[<<Содержание] [Архив]        ЛЕХАИМ ОКТЯБРЬ 2002 ХЕШВАН 5763 – 10 (126)

Рабби Йосельман, «правозащитник» из Росхайма

Грета Ионкис

Время на сломе веков обычно чревато всякого рода потрясениями. Период, на который пришелся «спор о еврейских книгах» (см. «Лехаим», № 8 за 2002 год), — не исключение. Для евреев наступили лихие времена. Судите сами. Вот сохранившийся в архиве эльзасского города Кольмар (ныне во Франции) документ, подписанный императором Максимилианом 25 апреля 1510 года:

«Предупреждаем всех евреев и евреек, проживающих ныне в Кольмаре, что настоящим мы разрешаем любезному нам бургомистру изгнать всех евреев, которые до сих пор проживали здесь, в самый короткий срок и не разрешаем им когда-либо вернуться. Ежели когда-либо вам доведется посетить Кольмар по торговым делам, ваша верхняя одежда дожна быть помечена желтым кругом, а тот, кто не подчинится приказу, понесет наказание».

Обычно маркграфы и бургомистры не согласовывали с императором своих действий по отношению к презренным иудеям, судьба этих париев была полностью в их власти. Курфюрст Бранденбурга Иоахим I из рода Гогенцоллернов сжег на рыночной площади Берлина 38 евреев, а остальных изгнал из своих владений. Случилось это в то самое время, когда евреи Кольмара с детьми, стариками и нехитрым скарбом тащились по проселочным дорогам в поисках пристанища.

Медленно движется колесо истории по германской земле, приближаясь к 1933 году. Проходят столетия, а отношение к евреям мало меняется...

А ведь было время – период раннего средневековья – относительно благополучное для евреев. Благоволили к ним Карл Великий и его преемники, как и первые саксонские короли. При Каролингах (Х – ХI вв.) в «епископских» городах Меце, Трире, Кельне, Вормсе, Майнце, Шпеере, Регенсбурге, Магдебурге и Мерзебурге возникли крупные еврейские поселения со своим общинным самоуправлением. К своим непосредственным хозяевам – епископам (они в те времена совмещали религиозную и светскую власть, а нередко были и военачальниками) и к императорам евреи относились с признательностью. Враждебность к евреям проявляли народные низы, возбуждаемые чаще всего низшим духовенством, в то время как князья, епископы, короли, императоры и папы обычно покровительствовали и защищали евреев, поскольку нуждались в них.

Грамота Генриха IV о привилегиях евреям Шпеера составила основу средневекового европейского законодательства о евреях. Однако подобные грамоты не смогли оградить их от бесчинств крестоносцев, которые до завоевания Гроба Господня не прочь были истребить «неверных» в Европе.

«Как испуганное стадо овец, ожидая нападения хищника, сбивается в кучу, так и еврейство, видя себя среди врагов и ежедневно опасаясь взрыва народных страстей, все более отдалялось от враждебной среды и замыкалось в сфере своих национальных интересов», – так объясняет ситуацию видный историк Семен Дубнов. Евреи стали искать защиты у императоров за соответствующее вознаграждение. То, что давалось остальным гражданам по закону, евреи получали в виде «привилегии» (своего рода охранной грамоты) императора.

«Изгнание из германского города». Страница молитвенника. 1427 год.

Последние Гогенштауфены, Генрих VI и Фридрих II, и впрямь защищали евреев, но в период «междуцарствия» в середине ХIII века начались погромы и гонения, повторялись обвинения в ритуальных убийствах. В ХIV веке положение не изменилось к лучшему. «Черная смерть», чума, виновниками которой были объявлены евреи, вызвала неслыханные зверства. Но если в том веке травля исходила снизу, то в следующем столетии ее организовывали власти предержащие. Евреи были изгнаны из Кельна, Аугсбурга, Саксонии, Баварии, Бранденбурга, Бамберга, Шпеера, Майнца, Ульма, Бреславля – все это были крупные центры еврейской жизни. Но в том веке размахом гонений превзошла всех чета «католических королей» Испании – Фердинанд и Изабелла, ополчившиеся против евреев в 1492 году. И в ХVI веке в Германии евреев убивают, но чаще изгоняют из многих городов. Императорские эдикты об изгнании появились и в Нюрнберге, и в Вюртемберге, и в Регенсбурге...

Это пространное историческое отступление понадобилось для того, чтобы показать, в какое время и при каких обстоятельствах рабби Йосельман из Росхайма принял на себя нелегкое бремя – стать ходатаем перед властями по делам гонимых и преследуемых евреев, быть их защитником, а то и спасителем. Да и нам, шагнувшим в ХХI век, полезно знать, как непросто складывалась жизнь евреев в Германии в те далекие времена. Ох, уж эти уроки истории...

Нареченный именем Иосифа, Йосель бен Гершон Лоанц стал во многих отношениях воспреемником миссии своего библейского тезки в иных исторических обстоятельствах. Служение еврейству Йосельман начал с участия в «споре о еврейских книгах». В ту пору ему было тридцать лет, и занимался он финансовой деятельностью, имея активную помощницу в лице жены. И ей чем дальше, тем больше приходилось заниматься делами мужа, поскольку его общественное служение поглощало все его силы и время. Рабби Йосельман принадлежал к семье известных талмудистов и кабалистов, из недр которой (по материнской линии) вышел когда-то Раши – рабби Шломо Ицхаки, великий комментатор Торы и Талмуда. Отец Йосельмана осел в Эльзасе, и его первенец родился в Росхайме. Их родственник был личным врачом императора Фридриха III, ему доверял и Максимилиан I. Очевидно, это облегчило рабби доступ ко двору.

Рабби Йосельман оказался по своим делам в имперском городе Франкфурте как раз в тот момент, когда прозелит Пфефферкорн начал там свое черное дело: стал реквизировать еврейские свитки и книги. Евреи Франкфурта растерялись, не зная, как быть: то ли попытаться откупиться от злодея (тот потребовал неслыханную сумму – 100 тысяч талеров), то ли обратиться с жалобой к императору в Зальцбург. Это ныне на экспрессе «Иоганн Штраус» от Франкфурта до австрийского Зальцбурга рукой подать. А тогда путь был не близкий. Пока доберется ходатай до места, пока добьется приема (и примут ли?), глядишь – книги окажутся в костре. И тут рабби Йосельман подает своим соплеменникам спасительную идею – обратиться к архиепископу Майнца, тем более, что Пфефферкорн в своем рвении уже добрался и до его владений, реквизировал еврейские книги в местечке Визенау. Это хороший предлог осадить ретивого наглеца. Задача состояла еще и в том, чтобы опередить противника и предстать перед архиепископом до того, как Пфефферкорн успеет оболгать евреев в его глазах.

«Генрих VI принимает еврейскую делегацию у ворот Рима и подтверждает права евреев». Миниатюра из «Codex Balduinensis».

Удача сопутствовала Йосельману. Его визиты к архиепископу Майнца и к известному гебраисту Иоганну Рейхлину, включенному в экспертную комиссию императора по решению вопроса о еврейских книгах, прошли успешно. Добровольный ходатай по делам евреев радовался, узнав, что Рейхлин не обманул его ожиданий. И в самом деле, отзыв Рейхлина был написан со страстью. Ученый защищал книги, говоря о том, что преступно лишать евреев их достояния, что из этих древних книг черпали на протяжении веков свою мудрость христианские теологи. В дневнике рабби Йосельман запишет (дневник сохранился!), что стал свидетелем настоящего чуда: нееврей отстаивал еврейские книги, да при том столь вдохновенно и убедительно!

Но, кроме Рейхлина, высказались еще семеро. Неважно, что они повторяли лживые измышления Пфефферкорна, неважно, что они были невежами в гебраистике. Их было семеро! К тому же на их стороне оказалась любимая сестра императора – Кунигунда Баварская. И рабби Йосельман собирается в путь-дорогу: он решает ехать в Зальцбург добиваться аудиенции у императора.

Император Максимилиан I почитался одним из величайших правителей из дома Габсбургов. Он был настоящим рыцарем – своевольным, амбициозным, склонным к рискованным приключениям и фантастическим прожектам. Рассказывают, что в Мюнхене он вошел в клетку ко льву и открыл ему пасть, а в Ульме забрался на самую высокую башню собора и балансировал на железной перекладине, стоя на одной ноге. При этом он был человеком живого ума и огромного честолюбия. Он никогда не забывал о своей главной миссии – «Римского императора германской нации». Он мечтал о лаврах Цезаря, хотел быть достойным потомком Карла Великого. Он жаждал выкинуть турок из Европы и под своей эгидой восстановить старую Византийскую империю. Он первым заключил союз с Россией, рассчитывая на ее мощь в своих далеко идущих планах. В своих мечтах он видел себя папой римским. Письмо к своей единственной дочери Маргарет, регентше Нидерландов, посланное 18 сентября 1511 года, он подписывает так: «Твой отец Максимилиан, будущий Папа». Стань Максимилиан I папой, он реформировал бы церковь. Идеи коренной, радикальной Реформации носились в воздухе, и он не был глух к ним. Вот каков был человек, перед которым предстал рабби Йосельман, сумевший добиться аудиенции.

Выслушав еврея, его императорское величество повелело канцлеру огласить результаты «экспертизы». Увы! Большинство высказалось за сожжение книг, а воле большинства надлежит подчиняться...

Максимилиан I.

Но тут Йосельман испросил разрешения рассказать одну историю. Это была притча о короле, сын которого очень опасно заболел. Король собрал сотню старейших и уважаемых людей города, среди которых были купцы, законники, художники, ремесленники и один единственный – врач. Девяносто девять из собравшихся сочли нужным пустить кровь больному. И лишь доктор посоветовал довериться природе, которая поможет больному организму исцелиться. Король не принял сторону большинства, а последовал совету того, кто остался в одиночестве – но это был совет специалиста! И королевский сын выздоровел.

Выдержав небольшую паузу, ходатай продолжил:

– Имперский советник Иоганн Рейхлин, единственный человек во всей Германии, кроме евреев, сведущ в иврите. Лишь его мнение заслуживает доверия.

– А мнение Рейхлина сводится к тому, – подхватывает канцлер, – что отцы церкви многое почерпнули из еврейских книг при толковании Священного Писания. Глупцы полагают, что сейчас еврейские книги без надобности, поскольку всю премудрость из них уже якобы извлекли. Тот, кто заявляет, что прекрасно обойдется и так, напоминает человека, который готов обойтись летним нарядом зимой лишь потому, что у него попросту нет теплой одежды.

– Прекрасно! Узнаю своего храброго умницу Рейхлина!

Прежде чем отпустить просителя, император пожелал узнать, действительно ли Талмуд содержит такие ужасные вещи, о которых твердят доминиканцы и Пфефферкорн? Его интересовало, как Талмуд толкует вечное спасение, только ли евреи его достигнут или...

Ответ о том, что согласно Талмуду вечное спасение ждет всех добродетельных людей, которые веруют в единого Б-га, творят добро и не делают зла своим собратьям, – обескуражил, но и удовлетворил императора:

– Клянусь Б-гом, наша церковь утверждает то же самое! Как подумаешь, что большинство ждет впереди вечное проклятие...

Последний вопрос к Йосельману прозвучал еретически:

– Скажи мне, почему маги и чародеи имеют власть над злыми духами, в то время как честный человек не может ничего добиться от ангелов?

Йосельман напомнил императору, что тот ведь был однажды спасен ангелом от смерти на скалистом уступе в Тироле. Максимилиан рассмеялся и ответил, что спас его не ангел, а охотник, которому он за то пожаловал дворянство.

– Ваше величество, у евреев ангела называют малах, или посланец. Это была милость Б-жия – послать охотника, чтобы спасти вас, так что охотник был ангелом, посланником Б-жественного провидения.

Мысль о том, что на нем почиет милость Создателя, произвела впечатление на императора. Но еще более поразило его то, что этот пришлый еврей так просто и ясно объяснил случившееся и говорил так уверенно, будто ему была ведома воля Б-жия.

– Не будь он евреем, сделал бы я его канцлером, – подумал Максимилиан. И распорядился подготовить указ о возвращении священных книг евреям.

На следующий день вместе с указом рабби Йосельман получил мандат, удостоверявший, что он назначается попечителем и руководителем всего немецкого еврейства, – Befehlshaber und Regierer der Juden (как сказано в документе).

Облеченный властью рабби Йосельман попытался создать сплоченную организацию германских евреев. Он разделил их на десять групп согласно десяти округам империи. Руководство организации находилось во Франкфурте. Так что вряд ли следует удивляться, что и сегодня «Совет еврейских общин Германии» под председательством Пауля Шпигеля заседает именно в этом городе: традиция! Дважды в год округа должны были посылать во Франкфурт своих представителей для обсуждения общих дел. В 1530 году рабби Йосельман представит рейхстагу в Аугсбурге свои «Уложение и правила», регулирующие жизнь евреев Германии. Но это время – впереди.

Сокрушительное поражение разъярило не только самого Пфефферкорна, но и тех, кто стоял за ним – кельнских доминиканцев. Они обрушились на Иоганна Рейхлина как на спасителя Талмуда. Вот тогда и появился их памфлет «Ручное зеркало», на который последовал ответ Рейхлина, а затем подоспели и «Письма». Рейхлин отважно сражался с обскурантами. Но и рабби Йосельман не сидел сложа руки. Книги были возвращены, но вместе с императорским мандатом он принял на себя бремя ответственности за свой народ. В его помощи и защите нуждались многие евреи. Вступаясь за них, рабби Йосельман наживал могущественных врагов. К тому же щупальца Пфефферкорна тянулись не только к Рейхлину, но и к нему.

Бургомистр Оберенхайма Якоб Брант, затаивший злобу на Йосельмана из-за его успешного заступничества за беззаконно брошенных в темницу евреев, а фактически – за вмешательство в свою епархию, охотно пошел на союз с Пфефферкорном. Брант арестовал рабби Йосельмана и посадил его на хлеб и воду, лишив воздуха и света. В ту пору не только князья и маркграфы, но и бургомистры вели себя достаточно вольно и независимо. Якоб Брант повел себя так, будто императорский мандат ему не указ.

А между тем молва об аресте рабби Йосельмана распространялась. Однако она не достигла слуха императора, потому что двор в ту пору не находился в постоянном месте, а то и дело переезжал, и лишь немногие знали, где находится Максимилиан в данный момент. Двоюродный брат бургомистра, прославленный автор «Корабля Дураков» Себастьян Брант, поспешил из Страсбурга в Оберенхайм, чтобы предостеречь родственника, явно перегнувшего палку. Рабби Йосельман был освобожден, а Пфефферкорн вернулся в Кельн ни с чем, а точнее – с носом.

Но в январе 1514 года внезапно умирает сорокапятилетний архиепископ Майнца, и евреи лишаются друга и заступника. Претендентов на вакантное место было немало, но далеко не все способны были выполнить два условия: выплатить Риму из своего кармана 20 000 золотых гульденов и изгнать евреев из Майнца и из всех соседних земель (последнее требование было выдвинуто доминиканцами Кельна). В марте того же года архиепископом стал молодой маркграф Альберт Бранденбургский из княжеского рода Гогенцоллернов. Братья Гогенцоллерны были верными сынами церкви: один из них был деканом Бамберга, другой – каноником Вюрцбурга. Да и сам Альберт, несмотря на молодость, уже был архиепископом Магдебурга.

Вступив в должность, архиепископ Альберт должен был выполнить взятые на себя обязательства. Не испытывая ненависти или личной неприязни к евреям, он, тем не менее, рассылает письма соседям, призывая их начать повсеместное изгнание. Уже в январе 1516 года во Франкфурте-на-Майне собрался съезд князей, где было принято решение о высылке. Лишь Фулда и Хессе-Ханау – к их чести! – отказались изгонять своих евреев, даром что в Фулде в ХIII веке состоялся первый в Германии процесс по обвинению евреев в использовании христианской крови в ритуальных целях. А для того чтобы компенсировать утрату денег (изгнанные евреи ведь не станут платить налоги, существенно подпитывающие казну), было решено активизировать торговлю индульгенциями, которой занимались доминиканцы.

Вот тут-то не стерпел Мартин Лютер и прибил на двери собора в Виттенберге свои знаменитые Тезисы, положившие начало Реформации. На дворе стоял октябрь 1517 года. К этому времени «спор о еврейских книгах» уже закончился. Усилия немецкого гуманиста Иоганна Рейхлина, рабби Йосельмана из Росхайма и иже с ними увенчались победой. Можно бы и точку поставить. Дальше начинается Реформация, породившая Крестьянскую войну. Для евреев это было трудное время. Не успели они порадоваться тому, что удалось отбить у врагов свои священные книги, как уже и само их существование в Германии оказалось под угрозой.

Но что же рабби Йосельман? Нет, его миссия в ту пору отнюдь не закончилась. И здесь мы коснемся лишь самых важных его деяний.

...Рабби понимал, что жаловаться императору бесполезно: хотя Максимилиан I и изменил свое отношение к евреям, но ради них не станет же он ссориться с князьями, и уж тем более сейчас, когда он постарел и более всего озабочен, в чьи руки попадет его империя. Он хотел бы передать корону внуку Карлу V, недавно унаследовавшему испанский престол, однако необходимо одобрение князей. Пожалованный званием «имперского ходатая по делам евреев» рабби Йосельман знает: есть лишь один выход – ехать в Майнц. И вот вновь он пускается в путь.

Карл V.

На этот раз Пфефферкорн успел его опередить, но это не помогло интригану, хотя он и вручил новому архиепископу свой очередной памфлет «Позорное зеркало», где вновь атаковал Иоганна Рейхлина и евреев. Он требовал максимально унизить последних: не убивать, но отнять все имущество и заставить выполнять самые грязные работы – чистить улицы и отхожие места; детей их следует у родителей забрать и насильственно крестить. Прочитав памфлет, архиепископ бросил его в огонь камина и передал Пфефферкорну свой приказ: немедленно покинуть город и его владения, – в противном случае автора постигнет судьба его клеветнического сочинения.

Рабби Йосельману стало известно, чем закончилась аудиенция его врага, и в сердце его затеплился огонек надежды. Однако его слезные просьбы снизойти к несчастным евреям, не лишать их убежища, не превращать достойных благочестивых людей в нищих бродяг, не поколебали решения князя церкви, поскольку тот связан словом: ведь принимая свой сан, Альберт обязался выполнить два условия и одно из них – изгнание евреев. Проницательный Йосельман понял, что ответ властителя – не уловка, к тому же он не почувствовал ненависти к евреям в душе молодого архиепископа.  А потому он и решился рассказать о том, как принимал его император, как обещал он свое покровительство евреям. Эти слова заставили Альберта задуматься, и он сказал:

– Ты – умный человек, Йосельман, я вижу, дела твоих собратьев в надежных руках. Поезжай к императору! Если Максимилиан запретит мне и моим соседям изгонять евреев, я повинуюсь ему. Пойми, мне нужен приказ: не рекомендации, не совет – только приказ императора может освободить меня от данного слова. Успеха тебе!

Б-г не покинул рабби Йосельмана, и спустя десять дней он предстал пред светлые очи государя. Максимилиан вспомнил их беседу шестилетней давности. Император знал, что привело к нему этого еврея из Росхайма, который ничего не просил для себя, а только для своих единоверцев. Этот мудрый человек с благородной душой ему симпатичен, но сейчас не время поддаваться эмоциям, не время ссориться с князьями.

Йосельман тоже понимал, о чем думает Максимилиан, что его заботит. И он, как бы отвечая на мысль, гложущую собеседника, рассказывает ему библейскую историю сыновей Ицхака, близнецов Эйсава и Яакова. Хотя Эйсав и считался первенцем, хотя отец и предпочитал его Яакову, однако всемогущий Б-г распорядился так, что благословение Авраама и отца своего Ицхака получил Яаков.

– И не от расположения князей, а лишь от воли всемогущего Б-га зависит, будет ли корона германской империи возложена на голову вашего внука  или нет, – подчеркнул рабби.

 Поскольку император хранил молчание, Йосельман продолжил:

– Ваше величество, я бы не обеспокоил вас, если бы архиепископ Майнца, милостиво выслушавший меня, не обещал прекратить изгнание евреев – при условии, что он получит от вас соответствующий приказ.

...Когда рабби Йосельман появился во Франкфурте с письмом-приказом за подписью императора, евреи города целовали ему руки. Помимо письма к архиепископу Майнца он получил еще один документ. Это было письмо императора к своему внуку Карлу V, королю Испании. В письме Максимилиан I подтверждал, что еврей Йосельман из Росхайма был назначен им попечителем и патроном евреев Германии, характеризовал его как человека умного, честного, благородного и благочестивого и просил внука, если он станет императором, утвердить это назначение и быть милостивым господином и защитником евреев в немецких землях.

Еще в 1514 году император написал письмо о защите евреев, проживающих в Германии, но оно не получало огласки вплоть до 1518 года. И поэтому известие о письме, что привез рабби Йосельман за подписью императора, наполнило сердца эльзасских евреев ликованием. Однако радость была недолгой: в январе 1519 года Максимилиан I умер, и в июне во Франкфурте князья избрали его внука Карла V. Евреи не знали, чего им ждать от юного монарха. Он родился в Генте, его матерью была единственная дочь «католических королей» Испании – Фердинанда и Изабеллы, которые в 1492 году обрушились на евреев. Карл рано лишился отца, но и материнской ласки не знал. Воспитывал его учитель Адриан Флорент, – будущий папа Адриан VI, первый немец на папском престоле. Карлу было шестнадцать лет, когда умер его дед Фердинанд и он унаследовал испанскую корону. К этому времени он уже свободно знал семь языков. Ему предстояло стать «католическим королем».

После смерти короля и до прибытия Карла страной управлял в качестве регента Хименес, тогдашний кардинал-архиепископ Толедо и Великий инквизитор. Он был широко известен как преследователь марранов – крестившихся евреев, втайне сохранявших верность вере предков. Великие инквизиторы ежегодно сжигали тысячи людей. И евреи обратились с петицией к юному королю, обещая выплатить 800 000 дукатов, если прекратятся преследования, однако Карл оставил ее без внимания. Зато разрешил инквизиции начать свою «деятельность» в Нидерландах. Воодушевленные доминиканцы отправили депутацию к новому императору, требуя следовать примеру его предков Фердинанда и Изабеллы – сжигать еретиков (они имели в виду прежде всего Мартина Лютера, чьи сочинения уже пылали перед Кельнским собором) и изгнать евреев из Германии.

Не дожидаясь высочайшего повеления, власти Регенсбурга, еврейская община которого была одной из старейших и известных в Германии, отдали приказ об изгнании евреев. Несчастных погрузили в лодки, и они двинулись вниз по Дунаю. Судьба их была печальна. Лишь единственному семейству Ауэрбах, пользовавшемуся покровительством короля Баварии, дозволено было остаться. Эта страшная новость наполнила еврейские сердца трепетом и отчаянием. Зато Пфефферкорн – ликовал.

Рабби Йосельман размышлял и взвешивал. Что делать? Ехать в Испанию? Но ведь там уже с 1499 года действует закон: еврей, осмелившийся ступить на испанскую землю, будет предан смерти! Тем не менее, с риском для жизни Йосельман в сопровождении раввина Мозеса Коэна из Франкфурта, переодевшись в платье богатых немецких горожан, весной 1520 года появляются на улицах Мадрида. Они смогли добиться высочайшей аудиенции и вручили императору Карлу V письмо его покойного царственного деда. В итоге император намеревается прибыть в Германию в начале следующего года и обещает на месте во всем разобраться. Такой же ответ получили и доминиканцы, которые жаждали к прибытию императора очистить Германию от евреев. Их зловещие планы будут реализованы спустя четыре столетия: при Гитлере Германия станет judenfrei.

На исходе 1520 года Карл V въехал в Аахен, где и был коронован. В январе 1521 года открылся всегерманский рейхстаг в Вормсе под председательством молодого императора. Сейчас его помнят потому, что туда в марте был приглашен Мартин Лютер, от которого требовали отречения от «еретических» идей. Он предстал перед собранием в апреле, и его речи произвели огромное впечатление на императора и князей, особенно последние слова: «Нет, я не могу и не хочу отречься ни от чего, потому что небезопасно и нехорошо делать что-либо против совести. Вот здесь я стою; я не могу иначе. Мне нечего добавить. Б-г да поможет мне! Аминь».

Рейхстаг осудил Лютера как еретика. Но рабби Йосельман, присутствовавший на том заседании рейхстага (ведь он был не простой еврей, а облеченный по воле двух императоров особыми полномочиями), внимал Лютеру с некоторой надеждой. И действительно, этот монах-августинец, а затем доктор теологии и профессор Виттенбергского университета, сражавшийся с папистами-доминиканцами, поднимет голос в защиту евреев. Сразу после посещения Вормса он засядет за брошюру «Иисус Христос родился евреем». Он опубликует ее в 1523 году. Лютер надеется привлечь евреев к своей вере, но, убедившись в тщетности этих ожиданий, он спустя двадцать лет обрушится на евреев с яростью, превосходящей все, что они претерпели ранее, станет их хулителем и гонителем. И Йосельману придется защищать евреев от Лютера, но прежде ему надо защитить их от восставших крестьян во время кровавой вакханалии Крестьянской войны. Время это не за горами.

А пока что рабби Йосельман получил новую грамоту, подтверждающую его полномочия, и присягнул императору в присутствии вице-канцлера Циглера и архиепископа Альберта Майнцкого. Император гарантировал спокойную жизнь евреям Оберенхайма, сместив самодура-губернатора Бранта. Здесь же в Вормсе во время сейма окончательно рухнула карьера интригана Пфефферкорна. Эти победы могли бы тешить самолюбие любого, кто столько претерпел от этих двоих ненавистников евреев, но рабби Йосельман был выше сведения счетов. Да и жизнь то и дело подбрасывала ему и его народу такие испытания, что проделки Пфефферкорна начинали казаться безделицей. Рабби Йосельман не отступал.

Среди множества его многотрудных деяний на благо немецких евреев участие в Аугсбургском рейхстаге 1530 года по значимости заслуживает особого разговора. Император Карл V после девятилетнего отсутствия явился в Германию как триумфатор: его короновал папа как императора Священной Римской империи германской нации, в битве при Павии он победил французского короля Франциска I, принудив побежденного заключить мир с папой, он подавил волнения в Испании, его конкистадоры завоевали Перу и Мексику. Ныне перед ним стояли две главные задачи: определиться с лютеранством и готовиться к крестовому походу против турок, которые чувствуют себя хозяевами на Дунае и чуть ли не штурмуют Вену.

Между тем недруги евреев распространили клеветнические слухи в народе о сотрудничестве евреев с турками. Понимая всю опасность этого навета, рабби Йосельман отправился к императору в Инсбрук для объяснения. В его дневнике имеется скупая запись о том, что Карл V подтвердил все прежние привилегии евреев. А в мае 1530 года появился эдикт, в котором говорилось, что все свободы и права, дарованные евреям Карлом V при короновании его в Аахене, он подтверждает ныне как римский кайзер. Но этим дело не кончилось.

За три месяца до открытия рейх

стага в Аугсбурге появилось антиеврейское по замыслу сочинение обращенного еврея Антония Маргариты, в котором тот толковал и комментировал еврейские молитвы и обряды. Оно вызвало такой интерес, что через месяц вышло второе издание. Автор оказался врагом куда опаснее невежественного Пфефферкорна. Он происходил из семьи талмудистов, его отец был раввином Регенсбурга, и его познания в иудаике были основательны. Однако в своих трактовках Антоний Маргарита повторял христианских теологов, пользовался их оружием и, переведя на немецкий язык еврейские молитвы, стал доказывать, что евреи изо дня в день, поутру, ввечеру и в полдень молят своего Б-га, чтобы Он искоренил Священную Римскую империю германской нации, уничтожил христианских пастырей и императорский дом, чтобы «кровь христианская обагрила стены». Этот вероотступник предлагал евреям опровергнуть его обвинения, вызывал их на спор.

Когда императору стало известно о книге, он решил, что спор поведет имперский еврей Йосельман из Росхайма. В Испании публичные диспуты между раввинами и пастырями церкви стали делом привычным, но в Германии это было нечто новое. Йосельман попал в щекотливое положение. Он не получил философского образования, не был профессиональным раввином, но отступать было невозможно, и он принял вызов. Йосельман поставил условие: если он выиграет спор, то его оппонент должен навсегда покинуть Аугсбург.

И вот 25 июня 1530 года в присутствии кайзера, множества князей и знати Йосельман убедительно и доказательно оспорил три положения своего оппонента: что евреи поносили Христа и христианство, что они искали и завлекали прозелитов– новообращенных и что побуждали их уничтожать правителей, которым те прежде служили.

Убедительная победа в споре рабби Йосельмана письменно зафиксирована свидетелями: вице-канцлером Маттиасом Хельдом, доктором Брандтом и отмечена в записях магистрата Аугсбурга. Косвенное тому доказательство – отъезд Антония Маргариты в Майсен, а затем в Лейпциг. Главное же – Йосельману удалось провалить проект выселения евреев из Богемии и Венгрии.

 С целью устранить упреки в адрес евреев в том, что они нечестно ведут дела, обманывая «простодушных немцев», рабби Йосельман вызвал в Аугсбург еврейских представителей от округов, и принял совместное постановление-регламент, состоящее из десяти пунктов «Уложение» относительно принципов еврейской коммерческой морали. Это постановление было внесено в официальные документы рейхстага. Его копия до сих пор хранится в архивах Страсбурга. За десятью пунктами «Уложения» следовало заключение: «Я и мои единоверцы, уполномоченные евреями, обещаем и обязуемся исполнять эти правила, если только правители, князья и бургомистры будут делать со своей стороны все возможное, чтобы мы жили спокойно в местах проживания, чтобы нам не грозили изгнанием и предоставили свободу переезда с места на место, беспрепятственную торговлю и не измышляли бы против нас обвинений в убийствах и пролитии крови. Ибо и мы люди, созданные всемогущим Б-гом, чтобы жить на земле рядом с вами».

В результате 12 августа 1530 года Карл V на рейхстаге подтвердил привилегии, дарованные евреям столетием ранее императором Сигизмундом, гарантирующие им личную неприкосновенность, свободу вероисповедания, право заниматься кредитными операциями и свободу передвижения. Если бы эти гарантии соблюдались! Жизненные реалии оказывались иными, и Йосельману приходилось метаться из Брабанта в Инсбрук, из Праги в Аугсбург, из Регенсбурга в Ансбах – словом, быть именно там, где судьба еврейских общин каждый раз висела на волоске. Как пишет Л. Поляков, рабби Йосельман «виртуозно владел двумя основными аргументами, к которым с тех пор всегда прибегали его последователи: защитительные речи морального и богословского характера и умело раздаваемые дары».

Декрет Карла V в защиту евреев Регенсбурга. 1541 год.

Реформация и ее последствия скорее негативно сказались на положении евреев Германии. Подчас трудно было предположить, откуда придет беда. В 1534 году в Мюнстере захватила власть воинственная апокалиптическая секта. Ее члены – анабаптисты, или «перекрещенцы» – объявили, что Христос возвращается на землю, чтобы установить царство справедливости. Лидер восставших Иоанн Лейденский объявил себя Мессией и царем Нового Израиля. Мюнстер переименовали в Новый Иерусалим. Переименовали и все улицы, и дни недели. Население обязано было принять новое крещение, сопротивлявшихся убивали. Выжившие стали называть друг друга «братья» и «сестры». Все имущество и съестные припасы были обобщены, деньги отменены. Все книги, кроме Ветхого Завета, были сожжены перед кафедральным собором. После краткого периода аскетизма установилась полигамия – многоженство. Город выдерживал осаду почти полтора года, живя по законам «военного коммунизма». За это время его обитатели прошли ускоренно весь исторический цикл – от всеобщего равенства до тоталитарного режима. Это был настоящий Апокалипсис. Евреи во всем случившемся там были и вовсе неповинны, но восставшие продемонстрировали «близость» Ветхому Завету, поэтому тень их исступленных бесчинств и легла на евреев.

Соглашение между Йосельманом из Росхайма и герцогом Альбрехтом Бранденбургским. 1551 год.

Одновременно в Богемии реформаторы проявили настолько глубокую приверженность Ветхому Завету, что некоторые стали даже переходить в иудаизм, праздновать субботу (саббатианцы, или субботники, не путать их с движением в поддержку лже-Мессии Саббатая Цеви, которое имело место в ХVII веке), а кое-кто сделал обрезание. Слухи о том дошли до Мартина Лютера и привели его в негодование – он разразился «Посланием против саббатианцев». Накануне этих событий рабби Йосельман пытался искать у Лютера защиты и обратился к нему с просьбой воспрепятствовать изгнанию евреев из Саксонии. Однако в 1536 году Йосельман еще не знал, что позиции Лютера по отношению к евреям кардинально изменились. В своем ответном письме Лютер писал, что его сердце по-прежнему открыто евреям, но он все больше в них разочаровывается, поскольку они упорствуют в своих заблуждениях и не хотят принять его учения. А в 1539 году он признал свое поражение: обратить евреев не удалось даже Иисусу Христу, не то что ему, Мартину Лютеру. В 1542 году Лютер публикует исполненный ярости и гнева памфлет «Против евреев и их лжи», а спустя несколько месяцев вовсе издевательский новый памфлет – «Шем Гамфораш». Несдержанный на язык Лютер здесь превзошел самого себя в нападках на евреев.

Хартия Карла V о привилегиях евреев Вормса. 1552 год.

«Поистине он сделал нашу жизнь крайне опасной», – записал рабби Йосельман в своем дневнике. Он был проницателен, этот мудрый имперский еврей, но ему и в страшном сне не могло привидеться, чем обернутся антиеврейские писания Лютера в ХХ веке, как страшно они «аукнутся», какую зловещую роль сыграют в судьбе европейского еврейства при нацистском режиме.

Отпущенные ему годы рабби Йосельман истово служил своим единоверцам. Он не ждал ни от кого благодарности. И жил в согласии со своей совестью и деятельной натурой. Людская память недолговечна: могила его затерялась. Но имя и дела этого народного заступника время сохранило и донесло до нас.

Кельн

<< содержание

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.

E-mail:   lechaim@lechaim.ru