[<<Содержание] [Архив]        ЛЕХАИМ ИЮНЬ 2001 СИВАН 5761 — 6 (110)

Уроки Торы

БЕАР

В главе Беар даны законы, которые выделяют особенное время и указывают на его святость. Это каждый седьмой год семилетнего цикла (шмита —  «освобождение»), когда земля оставалась под паром и отдыхала, будучи безраздельной собственностью Творца, и каждый пятидесятый год (йовель – «юбилей»), когда свободу получали рабы-евреи, а наследные наделы (за исключением домов в городах, обнесенных стеной) возвращались своим  хозяевам (по Своей воле Всевышний раздал уделы сынам Израиля, и никто другой не имел права их присвоить).

Связь двух заповедей выражалась в том, что юбилеем отмечался  конец семи семилетних циклов, сам по себе он не считался годом такого цикла. Когда некоторые из колен оказались в изгнании, юбилей потерял свое практическое значение. В его истории можно выделить три периода: 1) времена, когда заповедь юбилея  соблюдалась; 2) времена Второго Храма, когда ее не соблюдали, но эти годы все же учитывались для сохранения семилетних циклов; 3) времена (как сейчас), когда Храма нет, и счет  семилетних циклов не учитывает юбилейного года.

В беседе Ребе исследуется духовная сущность седьмого и пятидесятого годов и объясняется скрытый смысл трех периодов, которые олицетворяют уровни религиозного сознания.

ЮБИЛЕЙ

«И освятите пятидесятый год, и объявите свободу на всей земле всем жителям ее; юбилеем будет это у вас; и возвратитесь каждый во владение свое, и каждый к семейству своему возвратитесь» (Ваикра, 25:10).

В Талмуде в связи с этим сказано: «Когда колена Реувена и Гада и половина рода Менаше оказались в изгнании, юбилеи были запрещены. Также сказано: “И объяви свободу по всей земле, всем жителям ее”», – то есть только тогда, когда все жители живут на ней, но не тогда, когда кто-то находится в изгнании... (Арахин, 32б, Рамбам, Законы Шмита Вейовель, 10:8).

Несмотря на то что юбилей перестал быть годом освобождения рабов и возвращения владений, Вавилонский Талмуд отмечает, что даже во времена Второго Храма «вели счет юбилеям, чтобы сохранять священный статус годов освобождения» (Арахин, там же; Рамбам, там же, 3). Каждый седьмой год был годом освобождения («шмита»), субботнего покоя для земли, когда она была «освобождена» от засевания и оставалась под паром. Согласно мнению мудрецов пятидесятый год в этот цикл не входил, поэтому приходилось продолжать считать годы юбилея, чтобы обеспечить соблюдение седьмого года освобождения (шмиты) в нужное время: на седьмой год после юбилея, а не после сорок девятого года.

Тосфот (Арахин, там же) возражают. В Иерусалимском Талмуде сказано: «Когда юбилейный год не соблюдается как юбилейный год, не надо соблюдать и седьмой год как год освобождения» (Швиит, 1:2; Гитин, 4:3). Если так, то во времена Второго Храма, когда юбилейный год не соблюдался, а просто отсчитывался, освобождение седьмого года, шмиты, следовательно теряло силу.

Раши считает (Гитин, 36а), что седьмой год соблюдался во времена Второго Храма только как закон мудрецов. Другими словами, Иерусалимский и Вавилонский Талмуды не противоречат друг другу: Иерусалимский Талмуд утверждает, что субботний год (когда юбилейный год был временно отменен) не обязательно было соблюдать по закону Торы, а Вавилонский Талмуд упоминает, что его тем не менее продолжали соблюдать по указу мудрецов.

Но согласно Тосфот возникает коллизия двух талмудов: Вавилонский Талмуд, утверждая, что седьмой год обязателен для соблюдения по закону Торы независимо от юбилейных лет, противоречит Иерусалимскому Талмуду.

ДУХ И ЗАКОН

Правовые решения первых мудрецов – это не просто результат рассуждений, основанных на житейской логике (Биурей а-Зогар, Ваишлах, 20б). Танаим и Амораим были настолько духовно богатыми людьми, что видели в делах духовный свет и затем воплощали свое видение в интеллектуальных и правовых нормах. Но поскольку их души не были одной духовной высоты, то и практические их решения разнились. Это различие и служило источником разногласий (Введение в Танию, ч. 1; Зогар, ч. 3, 245а). Таким образом, можно сказать, что причиной разногласий (согласно Тосфот) между Иерусалимским и Вавилонским талмудами относительно того, должен ли был по Торе соблюдаться седьмой год освобождения (шмита) во времена Второго Храма, являлись различные уровни духовности, представленные этими двумя источниками знаний.

Вавилонский Талмуд находится на более низком уровне. «Он заставил меня обитать в темных местах», – эти слова, считал рабби Иеремия, относятся к Вавилонскому Талмуду» (Сангедрин, 24а).

С точки зрения Иерусалимского Талмуда, представляющего собой более высокий уровень, святость седьмого года (шмита) была неполной без святости юбилейного года. На более низком, Вавилонском уровне, седьмой год был сам по себе совершенен, даже без юбилея.

БЕЗ ЮБИЛЕЙНОГО ГОДА

Когда Второй Храм был разрушен, годы освобождения стали отсчитываться по-новому.

Пока существовал Храм, пятидесятый год не входил в семилетний цикл. Но «в течение семидесяти лет между разрушением Первого Храма и построением Второго и после разрушения Второго юбилейные годы не отсчитывались, исчисляли только (неразрывно) семилетние циклы» (Рамбам, там же, 5).

В чем тогда разница между тем, как мы считаем годы освобождения теперь, и тем, как это делали во времена Второго Храма, когда перестали соблюдать годы юбилея?

В свете высказанной концепции можно сказать: пока существовал Храм, духовный уровень был настолько высок, что, дабы увенчать святость седьмого года освобождения (шмита), нужна была более высокая святость юбилея. Одно время требовалось фактическое соблюдение юбилейного года, затем, как минимум, его отсчет. Но когда Храм был разрушен, духовность опустилась до того, что прервалась всякая связь между седьмым и пятидесятым годами освобождения.

СКРЫТОЕ ЗНАЧЕНИЕ СЕДЬМОГО И ПЯТИДЕСЯТОГО ГОДОВ

Чтобы понять вышесказанное, постараемся найти аналог седьмому и пятидесятому годам во внутренней, религиозной жизни человека.

Седьмой год, время освобождения, олицетворяет «принятие бремени Царства Небесного» (Тамей а-мицвос Ле-а-Аризал, Беар). Оно происходит, когда человек подавляет свое «эго» во имя Всевышнего (битул а-еш) (Ликутей Тора, Беар, 42д). «Эго» все равно существует, но мы должны сдерживать его, лишая голоса. И все же каждый раз, чем ближе седьмой год, тем настойчивей этот голос: «Что же будем есть в седьмой год, когда мы не будем ни сеять, ни собирать урожая нашего?» (Ваикра, 25:20). И это несмотря на то, что «эго» всегда было свидетелем, как Б-г выполняет Свое обещание: «Я пошлю вам благословение Мое в шестой год, и он доставит урожай на три года» (там же, 21), – это «эго» вновь и вновь выказывает беспокойство.

С другой стороны, юбилей являет собой пример полного самоотречения во имя Б-га (битул би-мициус). «Эго» с его возражениями больше не существует. Теперь, не превозмогая себя, человек служит Всевышнему через понимание – настолько полное, что оно разрушает стену самообмана, отделяющую человека от Б-га. «Год свободы» означает свободу от сокрытия правды и от «эго», сковывающего своими цепями.

ДВА ВИДА ПОСЛУШАНИЯ

Каждый из этих уровней имеет свои преимущества. Битул би-мициюс, послушание, основанное на понимании, шире. К Б-гу обращен весь человек.

Битул а-еш, или послушание, которого можно добиться усилием воли, проникает глубже внутрь человека, в душе которого происходит напряженная борьба.

Проведем аналогию: существует два вида взаимоотношений между слугой и хозяином. Бывает «простой» слуга, истинное стремление которого – стать свободным, но он продолжает служить, принимая бремя своего положения. И есть «преданный слуга», который служит своему хозяину всем сердцем, с неподдельной искренностью. Послушание последнего полнее – он весь отдается службе; первый же переживает это свое состояние глубже, поскольку его повиновение – результат намеренного подавления некоторых проявлений своего характера. Это требует от него больших духовных усилий.

ТРИ ЭПОХИ

Теперь видна полная взаимосвязь трех периодов еврейской истории с йовелем (юбилеем) и годом шмиты (освобождения).

Пока существовал Храм, соблюдались обе заповеди – духовность еврейского народа сочетала в себе послушание через любовь и понимание с послушанием через усилие и подчинение. Даже в их покорности была любовь, а усилие совершалось вместе с пониманием. Любовь, преодолевающая себя, возвращалась, чтобы себя наполнить.

Во времена Второго Храма заповедь юбилея уже не соблюдалась, но эти годы продолжали считать. Любовь и понимание по-прежнему имели значение и накладывали отпечаток на служение, основанное на усилии и воле.

Но когда Второй Храм был разрушен, все, что осталось – это год освобождения, то есть напряженная борьба, чтобы подавить собственное «эго» и слушаться ради послушания. Никаких следов юбилея, то есть внутреннего единства, уже не было. 

РАЗЪЯСНЕНИЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ

Итак, теперь мы уже не воспринимаем духовные материи в ясном свете понимания. Нам приходится действовать вопреки рассудку, подчиняясь неохотно. Подлинная духовность нам недоступна. И все же истинная внутренняя сила никогда нас не покидает. Сущность души всегда с нами. В теперешнем состоянии духовной тьмы изгнания она все равно подсознательно влияет на нас. И в этом первоисточник противоречий между Иерусалимским и Вавилонским талмудами, связанных с тем, от кого исходит заповедь о соблюдении года освобождения в наше время: от Торы или от мудрецов (то есть на правах закона Торы или только как свидетельство мудрецов о прошлом, когда год юбилея соблюдался) (Гитин, 36б).

Для Вавилонского Талмуда, плода изгнания, соблюдение седьмого года, и как следствие его – служение Всевышнему и «принятие бремени Царства Небесного» происходили сами по себе. Они не были связаны с высшим состоянием юбилея и служения Б-гу, приходящего через любовь и понимание.

По Иерусалимскому Талмуду, стоящему на более высоком уровне духовного сознания, и юбилей, и связанные с ним заповеди продолжали, хотя бы и подспудно, присутствовать. Поэтому он считает, что год освобождения связан с прошлым и соблюдается в память о времени, когда они находились в гармонии с юбилеем во времена Первого Храма.

В такой же мере это является и приготовлением к тем временам, когда все станет как прежде, когда будет построен Третий Храм и придет Мошиах.

БЕХУКОТАЙ

Недельная глава Бехукотай начинается со слов: «Если по установлениям Моим будете вы поступать». Беседа Ребе представляет собой комментарий-размышление по поводу именно этой фразы. Исследуются две важнейшие темы: природа изучения Торы и соотношение между верой и пониманием.

«МОИ УСТАНОВЛЕНИЯ»

Наша недельная глава начинается со слов: «Если по установлениям Моим будете вы поступать» (Ваикра, 26:3). Кто-то может решить, что это указывает на исполнение заповедей, но когда Тора продолжает: «И заповеди Мои соблюдать, и исполнять их», – становится ясно, что об исполнении заповедей говорит эта часть стиха. Как же тогда объяснить слова: «Если по установлением Моим будете вы поступать»? Это означает, что вы должны заниматься изучением Торы.

Если «по установлениям Моим будете вы поступать» относилось бы к заповедям, мы поняли бы, почему упомянуты были только установления (хуким), без ссылки на другие виды заповедей — свидетельства (эйдос) и законы (мишпотим). Потому что эти другие заповеди, имеющие рациональное объяснение, надо было бы принимать так же безоговорочно и исполнять их, как установления, находящиеся за пределами нашего понимания.

Но раз мы должны понимать, что эта фраза относится к изучению Торы, почему употреблено слово «установления»? Для изучения Торы требуются главным образом рассудок и понимание. Труд заключается не только в том, чтобы учить, механически запоминая детали заповедей, но и в том, чтобы понимать их причины, как они даны в письменной и устной Торе.

Но хотя нам не дано понять установления (как говорит Раши /начало недельной главы «Хукат»/): «Это указ выше Меня; вы не имеете права анализировать его»), они составляют лишь небольшую часть Торы. Большинство заповедей поддаются объяснению.

Сама по себе Письменная Тора во много раз меньше Устной традиции. И понимание Письменной Торы не самое главное: человек может произносить благословение над ней и вызываться к чтению Торы, даже если он не разбирается в том, что читает. Что до Устной Торы, то, чтобы произнести благословение над ней, требуется проникнуть в ее смысл (Шулхан Орух а-Рав, Законы Талмуд Тора, конец гл. 2; Ликутей Тора, Ваикра, «Биур Вело Ташбит»).

Количество слов и стихов в Письменной Торе изначально определено. Добавить ничего нельзя. А в Устной Торе конец не предопределен. Что-то уже раскрыто. Но всегда есть возможность обнаружить новое: «что бы ни раскрыл достойный ученик в будущем» (Иерусалимский Талмуд, Пеа 2:4; Шмойс Раба, нач. гл. 47; Ваикра Раба, нач. гл. 22. Тания, ч. 5, «Улеавин Ператей...)». То есть, ограничений здесь нет. Этим обстоятельством еще раз подчеркивается разница между Письменной и Устной Торой.

Кроме того, и в самой Письменной Торе «установления» – заповеди, причины которых нам неизвестны, – составляют лишь малую часть всех заповедей.

Итак, вопрос встает еще острей: почему в контексте изучения Торы упоминаются только установления? Зачем цитировать меньшую часть, чтобы раскрыть содержание всей Торы? И почему речь идет именно о понимании, если изначально эти заповеди не могут быть поняты?

ИЗУЧЕНИЕ И ВЫСЕЧЕНИЕ

В Ликутей Тора Алтер Ребе объясняет, что слово «установление» (хок) соотносится со словом «высекать» (хакика). Таким образом, использование слова «установление» наводит на мысль о том, что изучение Торы должно быть актом «высечения», слов Торы в душе.

Что же особенного в высечении как в средстве письма?

Во-первых, слова не прибавляются как инородный элемент к тому, на чем они написаны. Скорее они становятся неотъемлемой частью самого предмета.

Во-вторых, и это важнее, буквы не имеют своего вещества. Они существуют благодаря материалу, в котором высечены.

Таким образом, когда наш стих говорит, что изучение Торы должно быть «вырезано» в нас, мы учим, что еврей не просто должен объединиться с Торой. Ведь единство иногда проявляется при объединении двух отдельных предметов (как процесс обычного письма сводит вместе чернила и бумагу). А в процессе обучения этого недостаточно. Напротив, изучаемый объект должен быть «высечен». Это означает, что человек, изучая Тору, должен быть пустым, его «эго» должно молчать, что бы ни случилось. Все его существо должно быть в Торе.

В качестве хорошего примера можно привести Моше – первого из людей получившего Тору. Его самоотверженность была настолько глубока, что он мог сказать: «И дам Я траву на поле твоем» (Дворим, 11:15; Ликутей Тора, Бехукотай, 50а). Б-жественное присутствие говорило его голосом (Зогар, ч. 3, 232а; то же: 7а; Шмойс Раба, 3: 15; Ваикра Раба, 2:3; Мехилта, Шмойс, 18:19). Он был пустотой, наполненной Б-гом.

То же самое можно сказать и о рабби Шимоне бар Йохае, сказавшем: «Не много я видел великих людей. Если их тысяча, я и мой сын среди них. Если их всего сто, я и мой сын среди них. Если их всего двое, то это я и мой сын. Если всего один, то это я» (Сукка, 45б; Сангедрин, 97б). Эти слова – восхваление самого себя, а самовосхваление – не верный путь для праведника. Однако он мог их произнести только потому, что был настолько самоотвержен, настолько наполнен Б-жественным присутствием, что, говоря так, он словно говорил о ком-то другом.

СВЯЗЬ ОБЪЯСНЕНИЙ

Все объяснения в Торе обладают внутренним единством. Интерпретируя «установления» как «высечение», мы скорее дополняем, а не противоречим их точному смыслу – тому, что они являются необъяснимыми законами.

Учить Тору, как если бы она была составлена только из установлений, значит учить ее в состоянии безоговорочной самоотдачи. Это не исключает стремления к пониманию. Действительно, задача состоит в том, чтобы понимать. Но только так, чтобы понимание сопрягалось с обязательством. Не «Я исполню, когда пойму», не «Я пойму, потому что мне нравится узнавать новое», но «Я исполню и, раз мне заповедано, постараюсь понять». В этом состоит истинный «труд», то есть приложение усилий несмотря на искушение получать удовольствия.

Когда изучение происходит таким образом, оно действительно становится «высечением». И тот, кто учит, и Тора, которую изучают, буквально становятся одним целым.

«ДВИЖЕНИЕ»

Это объясняет одну часть фразы: «Если по установлениям Моим будете вы поступать». Но что делать со словом «поступать»? «Поступь», или «движение вперед» (алиха), подразумевает несколько уровней и продвижение с одного уровня на другой. Например, в эмоциональном плане человек «идет» или поднимается с низшего уровня к более высокой форме любви. Но, разумеется, в абсолютной самоотдаче уровней не существует. Это скорее состояние, а не процесс.

Алтер Ребе пишет, что «продвижение» относится не к обязанности человека, а к его награде. Если человек служит Всевышнему в том и в другом смысле «по Моим установлениям», то награда – «ты пойдешь» – будет всегда больше. А у истинного «движения» нет границ.

ВЕРА И ПОНИМАНИЕ

Тем не менее, обычное прочтение стиха превращает всю фразу «Если по установлениям Моим будете вы поступать» в обязанность человека, а под наградой понимает начало следующего стиха: «То дам Я вам дожди вовремя».

В Ликутей Торе написано, что важнейшие элементы веры находятся на тех уровнях Б-жественности, которые недоступны нашему пониманию. То, что поддается пониманию, необходимо объяснять. Вера начинается там, где кончается понимание.

Это особенное качество еврейской веры. Эта вера находится по ту сторону понимания, а не является его следствием.

Итак, у разума есть свои уровни: «Дни будут говорить, а года дадут мудрость» (Иов, 32:7). И чем больше человек понимает, тем выше он поднимает порог веры. Вчерашняя вера превращается в сегодняшнее понимание.

Поэтому у «установлений» тоже есть свои уровни. То, что вчера было непонятным – установлением, становится объяснимым сегодня, а потому установлением быть перестает. Так, например, Б-г сказал Моше: «Я открою тебе тайну красной коровы» (Бемидбар Раба, 19:6). Для нас красная корова остается установлением. Для Моше с той поры уже нет. Не то чтобы Моше не знал «установлений», просто для него порог непостижимости был выше, чем для нас.

В этом заключается смысл слов: «Если по установлениям Моим будете вы поступать». Изучая Тору, напрягаясь до предела, человек ежедневно увеличивает свое понимание и таким образом поднимает уровень, где заповедь становится «установлением». Это «движение» — шаг за шагом вперед, к высшей вере через глубочайшее понимание.

И будет тогда наградой: «Дам Я вам дожди вовремя... и повел вас с поднятой головой», что является бесконечным «движением от крепости к крепости» будущего откровения, которое ведет, в свою очередь, к тому, что лежит за пределами «движения» – «ко дню, который весь будет Субботой и отдыхом в вечной жизни».

БЕМИДБАР

Эта недельная глава начинается повелением Всвышнего провести перепись евреев. За первые тринадцать месяцев после Исхода из Египта такая перепись производилась трижды. В чем духовный смысл приказа Всевышнего пересчитать Его народ? Почему за такой короткий период перепись населения проводилась трижды? В чем состоит разница между этими тремя переписями? Как связано это событие с праздником Швуэс, который всегда приходится на время чтения главы Бемидбар? Беседа Ребе дает ответы на эти вопросы.

БЕМИДБАР И ШВУЭС

Глава Бемидбар имеет особое отношение к празднику Швуэс. Вообще каждая недельная глава связана с определенным временем года (Шало, Тора Шебиктав, нач. Ваешев), а Бемидбар обычно читают в Субботу перед Швуэсом (Тосфот Мегила, 31б). Праздник, которым отмечается дарование Торы народу Израиля, называется бракосочетанием евреев с Б-гом (Таанит, 26б). В последнюю Субботу перед свадьбой жениха – это один из этапов его подготовки к женитьбе – вызывают к Торе. Так Бемидбар является подготовкой к заключению этого особого союза между Б-гом и его народом, скрепленного получением Торы.

Эта взаимосвязь проявляется в словах, с которых начинается наша недельная глава, где Б-г приказывает: «Произведите исчисление всего общества сынов Израиля». Чтобы уловить эту связь, надо понять истинную природу переписи населения.

ПОДСЧЕТ

Раши комментирует заповедь следующим образом: «Потому, что дороги Ему (сыны Израиля), Он считает их все время: когда они выходили из Египта, Он посчитал их, когда они морально пали из-за (греха) золотого тельца, Он посчитал их; прежде чем спуститься к ним (в Мишкан), Он посчитал их. Ведь первого Нисана Шатер был воздвигнут, а первого Ияра (следующего месяца) Он посчитал их».

На первый взгляд, комментарий создает три проблемы.

Первая. Человек часто вынимает и пересчитывает то, что ему дорого, как бы заново узнавая свое имущество. Но Б-г знает число детей Израиля, для этого Ему не надо объявлять перепись. Зачем же Он тогда приказал провести ее публично?

Вторая. Почему строительство Мишкана, связанное с проведением переписи, по ее окончании было отложено на месяц?

И третья. Почему эти три переписи отличались друг от друга? Тора не говорит нам, кто проводил (при выходе из Египта) первую перепись. Вторая была осуществлена Моше (нач. гл. Ки Тиса (Раши, 16). А третью Б-г приказал провести обоим, Моше и Аарону (Бемидбар, 1:3). Почему Аарон не участвовал в первых двух?

ИСЧИСЛЕНИЕ КАК ПРОЯВЛЕНИЕ ЛЮБВИ

Попробуем разобраться в сути переписи. Когда люди подвергаются пересчету, они связаны отношениями равенства: величайший человек и самый ничтожный – каждого считают один раз – не больше, не меньше. И если, как говорит Раши, перепись была знаком любви Б-га, она была направлена на то, чем все евреи обладали в равной мере: ни на интеллект, ни на моральные установки, а на сущность каждого – на еврейскую душу. То есть на то, что нам обычно не видно. А значит, цель переписи – это возвысить душу каждого еврея, сделать так, чтобы каждый о ней знал.

Теперь одна из трудностей в понимании Раши исчезает. Он пишет, что Б-г считает свой народ все время. И все же, как отмечает сам Раши, евреи пересчитывались всего трижды в течение первых тринадцати месяцев после Исхода из Египта, еще один раз (38 лет спустя) во время странствий по пустыне и очень нечасто после этого. (Мидраш отмечает, что до сих пор перепись проводилась всего 9 раз. В десятый раз это произойдет, когда придет Мошиах.) (Танхума, Ки Тиса, 9; Бемидбар Раба, 2:11; Песикта де Рав Каана, Паршат Шкалим). Кто-то может решить, что Раши имел в виду «по особенным случаям». Но Раши настойчиво подчеркивает «все время», и подтекст этих слов игнорировать нельзя. Однако теперь мы понимаем, что целью исчисления было раскрыть сущность души каждого еврея. А значит, это откровение имеет глубину, которая делает его неподвластным разрушениям времени: оно действует буквально все время.

ВРЕМЯ И ЕВРЕИ

Когда во времена религиозных преследований еврея насильно заставляют стать идолопоклонником (или совершить любой другой грех, насильно активизируя дурные влечения человека) (Рамбам, Законы Герушин, конец 2 гл.), у него есть возможность выбора. Он может считать, что раз раскаяние стирает все грехи («Ничто не может устоять перед покаянием»), раз он предает иудаизм лишь на короткое время и раз всегда можно раскаяться, то зачем расстраиваться из-за одного поступка?

Тем не менее, в каждом поколении среди самых разных людей, производящих подобные «расчеты», мы встречаем евреев, готовых скорее расстаться с жизнью, чем хотя бы на одну минуту предать свою веру. Почему? Потому что связь между Б-гом и еврейской душой выше времени (Тания, ч. 1, гл. 25): разорвать ее на одну минуту так же ужасно, как разрушить навек.

В этом заключается смысл слов: «Он считает их все время»: любовь, находящая самовыражение в исчислении, важнее времени и расчетов. Она раскрывает главную особенность еврейского духа, в любую минуту готового к самопожертвованию. И это наследие, это следствие акта переписи определяет еврея «все время».

ТРИ ПЕРЕПИСИ

Теперь разница между тремя переписями, упоминаемыми Раши, становится ясна: они были эволюционными стадиями процесса Откровения. В первом случае еврейская душа была разбужена любовью Б-га, во втором она начала оказывать свое влияние на окружающий израильтян мир, и наконец в третьем она проникла во все их поступки.

Первая перепись была проведена во время выхода евреев из Египта, и она подняла у них дух самопожертвования до такого уровня, что они были готовы последовать за Б-гом в незасеянную и бесплодную пустыню (Ирмиягу, 2:2). Но она не задела эмоций (Тания, ч. 1, гл. 31).

Вторая перепись производилась перед началом строительства Мишкана. Она в большей степени достигла ума и эмоций евреев, потому что они готовили себя к работе во имя того, чтобы Шхина – Б-жественное присутствие – обитала в самом их сердце («И построят они Мне Святилище (Мишкан), и Я буду обитать в них»). Но и здесь побуждение шло извне: начать работу заповедал Всевышний, это не было результатом их собственных угрызений совести.

А с третьей переписью населения началось служение в Шатре, когда израильтяне своими собственными действиями привели Б-га в свое сердце. Теперь все их действия служили доказательством союза с Б-гом.

Становится ясно, почему потребовалась задержка в один месяц между завершением строительства Мишкана (в Нисане) и проведением третьей переписи населения (в Ияре). Ибо Нисан – месяц Пейсаха, времени, когда мы признаем Откровение, спускающееся сверху. По Своей милости и доброте, а не благодаря заслугам израильтян, вывел Б-г их из Египта (Ликутей Тора, Бемидбар, 3а). А Ияр – месяц омера, время особых жертв. И этими жертвоприношениями мы вызываем «Откровение, идущее снизу», которое соответствует нашим заслугам, а не только милости Всевышнего.

Подобным образом объясняется и то, почему Аарон принимал участие только в этой переписи населения. Ведь Моше – проводник Откровения Всевышнего, идущего сверху вниз. А Аарон – священнослужитель, поднимавший народ Израиля снизу вверх (Зогар, ч. 3, 20а; 53б).

И во время этой третьей переписи народ Израиля достиг того уровня, когда знания души проникли в его собственные поступки. Теперь и только теперь они могли осуществить «Откровение, идущее снизу».

Таким образом, мы приходим к пониманию связи между главой Бемидбар и Швуэсом. Во время дарования Торы евреи были объединены с Всевышним так, что Б-г послал Свое откровение сверху, а сами дети Израиля поднялись.

Готовясь к ежегодному воссозданию этих событий, мы читаем недельную главу, рассказывающую нам о третьей переписи, когда соединяются два вида Откровения, символами которых являются Моше и Аарон, или месяцы Нисан (приведший к переписи) и Ияр (когда она была проведена).

Воспринимая перепись как знак любви Всевышнего к народу Израиля, мы можем приблизить тот союз, который был заключен во время дарования Торы, когда Б-г взял народ Израиля в жены. Вот так, через Тору Израиль соединяется со Всевышним (Зогар, ч. 3, 93б).

ШВУЭС

Швуэс – день, когда мы вспоминаем о даровании Торы на Синае. В Торе нет явного упоминания о связи двух событий. В ней сказано только: «Отсчитайте пятьдесят дней (начиная со второго дня Пейсаха)... и провозглашайте в этот самый день: священное собрание будет у вас...» (Ваикра, 23:16, 21). Сейчас мы знаем, что Тора была нам дана 6-го Сивана. А в то время, когда календарь был «плавающим» и начало нового месяца устанавливалось очевидцами новолуния, пятидесятый день – Швуэс – мог выпадать на 5-е, 6-е или 7-е Сивана. Теперь же, когда  у нас есть точный календарь, Швуэс всегда совпадает с 6-м Сивана. В Библии тоже есть намек на значимость Швуэса: в отличие от других праздников, слово «грех» не упоминается, когда речь идет об особых жертвоприношениях данного праздника. Это связано с тем, что евреи приняли Тору. И за эту особую заслугу Б-г простил им грехи.

В  двух беседах Ребе размышляет о значении события, происшедшего у горы Синай. Какой переворот в духовных возможностях человека совершила Тора? Что нового принес в мир тот первый Швуэс?

Свою беседу Ребе начинает с того, что Сиван был третьим месяцем пути израильтян из Египта в  Обетованную Землю. Почему Тора была дана не сразу? Что скрывается за числом три? Разные уровни единства, которого еврей может достичь со Всевышним, — об этом первая беседа.

ТРЕТИЙ МЕСЯЦ

Дарование Торы произошло в Сиван, третий месяц после Исхода. Без сомнения, это событие было частью Б-жественного замысла, а значит, между замыслом и днем, когда событие произошло, между Торой и третьим месяцем, должна быть особая связь. Этот вопрос раскрывается в Талмуде: «Будь благословен Милосерднейший, давший тройную Тору тройному народу через рожденного третьим в третий день третьего месяца» (Шабос, 88а). Число три — лейтмотив цитаты.

Тора состоит из трех частей: Пятикнижие, Пророки и Писания (Тора, Невиим Ксувим). Народ Израиля включает в себя три вида евреев: коэны, левиты и исроэлиты. Моше был третьим ребенком в семье, после Мирьям и Аарона. Тора была дана в третьем месяце, на третий день отлучения еврейских мужей от своих жен.

Почему здесь фигурирует число три? Разумеется, Тора должна была стать единственной в своем роде и раскрыть единство Всевшнего. Естественней было бы использовать число один.

Посмотрим дальше. Главным событием третьего месяца было само дарование Торы. По существу заповеди не были неким новым явлением. И до этого существовали заповеди: семь законов Ноаха, обрезание, заповеди, данные в Маре. Конечно, Синай изменил природу заповеди (мицвы) (Рамбам, комментарии к мишне, Хулин, конец гл. 7), но сама ее идея не была новой. А Тора была. И разница между Торой и заповедями заключается в следующем (Тания, ч. 1, гл. 23): благодаря заповеди воля человека становится ничтожной перед волей Б-га, как «колесница под наездником», а через Тору мы с Б-гом становимся единым целым. Здесь есть принципиальное отличие. Действительно, у колесницы нет своей воли, кроме воли наездника, но колесница и наездник не единое целое. На Синае произошло коренное изменение: теперь человек мог стать единым целым с Б-гом. И все же прежний вопрос остается: почему число три, а не один стало символом происшедшего?

ДВА ВИДА ЕДИНСТВА

Действительно, Тора была дарована во имя единства. Но что такое истинное единство? Если человек признает Единственного среди многих, то он видит единство во всем многообразии. Если ему известен только один образ существования, то неизвестно, какой будет его реакция, открой он для себя другой. Возможно, он скажет тогда: существуют две реальности – Б-г и мир. Только когда, столкнувшись с различными формами существования, он остается верен мысли, что Б-г – единственная реальность, он действительно познал Единство Всевышнего.

Существует традиционная аналогия. Нельзя узнать, насколько принцу передалось царственное достоинство отца-короля, пока он находится во дворце. Надо поместить его в среду обычных людей. Если и там он будет вести себя как принц, то он действительно настоящий сын своего отца.

Так и с евреем. Не в Святилище, а в многообразном мире проверяется его чувство единства Б-га. Это единство можно сохранить двумя способами. Человек может подавлять все свои ощущения, кроме ощущения Б-га. А может хорошо знать мир и во всем открывать Всевышнего. Второе приводит к более глубокому мироощущению. Человек, подавляющий свои чувства и закрывающий глаза на многообразие мира, верит, что они суть нечто оппозиционное Б-гу, и он должен держаться от них на расстоянии. Целостность такой религиозной жизни нельзя считать ни глубокой, ни надежной.

ТРИ СТАДИИ

Чувство единства Б-га проходит в своем развитии три стадии, которые соответствуют трем месяцам от Пейсаха до Швуэса.

Нисан – месяц Исхода из Египта, когда Б-г открылся евреям. Они «бежали» из Египта в прямом и переносном смысле: бежали от знания мира и были наполнены Откровением свыше. В том, что они отвергали мир, и было единство. Б-г был Единственным: они не знали ничего другого, потому что мир перестал для них существовать.

Ияр, второй месяц, полностью был занят подсчетом омера и самоподготовкой к предстоящим событиям на Синае. Мы воспринимаем себя и свой мир как что-то отдельное от Б-га, а потому требующее подавления. Б-г и мир, как колесница и наездник, были одной волей, но двумя вещами.

Сиван, третий месяц, – время, когда была дана Тора, когда Б-г и мир стали единым целым. Это мгновение подлинного единения: то, что казалось двумя отдельными вещами, превратилось в нечто третье, включившее в себя обе предыдущие вещи и превзошедшее их.

ВЫСОКИЙ И НИЗКИЙ УРОВНИ

Потому Тора и была дана в третьем месяце. Ведь отказываясь от своего собственного сущностного бытия, мы еще не становимся единым целым с Б-гом. Настоящее единство приходит только посредством (изучения) Торы, когда человек и воля Б-га сливаются (Тания, ч. 1, гл. 5). Два становятся одним, единым целым.

Вот почему Моше получил Тору на Синае. Мудрецы говорят, что Синай был избран, поскольку был самой низкой (то есть самой скромной) из гор. Но если требовалась низменность, почему Тора не была дана на равнине или в долине? Потому, что Синай был слиянием двух противоположностей, высокого и низкого уровней, Б-га и человека. И в этом значение Торы.

ТРИ СОБЫТИЯ

Швуэс посвящен тому, о чем мы говорим в молитвах и во время Кидуша в этот день, — «времени дарования Торы». Это день Откровения на Синае.

Спустя много лет в этот же день произошло еще одно событие: смерть царя Давида (Иерусалимский Талмуд, Хагига, 2:3).

В новое время добавилось еще одно: смерть Баал-Шем-Това, основателя хасидизма.

То, что эти три события произошли в один день, не простое совпадение, а Б-жественное провидение. Это знак того, что они внутренне связаны, а именно: первоначальное раскрытие Б-жественного голоса на Синае повлекло за собой более сильное Откровение, инициированное царем Давидом и впоследствии Баал-Шем-Товом. Это три вершины в продолжающемся раскрытии Б-жественного Откровения.

ВСТРЕЧА НЕБЕС С ЗЕМЛЕЙ

В мидраше рассказывается (Шмойс Раба, 12:3) о новом порядке, введенном в действие благодаря дарованию Торы. Давид сказал: «Хотя даже Святейший, благословен будь Он, постановил, что “небеса – это небеса Всесильного, а землю Он отдал людям...”, – когда Он пожелал дать Тору, он отменил предыдущий указ и сказал: “Низшие (миры) поднимутся к небесам, а небеса опустятся к земле. И я возьму на Себя инициативу”». Как сказано: «И сошел Б-г на гору Синай». И дальше: «И сказал Он Моше: “Взойди к Б-гу”» (Шмойс, 19:20).

Важно то, что хотя мидраш цитирует Б-га, говорящего: «Я возьму на Себя инициативу», – и хотя нисхождение Б-га в действительности предшествовало восхождению Моше, он все же упоминает о возвышении земли до нисхождения небес. Поднятие земли было заветной целью дарования Торы, а главное дело должно быть исполнено в последнюю очередь. Несмотря на то, что Моше взошел после того, как Б-г сошел на Синай, его восхождение было не менее важно. Но чтобы человек мог взойти к Б-гу, инициатива должна была исходить от Него.

НИСХОЖДЕНИЕ Б-ГА

На Синае Б-г впервые сошел в (низший) мир. Да, Он и до этого открывался некоторым людям, особенно праотцам. Но это были чисто духовные события, не затронувшие основу материального мира. А когда «Б-г сошел на гору Синай», эффект ощущался внутри мира. В это мгновение, говорит мидраш (Шмойс Раба, конец гл. 29), «ни одна птица не крикнула, ни одна птица не пролетела», и «голос Б-га не отозвался эхом, потому что он впитывался каждой клеточкой мира». Тора теперь была не «на небесах» (Cм. Шабос, 89а). Слово Б-га сошло на землю.

Только после этого могла начаться работа по очищению, освящению и возвышению мира на духовную высоту. Задачей еврейского народа было превратить мир в «сосуд», внемлющий Б-гу. Возможность этого достижения была создана на Синае, в действительности все стало происходить позднее.

Так же, как спуск Б-га в мир начался с Авраама и максимально был осуществлен при Моше, так же и восхождение мира к Б-гу началось после дарования Торы и достигло своей кульминации при Давиде и Соломоне, его сыне, который, построив Храм, поднял еврейский народ на новую вершину на его пути к Всевышнему.

ВОСХОЖДЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА

С Давидом связаны два нововведения: он стал первым царем, правившим всем народом Израиля (в отличие от Шаула, власти которого, согласно мидрашу (Бемидбар Раба, гл. 4), не подчинялось колено Иегуды); и его династия будет царствовать вечно: «никогда царский сан не будет отобран у потомства Давида» (Рамбам, Законы Мелахим, 1: 7).

Во-вторых, несмотря на то что храм был построен царем Соломоном, он был спроектирован и подготовлен Давидом (I Диврей а-Йомим, 29:2 и далее) и даже назван в честь него (Танхума, Насо, 13; Раши: Бемидбар, 7:1; Шабос, 30а).

И царский сан, и Храм – признаки истинной природы достижений Давида: возвышение мира и восхождение человека.

ЦАРСТВОВАНИЕ

Связь между царем и его подданными отличается от той, что существует между учителем и учениками, она глубже. Тем, чем в сущности является ученик, он большей частью обязан своему учителю, но за пределами класса у него своя жизнь. Власть царя в отличие от этого распространяется на все стороны жизни его подданных, и за неповиновение царю еврею полагалась смертная казнь (Рамбам, Законы Мелахим, 3:8), даже если нарушенная заповедь на первый взгляд не подпадала под те, на которые царская власть распространялась (если, например, царь скажет: «Иди туда-то» или «Не выходи из дома»). Дело в том, что царская власть абсолютна, ее сфера влияния неограниченна, и эта власть подчиняет себе все стороны жизни подданных.

Конечно, это особый вид монархии. Ведь абсолютное подчинение народа своему царю оборачивается полным подчинением Б-гу, Царю Царей (Дерех Мицвотеха, Мицват Минуй Мелех). То есть через монархическую форму правления евреи полностью подчиняются Всевышнему, власть которого абсолютна и распространяется на все аспекты их существования.

Теперь становится понятной разница между принятием Торы на Синае и послушанием Б-гу через идею монархической формы правления, введенной Давидом. Откровение на Синае совершил Б-г: «Я возьму на Себя инициативу». Оно не исходило из людских сердец. И поэтому оно не полностью повлияло на их существование. А идея введения монархии исходит от людей: их подчинение – источник власти царя. Царская власть Давида свидетельствует о новом явлении: добровольном, внутреннем согласии народа полностью подчиниться высшей власти.

ХРАМ

Та же идея возвышения человека и мира заложена в Храме — еще одном памятнике Давида. Существовала разница между Храмом и Мишканом, который израильтяне носили с собой по пустыне. Места, в которых устанавливался Мишкан, не становились сами собой навечно святыми. Переносили Мишкан – с ним уходила святость. Но место, где стоял Храм, остается священным даже после разрушения двух Храмов. И в Мишкане, и в Храме постоянно присутствовал Всевышний, однако только присутствие в Храме постоянно освящало и возвышало землю, на которой стоял Храм.

БААЛ-ШЕМ-ТОВ

Эти два действия: Б-г, протягивающий руку человеку, и человек, стремящийся подняться к Всевышнему, станут одним, когда придет Мошиах, и единство восторжествует. В действительности с тех пор, как нам дана Тора, это единство стало возможным благодаря отмене «указа», разделяющего небеса и землю.

Большим стимулом осуществить это единение стало учение Баал-Шем-Това. Он и хасидизм, созданный им, помогли нам увидеть, что мир наполнен Б-жественным светом, и осознать, что он существует благодаря живущему слову Б-га. Через Баал-Шем-Това мы научились видеть Б-га в мире (Тания, ч. 2, гл. 1). И это возвышение мира Баал-Шем-Тов показал через Тору – Откровение, пришедшее свыше (Тания, ч. 2, гл. 1).

И эра Мошиаха наступит, когда распространится учение Баал-Шем-Това. И сам Мошиах посвятит себя постижению Торы и исполнению ее законов, подобно его предку Давиду (Рамбам, Законы Мелахим, конец гл. 11).

Помимо Откровения в пустыне в Швуэс произошло еще два события, значительно разделенные во времени, а именно –  смерть двух величайших людей. Это служит нам напоминанием о том, что Откровение не мимолетное явление, а продолжающийся процесс. В переломные моменты нашего религиозного развития всегда раскрывались новые лики бесконечно многозначной Торы. Синай стал сложным испытанием для еврейского народа, высотой, на которую мы до сих пор  продолжаем подниматься. И два человека, о смерти которых идет речь,  обозначают важные пункты  в развитии нашего ответного чувства,  обнаруживая тем самым особое отношение к Швуэсу.

НАСО

Эта глава включает в себя детальное описание процедуры, которую должна была пройти  cота – женщина, подозреваемая мужем в нарушении супружеской верности.   «Если чья-либо жена уклонится», – эта фраза приводится в Талмуде для подтверждения слов о том, что «человек грешит, только если в него вступает дух глупости».  На первый взгляд, связь между двумя фразами раскрывается в игре слов:  на иврите слова «глупость» и «уклонится» звучат почти одинаково. Но Ребе в поисках менее очевидной параллели  останавливается на традиционном представлении о еврейском народе и Б-ге как о супружеской паре и, следовательно, рассматривает грех как признак неверности. Мы видим, какое значение имеет образ соты для еврея.

ГРЕХ И ДУХ ГЛУПОСТИ

В Талмуде есть высказывание (Сота, 3а) о том, что «человек грешит, только если в него входит дух глупости». В подтверждение этих слов приводится фраза из нашей недельной главы: «Если чья-либо жена уклонится» (Бемидбар, 5:12). Ребе Раяц, объясняя природу глупости (Маамар «Бати Легани», 5710, гл. 3), использует те же самые слова.

В чем связь между ними? Почему именно нарушение супружеской верности среди сотни других грехов наиболее точно показывает, что грех по своей природе всегда иррационален? Ни Талмуд, ни хасидизм не приводят цитаты просто так и не делают из урока представление. Тексты подбираются тщательно, чтобы суть дела была ясна каждому.

В данном случае повод для цитирования лежит на поверхности. Между словами «уклонится» (тисте) и «глупость» (шетут) существует буквальное сходство. Но это не разъясняет загадку полностью. Зачем вообще было цитировать эту фразу? Многие афоризмы мудрецов не выводятся из библейского текста таким образом. Между грехом вообще и нарушением супружеской верности должна быть более глубокая связь, незаметная с первого взгляда.

Есть еще одна сложность. Прелюбодеяние – очень серьезный грех, за который полагается смертная казнь. Очевидно, что неразумно совершать такой грех. Нет оснований делать то, что повлечет за собой настолько тяжкие последствия. Но талмудическое высказывание подразумевает все грехи: и нарушение самых незначительных деталей законов мудрецов, и даже дозволенные действия, совершающиеся не во имя Небес (Тания, ч. 1, гл. 24). И это касается любого человека, отворачивающегося от Б-га: такой поступок глуп. Так как же нам отличить глупость мелкого прегрешения от очевидной глупости серьезного греха?

ГРЕХ КАК ПРОЯВЛЕНИЕ НЕВЕРНОСТИ

Ответ заключается в том, что прелюбодеяние есть прототип всех грехов, это видно в двух отношениях.

Во-первых, по еврейскому закону грех прелюбодеяния может совершить только замужняя женщина. Незамужняя девушка не может быть признана виновной. Отсюда и фраза «Если чья-то жена собьется с пути». Дело в том, что весь еврейский народ уподоблен «жене» Всевышнего. Отношения, установленные между ним и Всевышним на горе Синай, были своего рода брачным союзом. И каждый раз, совершая даже самый незначительный грех, еврей нарушает свои обязательства, «брачный контракт» с Б-гом. Он виноват в нравственной измене, неверности своему Б-жественному партнеру.

Зогар рассказывает (ч. 3, 221а), как некий философ однажды спросил рабби Элиезера: «Если евреи избранный народ, почему они слабейшая из наций?» Рабби Элиезер ответил: «Такова их судьба. Поскольку они избраны, они не могут допускать ни малейшей ошибки — ни духовной, ни в действии. Из-за особого духовного призвания им непозволительно то, что разрешено другим. Еврей сравним с сердцем — самым ранимым и жизненно важным органом: даже незначительный толчок или колебание может стать вопросом жизни и смерти» (там же, 221б; Кузари, Маамар, 2:36; Тания, ч. 4, гл. 31).

Так связаны между собой наш стих о неверности жены и высказывание о духе глупости.

Еврейский народ и Б-г связаны узами вечной взаимной верности, брака, в котором Б-г выступает в роли мужа, инициатора, а мы – в роли жены, хранительницы верности. Даже изгнание не разлучает нас, не становится разводом. В Талмуде сказано (Сангедрин, 105а), что пророк Ишаягу велел десятерым из людей «возвратиться и раскаяться». Они ответили: «Если хозяин продает своего раба или муж дает жене развод, разве могут быть у первого ко второму претензии?» (Другими словами, они утверждали, что вавилонским изгнанием Б-г в действительности дал развод Своему народу и не может больше требовать от него послушания.) Святой, благословен Он, сказал тогда пророку: «Так говорит Всесильный: “Где документ о разводе вашей матери, который я спрятал, или кому из Моих кредиторов Я вас продал? Смотрите, за свои пороки вы продали себя, и за свои грехи ваша мать забыта”. Даже в период разлуки, изгнания, Б-г не сделает другой народ Своим избранным» (Кидушим, 36а; Рашба, Респонсы, гл. 194).

Если верность жены соответствует желаниям мужа (Тана девей Элиягу, гл. 9), значит, даже незначительный грех или разрешенный эгоцентричный поступок – знак неверности еврея и предательства Священной Свадьбы на горе Синай.

Вот почему за словами о глупости греха (любого греха), скорее как объяснение, чем как доказательство, следует фраза из нашей недельной главы. Но почему даже тривиальный грех считается глупостью? Потому, что он разрывает союз между Б-гом и человеком. А почему это происходит? Потому, что неверность врывается в брак Б-га и человека.

ГРЕХ НЕДОЛГОВЕЧЕН

Вторая связь между двумя высказываниями заключается в следующем. Фраза «если чья-либо жена уклонится с пути» относится не к виновной, а только к подозреваемой в прелюбодеянии, если не было свидетелей возможного греха, и «он был скрыт от глаз мужа». Само подозрение обязывает ее принести пожертвование из ячменя, пищи скота (Сота, 15б). Сравнение природы предполагаемого греха с такой пищей унизительно само по себе.

Всю процедуру понять сложно. Если обвинения, выдвинутые против нее, основываются на подозрении, а не на доказательствах, разве нельзя положиться на презумпцию невиновности и верности большинства еврейских жен и снять обвинения? Нельзя, потому что по Торе стандарты верности для еврейских жен настолько высоки, что даже за навлечение на себя подозрений она заслуживает порицания.

Однако этот позор недолговечен. Если после определенной процедуры, позволяющей узнать, насколько обоснованы подозрения, она докажет свою невиновность, то возвратится к своему мужу незапятнанной: «останется она невредимой и будет оплодотворена семенем» (Бемидбар, 5:28).

То же самое происходит и с евреем, согрешившим по глупости. Та пропасть, которую он создает между собой и Б-гом, временна. В конечном счете Он говорит: «Славу Мою (то есть Б-жью искру, горящую в каждом еврее) не отдам Я другому» (Ишаягу, 42:8). Еврей никогда не отходит от Б-га настолько, чтобы нельзя ему было вернуться чистым и незапятнанным.

В этом заключается второе сходство: как жена, подозреваемая мужем, лишь временно оторвана от супруга, так и разлука с Б-гом, вызванная грехом, заканчивается.

ПЛОДЫ ВОЗВРАЩЕНИЯ

Тот, кто придает значимость вещам, не связанным с Б-гом, отрицает единство Всевышнего. Анализируя свои грехи, он может впасть в отчаяние: «Б-г покинул меня, и мой Всесильный забыл обо мне» (там же, 49:14). Но надо помнить, что всегда можно вновь приблизиться к Б-гу.

Более того, надо помнить о третьем сходстве между женой, подозреваемой в неверности, и грешником вообще.

Если она объявлена невиновной, честь жены не только становится незапятнанной, но она возвратится к мужу и «будет оплодотворена семенем». Это означает (Сота, 26а; Рамбам, Законы Сота, 2:10; 3:22), что если раньше у нее были трудности при родах, то теперь она легко родит, если раньше у нее были только девочки, то теперь будут и мальчики. Согласно одному мнению у нее будут дети, даже если раньше она была бесплодна.

Эта надежда остается и у человека, который согрешил. Он не должен предаваться меланхолии или отчаянию. Ведь Б-г сказал: «Славу Мою Я не отдам другому». И человек, возвратившись к Б-гу, тоже даст плоды. Он научится любить и бояться Б-га. Он будет стремиться к истинной близости, пока «муж и жена не будут снова вместе» и Всевышний не раскроется в его душе. Это его личное искупление грехов – «начало всеобщего искупления в эпоху Мошиаха» (Тания, ч. 4, гл. 4).

<< содержание

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.

E-mail:   lechaim@lechaim.ru