Кдойшим

 

ПОСЕТИТЕЛЬ ИЗ ХАОСА

 

Люби ближнего, как себя

самого, – сказал рабби Акива, – это главное, на чем стоит Тора».

Сифра на Ваикро, 19:18

 

Как-то к Шамаю пришел язычник и сказал: «Я приму иудаизм при условии, что ты научишь меня Торе, покуда я стою на одной ноге». Шамай – по профессии строитель – прогнал его, побивая отвесом, который сжимал в тот момент в своей руке. Тогда пришел тот к Гилелу – и он обратил пришедшего сказав: «Не делай ближнему того, чего себе не желаешь. В этом – вся Тора. Остальное – комментарии. Иди и учи».

Талмуд, Шабос, 31а

 

Человеческая вселенная

Прежде чем был сотворен известный нам мир, прежде чем сотворено было время и вызвано к бытию само представление о «до» и «после», Б-г сотворил иной мир. (Термины «прошлое» и «настоящее» используются здесь не как обозначения линейно текущего времени, но как имеющие отношение к реальности, непосредственно переживаемой нами в данный момент [настоящее], и высшей реальности, предшествовавшей этой нашей реальности [прошлое]. И вот тот – иной – мир рухнул под собственной тяжестью. В том мире все было столь сосредоточено на своем существовании, что он не выдержал и рухнул. Кабалисты называют тот мир миром Тоху [«хаос»].)

Реальность Тоху была образована из тех же элементов, что и наша реальность, в которой мы пребываем. Однако конфигурация этих элементов была несколько иной. Мудрецы говорят о десяти «Б-жественных атрибутах» – сфиройс. Почти все кабалистические и хасидские тексты так или иначе связаны с представлением о десяти сфиройс. Сфиройс были эманацией Б-га и призваны были служить «духовными строительными блоками» всего творения. Ибо всякий объект, сила и явление были вызваны к бытию через их посредство.

Тем самым мироздание можно сравнить с человеком. Ведь его основополагающие умственные способности и черты характера порождают неисчислимое множество идей, чувств, мотивов и поступков. Талмуд (Брохойс, 10а) действительно проводит такое сравнение: «Как душа наполняет тело, так Б-г наполняет мир».

Человек же, – продолжают эту мысль кабалисты, – будучи «сотворен по образу Б­га» (Брейшис, 1:27), также наделен десятью основными атрибутами. Это – замысел, понимание, восприятие, притяжение, отторжение, синтез, соревновательность, преданность, общительность, восприимчивость. От них ведут свое происхождение все элементы «микрокосма». Они отражают десять небесных сфиройс. Это – «письмена», являющиеся проекцией Б-га, – проекцией, через которую Он создает Свое творение, поддерживает его бытие и связь с ним.

Так, Иов (19: 26) говорит: «Из моей собственной плоти я познаю Б-га». Созерцая процесс становления души и динамику ее отношений с телом, мы постигаем Б-жественные силы творения и способ, избранный Б-гом для отношения к нашему существованию.

Тоху также был миром, образованным десятью небесными сфиройс. Но в данном случае они существовали как десять раздельных элементов, вне какой-либо связи друг с другом. Более того: каждая из сфиройс фактически отрицала все остальные. Кабалисты, пытаясь описать это состояние, говорят, что сфиройс существовали «одна под другой», в виде колонны. Притом, каждая из сфиройс всецело довлела одному какому-то уровню, так что между ними не существовало никакого взаимодействия. Если рисовать диаграмму Тоху, призванную как-то передать «характер» этого мира, то она бы выглядела следующим образом.

замысел;

понимание;

восприятие;

притяжение;

отторжение;

синтез;

соревновательность;

преданность;

общительность;

восприимчивость.

Представьте человека, в котором такое качество, как «привлекательность», – то есть все, связанное со склонностью к привязанности, любви, желанию, со способностью давать и т.д, – существовало бы, полностью отрицая противоположные качества. А именно, те, что связаны с «отторжением» и «отказом», то есть со способностью к сопротивлению, с опасениями, с трепетом перед превосходящими силами и т.д. Или представьте человека, чье стремление к соревнованию никак не ограничено «преданностью» кому-то или чему-то. Или представьте иного, чей разум не способен постичь являющиеся идеи – ибо ему дана способность к порождению замыслов, но не способность к «пониманию». Эти примеры показывают, что интеграция наших способностей – не только необходимое условие существования каждого как сбалансированной личности, но в еще большей степени – жизненно необходимо для самого функционирования каждой из этих способностей. Если каждая из наших способностей не будет обогащена качествами других, то ее «одномерность» и стремление доминировать любой ценой, захватывая новые и новые зоны, вскоре приведут ее в тупик – к аннигиляции.

Именно это произошло с миром Тоху. Отсутствие взаимодействия между сфиройс означало, что каждая из них «вела себя» слишком интенсивно – не только по отношению к остальным сфиройс, но и по отношению к собственному «сосуду» – ограничивающим ее параметрам. И «сосуды» Тоху «треснули» под неудержимым натиском тех сил, для которых они были вместилищем и формообразующим фактором. Тогда из обломков мира Тоху Б-г сотворил нашу реальность, мир Тикун – мир исправления.

В мире Тикун сфиройс образуют парцуф, «лик», или конфигурацию:

 

замысел                               понимание

                      восприятие

притяжение                         отторжение

                          синтез

соревновательность          преданность

                     общительность

                     восприимчивость

 

Таким образом, различные силы, что образуют мир, связаны и взаимодействуют друг с другом. За счет этого в каждую из соответствующих сил оказываются включены и элементы всех других, тем самым «смягчая» эту силу и придавая ей конструктивную направленность. Так, любовь слегка окрашена отчуждением – иначе отец, обнимая ребенка, задушил бы его. А в желании присутствует запрет или ограничение, в правосудии – сочувствие, в порыве – осознание лежащих на человеке обязательств. Иначе все эти побуждения оказались бы для нас разрушительными.

 

Рассеянные искры

И все же не обошлось без потерь. Пронизанный взаимосвязями мир Тикун наделен стабильностью и способностью к конструктивному развитию, которых предшествующий мир хаоса был лишен. Но, с другой стороны, мир Тикун не знает пыла и интенсивности проявлений, характерных для Тоху. Вот почему Б-г начал Творение с «неудавшегося начала» – с Тоху: Он хотел, чтобы «искры» бесконечной, несдержанной сущности Тоху лежали в основе «исправленного» мира Тикун.

Наша миссия в жизни – извлечь на свет этот погребенный потенциал и дать ему пространство для проявления, но уже в рамках, наложенных миром Тикун. А именно – совмещая тем самым лучшее обоих миров – силу Тоху и сконцентрированность Тикун.

В этом заключается глубинный смысл высказывания из Талмуда (Псохим, 87б): «Народ Израиля рассеян был среди народов только ради того, чтобы собрать воедино обратившихся». Под «обратившимися» следует понимать вызванные к жизни останки мира Тоху, павшие искры, наделенные громадным потенциалом, – когда они будут «извлечены на свет» и «исправлены».

Наше проникновение вплоть до самых дальних уголков земли дало нам возможность соприкоснуться с душами, ведущими свое происхождение еще из этого не различимого для нас периода древнейшей духовной истории. Периода, когда коллапс Тоху привел к тому, что эти души были рассеяны среди множества народов, населяющих мир. И обращение этих душ к заветам Торы – «чертежу», согласно коему Б-г творил жизнь в мире Тикун, – даст им возможность конструктивно реализовать заложенные в них величайшие силы.

Заметим, что Талмуд говорит не только об обращении людей. Искры Тоху погребены во всех живых существах и элементах нашего мира. И наш контакт с этими элементами, чему способствует наше рассеяние по всей земле, создает возможности для их «обращения». Каждый раз, когда какая-либо часть материального мира – будь то физический объект, научное открытие, культурный феномен и т.д., – вовлекается нами в исполнение Б-жественных заповедей (мицвойс) Торы, происходит «исправление» и интеграция искр мира Тоху, сокрытых в соответствующей сущности.

Учение о взаимосвязях

Душа из погребенного мира Тоху, привлеченная возможностями реализации, даваемыми Торой, пришла к великому мудрецу Шамаю. «Научи меня Торе, – попросила она. – Но только – пока я стою на одной ноге».

Шамай разгневался. «На одной ноге?! Это трехмерный мир Тикун. И здесь мы делаем все, сообразуясь с мерой и конструктивностью. Иди туда, откуда ты пришла».

Тогда душа отправилась к Гилелу. И он терпеливо объяснил ей: «Ты ищешь центра, ибо чувствуешь в себе великие силы, грозящие разорвать тебя, если попробуешь их реализовать: ведь каждая тянет в свою сторону. Потому ты должна научиться любить ближнего, как себя самого. Чтобы осознать: в тебе есть нечто от него, а нечто от тебя – в нем. На этом стоит Тикун. И на этом стоит Тора: взаимосвязь и интеграция. Остальное – комментарии...»

 

 

 

Эмойр

 

ОГНЕННАЯ КУПЕЛЬ

 

 

И сказал Б-г, обращаясь к Моше: «...[коэн] да не осквернится прикосновением к умершим из народа своего. Только ближайшим родственникам своим: матерью своей и отцом своим, сыном своим, и дочерью своей, и братом своим, и сестрой своей, девицей, близкой к нему, не бывшей замужем, можно ему оскверниться... Коэн же высший из братьев своих... ни к какому умершему не должен он подходить, даже отцом своим и матерью своей не должен он осквернять себя».

Ваикро, 21:1-11

 

Однажды еретик спросил рабби Авау: «Ваш Б-г – коэн; во что же тогда

погрузился Он после погребения Моше?»

Ответил рабби Авау:

«В пламя погрузился Он».

Талмуд, Сангедрин, 39а

 

Б-г поистине – суть жизни. И, в конечном счете, «жизнь» можно определить как пребывание в контакте с Б-жественным. Потому-то мудрецы и говорили, что праведники даже после физической смерти воистину живы, тогда как грешники мертвы и при жизни (Талмуд, Брохойс, 18).

Получается, что смерть – не нечто от природы присущее миру, причем, до тех пор, пока этот мир составляет одно целое с Творцом. И действительно, мы видим: смерть становится частью нашей реальности только тогда, когда человек дистанцировался от Б-га, прегрешением нарушив Его волю.

По слову пророка Ишаяу (25:8) верно и обратное: уничтожение зла и восстановление совершенной гармонии между Б-гом и Его творением с приходом Мошиаха приведет к тому, что опыт смерти станет нам неведом.

Но до того дня контакт с мертвыми (прикосновение к телу, посещение могилы и т.д.) ведет к ритуальной нечистоте. В этом состоянии человек пребывает до тех пор, пока не совершит очищение, включающее в себя погружение в микву – купель с водой для ритуального очищения, которая соответствует особым критериям.

Коэну – «священнику», одному из потомков Аарона, избранного Б-гом служить в Храме, в первую очередь запрещено ритуально оскверняться. Но – за исключением тех случаев, что связаны с погребением близких родственников, как мы видели в стихе, приведенном в начале нашего текста.

Однако первосвященник должен самым строгим образом соблюдать ритуальную чистоту, и он не может осквернить себя даже ради ближайших родственников.

Мудрецы учат: закон Торы, Алоха, – нечто большее, чем предписанное от Б-га поведение для живущих в этом мире. Алоха описывает и «поведение» Самого Б-га, тот способ, которым Он строит Свои отношения с творением. Как сказано в Шмойс  Раба (30:4): «Пути Б-га – не пути плоти и крови. Путь того, кто из плоти и крови: наставлять других, как поступать, однако самому не придерживаться этих предписаний; Б-г – то, что Он совершает, вот почему Он велит Израилю, что делать и повиноваться».

Из этого следует, что Б-г, приписав Себе алохический статус коэна (Шмойс, 25:2), тем самым, по закону Торы, должен воздерживаться от всякого «осквернения» через контакт с нечистым и мертвым в соответствии с предписаниями Талмуда (Сангедрин, 39а). Однако та же Тора сообщает, что Б-г Сам предал погребению Моше. А потому в Талмуде обсуждается, как после этого Б-г очистил Себя в «купели огненной» (см. также Талмуд, Сангедрин, 39а).

Мудрецы (Тойсфойс, там же) поясняют: народ Израиля – «дети Б-га», и, значит, Моше – один из ближайших родственников Б-га, ради которых коэну разрешено стать ритуально нечистым. Он, собственно, даже обязан это сделать. Точно так же пророк Ишаяу (63:1-3) описывает нисхождение Б-га в нечистоту голуса ради искупления Его народа: «Кто этот, приходящий из Эдома, в багряных одеждах из Боцры?..»

Я (отвечает Б-г) – говорящий справедливо, велик в спасении!.. и брызгала кровь их на одежды Мои, и все одежды Мои запачкал Я».

Как же тогда быть с законом, запрещающим коэну осквернять себя? Зогар (III, 89а) поясняет: Израиль – «сестра Б-га, девица, которая не была замужем», отвергающая все притязания и предложения, которые ей делают, пока пребывает она в изгнании. Для нее Б-г «оскверняет» Себя, сходя в состояние изгнания, чтобы поднять ее из пыли (ср. Раши на Дворим, 30:3).

Однако остается одна неясность:

Б-г ведь обладает статусом не простого коэна, а статусом первосвященника, чья святость выше, а потому Ему нельзя осквернить Себя даже ради ближайших родственников, поясняет далее Зогар (III, 17б). Как же тогда Б-г мог оскверниться ради Своих «детей» или Своей «сестры»?

Попробуем взглянуть на это под иным углом зрения. Если в отношениях с нами Б-г принимает роль простого коэна, чья меньшая святость дозволяет контакт с нечистым во славу «сыновей Израиля, народа, близкого к Нему» (Теиллим, 148:14), тогда несомненно, Б-г выше этой роли, обладая также и неприкосновенной святостью первосвященника. Означает ли это, что погребенный Б-гом Моше погребен просто коэном, явленным в лице Б-га? Или же вовлеченность Б-га в наше спасение ограничена «меньшими» проявлениями Его святости, тогда как «высокая полнота» Его «священства» пребывает чуждой нашей смертности и нашему состоянию голуса?

 

Сходная Вселенная

Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны еще раз рассмотреть каждое положение, касающееся приписывания Всемогущему человеческих ролей и черт. На основании чего мы приписываем Б-гу роль, в которой Он выступает как коэн или первосвященника, отец или брат, или даже как «бытие» и «сущее»? Все эти термины позаимствованы из мира человеческого опыта и восприятия. И тогда – что же они могут сказать нам о Том, Кто создал этот мир из ничего?

На самом деле, как раз за разом подчеркивают кабалисты, ни одна из этих характеристик не описывает Самого Б-га. Они касаются только Его отношения к нашей реальности. Б-г по Собственному выбору постоянно вовлечен в наше существование, принимая роли творца, ниспосылателя благ или испытаний, правителя, судьи и т.д. И все эти антропоморфные уподобления распространимы только на те или иные измерения Его бытия, не описывая Его Самого. Однако остается вопрос: почему мы полагаем, будто связь Б­га с нами можно описать в тех же (или сходных) терминах, в которых мы воспринимаем самих себя и наши связи? Возможно, Б-г «ведет Себя» с нами в соответствии с моделью, которой нет аналогов в нашем опыте?

Все правда, – говорят на это хасидские наставники. – У нас нет никаких оснований полагать, будто бы Б-жественная реальность имеет с нашей реальностью хоть какие-то параллели. И, однако, мы знаем что-то о ее характере, по крайней мере, то, что сказано нам Б-гом. В Своей Торе Б-г описывает Себя как «Милосердного», «Благого» или «Гневающегося». Он утверждает, что «говорил» с Моше, «слышал» молитвы народа Израиля и вывел тот из Египта «мышцею сильной».

Он говорит нам, что мы – Его «дети», «слуги», «народ» и «невеста». Ибо Б-г желает, чтобы Его вовлеченность в наше существование была нам понятна. Вот почему нам велено не только верить в существование Б-га, но сказано также: «Познай же сегодня и прими сердцем своим, что Б-г есть Всесильный, на небе вверху и на земле внизу нет другого» (Дворим, 4:39). Сказано: «Знай Б-га отца твоего и служи Ему от всего сердца» (I Диврей а-йомим, 28:9). И еще: «Знай, что есть Первосущий, Который дал всему сущему бытие» (Рамбам, Законы основ Торы, 1:1).

Однако человеческий ум вмещает лишь то, что доступно человеческому восприятию или же является абстрактной производной все того же восприятия. Б-г сотворил человека «по образу Своему, по подобию Своему» (Брейшис, 1:26), формируя нас в соответствии с теми чертами, что присущи Ему, создающему нас и поддерживающему с нами связь. Он сотворил нас и наш мир как метафору мира Б-жественного. И поэтому мы можем вглядываться в собственное существование, чтобы постичь природу Его присутствия в наших жизнях.

Хасидизм в своем учении сделал следующий шаг. Согласно его представлениям Б-г не просто «посадил», как сажают дерево, аналог Своей реальности внутри реальности нашей. Нет – последняя является ответвлением, побегом Его реальности, и, соответственно, вполне передает саму природу своего источника. Так канавки на грамофонной пластинке отражают структуру звуковых волн, механически запечатленных на диске.

Следовательно, когда Иов (19:26) говорит: «и в плоти моей я вижу Б-га», то говорит он не только о том, что «Б-г создал его так, что в самой его жизни уже заложены модели, которые могут служить метафорой Б-жественной реальности». Тем самым свидетельствует он и о том, что «я», как и все вокруг, – «развертывание» того «я», которое было «проекцией» Б-га при создании Им нашей реальности. И о том свидетельствует Иов, что через эту проекцию наш мир связан с Ним. А потому природа этой Б-жественной проекции запечатлена в каждой черте «моей» сущности и «моего» опыта.

 

Издержки перевода

Один меламед – учитель начальных классов – рассказывал характерную историю. Он давал понять, с какого рода трудностями он сталкивается в классе, изучавшем хумаш. Надо было, чтобы дети запомнили и поняли довольно простой стих Брейшис (5:32): «И родил Ноах Шема, Хама, и Яфета». Но для сознания пятилетнего ребенка это не так просто. У одного из учеников этот стих никак не укладывался в голове. Тогда меламед спросил:

– Берл, ты ведь знаешь Сидоровых, ваших соседей? Как зовут детей вашего соседа дяди Андрея?

– Саша, Коля и Дима, – ответил ученик.

– Прекрасно! – обрадовался меламед. – Смотри, как все просто. У Андрея Сидорова трое сыновей: Саша, Коля и Дима. А теперь представь: когда-то давно жил человек по имени Ноах и у него тоже было трое сыновей. Так вот их звали Шем, Хам, и Яфет.

Вечером, придя домой из хедера, маленький Берл радостно сообщил маме:

– Сегодня мы читали про трех сыновей Ноаха!

– Прекрасно. И что же у него были за сыновья? – спросила мать.

– Саша, Коля и Дима, – ответил сын.

Метафора – очень эффективное средство обучения. Владеющий этим искусством объяснит ученикам самую сложную идею. Он оттолкнется от образов, доступных и понятных его аудитории, и свяжет эти образы с понятиями и терминами, которые хотел привить слушателям. Но это возможно, только если ученик понимает, как работает метафора. Если само внешнее уподобление не заслоняет от него суть концепции, которую сравнение облекает, как одежда – тело. Неправильно же понятая метафора может создать самые невероятные представления о концепции, которую она должна пояснить.

И это весьма часто происходит, когда делается попытка постичь Творца через метафору Его творения. Представьте стихи, написанные точным и изящным языком и переведенные языком грубым и примитивным. При этом само стихотворение настолько сильно, что его глубина и красота просвечивают даже сквозь совершенно неадекватную форму – неловкий перевод. Читающий его должен постоянно помнить: он имеет дело с подобием. Помнить – чтобы ограниченность и неловкость перевода не ассоциировалась у него с оригиналом.

Точно так же случается, когда говорят: Б-г сотворил нас по Собственному образу, давая возможность воспринимать Его реальность через постижение нами нашего тела. Этим вовсе не подразумевают, что мы в своем сознании должны наделять Б-га телом или его подобием, – такое было бы глубочайшей ошибкой. Наша реальность – конечна, ограниченна и несовершенна. Тогда как Б-г и все Его проявления, а среди них – эманация в процессе творения, бесконечны. Они превосходят рамки каких-либо определений и совершенны.

