[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ФЕВРАЛЬ 2001 ШВАТ 5761 — 2 (106)
«НАБУККО» – ОСОБАЯ ЗАГАДКА СОЧИНЕНИЯ
Рахель Немира
В свой 225-й юбилейный сезон Большой театр под руководством генерального художественного директора Геннадия Рождественского 5 января 2001 года отметил наступление третьего тысячелетия необычной премьерой – постановкой оперы Джузеппе Верди «Набукко» (музыкальный руководитель и дирижер народный артист России, лауреат Государственной премии России, профессор Марк Эрмлер). Набукко – имя, данное итальянцами царю Вавилона, который, ведя завоевательные войны в УI веке до н.э., взял Иудею, разрушив ее первый Храм, пленив огромное число евреев.
Джузеппе Верди в эпоху «Набукко».
Опера «Набукко» написана Дж.Верди в 1841 году и спустя год поставлена на сцене Ла Скала, явив собою поистине революционное событие в этом жанре, да и не только в нем. «Это была революция в музыке, о которой до сих пор никто и не помышлял. Характер партитуры был настолько нов, настолько неизвестен, стиль так стремителен, так необычен, что вызвал всеобщее ошеломление. Певцы, хор, оркестр, услышав эту музыку, преисполнялись необыкновенного энтузиазма, – писал современник маэстро Артур Пужен. – Скажу больше: работать в театре было невозможно, поскольку и на сцене во время репетиций, и за сценой постоянно собирались служащие, рабочие, художники, осветители, машинисты, возбужденные тем, что они слышали, и, оставив свою работу, внимали с открытым ртом тому, что происходило на сцене. Когда заканчивался фрагмент, они обменивались впечатлениями, и чаще всего слышалось выражение “Это новое безумство!”».
В России опера была поставлена лишь в 1851 году на сцене Мариинского театра и с тех пор ни разу не возобновлялась, не появляясь и на других сценах Империи.
Рождалось это уникальное в своем роде произведение необычайно – фатально, мистично. Тяжело переживая провал двух первых опер, композитор решает больше не обращаться к такому жанру. Но однажды в руках у него оказывается либретто Темистокле Солеры. Случайно выроненное, оно открывается на странице с хором пленных иудеев, написанным на основе 136 псалма «При реках вавилонских» (впоследствии этот хор станет вторым национальным гимном Италии, который прозвучит на открытии Ла Скала после второй мировой войны, но прежде народ исполнит его на похоронах самого Верди в 1901 году, а затем, в 57-м, и на похоронах Тосканини). Этот момент становится решающим в судьбе Верди. Охваченный желанием положить на музыку библейский сюжет, композитор возвращается к своей оперной музе. О, сколько он теперь еще подарит миру! «Риголетто» и «Трубадура», «Травиату» и «Бал-маскарад», «Силу судьбы», написанную для Петербургского театра (1861), и «Дона Карлоса», «Аиду», «Отелло», «Фальстафа»... Его творческое наследие составит 25 оперных произведений, «Набукко» – только третье из них. Однако, по мнению музыкальных критиков, ничто в его творчестве невозможно уподобить «Набукко», разве что «Реквием»...
Сергей Бархин. Макет декорации к спектаклю «Набукко».
Это эпическое сочинение напоминает ораторию. Не случайно критики называли «Набукко» драмой для хора – так велико его значение в опере. Вообще же факт появления на оперной сцене такого накала страстей шокировал профессиональных музыкантов. Немецкий композитор Отто Николаи (опера «Виндзорские проказницы» и др.), в свое время отказавшийся работать с либретто Солеры, написал: «Верди сделался первым современным итальянским композитором... Но его опера ужасна и унижает Италию» («Какой разный темперамент!» – можно изумиться сегодня). Однако итальянская публика оперу приняла. «Народ рукоплескал!» – скажем мы с пафосом ремарки, и это без преувеличения. «Маэстро обладает выдающимся, отличным дарованием, отличным в буквальном смысле слова – которое отличает его от всех прочих», – писала «Музыкальная газета Милана». Верди стали называть «маэстро революции».
Революцией обернулась «Набукко» и в личной жизни своего создателя. Первая исполнительница роли Абигайль Джузеппина Стреппони стала второй его женой.
Кроме новации в оперном жанре в самой музыке, по мнению критиков, «Верди удалось передать жажду крови, охватившую Европу перед 1848 годом, и трепет ужаса перед грядущим».
Будоражилась переменами вся жизнь той поры. Поразительно, но «Набукко» предвосхитила революционные открытия в исторической, археологической науке. Прошлое буквально на глазах восставало из земного праха. В год постановки оперы в Ла Скала археолог Ботта приступил к раскопкам древнего поселения неподалеку от Ниневии (на иврите Нинве) – открытия последовали одно за другим, и то, что казалось только мифичным, материализовалось. Вавилон с его архитектурой, культурой и ее носителями обрел историческую достоверность. Раскопки в Междуречье раздвинули сознание европейцев, и вавилонский царь Навуходоносор II стал реалией ХIХ столетья – без малого двадцать шесть веков спустя после своей смерти!
Ожившие события древности осмысливались и переживались на уровне нового эмоционального сознания. Это соединило звенья времен – ток прошлого хлынул в Европу, и кто знает, не его ли силой напиталась «коричневая чума». Благо, что на эту силу и в прошлом, и в грядущем всегда находится сила иного порядка – куда мощней...
Теперь позволим себе цитату. Музыковед Ирина Коткина предваряет нынешнее издание либретто оперы таким особенным замечанием: «...Пожалуй, не великими спектаклями знаменательна сценическая история “Набукко”, а тем, что театры отзываются постановкой этой оперы на самые драматичные моменты своей истории. И в этом особая загадка сочинения. “Набукко” ассоциируется с грядущими переменами. Опера, появившаяся на острие времени, эпохи, стиля, она не пользуется популярностью в спокойные моменты истории. “Набукко” – символ обновления, возрождения, надежд на будущее. Именно в такой драматический момент и появляется “Набукко” в Большом театре».
Добавим, что на сцене Большого опера «Набукко» поставлена спустя ровно столетие после смерти Джузеппе Верди. Достойный памятник его гению!
А теперь поспешим в зал (тем более что 21 января прошло последнее представление оперы). Третий звонок! Угасают электрические свечи. Дивная музыка...
Картина, предстающая взору, поражает, обескураживает. Открывается занавес, и не верится глазам – половина пространства сцены ГАБТа заполнена еврейским алфавитом!.. Буквами Торы украшена огромная белая стена. Буквы большие, округлые, с огласовками. Удивительное впечатление: они так емки, в них столько... доброты! Кажется, не стена их основа, а наоборот – они удерживают стену в пространстве. Это Храм. Удивление, радость до предела наполняют душу. Но...
Войско Набукко – царя Вавилона Навуходоносора II (на иврите Невухаднейцар) осаждает Иерусалим (2 адара – 16 марта 597 г. до н.э.). В Храме евреи с ужасом ожидают исхода битвы. Первосвященник Захария пытается вселить в народ надежду.
Татьяна Бархина. Эскиз костюма Захарии.
Люди, находящиеся в Храме, одеты в белое с головы до пят, даже ступни словно укутаны. Это не кипельно-белый, режущий глаза цвет, а скорее бело-бежеватый, ближе к телесному. Головы обмотаны так, что кажутся почти круглыми. Евреи здесь даже скорей не люди, а некие сотканные из светлого существа.
Внезапно в Храм врывается толпа в черном, блестящем. Это уже не эфемерные существа, а конкретные, действующие фигуры материального мира. Они насилуют, убивают...
Поразительно, но музыка воспринимается здесь, как в кино: в эти мгновения оперы она не первична, а лишь способствует раскрытию сюжета, подчеркивая остроту драматизма. Она суть два голоса, слившиеся воедино, – страдание и сострадание.
Все эти впечатления переживаются в течение едва ли не пяти минут, восторг нечаянной радости сменяется пронзительной болью: зло, как всегда, застает врасплох.
В декорациях возникает стена с вавилонскими письменами. Мелкие, рубленые буквы, словно войско больших муравьев, атакующих пространство. Эпизодически фоном действий становятся две стены – Храма и Вавилона. Это не только противостояние двух ментальностей, культур, мировоззрений, но и противостояние стен как двух мировых сил.
Смешанное впечатление производят костюмы, их стилевая эклектичность. Некоторая стилизация под восточный стиль белых одеяний главных действующих лиц из евреев – пророка Захарии (народный артист Республики Башкортостан Аскар Абдразаков), его сестры Анны (заслуженная артистка России Лолитта Семенина), предводителя иудейского войска Измаила (народный артист СССР, лауреат Государственной премии Республики Грузия Зураб Соткилава).
Черные же костюмы вавилонян исполнены в нескольких стилях (возможно, так передана многоликость зла?). Они напоминают то доспехи рыцарей Крестовых походов, то форменную одежду офицеров Третьего рейха. Очень выразителен танец с черепами этих разностильных фигур: это воплощенное зло, сущность которого – смерть.
И главные герои вавилонян очень разны – не только по стилю, но и по духу. Старшая дочь Набукко Абигайль (Ольга Куржумова) напоминает эсэсовок, что в Великую Отечественную у нас называли «немецкими ищейками», – крашеная блондинка в черном: трико, сапоги, длинный блестящий плащ. Решительная, дерзкая, беспощадная, мстительная, она движима безумными страстями. В этом образе за подчеркнутой внешней вышколенностью – грубая, мятущаяся душа.
Оказывается, Абигайль влюблена. И в кого? В Измаила! Но ее любовь – это только жажда владеть, обладать. Измаил называет ее чувство «яростной любовью». «Моя любовь неистова, – обращается к нему Абигайль накануне захвата Иерусалима, – она может принести тебе жизнь или смерть». Переодетые в белые еврейские одежды, она и вавилонские воины вероломно проникают в Храм (как и изощренное зло, чтобы вернее поразить, любит представать в белом).
В ходе спектакля выясняется, что самодовольная, властная вавилонянка... дочь рабов, а не царя, и есть документ, который это подтверждает. А что хочет безбожный раб своего безбожного хозяина? Только быть таким же или еще более безбожным, чем его сатрап. Абигайль тяготится таким происхождением. Хитрая, коварная, она всего хочет только для себя одной и любой ценой ищет власти как компенсации собственных «комплексов». Несчастная, она не только неудачливая влюбленная, но и нелюбимое приемное дитя Набукко.
Татьяна Бархина. Эскиз костюма Измаила.
Младшая дочь царя Фенена (Евгения Сегенюк) тоже героиня в черном, но это классический, женственный стиль. Она тоже влюблена в еврея Измаила, но то совсем иное чувство, чем у Абигайль. Когда ее отец заточил в тюрьму бывшего послом от Иудеи Измаила, презрев страх перед царем, она освободила пленника. Теперь Фенена сама оказывается плененной, и она – единственная надежда иудеев на спасение: может, хотя бы ради дочери пощадит жестокий тиран обреченный на уничтожение народ?
Фенена – героиня высокой духовности. Измаил любит ее и, найдя в плену, обещает освободить. «Несчастный! Ты нарушишь свой священный долг!» – отвечает ему Фенена. Даже испытывая страх перед смертью, она остается на высоте.
Ради ее спасения Измаил обрекает себя на отчаянные проклятия соплеменников. Освободив возлюбленную, он, иудейский полководец, оказывается в стане Набукко! Но скоро они с Фененой вернутся в Храм, и она, признав Б-га евреев, предстанет уже героиней в белом.
Судьбы всех главных героев по-своему драматичны. Однако Набукко (заслуженный артист России Владимир Редькин) – едва ли не самая трагическая фигура (внешне герой поразительно напоминает Николая II). Претенциознейшая личность, исполненная незаурядной властности, владеющая великой державой с мощной армией перестает осознавать рамки своих человеческих возможностей, границ. В некоторых сценах это словно Черный рыцарь некоего магического ордена, в иных – слабый, беспомощный человечек, но чаще все же – властный тиран. На наших глазах Великий Завоеватель на самом пике торжества вдруг утрачивает... границы рассудка! Вот наказание сопернику Творца!
В миг болезненной слабости Господин становится добычей рабыни: Набукко оказывается пленником Абигайли, желающей узурпировать власть в стране, и из ревности к Измаилу и к принявшему ее отцу расправиться с младшей сестрою. Да, рассудок царя помутился, воля ослабла, но жива в нем любовь к дочери Фенене. Движимый святой отцовской любовью в конце концов он взывает о спасении дочери... к Б-гу евреев и признает Его власть над миром и над собой. Любовь и раскаяние – вот чистилище мятущейся души, и она обретает совершенно иное величие, чем прежде.
Приходит в финале к раскаянию и отверженная всеми умирающая Абигайль. «Фенена! Я была виновна», – обращается она к сестре, и последние ее слова: «К Тебе взываю, Г-споди... Тебя почитаю... Не проклинай меня!». Конечно, это сломленная натура. Собственное зло обоюдоострым клинком поразило ее. И все же любовь и страдания приподняли неприкаянную душу, и ее уходу невольно сострадаешь.
В спектакле с поразительной достоверностью с первой и до последней сцены на примере судеб нескольких героев мы видим, как в одно мгновение торжество оборачивается крушением, драмой. Но на самом донышке этой драмы всегда находится потенциальная точка опоры: осознание, раскаяние – вот что дает возможность обрести обновленную, обогащенную личность, преображая и ее, и окружающий мир, поднимая их на дотоле немыслимую высоту.
Большей частью события развиваются на фоне вавилонской башни (декорации изготовлены на заводе имени М.В. Хруничева, выпускающем космическую технику), перед которой высится многоэтажная металлическая конструкция, в пределах которой черные фигуры преследуют, теснят белые. И вот под ударами черных хозяев изможденные белые существа носят наверх тяжелые кирпичи. Возведение башни-гордыни требует все новые жертвы... Но в один момент доведенную до небес постройку охватывает пламя, и созданное из тщеты, возведенное на тщеславии, рушится, обращаясь в прах.
Опера исполняется на языке оригинала. Над сценой электронной строкой загорается русский перевод ключевых фраз разворачивающегося действия. Сюжет оперы фантастичен, лишь в малой степени он отражает историческую правду. И все же когда в финальных сценах мы видим горящие на электронном табло слова «Возрадуйся, Израиль!» и «Всемогущий Г-сподь! Кто не слышит Тебя!», в происходящее на сцене и в этом театральном зале, да и вообще в данный момент жизни невозможно не верить. Вопреки рассудку сердце твердит: «Борух Ашем, слава Б-гу, дожили до этого дня!».
В еврейской традиции есть молитва «Шэхийону», по-русски ее называют «Давший дожить до этого дня» и произносят как благодарение при исключительных событиях. Да, происходящее разворачивается в стенах Большого театра, но ведь и наша жизнь – в сущности разве это не Большой Театр?.. И разве реальность не бывает фантастичной, то есть чудесной? «Шэхийону»!
Еврейские Пророки предвещали приход Мошиаха (Мессии). Тогда весь мир наконец признает Единственного, Истинного Б-га, верность которому ценою великого множества жизней сохраняли евреи в течение уже тридцати трех веков. Конечно, Мессия пока не пришел, и нам, безусловно, предстоит еще много испытаний. И все же увиденное как столп надежды, как укрепление веры: это будет! Ведь что такое еврейская история, если не горнило Чуда? Надо только постараться быть достойным его.
Авторы костюмов и декораций Сергей и Татьяна БАРХИНЫ
«Это большая удача, когда в качестве последнего спектакля в Большом театре художникам достается сделать “Набукко” Верди. Верди, борца за свободу Италии от австрийского ига, привлекал исторический материал, поднимающий тему угнетенных, репрессированных народов, тему борьбы за свободу. Чувства иудеев, плененных Навуходоносором, понятны и сегодня, заставляя сопереживать всем униженным».
Музыкальный руководитель и дирижер Марк ЭРМЛЕР
«Думаю, что не случайно в последнее время, отмеченное борьбой против насилия в любой форме – в идеологии, религии, вопросах национального самоопределения, – эта опера переживает второе рождение, к ней все чаще обращаются театры в разных странах мира. Самая сильная сторона ”Набукко” – страстный драматизм музыки, который отличает лучшие творения Верди, редкой красоты ансамбли и хоры, пронизанные мотивом свободы, борьбы против тирании».
Постановщик и хореограф Михаил КИСЛЯРОВ
«Пусть не смущает зрителей условность некоторых исторических событий и фактов в нашем спектакле. Все это лишь вымысел, театральная фантазия на библейскую тему о вавилонском царе-завоевателе, дерзнувшем вознестись над Небом в своей гордыне. А также о немногочисленном народе Иудеи, пострадавшем от Навуходоносора, но не сломившемся и сохранившем себя в веках. Из поколения в поколение эти люди бережно передавали друг другу учение Торы – Великой Книги, ниспосланной Б-гом. И всевозможные запреты, угнетение, погромы, даже физическое уничтожение – все это оказалось бессильным против воли и желания сохранить свою веру.
Несмотря на то что действие происходит в далекие от нас времена, страстная, эмоциональная музыка Верди вызывает также ассоциации и с событиями нашей эпохи».
Главный хормейстер Станислав ЛЫКОВ
«Во всех операх Верди, равно как и в его раннем произведении “Набукко”, значительное место уделено народу. Композитор придавал огромное значение хоровым сценам. Опера “Набукко” буквально пронизана хоровыми эпизодами, каждый из которых без преувеличения является выдающимся произведением музыкального искусства».
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru