемирного владычества своего в железной короне своей. И от этого обрела она тяжесть неимоверную, так что величайший богатырь не смог бы сдвинуть ее с места даже на расстояние волоса. И воздвиг Нимрод вокруг короны башню, и сделал в ней ворота на все четыре стороны света, дабы она была открыта для всех, и дабы никто, проникнув в нее через одни ворота, не мог сказать: «Я переступил порог башни, и она – моя!» Но, дабы оградить корону от множества взоров человеческих, сделал он, чтоб ворота раскрывались только для царей и владык земли. И вот, когда умер Нимрод, во всех царствах стало ведомо про корону железную – кто ее возложит на главу свою, тот воцарится над миром. И стали со всех четырех концов света стекаться цари и князья. И все с жадностью великою хватались за корону железную, чтобы поднять ее. Но ни единый из них не мог сдвинуть ее с места. И от натуги сильной поднимавшие сами погружались в землю, сперва по колено, потом по пояс, а затем – и с головой. И оставались над землею только руки, которые  не переставали с жадностью великой тянуться к короне и цепляться за края ее. И так продолжалось множество лет. И погибло множество царей и властителей. Но устремлявшихся к короне железной от сего не уменьшилось.

И вот настал день, и воцарился кесарем в Эдоме муж, духом сильный и сердцем жестокий, по имени Нерон. И пошел он, по примеру других, в башню четырехвратную, чтобы поднять корону железную. Но, увидав вокруг нее великое множество из земли протянутых рук человеческих, понял он мудростью своею, что одной силою рук нельзя поднять корону Нимрода. И призвал он из страны египетской старейших и мудрейших волхвов и, поднося им дары великие, просил открыть ему, какими силами можно поднять корону железную, чтобы самому не погрузиться в землю.

И волхвы египетские, свершив волхование свое, поведали кесарю так:

– Знай, кесарь, что тайна поднятия короны железной сокрыта от звезд и духов. И доверил ее Нимрод лишь недрам каменным. Начертал он ее на свитке и, взойдя на высочайшую из вершин недоступных Гор Тьмы, выдолбил в камне отверстие и вложил туда свиток. И завалил отверстие сие скалою неимоверной величины и тяжести. Однако мы великою силою волхования нашего добыли свиток и принесли его тебе.

И Нерон-кесарь, взяв свиток, развернул его. И прочитал в нем запись, начертанную словами халдейского наречия. И запись гласила так:

«От меня, бога всего живого и властелина миpa, Нимрода, кесарю страны Эдома, Нерону – мир! Да будет ведомо тебе, кесарь, что корону всемирного владычества нельзя поднять ни силою рук, ни победностью меча, а только хитростью и вероломным лукавством. И вот, дабы овладеть короною железною моею, разошли гонцов своих к царям и властелинам всех семидесяти народов и племен миpa. И пиши каждому льстивые  письма, восхваляя его мощь и силу. И предлагай каждому, чтобы он купно с тобой тайно от других поднял корону миpoвoгo владычества, дабы вы оба разделили царство всего мира. И сделай все сие с большой мудростью и сугубой осторожностью, дабы один властелин не знал, что посылаешь гонца к другому. И, когда все цари земли соберутся к тебе, введи их в башню разными воротами. И разными путями и тропинками поведи их к короне железной. И, когда все они в один час сойдутся у короны железной и увидят друг друга, они, вместо того чтобы подымать ее, нападут друг на друга с яростью превеликою и перебьют друг друга мечом. И от крови их образуется вокруг короны озеро кровавое. И корона всплывет наверх озера. И тогда пойдешь ты в башню и без труда подымешь корону. И, возложив ее на главу свою, обретешь царство всей земли».

И Нерон-кесарь исполнил все с большой мудростью и лукавством. И, когда собрались цари и властители и, обступив корону, перебили друг друга мечом, образовалось озеро кровавое, и корона поднялась на поверхность его – Нерон-кесарь пошел в башню и протянул руку, чтобы поднять корону. Но не мог сдвинуть ее с места, ибо она и на озере кровавом лежала крепко, и не потеряла от тяжести своей.

IV

И снова собрал Нерон-кесарь волхвов, и просил указания, почему не исполнилось начертанное в свитке, и корона железная осталась недвижной по-прежнему?

И волхвы ответили Нерону-кесарю так:

– Знай, кесарь, что неудача твоя по твоей вине, ибо не точно исполнил ты начертанное в свитке.

И удивился Нерон-кесарь, и спросил:

– В чем отступил я от указаний, данных в свитке? Укажите – и я исправлю ошибку содеянную.

И ответили волхвы:

– Указано было тебе, кесарь, собрать властелинов всех семидесяти народов и племен земли. Ты же пропустил один народ, не призвав властителей его. И от того корона железная не потеряла от тяжести своей.

И стал Нерон-кесарь доискиваться. И нашел в летописях своих, что созваны были цари и властители шестидесяти девяти народов и племен. И, перечислив их по одному, увидал он, что пропущен был народ Израильский.

И, созвав волхвов, сказал им Нерон-кесарь так:

– Истинны слова уст ваших: не всех властелинов созвал я, ибо пропущен был мною народ Израильский. Но как мог я призвать властелина народа сего, когда он не имеет ни земли, ни царства своего и блуждает среди народов мира без собственного владыки.

И ответили волхвы, и сказали:

– Знай, кесарь, что над народом Израиля не прекратилось владычество дома царя Давидова. Посему, вот тебе слово наше: собери из потомков Давидовых десять мужей и поведи их в башню к короне железной. И, когда они протянут руки к ней, она в тот же миг потеряет вес свой, ибо исполнится число семидесяти народов и племен мира.

И повелел Нерон-кесарь  разыскать десять мужей Израильских из дома Давидова. И нашли, и привели их перед лицом Нерона-кесаря. И говорил им Нерон-кесарь те же льстивые и сладкие слова, что и властителям других народов и племен. И уговаривал купно с ним поднять корону владычества всемирного.

Но потомки Давидовы, все десять, в один голос ответили ему, говоря:  

– По великим прегрешениям нашим были мы изгнаны из страны нашей и удалены от земли нашей. И теперь все устремление душ и помыслов наших направлено к Царю нашему Всевышнему, дабы Он снизослал Meccию-Избавителя, который восстановил бы величие дома Яакова. Но не о короне железной и не о владычестве мировом, на мече утвержденном, помышления наши, а о царстве мира и благоволения   меж людьми и народами. Посему, кесарь, не пойдем мы с тобою в башню четырехвратную для поднятия короны железной.

И, услыхав сие, Нерон-кесарь начал уговаривать их льстивыми речами послушаться слова его. Но тверды были потомки Давидовы в нежелании своем. И, видя упорство их, Нерон-кесарь распалился великим гневом и насильно отвел их в башню, и запер там, привязав узами медными подле озера кровавого. И надеялся он, что, видя перед собою корону железную, возгорятся они жаждой овладеть ею и протянут руки свои.

Но вместо сего потомки Давидовы, перетерев узы свои, удалились в восточный угол башни и начали возносить моления о сошествии Мессии-Избавителя. И моления их, великим порывом проникновенные, были столь горячи, что от пламенности их образовались вокруг молящихся сперва стены, а затем и купол храма, подобного храму Сионскому. И украсился храм благолепием, и зажглось в нем множество свечей. И, когда молитва потомков Давидовых дошла до середины, расступился купол храма, и ему навстречу раскрылись небеса. И зареяли над храмом ангелы, вторя славословию сынов Давидовых. И устремились ангелы к уединению Мессии и, окружив, понесли на крыльях своих к храму с отверстым куполом. Но так как час Мессии не пробил еще, то грядение его было на шаге последнем остановлено. И раньше чем с уст потомков Давидовых сошел последний «Аминь», пали они наземь сраженными. И сомкнулся купол храма, и погасли свечи, и настала тьма. А Мессия вернулся в уединение свое. Но, когда наступило время вечерней молитвы, повторилось все, как при первой молитве. И так продолжается с той поры до днесь.

А Нерон-кесарь, прождав малое время, пошел в башню, чтобы увидать, сломлена ли жестоковыйность сынов Давидовых. И увидал он, что вместо устремления к короне железной, оградились они неприступными стенами храма и предались устремлению молитвенному. И разгорелся гнев его.

V

И снова призвал Нерон-кесарь волхвов египетских и, рассказав все происшедшее, просил указания, как сломить волю упорствующих.

И волхвы ответили ему так:

– Нет способа сломить упорство народа сего, ибо беспредельна жестоковыйность сынов его. Посему внемли слову нашему. Вместо того чтобы принуждать потомков Давидовых протянуть руки к короне железной, дабы пополнилось число семидесяти народов и племен земли, истреби ты народ сей до последнего, чтобы исчезло имя его с лица земли. И останется шестьдесят девять племен, послушных воле твоей. И корона владычества мирового поднимется усилием руки твоей.

И совет волхвов нашел благоволение в глазах Нерона-кесаря, и он спросил:

– Какою силою можно истребить народ сей – до последнего?

И ответили волхвы:

– Тайну истребления народа Израилева может поведать тебе только отпрыск сего же племени. Знай, кесарь, что на востоке солнца от царства твоего лежит страна, жители коей поклоняются отрубленной главе одного из сынов Израиля. Отыскав потомка Аарона-первосвященника, первенца и сына первенцев до седьмого колена, они льстивыми речами и великими посулами завлекают его в страну свою. И, отрубив ему главу, кладут под язык начертание заклинания волшебного. И глава отрубленная остается живой семьдесят лет, и изрекает прорицания всякие. И жители страны той поклоняются главе, и приносят ей жертвы. А по прошествии семидесяти лет теряет глава силу свою. И жители страны той, найдя для обезглавливания   другого потомка Ааронова, первенца, кидают мертвую главу псам своим на съедение. И вот тебе, кесарь, слово наше: отправься в страну сию восточную и, принося жертвы главе отрубленной, вопрошай прорицания ее. И она укажет, как истребить сынов Израиля, – до последнего.

И послушался Нерон-кесарь совета волхвов. И, отправившись в страну восточную, разыскал капище, где на возвышении стояла глава отрубленная. И, принеся ей жертву, стал вопрошать прорицания.

И раскрылись уста главы отрубленной, и изрекли прорицание:

Вот пришел муж из страны Эдома,

Мощный царь из града Рима,

Пришел искать прорицание мое,

Проведать тайну сокрушения до

ма Яакова,

Истребления племени Израиля!

Как могут молчать уста мои,

Если не молчит воплощенное в гортани моей?

Как могу скрыть прорицания свои,

Если слово вещее вырывается без воли моей?

Слушай речи мои, сын Эдома,

Внемли прорицанию моему, муж горы Сеира!

Вот народ Израиля рассеянный,

Средь народов и племен живущий.

Подобен он траве прозябающей,

Покрывающей лицо земли всей.

Нет предела распространению его,

И нет истребления роду его.

Растет и увядает,

А взойдет солнце – и вновь прорастет...

Но знай, сын Эдома, муж сокрушающий,

Приклони ухо к словам моим, кесарь Рима!

И глава отрубленная продолжала речь свою, и сказала:

– Каждый из сынов Израиля имеет травку свою. И пока травка растет и сохраняет зелень свою и пахучесть, до той поры жив человек, с нею связанный. Но вот засохнут корни травки, и стебель ее согнется, и пожелтеет вид его, и потеряется пахучесть. И в тот же миг иссякнет жизнь из тела израильтянина того, и будет он праху подобен. И еще знай, кесарь страны Эдома. Каждая травка сынов Израиля имеет свой вид, отличающий ее от всех трав земли. И вот, дабы истребить род израиля до последнего, разыщи травки жизни сынов Израиля. Ищи их в местах высоких и местах низких, в полях тучных и на равнинах бесплодных, на склонах гор и в расщелинах скал. И, найдя, вырывай с корнем и собирай. И веди им счет точный. И, когда соберешь шестьдесят раз по десять тысяч, знай, что число исполнено. Ибо таково число сынов Израиля. И вот, когда травки пожелтеют и иссякнут соки корней их, придут конечная гибель дома Яакова и исчезновение колен Израиля.

И Нерон-кесарь, выслушав прорицание, вернулся в страну свою и разослал во все четыре стороны земли слуг своих, в злаках полевых сведущих, дабы они собирали травы жизни сынов Израиля. И каждый принес с собою всяких других трав земли. И по прошествии малого времени вернулись слуги его. И каждый принес с собою горсти трав, вырванных с корнями. И считал Нерон-кесарь травы, но не мог сосчитать.

И вот, травы сами стали приближаться одна к одной и образовали пачки по десять, по десять. И испустили из себя нити, и перевязывались пачками. И когда собралось шестьдесят тысяч пачек, понял Нерон-кесарь, что вырвал корни жизни сынов Израиля до единого. И достал из сокровищницы царской ларец золотой, красоты неописуемой. И вложил в него травы, и отнес в башню. И вернулся к ceбе, веселый и радостный сердцем, ибо был уверен в близком достижении мирового владычества.

И прождал Нерон-кесарь год целый. И вот, по истечении года, пошел он в башню, дабы увидать засохшие травы, без труда поднять корону железную. Но, открыв ларец, он к превеликому изумлению своему увидал, что травы все зелены и пахучи, и корни их свежи и сочны, точно не были вырваны из земли.

И, увидав сие, воспылал Нерон-кесарь великой яростью, и воскликнул:

– Вижу я, что лживы и обманчивы были прорицания главы отрубленной! И вот, клянусь жизнью главы моей, что истреблю мечом весь народ Израильский.

И послал он воинов своих по стране Эдома и по всем другим странам земли. И приказал истреблять мечом сынов Израиля от старца до младенца, мужчин, женщин и детей, а добычу предать разграблению. И началось повсеместно истребление сынов Израиля. И падало их великое множество.

И вот, когда близко было истребление дома Яакова, перед троном Нерона-кесаря появилось множество духов в образе воинов, и начальников, и старейшин. И с весельем и вострублением трубным возвестили они, что покорили для Нерона-кесаря все страны и царства земли. И повели его в башню четырехвратную. Но когда Нерон-кесарь повелел принести корону железную и возложить на главу его, окружавшее его воинство набросилось на него, стащило с трона и в единый миг растерзало на мелкие части.

И с того дня каждый вечер повторяется сие. И вот, когда вельможи и волхвы, и мужи знатные Рима увидали, что Нерон-кесарь, войдя в башню, не возвращается более, поняли они, что злая участь постигла кесаря. И постановили, дабы эта участь не постигла на предбудущее время и других кесарей, запереть все четверо ворот башни. И еще постановили, чтобы каждый новый царь при избрании своем на царство навешивал по одному замку на каждые  из ворот. И сделали так. И волхвы, собравшись и прочитав свиток Нимрода, порешили, чтобы тайна башни и всего случившегося с Нероном-кесарем было на предбудущее время ведомо только одному волхву, который передавал бы ее перед смертью достойнейшему из товарищей своих. И сделали так.

VI

И вот, когда старец, поведывавший царю римскому тайну башни четырехвратной, закончил речь свою, он весь ослабел и стал умирать. Но царь римский бросился к нему и, сильно тряся его, с великой мольбой просил сказать ему тайну трав жизни сынов Израиля.

И старец, еле разжав помертвевшие уста свои, чуть слышно прошептал:

– Травы жизни сынов Израиля сохранили зелень свою и сочность корней потому, что оставались связанными пачками, пачками. Если бы Нерон-кесарь рассеял травы по всем четырем концам земли по одной, по одной...

И, не докончив слов своих, испустил дух.

И царь римский с великой поспешностью сошел с трона своего и пошел в башню через третьи ворота, и приблизился к ларцу, и раскрыл его.

И вот, когда он протянул руку и начал срывать связи с трав жизни сынов Израиля, – из ларца вдруг выскочил телец двуглавый, вида устрашающего и, уставив на царя римского взор огненный, издал крик, подобный рыканью львиному. И от рыканья сего пал царь римский, сраженный насмерть. И наполнилась башня дымом. И всколыхнулось бурным волнением озеро кровавое. И корона железная опрокинулась, и пошла ко дну. И из храма потомков Давидовых раздался последний «Аминь».

«Еврейский мир». 1918 год.