Поэтому слова и модели, которые мы используем, говоря о Б-ге, сначала должны быть «очищены» от всех присущих им коннотаций, связанных с конечностью и несовершенством, столь характерными для контекста нашего опыта. Воистину – только при этих условиях они смогут приблизить нас к пониманию Б-жественности.

 

Суть запрета

Все это применимо и к нашему случаю, когда Б-г описывается как священник или первосвященник. У людей коэн – тот, кому сообщена большая мера святости, чем его мирским собратьям. Он живет духовной жизнью, свободен от материальных устремлений и целиком погружен в служение Творцу. Вот почему ему запрещено прикасаться к мертвым. Ибо смерть – самое симптоматичное проявление того, насколько физический мир далек от своего духовного источника. Тем не менее, его статус допускает некоторые исключения, когда его святость должна быть нарушена во имя ближайших родственников. Первосвященник обладает еще более высоким уровнем святости. На этом уровне о каких-либо уступках материальному просто уже не может идти речь, – вот почему для него немыслим любой контакт с мертвыми.

Если всякая физическая реальность отражает нечто Б-жественное, то тем более это относится к реальностям, определяемым Торой – Б-жественным планом творения. Действительно, Тора относится к себе самой как мошол а-кадмони – «изначальная метафора» или «метафора Изначального Единого» (II Шмуэл, 24:13). Поэтому и наши мудрецы – в частности, Нахманид в своем введении к Торе – постановили, что каждое слово Торы есть «имя» Б-га, описание проекции Его существа.

Таким образом, земные священник и первосвященник – это человеческие подобия двух соотносящихся друг с другом истин Б-жественной реальности. А именно – священника и первосвященника в отношении Б-га к нам. «Коэн» в Б-ге – это Б-жья «святость». Это – Его трансцендентность по отношению к земному, конечному, мирскому.

И однако так же, как в преходящей модели священничества, служащего Ему, существуют «исключения». В частности: моменты, когда Он позволяет Себе «запятнать Свои одежды» ради Своих близких родственников. Моменты, когда Б-г говорит в Теилим (91:15): «с ним Я в бедствии, спасу его и прославлю его».

Но Б-г также первосвященник, и Он обладает святостью, которая не может быть поставлена под сомнение. Конечно, это не значит, что Б-гу-первосвященнику «запрещено» вступать в соприкосновение с реальностью материального мира. Как подчеркнуто выше, мы должны всегда очищать наши земные метафоры от всех недостатков их физического статуса, прежде чем приложить квинтэссенцию их значения к нашему пониманию их Б-жественного источника. Такие понятия, как «разрешенное» и «запрещенное», принадлежат словарю творения, а не всемогущего Творца. Мы должны проводить строгое различие между неосквернимостью Б-жественного первосвященничества и его недолженствующей-быть-оскверненной земной метафорой. Другими словами, первосвященник – это тот, кто не может быть осквернен. В приложении к человеку, – а ведь святейший из людей остается смертным и уязвимым для присущей смертным нечистоты, – это переводится как запрет соприкасаться с тем, что могло бы осквернить его. Но в первоначальном, сущностнейшем смысле, первосвященничество Б-га означает Его невосприимчивость к осквернению. Означает Его абсолютную трансцендентность по отношению к материальному – даже тогда, когда Он наполняет Собою самый материальный уголок Своего творения. Только при соединении с человеческим статусом «не может быть осквернен» Б-жественного первосвященничества становится «не должен оскверниться» – в отношении подверженных осквернению сынов Аарона.

 

Двойная идентификация

Однако Б-г желает относиться к нам не только как первосвященник, но и как «обычный» священник. Если бы погребение Моше осуществил «Сам» Б-г в качестве первосвященника, Ему не было бы нужды погружаться в огненную микву, чтобы очистить Себя. Если бы только первосвященник в Б-ге был бы Тот, Кто «пребывает среди [Израиля], среди их нечистоты», – не было бы нужды, чтобы «искупить святилище от нечистоты» (Ваикро, 16:16). Если бы только Б-жественным первосвященником был Тот, Кто уполномочил Моше освободить Израиль из египетского рабства, Он не явился бы в терновом кусте, соучаствуя в страдании Своего народа (см. комментарии Раши на Шмойс, 3:2). Если бы Ишаяу узрел Б-жественного первосвященника идущим от Эдома, он не увидел бы одежды, забрызганные кровью.

В качестве первосвященника Б-г действует, не будучи затронутым, и проницает самые нижние ярусы Своего творения – притом, их недостатки не пятнают Его. Но однако, Б-г допускает также более уязвимую святость Б-жественного «обычного» коэна. Это на человеческом уровне переводится как разрешение обычному коэну оскверниться в определенных обстоятельствах. Тем самым Б-г допускает: осквернить Себя погребением Моше, страдать со Своим народом, забрызгать Себя кровью, вызволяя Свой народ из изгнания. Он хочет, чтобы мы знали, что Он – не только с нами, где бы мы ни были, но Он также подвергает Себя всему, чему подвергаемся мы.

В то же самое время, Он – с нами в качестве первосвященника: превосходя все это, Он уполномочивает нас также добиться чего-то от Его нерушимой святости.

 

 

Беар

 

В ПОИСКАХ Б-ЖЕСТВЕННОГО

 

 

И говорил Б-г, обращаясь к Моше на горе Синай, так: говори с сынами Израиля и скажи им...шесть лет засевай поле твое, и шесть лет обрезай виноградник твой, и собирай плоды ее земли.

А в седьмой год суббота покоя будет

для земли... поля твоего не засевай

и виноградника твоего не обрезай.

Ваикро, 25:1-4

 

Почему именно заповедь шмита [закон, требующий каждый седьмой год давать отдых земле] особым образом связана с горой Синай? Разве не все заповеди были даны на Синае? Разве потому, что сказано в Торе: шмите мы были научены на Синае, – и в том, что касается этого закона вообще, и в том, что касается его частностей.

Но также всем мицвойс научены мы на Синае, – и в том, что касается каждой из заповедей вообще, и в том, что касается частностей ее.

Раши на Ваикро, 25:1-4

Наша эпоха – время материального благополучия и технического прогресса. Новые технологии затрагивают все сферы: образование и досуг, бизнес и здравоохранение, они делают нашу жизнь комфортнее и безопаснее.

Но по мере того как компьютерная и технологическая революции предлагают нам все более и более высокий уровень материального достатка и физической безопасности, мы задаемся вопросом: могут ли все эти достижения на самом деле способствовать духовному росту?

Многие философские системы исходят из того, что духовность – нечто неосязаемое, не от мира сего, – и она не имеет отношения к физическому и телесному бытию. Иудаизм смотрит на эту проблему иначе.

 

 

Единство

Дважды в день мы утверждаем единственность Б-га, возглашая: «Слушай, Израиль, Б-г – Всесильный наш, Б-г один!» (Дворим, 6:4). В реальности утверждение о единственности Б-га означает не только то, что в творении не существует иных сил, властных над этим миром. Еще это означает, что вне Б-га не существует ничего, даже самого Творения (см. Дерех Мицвойсехо, Заповеди Ахдус Ашем, с. 118-124). Подобно тому, как образы, возникающие в сознании человека, не существуют вне этого сознания и все созданы одной субстанцией – «мыслью», так творение существует в Б-ге. Ибо все сущее в мире – лишь физическая манифестация Б-жественной энергии, и эта энергия и есть истинная и единственная «субстанция» творения.

Поэтому, хотя мир кажется обладающим реальностью, отдельной от Б-жественного, на самом деле, все – с точностью до наоборот. Потому, что единственная реальность – Б-жественная реальность, и по отношению к ней мир является лишь проекцией. Поскольку же Б-г есть сущностное бытие, не имеющее начала и конца, постольку и творение полагает себя обладающим существованием, не имеющим начала и конца. Причина, в силу которой мир считает себя самодостаточной сущностью, заключается в том, что по сути он есть не что иное, как Б-жественность.

Таково истинное значение стиха пророка Малахи (3:6): «Ибо Я, Г-сподь, не изменился». Многие философы, отталкиваясь от этих слов, приходили к выводу, что, сотворив мир, Б-г передал контроль над творением иным силам. Рамбам, великий систематизатор еврейского законодательства, писал, что эта идеология, по сути, – основание идолопоклонничества и полностью отрицает «Творца» (Законы об идолослужении). Эти философы утверждали: невозможно помыслить, будто Б-г постоянно вовлечен в жизнь сотворенных Им. Ведь такая вовлеченность противоречила бы Его сущности и должна была бы накладывать на Б­га некий отпечаток. Даже само представление о том, что Высшее Бытие, Конечная Истина могут ассоциироваться с низменным, фрагментарным бытием тварного мира, вызывала у них протест. Такой подход игнорирует любые чудеса, Б-жественное Провидение и тому подобные объекты. Но в свете вышесказанного картина предстает совсем иной. Причина, по которой творение никак не влияет на Б-га, заключается не в том, что Б-г совершенно отстранен от творения. Наоборот, Он и Его творение – одно. Именно поэтому творение и не может оказать никакого влияния на Б-га.

Итак, значение приведенной выше формулы – самоописание Б-га. Так как до творения существовал один только Б-г, то же верно и после творения: ведь и поныне лишь одно сущее – Б-г. Ибо Он – само определение всего сущего. А тем самым Он – субстанция творения. Именно поэтому природа – Б-жественна. Да и сама Материальная сущность земли, ее, так сказать, «физичность», – принадлежит Б-жественности.

 

Извлечение 

Эти два подхода различаются не только на уровне идеологии, но и на уровне практики. Как достигается духовность? Философы того типа, о котором мы говорили, считают, что для этого необходимо преодолеть пределы, положенные человеку этим миром. А для этого – и прежде всего! – ему следует отрешиться от уз материальности, чтобы достичь «возвышенного» состояния, открывающего путь к духовным измерениям. Ведь пока человек пребывает в ловушке этого мира со всеми его ограничениями, он не способен постичь, что есть истинная духовная реализация, ибо Б-г «отстранен» от Его творения.

Что до иудаизма, то он настаивает: духовность обретается не на пути «бегства» от природного порядка вещей. Чтобы достичь духовного мира, надо счистить «шелуху» внешнего, замутняющую Б-жественность, присутствующую в творении. И тогда – непременно удастся увидеть, что Б-г явлен в мире и манифестирует Себя в нем.

Сторонники иных учений убеждены, будто Б-г и мир противоположны друг другу. И будто бы для того, чтобы достичь Б-жественного, надо отбросить все мирское.

Мы же, напротив, верим, что Б-г не ограничен сферой духа и что Его можно обнаружить как в Его творении, так и во всей иерархии космического порядка. Именно в этом – смысл нашего существования, нашего присутствия в этом мире. «Возжелал Б-г, чтобы было ему жилище в нижних». Наша задача не в том, чтобы создать что-то, не существовавшее ранее. Задача наша в том, чтобы открыть Б-га, погруженного в творение. А значит – проявить, что нет разделения между материальным – и духовным, бесконечным – и конечным.

Вот почему мицвойс в первую очередь свидетельствуют о физических действиях с физическими объектами. Ибо только так мы и можем открыть, что Б-жественное присутствует даже в самых материальных и мирских аспектах творения. А ведь именно в выявлении этого поистине непреложного факта и состоит цель нашего бытия.

 

Основа основ

После этого объяснения мы лучше поймем утверждение Раши, приведенное в начале. Так почему же в Торе избрана именно мицва шмита, требующая воздерживаться на седьмой год от обработки данного надела земли?

Избрана она для того, чтобы на ее примере было понятно: насколько все заповеди, которым мы были научены на горе Синай, даны и в целом, и в подробностях. Но ведь для этого «раскрытия» заповедей могла бы быть избрана «более фундаментальная» мицва, требующая дел милосердия или соблюдения Субботы.

Однако мы видим, что именно шмита аккумулирует в себе цели и назначение всех заповедей. В год шмита не следует работать на данном наделе. В этом выражена полнота веры и повиновения Б-гу. Выражена также и убежденность в том, что Он ниспошлет нам необходимые источники пропитания – путями, превосходящими порядок природы. Ведь все прочие аспекты жизни в седьмой год остаются теми же: совершаются все работы, кроме работ на этой земле. В такой год запрещены только занятия земледельца.

Тем самым нам раскрывается само глубинное значение заповедей, призванных выявить сверхприродный порядок в природе: Б-жественное – в мирском, дух – в материи. Вот почему шмита – источник, из которого «выводятся» все остальные мицвойс. В этой заповеди в концентрированном виде выражено само предназначение всех мицвойс, как и предназначение творения. При том, что Шабос также олицетворяет взаимопроникновение духа и материи, Субботой управляет столь много специальных законов, что она ощущается нами, как день, всецело отданный святому, когда этот сплав духовного и мирского отодвинут на задний план.

Потому, когда вам предоставляется возможность исполнить мицву, не упускайте этот шанс! Не упускайте – сколь бы простым и в данной ситуации лишенным глубинного смысла ни казалось это действие. Помните, что все наше странствие через этот мир, вся наша история – история человечества – связаны с каждым единичным поступком, направленным на исполнение нашего предназначения.

 

 

Пейсах шейни

 

ТЕСТО, РАЗБУХШЕЕ ОТ ПУСТОТ

 

 

В чем различие между первым Пейсахом и вторым Пейсахом? В первый Пейсах недопустимо, чтобы были они [дрожжи] видны или обнаружены [в чьих-то владениях]; что до второго Пейсаха, маца и закваска одновременно пребывают в доме.

Талмуд, Псохим, 95а

 

Мицва – это повеление: Б-г указывает человеку, что желает от него, что следует делать, а что нельзя. Отсюда понятно, что все 613 мицвойс Торы – это одностороннее объявление Б-жественной воли. Ведь в Торе не сказано, чтобы мицвойс подавались Б-гу на рассмотрение, как то бывает с законодательным актом в парламенте. Не упоминает Тора и о «переговорах» либо о «согласовании» текста между Высшим законодателем и Его народом.

В этом отношении одно из редких исключений – заповедь, касающаяся Пейсах шейни, – «второго Пейсаха». Второе исключение такого рода, когда мицвойс были установлены по инициативе человека, – законы о наследовании.

Эти законы были установлены в ответ на просьбу дочерей Цлофхада (ср. Бемидбар, 27; см. также предложение Итро об установлении иерархии судей в Шмойс, 18).

Первый Пейсах, как все мы знаем, приходится на вечер, наступающий после 14 нисана, – именно в эту ночь еврейский народ освободился от египетского плена. Что до второго Пейсаха, то его справляют месяцем позже, на 14-й день месяца ияра. Второй Пейсах был установлен как праздничный день, когда несколько человек, не сумевших принять участия в первом Пейсахе, специально попросили, чтобы и они могли отпраздновать Исход.

Одна из кульминаций Пейсаха – корбан пейсах, пасхальный агнец. Его приносят в жертву в Храме после полудня 14 нисана. По сути, все остальные церемонии, связанные с праздником – трапеза с мацой и моройром, запрет иметь в доме закваску, как и само название Пейсаха – связаны с пасхальным приношением. Законы, регулирующие корбан пейсах, предусматривают, что только те, кто находятся в состоянии таара – ритуальной чистоты – могут приносить жертву и вкушать от нее.

Через год после Исхода к Моше обратилась группа евреев. Они объяснили, что были ритуально нечисты, так как коснулись мертвого тела, и поэтому законом им было запрещено принимать участие в приношении корбан пейсах. Но они отказывались примириться с этим. «Почему мы должны быть лишены соучастия?» – восклицали они. И правда: почему они не должны праздновать день, когда еврейский народ освободился из египетского плена, и тем самым оказаться отделенными от остального народа Израиля?

Б-г ответил им, установив второй Пейсах специально для тех, кто по той или иной причине в соответствующее время оказался исключенным из приношения корбан пейсах (Бемидбар, 9:1-4).

 

 

Исключение из исключения

Приносящие корбан пейсах в 14-й день ияра в целом следуют тому же порядку церемонии, что установлен и для первого Пейсаха. Однако есть несколько законодательных и процедурных различий между двумя празднованиями Пейсаха. Важнейший из них –  запрет держать в доме закваску.

Во время первого Пейсаха строжайше запрещено есть, как-либо использовать и даже просто держать дома закваску после полудня 14 нисана. С этого момента можно совершать приношение корбан пейсах.

Что до второго Пейсаха, то на него этот запрет не распространяется. Корбан пейсах следует есть с мацой – бездрожжевым хлебом. Но это не значит, что в доме не должно быть закваски, ибо сказано в Талмуде: «Маца и закваска одновременно пребывают в доме».

Закваска – то, что «поднимает» тесто. Мука и вода, вступая с закваской в контакт, начинают бродить, и за счет этого эффекта тесто резко увеличивает свой объем. Поэтому закваска, дрожжи символизируют эгоизм и гордыню. «Забродившую» душу «фермент переоценки собственной значимости» заставил позабыть о ее истинном месте в сотворенном Б-гом мире. Такой человек разбухает от собственной значимости и от разрывающих его желаний.

Именно в этом – объяснение, почему запрет хранить дома закваску в Пейсах столь жёсток и бескомпромиссен. Тора ведь запрещает не только употреблять дрожжи в праздник, но хоть как-то ими пользоваться в этот день – и даже владеть ими.

Но эгоизм и гордость – не просто некие нежелательные черты человеческого характера: они – источник всякого зла в сердце человека. Всякий грех и порок вызваны на свет уступкою нашему «эго» – будто именно «эго» превыше всего, и его нужды и желания первостепеннны.

Рамбам (Законы о человеческих характерах, 2:3) говорит, что во всех проявлениях нашего характера разумно помнить о «Золотой мере» (ср. «Поучения отцов» 4:4). Но помнить нужно за исключением одной только гордыни – ее немедленно следует подавлять. То есть человек должен быть не скареден, не склонен к мотовству, но – щедр; не труслив, не безрассуден, но – храбр; не упрям, не излишне уступчив, но – покладист. Сказанное не означает, что в поощрении «самости» нет совсем уж ничего позитивного. Ведь во всем сущем, что есть в этом мире, обязательно присутствуют некие положительные качества. Ибо все происходит от Него, а сущность Его есть благо.

Но при том, что мы можем обладать достаточной мощью для того, чтобы обращать многие «негативные» качества во благо и на службу Б-гу, существуют и иные силы. И они столь могучи, столь склонны к порче и разложению, что мы должны отдавать себе отчет: любая наша попытка с ними совладать и обратить их во благо обречена на провал. Однако бывает, что на какое-то время «позитивная» сердцевина самого «негативного» явления всплывает вдруг на поверхность: когда Б-жественная сущность проявляется «поверх всего», вопреки любой порче, распаду и разрушению.

Подобное произошло и с теми, кто в пустыне подошел к Моше с претензиями, что они не принимали участия в первом Пейсахе. Инстинкт, толкающий их думать о себе, обрел не форму желания доминировать или получить чувственное удовлетворение, но – форму желания послужить Создателю, пусть даже – ожесточенного желания. И их крик: «Почему мы должны быть лишены соучастия?» указывает не только на потребность иметь и быть, но и на потребность давать и служить, выразить признательность Б-жественному подателю их свободы. В просьбе, с которой они обратились к Моше, фермент, «закваска» «я», был не только антитезой скромности и самозабвения, но, скорее, – продолжением этих качеств. Маца и закваска сосуществовали в их душах бок о бок. «Я» – толкало к благим поступкам. А самореализация – вела их к признанию того, насколько человек обязан Б-гу.

И на второй Пейсах, праздник, явленный нам в ответ на их самовлюбленный вопль, нет нужды запрещать хранить в доме закваску. Ибо когда «я» утверждает себя вот таким образом, то оно – вполне желанный соучастник в нашем праздновании свободы. Свободы, обретенной нами с Исходом, – свободы Б-жьего народа.

 

 

 

 

Лаг ба-омер

 

СКОРБЬ И РАДОСТЬ

 

 

Лаг – аббревиатура, образованная из букв ламед и гимл, передающих число 39. А ба-омер – буквально значит «из отмеренной меры».

То есть – из сорокадевятидневного периода, что отсчитывают, начиная со второго дня Пейсаха: когда в качестве жертвы

в Храм приносили омер (мера объема) ячменя. И, прежде всего, этот день ассоциируется с учением кабалы.

 

 

День брачный

В этот день отмечают годовщину смерти рабби Шимона бар Йохая. Он – автор одного из главных кабалистических сочинений – трактата Зогар. Слово это буквально означает «свечение» или «сияние», поэтому обычно название этого трактата переводят как «Книга Сияния».

Рабби Шимон велел своим ученикам праздновать годовщину его ухода в мир иной. И при этом подчеркнул, что сам он считает этот день «днем свадьбы» – йом ил-ула. Дело в том, что смерть – это завершение земной жизни человека, ее кульминация. В случае с праведником – это еще и высшая точка его жизни, когда жизненная миссия достигает своей полной реализации.

Именно поэтому рабби Шимон говорил об этом дне как «дне брачном». В связи с этим следует еще помнить: физическая жизнь является браком мужского начала – духа и женского начала – материи.

Кабала – мистическая душа Торы, тот элемент, что ближе всего к ее духовной сущности. Вся Тора, включая талмудические истолкования законов, применяемых к случаям, когда «двое держатся за одни одежды» или «о продаже коровы за осла» (Талмуд, Бава Мециа, 2а,100а), – мудрость и воля Б-га. И тот, кто размышляет над ними и вбирает их в себя, тем самым пролагает себе путь к постижению Самого Б-га.

При этом, однако, Б-жественная мудрость постигается в ее земных «одеяниях». Ведь «когда человек ...понимает и постигает какой-либо закон Мишны или Геморы... этот закон – не что иное, как Мудрость и Воля Б-га. Ибо так пожелал Он, что если, к примеру, Реувен будет что-либо определенным образом утверждать, а Шимон подобно ему ответит, то решение их спора должно быть также некоего определенного рода. И даже если никогда не произойдет обсуждения подобных утверждений и контраргументов, все же Воля и Мудрость Всевышнего – выразилась. Она в том, что если кто-нибудь будет нечто подобным образом утверждать, а кто-то другой отвечать ему, – их спор должен разрешиться так, как сказано в законе.

И поэтому, когда человек узнает и постигает разумом это решение в виде закона Мишны, или Геморы, или кодификаторов, тем самым он постигает, схватывает и объемлет разумом Волю и Мудрость Всевышнего, благословен Он. Ибо мысль не способна постичь ни Его, ни Его Волю и Мудрость иначе, как при их облечении в открытые нам законы... Это удивительное единство [единение человеческого разума с Б-жественной мудростью], которому нет ничего подобного. И в вещественном мире не существует такого совершенного единства со всех сторон и во всех отношениях» (Тания, гл. 5). Таким образом, Б-жественная мудрость узнается в ее земных облачениях так, как она явлена в мирском и обыденном.

И поэтому «Тору сравнивают с водой. Подобно тому, как вода стекает вниз с высоты, так Тора спустилась с места славы ее – Воли и Мудрости Б-га, благословен Он... оттуда она простиралась и спускалась все ниже в укрытии ступеней, от ступени к ступени в ходе поступенного нисхождения миров, пока не облеклась в материальное и проблемы этого мира, к которым относится большинство заповедей Торы и связанных с ними законов...» (Тания, гл. 4). С другой стороны, когда идет речь о самой душе Торы, то форма, как и суть ее – Б-жественны. Ибо кабала обсуждает не финансовые споры и торговлю скотом, но – Б-жественные высказывания, небесные атрибуты и формы Б-жественных энергий. Если изучающий Талмуд знает, что бренность всех объектов его штудий – лишь раковина, скрывающая в себе Б-жественную сущность, то сознание кабалистов получает Б-жественную мудрость в сосуде, что значительно прозрачней. И сквозь его стенки проникает свечение, испускаемое Б-жественным и духовным, – содержимым этого сосуда.

 

Зримое и поведанное на ухо

Когда в Талмуде приводится доказательство, разрешающее спор двух мудрецов или некую юридическую сложность, то часто оно вводится фразой: То шма – «Иди, послушай» или «Иди, пойми». Ивритское слово шма означает и «слышать», и «понимать».

В Зогаре вводная фраза, выполняющая эту функцию, принципиально иная: То хази – «Иди, смотри». Разница между этими двумя сторонами Торы подобна различию между созерцанием воочию явленного и слушанием и постижением сказанного или рассказанного. И зрение, и слух – органы восприятия, получающие соответствующий раздражающий сигнал и передающие его в мозг, где происходит интерпретация полученной информации. Однако существует некоторое различие в том, как оценивается поступающая информация.

Из всех способностей восприятия мы более всего доверяем зрению. Ведь то, что мы видим, мы «видим собственными глазами». Так что информацией от других органов восприятия или рациональными доказательствами практически невозможно опровергнуть то, что мы знаем благодаря зрению.

Что до слухового восприятия, то оно не столь отчетливо позволяет нам интерпретировать полученную информацию. Мы доверяем нашему слуху, но все-таки не как зрению. То, что мы слышим, воспринимается нами как факт, нуждающийся в «подтверждении». Но то, что мы видим, воспринимается нами как реальность.

Тот, кто размышляет над «телом» Торы, достигает знания Б-жественной реальности. Однако это остается «тем, что поведано на ухо» – информацией из вторых рук. Информацией, связанной со своим носителем, который слишком принадлежит этому миру. И лишь изучая «душу» Торы, мы приходим к «видению» Б-жественности. Приходим к восприятию реальности Б-жественности более непосредственным и свободным от обусловленности образом.

 

 

Бехукойсай

 

ИСТИННЫЙ СМЫСЛ РАЗВИТИЯ

 

 

Одно из характерных человеческих свойств – стремление к развитию. Если это стремление осознается, то импульс к изменению, росту систематически усиливается. В иных случаях человек испытывает неопределенное беспокойство и неясное желание что-то изменить. В сердцевине этих желаний – стремление души к духовному росту, пусть даже не опознанное.

Это – позитивное качество, выражающее саму природу человеческой души. Ибо сказано во второй главе книги «Тания»: душа человека – частица безграничной сущности свыше. И в силу этого всякие попытки заглушить истинный смысл нашего стремления к все новому и новому уровню будут ощущаться нами как самообман. Более того, едва человек постигнет истинное положение вещей, он будет постоянно стремиться к тому, чтобы достичь большего знания о себе.

Воистину Б-г не ведает ограничений, и Б-жественный потенциал внутри нас отражает бесконечность Творца. И благо – эта частица Б-жественности никогда не успокоится данностью, но стремится дальше и дальше, по словам Псалмопевца в Теилим (84:8) «Идут они от силы к силе».

 

 

Жажда, приносящая радость

Однако при том, что стремление к развитию свойственно всем без исключения, выражается оно у всех по-разному. Мы все хотим двигаться дальше, развиваться, но многие не знают, с чего начать. И нехватка знаний изначально тормозит саморазвитие. Как же человек вступает на путь бесконечного совершенствования?

Ответ на этот вопрос может быть получен из разбираемого здесь фрагмента Торы – Ваикро. Он начинается словами: «Им бехукойсай телеху» (26:3) и обычно переводится так: «Если по установлениям Моим будете вы поступать».

Слово «телеху», переводимое как «поступать согласно чему-то», означает также и «отправляться дальше». Мало того: в Теилим (84:8) и некоторых источниках оно трактуется как отсылка к представлениям о личностном росте (см. также: Зхарья, 3:7).

«Бехукойсай» – в переводе «Мои установления» – отсылают к особой категории мицвойс, именно к тем, что относятся к хуким. Такими отсылками явно предполагается, что личностный рост определяется тем, насколько усвоены уроки хуким.

 

Режущий письмена на сердце

Слово «хок» означает «вырезать (надпись, рисунок) на жестком материале». Зададимся вопросом: в чем состоит разница между написанием текста и вырезыванием текста на камне? Ответив на него, мы поймем и внутренний смысл хуким, и их влияние на нас.

Во-первых, в отличие от письма, для того, чтобы вырезать текст на камне, нужно приложить серьезные усилия. Письмо тоже, хотя и попадает в одну из 39 категорий работ, однако усилия пишущего несравнимы с усилиями резчика.

В этом контексте Раши толкует слова: «Им бехукойсай телеху» как «если ваши труды в изучении Торы», при этом относящиеся не только к самому изучению, но также предполагающие ревностное обращение к Торе. Независимо от влияния на личностный рост подобное отношение к изучению Торы само по себе – добродетель (Тания, гл. 15). Когда человек именно так относится к чтению и изучению Торы, ее слова «вырезаются» на его сердце. Даже если сердце его твердо, как камень, вода Торы просочится в него. Это представление соотносится с историей о рабби Акиве, которого подвигло на изучение Торы зрелище воды, пробившейся сквозь скалу.

Вот первый ключ к личностному росту. Духовность невозможна без жертвенности. Поле не даст урожай, если до этого его не вспахать и не засеять. Чтобы Б-жественный потенциал в каждом из нас дал плод, необходимо приложить серьезные усилия.

 

Вне противопоставлений

Между письмом и гравировкой есть и еще одно различие. Когда мы пишем, поверхность, на которую наносим буквы, и чернила – две разные сущности. Но когда мы вырезаем надпись на камне, сама надпись и камень – сущностно одно: они неотделимы друг от друга. Также в Овойс (3:11) фраза «Даже если обладает он Торой и мицвойс» объяснена следующим образом: в оригинале на иврите для передачи значения «он обладает» использованы слова «еш бе-ёдой», буквально означающие «иметь в руке». Такой человек может соблюдать Тору и заповеди, но соблюдает их, «держа в руке». То есть они – не стали частью его внутреннего «я». Это – указание: сколь важно проникнуться Торой внутренне, сделать ее учение частью своего «я». Шагом вперед на этом пути будет соблюдение Торы даже тогда, когда это противоречит нашей натуре. Но глубинная приверженность служению Б­гу подразумевает преображение нашей природы, когда мы переплавляем нашу сущность и она становится лишь отражением Его воли.

Это – второй урок хуким: человек и Тора не должны восприниматься как две разные сущности, но должны слиться в единое целое.

Эти два урока – взаимосвязаны. Ибо, как мы объяснили, усилия в изучении Торы способствуют тому, что истина Торы проникает в сердце. Этот уровень духовного развития персонифицирован Моше. Отражено это в Бемидбар (11:15): «И дам Я траву на поле твоем для скота». Моше здесь говорит от имени Б-га, используя грамматическую форму «от первого лица». Такое возможно потому, поясняет книга Зогар (III, 232а), что «Б-жественное присутствие говорило его устами». Моше был совершенно слит с Торой.

И именно такой подход ведет человека к настоящему духовному росту, когда он переходит пределы, положенные ему восприятием, и перед ним распахиваются необъятные горизонты, открываемые Торой.

 

За пределами интеллекта

Сказанное подводит нас к третьему истолкованию хуким, ибо этот термин относится к измерениям Торы, превышающим наше понимание.

Усилия, направленные на изучение Торы, приводят человека к осознанию истины: каждый аспект, каждая грань Торы – даже кажущиеся вполне постижимыми для интеллекта смертного, по сути – необъятны. Ибо Тора – мудрость Б-га. И, как поясняет Тания (гл. 4), «мысль совершенно не постигает Его, как не постигает она и Его атрибуты». Рамбам (Законы основ Торы, 2:10) объясняет: «Он – знающий... и Он есть само Знание. Все есть одно».

Более того, усилия при изучении Торы ведут не только к осознанию беспредельности мудрости Торы – они ведут также к тому, что эта беспредельность становиться частью внутреннего мира изучающего. В процессе изучения изменяется само мышление изучающего. И тогда бесконечные измерения Торы становятся одним целым с самой сущностью человека.

Соединение противоположностей

Главу Бехукойсай часто читают в соединении с главой Беар. На поверхностный взгляд эти два фрагмента Торы дают нам совершенно разные подходы к человеку. Ибо Беар возвещает о личной стойкости, об укреплении своего «я», а Бехукойсай – сконцентрирована на теме преодоления границ личности.

Тем не менее, по мере того как мы пытаемся приложить уроки, вынесенные из этих двух чтений, к нашей жизни, мы осознаем: они дополняют друг друга.

Когда сила, о которой повествует глава Беар, покоится  за пределами «я», как учит Бехукойсай, тогда человек открывает в себе глубинные, куда более могучие ресурсы. И они превышают те, на которые можно рассчитывать, опираясь лишь на себя.

С другой стороны, преодоление границ «я» возможно лишь тогда, когда человек обладает достаточной внутренней силой, необходимой, чтобы отринуть «самость».

 

Знать Б-жественность Б-га

Многие из чтений Торы сфокусированы на том, какова награда соблюдающим Тору и как воздастся не соблюдающим ее.

Можно задаться вопросом: когда человек осуществил тот выход за пределы «я», о котором говорит раздел Бехукойсай, что ему до награды? На эту тему известно изречение Алтер Ребе: «Не хочу Твоего Мира. Не хочу Твоего Эдемского Сада. Все, что я хочу – это Ты». На самом деле, лишь тот, кто воистину признается Всевышнему «хочу одного Тебя», может во всей полноте воспринять награду, связанную с Торой и мицвойс по воле Б­га. Пока человек озабочен своими желаниями и стремлениями, всякая награда, в том числе и награда за соблюдение Торы, будет восприниматься им лишь в контексте этих желаний. Когда же человек выходит за пределы своей индивидуальной воли, материальная одержимость несущественным отступает. И он тогда различает, что Б-г есть добро и благо.

Тем самым создается структура, укрепляющая самое себя.Она помогает человеку продвигаться дальше в изучении и соблюдении Торы, которая сама есть награда.

Когда же это распространится на всех людей, мы в полной мере сможем возрадоваться благословениям, упоминаемым в Торе. А именно – когда наш народ вернется в свою землю, ведомый Мошиахом. Ибо сказано в главе 26 Ваикро (5,6): «И сходиться будет у вас молотьба со сбором винограда... и будете есть хлеб свой досыта... И установлю я мир в стране, и когда ляжете, никто не будет вас тревожить».