[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ МАРТ 2002 АДАР 5762 — 3 (119)
НА СТАРТЕ ИЛИ НА ФИНИШЕ?
Марлен Кораллов
Итак, жеребчик под № 2002 выведен на беговую дорожку. Вороной это конек или серый в яблоках – знатоки разберутся на финише. А туманным утром Нового года пускай гадают: на кого ставить?
Когда-то я выписывал – даже не верится – полторы дюжины газет и журналов. Главное, успевал их зачем-то проглядывать. Потом сошел на дюжину, полдюжины...
«Еврейское слово» – жеребчик махонький, без году неделя. Его появления на белом свете я долго не замечал. Однако в бывшей стране Советов, к счастью, советчиков еще хватает. Спасибо им, подсказали.
Никому в голову не придет сопоставлять юное это создание с еженедельниками-зубрами, чей возраст насчитывает порой три четверти века, полтинник – с «Огоньком», «Новым временем», «Литературной газетой»...
По возрасту сопоставлять их нельзя, а если по тиражу? Тираж, точно Восток, – дело тонкое. Помню, как скатывался в пропасть тираж «ЛГ» при Всеволоде Кочетове. И как нарастал при, мягко говоря, искушеннейшем Александре Чаковском. К слову, в застойно-гнилые времена, независимо от того, кто царствовал... От жалкой сотни или двух, пускай трех сотен тысяч тираж добрался до миллиона, а потом – шутки шутками – до шести!
Со дня основания «ЛГ» и до прихода в газету «Чака» средний возраст главного (по его же, Чаковского, подсчетам) составлял полтора года. Чак восседал на шатком троне с 1962-го по 1988-й – 26 лет!
Сколько сезонов удержит в своих руках бразды правления нынешний шеф «ЛГ» Юрий Поляков? Как ни странно, «Еврейское слово» уже в силах вступать с «ЛГ» в соцсоревнование: 30 и 35 тысяч сопоставимы.
Но известно: не возраст и не тираж определяют общественную весомость как ежедневных газет, так и журналов, выходящих раз в месяц и реже. Весомость зависит от «лица» издания и его «профиля». «Октябрь» при Федоре Панферове не сравнить с «Октябрем» при Анатолии Ананьеве. Недавно от нас ушедший напечатал «Жизнь и судьбу» Василия Гроссмана. Одно дело – «Знамя» при Всеволоде Вишневском, годами рвавшем на груди матросско-комиссарскую тельняшку, и совсем иное – теперь. Красное знамя сменилось на трехцветное, да пожалуй, еще в крапинку.
Никаких сомнений, что «Еврейское слово» предполагает еврейский профиль, еврейское лицо. Но сомнения упрямо возникают: что это значит конкретно, в Новом году, при Владимире Путине, на просторах России, протянувшей руку Западу? После 11 сентября! Нос с горбинкой?
Ясно, что, держа курс на «горбинку», жеребчику «ЕС» одерживать победы в пресс-состязаниях не удастся.
Неужто ориентироваться на статистику? На ту самую, которая, славясь враньем, одолевает ложь большую, очень большую и беспредельную.
Пятый пункт в паспортах, как известно, с недавних пор упраздненный, не дает представления о количестве и тем более о качестве росфедеративных евреев.
Но примем как аксиому: религиозность мало-помалу возрождается, национальные чувства пробуждаются. Хорошо это или плохо, деваться некуда: закон ХХ-го и, как видно, XXI-го столетий. Нацраздвоение полукровок принимать в расчет едва ли стоит. Сплошь и рядом оно не притупляет, а обостряет интерес к истокам и корням. Удваивает его: Василий Аксенов, Лев Аннинский, Владимир Войнович, Юрий Давыдов, Юрий Домбровский, Камилл Икрамов, Владимир Корнилов, Рой и Жорес Медведевы, Алексей Симонов, Юрий Трифонов, Корней Чуковский...
Вывод напрашивается: читательский резерв еженедельника, по сути, не тысячный, а миллионный. К тому же лицо и профиль «ЕС» небезразличны стихийным и фанатичным врагам иудейского племени. Уверенность, что все напасти и беды от него, треклятого, всасывается с молоком матери. Поддерживается коричневой, желтой, черной прессой. Больше того. Трезво и широко мыслящие агностики, не страдающие слепотой фанатизма, оглядываясь на истекший век, вынуждены признать: нет другого народа, который через две тысячи лет расправ и гонений сумел бы отстоять свою религию и культуру. Вырвать у судьбы клочок кровно-родной земли. Возрождать его под постоянным прицелом ненависти. Пять войн на протяжении полувека с врагом, который в сотню раз превосходит действительно «малый» народ по численности, по запасам черного золота, – случай исторически уникальный.
Дельные публицисты правы, когда отмечают, что на клочке этой земли сконцентрировались коренные проблемы человечества. Как тысячи лет назад, Израиль остается на перекрестке путей-дорог. Он, как гвоздь, вбит по шляпку в бесконечный ряд национальных конфликтов (Армения-Азербайджан, Абхазия-Грузия, Ингушетия-Осетия, баскские сепаратисты...). В ряд конфликтов религиозных (католики и протестанты – в Ирландии, ваххабиты...). Но, значит, лицо и профиль «ЕС» зависят, в первую очередь, от масштаба мысли, от позиции еженедельника.
Наверное, аксиома? Нет, скорее теорема. Достаточно бросить взгляд на комплекс периодики: «Вопросы литературы», «Дружбу народов», «Звезду», «Искусство кино», «Континент»... На привычный петербуржско-московский комплекс, в который вторгается комплекс свеженький: «Алеф», «Вестник ЕАР», «Лехаим», еженедельник «МЕГ» («Международная еврейская газета»), ежеквартальник «Русский еврей», выходящий тиражом в полторы тысячи и не чаще, чем издателям удается наскрести копеечку.
«Еврейскому слову», значит, надо отыскать свое место на полянке, где начинают толпиться соперники. Конечно, близкие по лицу и профилю, но по источникам средств и задачам, несомненно, соперники. У них общий круг читателей, а у читателей в сутках, как прежде, 24 часа. И зарплата интеллигента-бюджетника. Сочувствую.
Листаю первый январский номер «ЕС». Похоже, что беспартийный. В нем перевод статьи Збигнева Бжезинского «Лучшая альтернатива бесконечному соперничеству» (из «Вашингтон пост»). Естественно, речь в статье идет об урегулировании израильско-палестинского конфликта. Ход мысли корифея политологии симптоматичен.
Рядом, на одной полосе, статья, казалось бы, еще вчера московского студента, ставшего профессором берлинского университета имени Гумбольдта, нынче преподающего в Бонне. Перу Гасана Гусейнова принадлежит некролог на смерть Стефана Гейма, патриарха немецкой прозы и публицистики, умершего в Израиле 15 декабря 2001 года. Очень хорошо, что «ЕС» поместило некролог, воздающий должное прославленному писателю, борцу против расизма.
Спору нет, злободневен отклик израильского публициста Александра Клюгмана на эссе поляка Яна Гросфельда «Можно ли обращать евреев в христианство?». Проницателен, сердечен очерк Николая Колобкова, знакомящий с новыми публикациями о деятельности и гибели Рауля Валленберга: в обозримое время этот трагический сюжет не остынет. Интересна и последняя полоса новогоднего номера, намекающая на тайну одного из уничтоженных открытий Альберта Эйнштейна.
К сожалению, поначалу остаются не вполне ясными мотивы, побудившие редакцию «ЕС» с редкостной щедростью предоставить место мемуарам Бориса Шейнина. Сценарист, поднаторевший в кинодокументальном жанре, как видно, привык не к газетным полосам, а к разворотам. Или пользуется горячей симпатией редакции, когда ей нечем заполнить номер?
При особом желании не составило бы труда истолковать фильм, созданный Борисом Шейниным по заказу израильтянки Маргот Клаузнер, как героический прорыв к теме, долгое время немодной, если не запретной. Каюсь, однако, нет у меня убежденности, что фильм Бориса Шейнина о евреях, появившийся в середине семидесятых, был или когда-нибудь станет событием вроде фильма тридцатых годов «Искатели счастья». Не исключаю, что властям предержащим поднадоели западные попреки: дескать, российский линкор следует антисемитским курсом. Власти трезво рассудили и сделали тактический ход. «Вот вам, Маргарет Клаузнер, картинка про евреев. Повидайтесь с героями местечек. Вкусите немного быта и психологии обывателей гетто. За те же деньги. И распишитесь в получении идейновыдержанного, разоблачающего царизм фильма, который, кстати сказать, и сегодня позабавит Старшего брата. Скажем, акцентом героев, знакомым просвещенному народу по старым анекдотам...»
Допускаю, впрочем, что я резковат. Поддался обаянию несколько легковесного пера Сефы Ашкенази. Да, главу «Самолетом в... социализм» просмотрел бегло. Зато совершенно иначе читал другой мемуарный отрывок, опубликованный в последнем из декабрьских номеров, в № 52: «Я был членом АКСО».
Очередной разворот проясняет, отчего заказ Маргот Клаузнер доверили исполнить Борису Шейнину. Вникнем в повествование.
Некто Рабинович трудится в АПН. В Агентстве печати «Новости», отлично известном разнообразием своих функций. Рабинович нередко заглядывает в ЦК КПСС. Тоже хорошо. Наверное, добрыми словами аттестует своего приятеля Шейнина. Инструктор, вряд ли приглашающий в ЦК людей с улицы, доверительное знакомство с Шейниным устанавливает. Оно весьма желательно, так как из-за коварства Запада эмиграция угрожающе нарастает. В «верхах» сложилось мнение, что необходим орган, защищающий правду о советских евреях.
Орган не при Верховном Совете – огорчатся союзные республики. Не при «Союзе обществ дружбы с зарубежными странами» – опечалуются арабы. И не «Еврейский антифашистский комитет» – зачем напоминать о прошлом; в доме повешенного не говорят о веревке...
К концу долгого заседания инициативной группы, в которую согласился войти Борис Шейнин, усталые люди застряли на самобытном названии – АКСО. То есть «Антисионистский комитет советской общественности».
Возвратившись домой, Шейнин, правда, почувствовал в «АКСО» горьковатый привкус. Ощутил дискомфорт. Но никуда не денешься. Рабочий проект названия был отчего-то сразу подписан.
Пересказывать ли, как ездил Шейнин по родной стране, убеждая на собраниях-заседаниях, что АКСО рожден на благо евреев, для их защиты? Что поначалу хмурые слушатели плохо поддавались оратору. Недооценивали его искусство. Но в конце-то концов поддавались. Не вступали в полемику с дорогим гостем.
Несмотря ни на что пробил час, когда разочарование в высокой миссии АКСО настигло самого Шейнина. В книге генерала Судоплатова опытный сценарист неожиданно вычитал, что Юрий Колесников – заслуженный кадровый работник госбезопасности. Узнал от коллег, что молодому кандидату наук, усидчивому и улыбчивому Андрею Беляеву, член Политбюро, министр госбезопасности Чебриков приходится тестем. Понял, что глава АКСО, дважды Герой, почитаемый армией генерал Драгунский повторил судьбу множества полководцев России, бестрепетно смелых в бою, но рабски покорных на ведомственном паркете.
Не хотелось бы опускать выразительные подробности. Краткости ради добавлю лишь одну. В Биробиджане наборщик вместо «Антисионистский» отчего-то влепил словцо покороче и попривычней: «Антисемитский». Тираж газеты пришлось изъять и уничтожить. Ее шеф отделался выговором обкома. Пронесло...
Размашисто-безоговорочный приговор напрашивается, не так ли? Вынести его проще простого. Но убеждаюсь: многое мешает. Второй, третий раз перелистываю очерки об АКСО и заставляю себя сделать вывод, что суд привычный – как водится, лихой и скорый – был бы и поверхностным, и неправедным, и жестоким.
Информация, выплеснутая в очерках Бориса Шейнина, побуждает к размышлениям, идущим наперекор размышлениям не только об эпохе АКСО, но заодно и о временах, куда более близких. О нынешних.
Часть полковника Елисаветского освобождала Освенцим. Подробности забвению не подлежат – они чудовищны. Через долгие годы вышедший в отставку полковник сел за книгу воспоминаний. Родил первенца. И с горечью убедился, что надо вести теперь войну с издательствами, которые дружно не пожелали книгу печатать. Упрямец дошел до КПСС. Спорил, скандалил с высокими инстанциями. Наконец, убедился, что толку от жалоб и обращений – пшик.
Антисемитизм?
Между тем приблизилась дата освобождения Освенцима. (Видимо, круглая.) Поляки запросили Москву, жив ли герой-освободитель? Пригласили. Совет ветеранов высказался за командировку Елисаветского, а вот ЦК КПСС высказался против. Само собой, отправился в Польшу не упрямый скандалист, а служака умудренный, если и видавший разок Освенцим, то разве что совершая экскурсию.
Отметить круглую дату пришлось, разумеется, не только полякам. Обойти ее в Москве – значило бы допустить непростительную бестактность. Продажные журналисты Запада воспользовались бы ею как козырной картой. Опять проблема: кому поручить выступление на пресс-конференции, неужто Елисаветскому?
Бориса Шейнина просят умолить полковника. Вразумить. Подготовить корректное выступление. Вроде бы удалось! Однако, поднявшись на трибуну, оратор, как видно, решил не упускать случая. Плюнул на регламент. На записку и устные внушения председателя Зивса. Отвел душу, заодно выдав положенное Евсееву и Корнееву, авторам антисемитской книжонки. И т.д. и т.п. В самом деле: на исходе девятый десяток, чего бояться, трястись? Ждет ли его впереди другой случай, более подходящий?
Подвиг оказался холостым выстрелом. Назавтра о последнем бое гвардии отставного полковника в газетных отчетах строчки не промелькнуло. Толку – все тот же пшик.
Единственное еврейское гетто в Европе, которое удалось спасти, – будапештское. Само собой, на московской пресс-конференции замалчивать победоносную схватку советских воинов, подтвердивших доблестью и уменьем освободительную миссию державы, армии, было бы верхом глупости.
Готовя сценарий пресс-конференции, Борис Шейнин знакомится в Будапеште с бывшей узницей гетто, а на воле – директором еврейского музея Илоной Беношофски.
В своем выступлении бескомпромиссная Илона обвинила в гибели тысяч и тысяч евреев не только карателей-немцев, но и своих мадьярских салашистов. Странно, в беседе с нею не обошлось без разлада. На знаменитом процессе Эйхмана в Иерусалиме, как известно, всплыли чудовищные подробности. Оказывается, лидер общины, имевший безупречную репутацию, глубоко преданный идеям сионизма Кастнер вступил в сделку с нацистами. Ему позволили вывезти в Швейцарию родичей, друзей, кучку богатеев – но взамен потребовали содействия в отправке четырехсот тысяч евреев в Освенцим и Майданек.
У Бориса Шейнина сомнений не было: поступок подлый, к тому же бросающий тень на сподвижников Кастнера. Преступление. Но у Илоны сложилось личное мнение: «Вы полагаете, нам было бы легче, если бы и те люди, которых спас Кастнер, тоже погибли?»
На конференции выступали и генерал Драгунский, и Юрий Колесников. Они обнародовали данные, которые замалчивались на протяжении десятилетий: среди советских солдат и офицеров, отличившихся в боях за родину, двести тысяч евреев награждены орденами и медалями. Сто пятьдесят удостоены звания Героя Советского Союза. В партизанских отрядах Украины и Белоруссии сражались тысячи евреев...
Дело, однако, не только в речах, произносимых на конференциях. Цена слова повышается и понижается каждой верстой жизненного пути, осиленного теми, кто берет это слово.
Отважный танкист, дважды Герой, не стал лишь «свадебным генералом». Верю мемуаристу, что Драгунский, нарушая политес и законы иерархии, решился на серьезные трения с небожителями, к возражениям не привыкшими. Верю, что радовался, когда, одолевая преграды, совершал добрые дела, притом совершал их нередко, о чем знали многие. К примеру, будучи военным консультантом фильма Алексея Германа «Проверка на дорогах», отстаивал фильм – хотя авторитетные «доброжелатели» рекомендовали генералу исключить свое имя из титров.
Представляю себе, сколько горечи накопилось в сердце, под орденами и звездами, когда на Украине создали фильм по биографии дважды Героя, на основе книги его воспоминаний «Жизнь в броне»: герой фильма оказался не евреем, а украинцем.
Несмотря на привычную, видимо, горечь Драгунский рвался спасать родной край, когда весенним деньком разразился Чернобыль.
В 1945-м намерение обойтись без прославленного танкиста на параде Победы возмутило маршала Конева: класть голову в боях с фашистами дозволялось, а печатать шаг на параде – ростом не вышел?!
На похороны генерал-лейтенанта, больше двадцати лет возглавлявшего офицерские курсы «Выстрел», пришло много людей в погонах. Разных званий, в больших чинах. Армия уважала отвагу и мастерство в боях. Проводить в последний путь собралось бы народу гораздо больше – но в газетах не появились некрологи. Проханов и Невзоров, клявшиеся откликнуться на смерть Давида Абрамовича, героически промолчали.
Медную доску, цементом и болтами надолго закрепленную у входа в АКСО, сразу же отыскались охотники выломать из стены. Новый руководитель Комитета Смольянинов уверял, что вырвали доску сионисты.
Когда АКСО прекратил свое бренное существование, в этом же помещении, сохранив – готов подчеркнуть – прежний состав сотрудников, разместилась новая организация. «Союз русских общин». Идеологически безупречная.
В Союзе едва ли числился Юрий Антонович Колесников, давно покинувший АКСО. С опозданием в полвека Колесников получил из рук Ельцина медаль Героя России. В упомянутой выше книге воспоминаний Судоплатова Борис Шейнин опять-таки с удивлением прочитал, что Юрий Антонович был причастен к созданию еврейского государства: сумел организовать доставку из Румынии оружия, захваченного у немцев.
Взвесив «информацию к размышлению», выносить АКСО не подлежащий обжалованию лихой приговор воздержусь. Последняя истина – дочь времени. Если захочет, непременно обжалует. А пока осторожно замечу: «Еврейское слово» едва ли ошиблось, публикуя столь щедро отрывки из мемуаров кинодокументалиста. Свидетелей неразгаданного прошлого, да еще способных и желающих писать, ничтожно мало. Уходят они стремительно. Поэтому готов совмещать статьи об Эйнштейне, Валленберге, Стефане Гейме с экскурсами в историю АКСО.
И надеюсь, что еженедельник займет достойное место в нынешней периодике. Разумеется, если в состязаниях наступившего «года лошади» сумеет не спотыкаться. Если коню вороному или гнедому, серому в яблоках злая фортуна к финишу не подкинет свинью на беговую дорожку.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru