[<<Содержание] [Архив]        ЛЕХАИМ ОКТЯБРЬ 2001 ТИШРЕЙ 5762 — 10 (114)

ГЛЮКЕЛЬ ФОН ГАМЕЛЬН:

РАССКАЗ ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА

Продолжение.

Начало в № 103 – 113.

IX

В течение недели, последовавшей за свадьбой, лучшие люди города приходили поздравить меня и пожелать счастья. Я страшно жалела, что не знаю французского языка, чтобы должным образом им ответить. Но за меня говорил мой муж.

Долгое время все шло как нельзя лучше. Я ни в чем не нуждалась, муж давал мне столько денег, сколько требовалось для ведения хозяйства. Однако я обнаружила, что главным лицом в доме была экономка – все проходило через ее руки: продукты, пироги, другие запасы. Она ни разу не спросила у меня, что приготовить на обед, что сделать по дому.

Это было мне не по нраву, потому что в Гамбурге я не позволяла слугам играть роль хозяев и решать вопросы, которые должны решать хозяин или хозяйка. Не раз я заводила речь об этом со своими падчерицами и с женой моего брата Фрейдхен. Но все говорили, что моя предшественница, покойная Блюмхен, всегда предоставляла экономке решать все вопросы, связанные с хозяйством, все передала в ее руки, ни на минуту не сомневаясь в ее преданности и честности.

Когда я вошла в эту семью, в доме было двое слуг и две горничные, не считая множества лакеев. Мне это не нравилось, но все убеждали меня, чтобы я оставила все как есть, ибо при первой жене прислуги было еще больше.

По правде говоря, мои падчерицы, которые уже имели собственные семьи, часто вздыхали по прежним временам и давали мне понять, что их добрая мать по любому случаю осыпала их щедрыми подарками. Я такого делать не могла и только посылала им всякое вкусное, если на кухне готовилось что-то особенное. Однако, когда в пятницу я покупала для них «субботние фрукты» стоимостью в четверть талера или один ливр, люди смеялись надо мной и говорили, что нужно покупать на целый талер, если не больше, и посылать каждому ребенку в семье полную корзину.

Некоторое время я терпела это и благодарила Б-га, полагая, что пришел конец моему вдовству, полному забот и треволнений, даже если радость моя была «смешана с дрожью».

Надо сказать, муж мой был хорошим и действительно богатым человеком. В его доме я видела золота и серебра больше, чем мог похвастать самый большой богач в Германии.

Он вел большие коммерческие дела и вел их корректно, так что ни одному человеку не приходилось дважды приходить к нему за причитающимися деньгами – всем он платил пунктуально, что следовало. Он авансировал кредиты и евреям, и неевреям в самых разных странах. Кроме того, он считался таким порядочным человеком и талантливым бизнесменом, что все, кто хотел поместить деньги в надежные руки, приходили к нему.

Поэтому и мой зять, уезжая в Париж за неделю до моего приезда, собрал все свои капиталы и на время своего отсутствия отдал их на хранение моему мужу. Он предпочел оставить их у мужа, а не у своего отца, ибо муж мой считался не только богатым, но и надежным человеком, поэтому я не сомневалась, что удачно вышла замуж.

Сказать правду, муж часто стонал во сне. Я много раз спрашивала его, что его беспокоит, но он всегда отвечал: «ничего!», дескать, это у него такая привычка – стонать во сне. С аналогичным вопросом я обращалась и его детям, и к моей невестке Фрейдхен. Вначале я полагала, что если со своей первой женой он жил так счастливо, как это утверждали, значит, он не в состоянии ее забыть. Но все заверяли меня, что нет, просто это у него такая привычка и при первой жене он тоже стонал по ночам. И я перестала тревожиться по этому поводу и не подозревала, что беспокоит его и заставляет мучиться по ночам.

Он плохо спал и плохо ел.

Титул сидура. Германия, 1713 год.

X

Примерно через восемь недель моей жизни в Меце дочь Эстер родила сына Элиаса, и я была очень счастлива, потому что до этого она потеряла несколько прелестных детей. Все мы радовались этому чудному ребенку – храни его Б-г. Муж и я были его восприемниками. Муж подарил малышу кубок, покрытый изнутри и снаружи толстым слоем золота – не менее трех унций. Когда дочь оправилась от родов, он послал ей в подарок испанский дублон. К обрезанию сына она уже была здорова, и сама всем распоряжалась. На третий день после того как сын ее стал евреем, она сама приготовила обед в его честь, и все только ахали и удивлялись!

Ее свекровь, богатая фрау Яхет, часто говорила мне: «Должна признаться, готовит она лучше, чем я сама». Всякий раз, когда фрау Яхет требовалось подать на стол что-то особенно изысканное, она звала мою Эстер – никто не мог угодить ей, кроме нее!

