[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ НОЯБРЬ 2001 ХЕШВАН 5762 — 11 (115)
В РАННЕЙ ЮНОСТИ
Слава Еремко
С. Михоэлс на смертном одре. Набросок А. Тышлера.
В ранней юности (конец сороковых годов) я слышала, что Михоэлс в Минске попал в автомобильную катастрофу. На его машину налетел «Студебекер». Военный американский грузовик на двухметровых здоровенных колесах. Ну что могло остаться от маленького еврея в такой катастрофе?
А много лет спустя, уже в конце
60-х, случай свел меня с бывшей актрисой ГОСЕТа Минковой. Вот ее рассказ, записанный мною дословно.
– Соломон Михайлович (его, между прочим, Алексей Толстой звал «Соломон Мудрый») поехал в Минск в 1948 году принимать спектакль. Все в театре были удивлены, что он едет. Ему говорили: «Как же вы уезжаете? Ведь Штейнман (актер театра) умирает?» Соломон Михайлович отвечал: «Еще неизвестно, кто раньше умрет». Он что-то чувствовал... (Михоэлс был убит раньше, чем умер Штейнман.) Вместе с ним поехал Голубов (был такой театральный критик). В Минске Соломон Михайлович принял спектакль и уже собирался обратно в Москву. Но его попросили прочесть лекцию об искусстве для партийных работников. Он согласился. Потом лекцию почему-то отменили и сказали, что его хочет принять секретарь горкома или обкома партии. Встреча была назначена на определенный час. А молодые актеры еврейского театра не оставляли Соломона Михайловича одного в Минске...
– Почему?
– Потому что еще раньше в Киеве он тоже принимал спектакль. Он, между прочим, так понимал искусство и был человеком такой культуры, что – никто этого не знает, – но когда в Малом театре была поставлена пьеса Алексея Толстого «Иван Грозный», то перед выпуском спектакля Толстой позвал Соломона Михайловича и попросил посмотреть спектакль. Соломон Михайлович посмотрел и сказал, что так нельзя. Это безграмотно – так изображать русских бояр. И шесть месяцев – полгода – он работал над этим спектаклем в Малом театре. Вы представляете себе, в Малом театре!.. На афише это, конечно, не было написано... Так вот, в Киеве он тоже принимал спектакль, он обедал в ресторане, и там завязался какой-то скандал, и Соломона Михайловича сразу окружили несколько бандитов. Но как раз в это время к столу подошел официант со счетом... Все в ресторане обратили внимание на скандал, и бандиты испарились. Им свидетели не нужны. И поэтому в Минске актеры не оставляли Соломона Михайловича одного нигде. А Голубов все время уговаривал Соломона Михайловича пойти к его (Голубова) другу-фронтовику, который живет недалеко от гостиницы на улице такой-то, номер дома такой-то, квартира такая-то. Выпить, дескать, можно хорошо с другом-фронтовиком, а Соломон Михайлович выпить любил. Соломон Михайлович все отнекивался, а потом сказал, что никуда не пойдет, сейчас отдохнет и потом поедет на встречу с секретарем. Актеры, конечно, не хотели мешать отдыхать Соломону Михайловичу. Они сказали, что сейчас они тоже уйдут, но придут попозже и проводят его на встречу. И ушли. Через некоторое время к гостинице подошла машина. Черная. Говорили, что таких машин в Минске тогда еще никто не видел. В машине на заднем сиденье сидели два человека в форме полковников государственной безопасности. Позвонили Соломону Михайловичу и сказали, что приехали за ним. Соломон Михайлович сел в машину, Голубов сел вместе с ним, и они уехали... В назначенное время в гостиницу пришли актеры. И как раз подошла другая машина, и шофер говорит, что он из горкома – за Михоэлсом. Директор гостиницы говорит, что он сам видел машину с полковниками, которая увезла Михоэлса... Увезла, как оказалось, навсегда.
Живым Михоэлса больше никто не видел...
На следующее утро какой-то рабочий обнаружил изуродованный труп Соломона Михайловича. Труп лежал в том месте, где при немцах было гетто. Говорили о катастрофе... Какая катастрофа?!. Он лежал в таком узком переулке, что там даже извозчик на двух колесах не проедет. У него руки были очень сильные. Если его сразу не убили, то им тоже досталось. Голубов тоже поплатился жизнью. Потом выяснилось, что такой улицы, куда он звал Соломона Михайловича, нет, и такого человека нет, и номера дома такого нет, и квартиры такой нет. Ничего нет. В гетто Соломона Михайловича, наверное, специально положили – чтобы сказать, что его сионисты убили. Он был так изуродован... Его нельзя было узнать. Збарский его гримировал...
Братья евреи!
Не убаюкивайте себя легкомысленно тем, что озверелый бандитизм Гитлера собирается вас пощадить...
Теснее сплотимся вокруг великого дела освободительной войны, которую ведет Советский Союз...
Советский Союз оказался родиной, любимой, дорогой родиной...
Дословная цитата из выступления народного артиста СССР, профессора С.М. Михоэлса на митинге, состоявшемся в Москве 24 августа 1941 года.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru