Уцл и его дочь Бедность

Исаак Башевис-Зингер

Жил некогда человек по имени Уцл. Был он очень беден, но еще больше ленив. Если кто предлагал ему работу, у него был один ответ:

– Не сегодня.

– Почему же не сегодня? – спрашивали его. И он всегда отвечал:

– А почему не завтра?

Уцл жил в домишке, который построил еще его прадед. Соломенная крыша давно прохудилась, при дожде в дыры лилась вода, а вот дым от печи из них выходить никак не желал. Стены покосились и поросли поганками, пол прогнил. Когда-то в доме было полно мышей, но и они разбежались – тут им поживиться было нечем. Жена Уцла померла с голоду, но перед смертью успела родить дочку. Имя девочке Уцл подобрал подходящее. Он назвал ее Бедностью.

Уцл был большой любитель поспать и каждый вечер ложился с курами. А поутру жаловался, что притомился от такого долгого сна, и снова укладывался спать. А если не спал, то валялся на продавленной кровати, зевал да ныл.

– Вот другим везет, – говорил он дочке. – Работать не работают, а деньги у них водятся. Один я такой незадачливый.

Уцл был тщедушный, а вот дочь его, Бедность, росла и ввысь, и вширь. Высоченная, плечистая, увесистая. В пятнадцать лет едва в дверь проходила – только голову пригнув. Ноги у нее были как у здорового мужика, да еще жиром заплывшие. Жители городка уверяли, что чем больше ленился Уцл, тем быстрее росла Бедность.

Уцл никого не любил и всем завидовал. Даже кошкам, собакам и зайцам – любой твари, которой не приходилось зарабатывать на жизнь. Да, Уцл ненавидел всех и вся, только дочь свою обожал. И частенько мечтал, как полюбит ее молодой да богатый, женится и будет содержать и жену, и тестя. Но ни один парень в городке на Бедность и не глядел. Отец начнет ее попрекать, что она ни с кем компанию не водит и с парнями не гуляет, а Бедность ему в ответ:

– Куда ж я пойду босая да в лохмотьях?

Прознал как-то Уцл, что есть в городке благотворительное общество и оно ссужает бедняков деньгами, а отдавать их можно долго и понемногу. Какой он ни был лентяй, а все же встал, оделся и отправился в эту контору.

– Я бы хотел занять пять гульденов, – сказал он казначею.

– А что вы собираетесь делать с деньгами? – спросили его. – Мы даем деньги только на полезные дела.

– Хочу дочке башмаки справить, – объяснил Уцл. – Будут у Бедности башмаки, она начнет встречаться с парнями и какой-нибудь богач уж точно в нее влюбится. А как они поженятся, я долг и отдам.

Чиновник задумался. Представить, что кто-то влюбится в Бедность, – трудно. Но вид у Уцла был такой жалкий, что чиновник решил ссудить его деньгами. Велел Уцлу подписать долговое обязательство и выдал ему пять гульденов.

За несколько месяцев до того Уцл уже пробовал заказать для дочки башмаки. Сапожник Сандлер даже мерку с Бедности снял, но потребовал деньги вперед. Из благотворительного общества Уцл пошел прямиком к сапожнику и спросил, сохранил ли он мерку.

– А если и сохранил? – сказал Сандлер. – Цена моя – пять гульденов, и деньги – вперед.

Уцл заплатил Сандлеру пять гульденов. Сапожник порылся в комоде и нашел мерку Бедности. Новые башмаки он пообещал стачать через неделю, к следующей пятнице.

Уцл хотел сделать дочке сюрприз и про башмаки ей не рассказал. А в пятницу, когда он лежал на кровати, зевал да ныл, раздался вдруг стук в дверь и вошел Сандлер с новыми башмаками. Бедность, увидав сапожника с новенькими сверкающими башмаками в руке, аж завизжала от радости. Сапожник протянул ей башмаки и велел их примерить. Но, увы, ее опухшие ноги в них не лезли. После того как сняли мерку, нога у Бедности еще выросла. И девушка горько зарыдала.

Уцл обомлел.

– Разве такое возможно? – сказал он. – Я думал, у нее нога давно перестала расти.

Сандлер и сам был озадачен.

– Уцл, скажи, откуда у тебя эти пять гульденов?

Уцл ему объяснил, что эти деньги ему ссудили в благотворительном обществе под долговое обязательство.

– Так у тебя долг! – воскликнул Сандлер. – Значит, ты теперь даже беднее, чем был. Несколько месяцев назад у тебя не было ничего, а нынче – еще на пять гульденов меньше. А раз ты стал беднее, то и Бедность выросла, и нога у нее выросла. Вот почему башмаки малы стали. Теперь мне все ясно.

– Как же нам быть? – возопил Уцл.

– У вас только один выход, – сказал Сандлер. – Идите работать. Кто занимает деньги, становится беднее, а кто работает – богаче. Если вы с дочерью будете работать, башмаки ей станут впору.

Работать обоим никак не хотелось, да только ходить босиком, имея новые башмаки, – куда ж это годится? Вот Уцл с Бедностью и решили после шабоса найти себе работу.

Уцл стал водоносом. Бедность пошла в горничные. Впервые в жизни они усердно трудились. У них было столько работы, что они про новые башмаки и не вспоминали, пока как-то утром в шабос Бедность не решила примерить их снова. И – вот чудеса! – влезла в них без труда. Башмаки стали ей впору.

И тогда наконец Уцл и Бедность поняли, что все, чем человек владеет, он зарабатывает трудом, а ленью ничего не добьешься. Животные, и те трудятся. Пчелы делают мед, пауки плетут паутину, птицы вьют гнезда, кроты роют норы в земле, белки запасают пропитание на зиму.

Вскоре Уцл получил работу получше. Он починил дом и купил кое-что из мебели. Бедность еще похудела. Заказала себе новых платьев и одевалась теперь не хуже других. Она расцвела и похорошела, у нее появился ухажер. Звали его Махер, и он был сыном богатого купца. Мечта Уцла о богатом зяте сбылась, но о себе он теперь позаботиться мог и сам.

Любовь к дочери спасла Уцла. К старости он стал уважаемым человеком и его выбрали главой того самого благотворительного общества, где некогда ссудили пятью гульденами.

На стене в его кабинете висела та самая бечевка, которой Сандлер снимал когда-то мерку с Бедности, а над ней девиз в рамочке: «Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня».

Перевод с английского В. Пророковой