Как среди высокопоставленных людей, так и среди скромных бедняков моя дочь славилась своим благочестием, воспитанностью и добродетелями. Как ни горевала она из-за смерти своих детей, однако редко показывала это людям. Она была бережлива, дальновидна и требовательна во всем, что касалось хозяйства, и ее дом делал ей честь. Каждый день за ее столом обедали домашний раввин и студент ешивы, изучавший Талмуд; ко всем – и к богатым, и к бедным – она относилась одинаково, всем оказывала почет и уважение, так что я не могла нарадоваться на нее.

Обряд обрезания. Гравюра Бернарда Пикара, XVIII век.Четыре гравюры, изображающие этапы рождения ребенка. Германия, XVIII век.

Но тут Г-сподь послал мне первое горе в Меце.

В день Искупления заболел мой внук Элиас, и восемь дней его мучили припадки. Ребенок страдал так сильно, что я молила Б-га сократить его агонию. Никто не верил, что он выздоровеет. Но Отец наш Милосердный сжалился над ним и послал исцеление.

Вот вам пример того, как Б-г может помочь человеку, когда врачи и знахари бессильны, ибо сказано: «Я Г-сподь, который исцеляет тебя». Благодарю Его и восхваляю ежедневно, да позволит великий Б-же, чтобы родители Элиаса привели его к Торе, под свадебный балдахин и наставили на путь добра. Нетрудно представить себе радость моей дочери: благодарная Г-споду за новую жизнь, дарованную ее ребенку, она щедро жертвовала на благотворительность, по большей части негласно. Ибо ее муж, подобно многим другим, не помышлял ни о чем, кроме денег.

Четыре гравюры, изображающие этапы рождения ребенка. Германия, XVIII век.

Вот что рассказывают об Александре Македонском: как всем известно, он покорил чуть ли не весь мир. После чего возгордился и подумал: «Могущество мое так велико, я объехал столько земель и так далеко забрался, что должно быть, нахожусь уже близко от Райского Сада – Ган Эдена». Ведь в этот момент он стоял на берегу реки Гихон, одной из четырех рек, берущих начало в Эдене.

Александр велел построить несколько крепких кораблей для себя и своего войска и поплыл к тому месту, где река Гихон разделяется на несколько рукавов и где начинается Райский сад. Когда он приблизился к Раю, появился огонь, истребивший все суда и всех солдат, не коснувшийся только того корабля, на котором плыл сам Александр. Тогда он, пеший, направился к вратам Рая и просил впустить его, ибо он хочет посмотреть на все чудеса света. В ответ прозвучал голос, велевший ему уйти прочь, ибо «через эти врата войти могут только праведники».

Долго и тщетно умолял Александр впустить его и наконец попросил, чтобы ему перебросили что-нибудь через стену сада, чтобы он мог продемонстрировать это в доказательство, что он побывал у врат Эдена.

И к ногам его упал глаз. Он подобрал его, толком не разумея, что с ним делать. Тот же голос велел ему собрать все имевшееся у него злато и серебро и все другие земные ценности и положить их на одну чашу весов, а глаз – на другую чашу, и тогда он увидит, что глаз перевесит все остальное.

Откуп перворожденного ребенка. Гравюра Бернарда Пикара, XVIII век.

Царь Александр был, как известно, большим философом и мудрым человеком – ведь его учителем был Аристотель. Ему никак не верилось, что столь малый предмет, как глаз, сможет перевесить тяжелое золото и серебро и все другие мирские ценности, и он решил проверить это на деле.

Он велел принести громадные весы, положить на одну огромную чашу глаз, а на другую насыпать сотни и сотни золотых и серебряных монет. Но чем больше наваливали на нее, тем выше она поднималась и тем ниже опускалась чаша, на которой лежал глаз. В недоумении Александр Македонский спросил, почему так происходит.

Тогда голос велел ему бросить в глаз горсточку земли. Он выполнил это – и сразу же чаша весов с глазом взлетела вверх, как будто на ней лежало перышко, а чаша с золотом и серебром с грохотом упала до земли.

Будучи в еще большем недоумении, Александр пожелал знать, как это произошло, и тогда глас небесный ему ответил:

«Слушай же, Александр! Пока человек жив, глаз его никогда не насыщается. Чем больше имеет человек, тем больше хочет. Потому глаз и перевесил все твое серебро и злато. Но стоит человеку умереть, стоит праху земному коснуться его глаз, как они насыщаются.

То же самое ты, Александр, можешь наблюдать и в собственной жизни. Не довольствуясь своим царством, ты захотел покорить весь мир. Ты стремился вперед и вперед, пока не достиг места, где находятся Б-жьи слуги и дети.

Пока ты жив, ты никогда не удовлетворишься и всегда будешь желать еще и еще, будешь захватывать все новые и новые земли, пока не умрешь на чужбине, причем случится это в самом недалеком будущем.

Но как только тело твое опустят в землю, тебе, которому был мал весь мир, достанет и трех аршинов земли. Уходи же отсюда и не задавай больше вопросов, ответа не будет!»

После этого Александр отплыл в страну Году (Индию), где его и настигла ужасная смерть. Ибо, как рассказывает в своей Истории его учитель Аристотель, умер он от отравления в страшных мучениях.

Трудно расставаться с копейкой, заработанной честным трудом. Но человек должен научиться обуздывать свою жадность. Существует поговорка: «Скупость никогда никого не обогатила, а разумная щедрость никого не разорила». Всему свое время: время зарабатывать деньги и время подавать милостыню. Как говорят голландцы, «Gelt autzugeben in siner tid, dat makt profit». Многие нееврейские мудрецы высказывались очень правильно и мудро на эту тему.

Подготовка к Песаху. Поиск хомеца. Гравюра Бернарда Пикара, XVIII век.

XI

Болезнь моего внука была первым, но увы, не последним горем, обрушившимся на меня в Меце.

Со мной произошло то же, что с человеком, который убегал от Ангела Смерти и решил укрыться в Лусе, городе, где никто не умирает. (История этого города рассказана в Талмуде, Сота 46б. – Прим. ред.) Когда он подошел к воротам этого города, Ангел Смерти сказал ему: «Хорошо, что ты сам пришел к этим вратам, ибо мне не дано было власти над тобой нигде, кроме этого места».

Пасхальная трапеза. Гравюра Бернарда Пикара, XVIII век.

Так и я бежала из Гамбурга, бросив дом, детей, своих друзей, думая: «Уеду от них так далеко, что не увижу зла, которое может выпасть на их или на мою долю». Но Ты, праведный Б-же, показал и продолжаешь показывать мне, что я не могу никуда укрыться от Твоего гнева! «Куда пойду от Духа Твоего и от лица Твоего куда убегу?»

Вот я приехала туда, где у меня есть друзья, но нет покоя в моем сердце, я вижу печали и горести, обрушивающиеся на моих любимых детей и на меня самое. При всем том я признаю, что Б-г – справедливый Судья, ибо Он дал мне терпение, чтобы понять: мои несчастья – обычное дело для всего рода человеческого, и кара моя, как сказал врач в моей первой книжке, могла быть и более суровой.

Вскоре я получила печальное известие, что умер сын мой Лоеб – умер, не достигнув и 28 лет!

Сколько бы огорчений и горя ни доставил он мне, смерть его была тяжелым ударом, как для любого родителя смерть сына. В Танахе написано, что доброму царю Давиду много горя доставлял его сын Авешалом, но когда он пошел войной на Авешалома, то приказал своим людям пощадить его; когда же узнал о его смерти, он горько заплакал, семь раз восклицая: «О сын мой, Авешалом, сын мой!» А потом он освободил его из семи кругов Ада и привел в Райский Сад.

Праздничная трапеза в сукке. Гравюра Бернарда Пикара,  XVIII век.

И я от всего сердца прощаю моему сыну все, что он сделал в дни своей молодости. Увы, он допустил, чтобы его сбили с истинного пути, а до того он был лучшим человеком на свете, прекрасно учился, у него было настоящее еврейское сердце, жалостливое ко всем бедным и нуждающимся, так что слава о его добрых делах распространялась широко и далеко. К несчастью, он был беспечен в коммерческих делах, чем и воспользовались злые люди, лишившие его всего имущества. Но пусть почиет он в мире, и я молю Г-спода, чтобы он разделил награду, доставшуюся тем, кто ушел ранее его. Что должна и что могу я сделать? «Я пойду к нему, но он никогда не вернется ко мне».

Неугодно было Всемогущему Б-гу взять меня к себе прежде моего доброго и благочестивого мужа Хаима Гамельна, который мог бы жить да жить! Но праведников забирают, спасая от грядущего зла. Он умер в богатстве и от своих детей не видел ничего, кроме хорошего. Что мне еще добавить, я достаточно уже об этом говорила!

Поэтому я завершаю свою шестую книжку. «Да пощадит нас Г-сподь Всемогущий, нас и весь Израиль, и спасет от худшего зла, и простит нам, грешным, по Своему великому милосердию и благодати долги наши и приведет назад в Святую Землю, чтобы глаза наши видели восстановление Твоего святого дома и былой нашей славы! Прости нам грехи наши, как написано: “И окроплю вас чистою водою, и вы очиститесь от всех скверн ваших”».

Конец моей шестой книжки

<< содержание

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.

E-mail:   lechaim@lechaim.ru